едели он разыскал двух солдат, служивших  вместе  с
Уильямом, но оба они, как и год назад, утверждали, что вместе со многими
другими видели его в тот день перед битвой. Остин также ждал  дальнейших
указаний от шантажиста, но ничего больше не  приходило.  Почему  тот  не
стремится быстрее получить затребованные им пять тысяч фунтов?  Если  бы
Элизабет была здесь, она, возможно, могла бы...
   Остин хотел прогнать эту мысль, но было поздно, слишком  поздно.  Она
уже не покидала его, и как бы  он  ни  пытался  не  думать  о  ней,  его
по-прежнему мучил вопрос: беременна ли она? Он жаждал ответа, но  боялся
его. Если да, у них будет ребенок - ребенок,  обреченный  умереть.  Если
нет, то с их браком покончено. Горький  смех  комом  застрял  у  него  в
горле. В любом случае их супружеская жизнь закончилась.
   Прикончив бренди, Остин поднялся  и  подошел  к  столу,  уставленному
хрустальными графинами. Стол располагался у окна, выходившего на  улицу.
Налив себе двойное бренди, Остин отдернул гардину.
   По другую сторону улицы раскинулись просторные лужайки Гайд-парка; по
аллеям двигались вереницы роскошных карет. Разодетые леди и  джентльмены
прогуливались  под  лучами  вечернего   солнца,   их   лица   морщились,
по-видимому, от счастливых улыбок.
   Счастливые улыбки. Перед его глазами снова возникла Элизабет,  весело
улыбающаяся. Остин залпом проглотил половину бокала. Проклятие,  сколько
еще времени потребуется на то, чтобы он выбросил ее из головы? Когда его
гнев и, черт побери, его боль наконец утихнут? Когда он сможет  свободно
дышать, не испытывая страданий от  своей  потери?  Когда  он  перестанет
ненавидеть ее за то, что она вырвала из его груди сердце, и себя за  то,
что он позволил ей это сделать? Когда он перестанет любить ее?
   Остин хотел надеяться, что еще один бокал бренди приблизит это время.
Он поднес его  к  губам,  но  замер,  увидев  блестящую  черную  карету,
запряженную Четверкой гнедых лошадей, подобранных точно в масть.
   "Черт побери, она похожа на одну из моих карет!"
   Приглядевшись, он увидел на черной лакированной  дверке  кареты  герб
Брэдфордов.
   Проклятие! Это, конечно же, Роберт  вернулся,  чтобы  досаждать  ему.
Только вчера он мучился в обществе брата и сейчас не имел  ни  малейшего
желания увидеть его вновь.
   - Что тебя так заинтересовало? - спросил Майлс, подходя к нему. Майлс
вытянул шею. - Разве это не твоя карета?
   - Да. Боюсь, что моя. Очевидно, мой брат решил нанести мне  еще  один
неожиданный визит.
   Карета остановилась перед домом, и лакей распахнул дверцу. Из  кареты
вышла мать Остина.
   - Что она здесь делает?  -  удивился  Остин.  По-видимому,  очередная
поездка по магазинам. Вдруг внутри у него все сжалось.
   Не привезли ли мать или Роберт сообщения от Элизабет? Не  успела  эта
тревожная мысль мелькнуть у него в голове, как из кареты вышла Элизабет.
Его пальцы сжали бокал, и острые хрустальные грани врезались в кожу.
   - Черт, что она здесь делает? - Мысли Остина путались. Узнала ли она,
что носит его ребенка? Прошло всего три недели. Если она поняла это  так
быстро, то скорее всего она не беременна. Или беременна? Может быть, она
приехала потому, что  опять  "увидала"  в  своих  видениях  Уильяма?  Он
смотрел на Элизабет в окно и старался сдержаться и не прижаться носом  к
стеклу, словно мальчишка в кондитерской лавке.
   На Элизабет был дорожный костюм переливчатого синего цвета и такая же
шляпка. Каштановые пряди свободно обрамляли ее  лицо,  и  он  тотчас  же
вспомнил ощущение, с которым перебирал пальцами ее мягкие  волосы.  Даже
на  расстоянии  он  видел  темные  круги  у  нее  под  глазами  -  явное
свидетельство бессонных ночей.
   Лакей подал руку, помогая выйти Каролине.
   Майлс едва слышно ахнул.
   - Какого черта она здесь делает? -  спросил  он,  отталкивая  Остина,
чтобы лучше видеть.
   Остин с удивлением посмотрел на друга:
   - Она моя сестра. Почему бы ей не быть здесь? Кроме того,  ты  знаешь
мою семейку. Они путешествуют всей стаей. Как эти чертовы  волки.  Спорю
на любые деньги, что сейчас появится мой братец.
   Словно по сигналу, из кареты вышел Роберт с широкой улыбкой на  лице.
Черт, что он еще придумал? И почему, вместо того чтобы  передать  что-то
через него, Элизабет приехала сама? Отвернувшись от окна, Остин поставил
бокал на стол и направился к двери.
   - Остин! Как я рада тебя видеть!
   Слова свекрови заставили Элизабет оглянуться. В холл по коридору  шел
ее муж, и каждый его напряженный мускул свидетельствовал о том,  что  он
рассержен.
   Ее охватило смятение. Боже, что он  здесь  делает?  Почему  он  не  в
Суррее?
   Она застыла на  месте,  не  сводя  с  него  глаз  и  стараясь  скрыть
переполнявшую ее любовь  и  тоску  по  нему,  но  это  была  бесполезная
попытка. Видит Бог, как она по нему скучала!
   Но по выражению его лица она видела, что он не скучал. Он  совершенно
не замечал ее.
   Остин наклонился, и мать поцеловала его.
   - Такая неожиданность, - Произнес он резко. - Надеюсь, у  вас  все  в
порядке?
   - О да, - с улыбкой отвечала герцогиня. - Мы с Каролиной  и  Элизабет
мечтали походить по магазинам. Роберт любезно вызвался сопровождать  нас
в город.
   Прищурившись, Остин сердито посмотрел на брата:
   - Какой ты почтительный сын, Роберт.
   Своей сияющей улыбкой Роберт мог бы осветить весь холл.
   - Мне это совсем нетрудно. Всегда  рад  сопровождать  карету,  полную
прекрасных дам.
   Остин вопросительно посмотрел на Каролину:
   - Разве не  достаточно  ты  сделала  покупок,  когда  приезжала  сюда
несколько недель назад?
   Каролина весело рассмеялась:
   - Ах, Остин, какой ты смешной! Тебе следовало бы знать,  что  женщине
никогда не хватает времени, чтобы купить все, что она хочет.
   Элизабет стояла в полной растерянности. Ее муж все еще не замечал  ее
присутствия. Краска залила ее лицо, и она готова была провалиться сквозь
землю. Когда она уже решила, что он собирается уйти  не  поздоровавшись,
Остин повернулся и посмотрел ей в лицо.
   Холодная ярость в его взгляде  пронзила  ее  до  костей.  И  хотя  он
смотрел прямо на нее, казалось, что его взгляд проходит сквозь нее,  как
будто ее тут нет.
   Если в глубине души Элизабет и теплилась какая-то надежда на то,  что
время смягчит Остина, то она погасла от этого единственного взгляда. Как
она сможет перенести свое пребывание здесь? Быть вдали от него, страдать
от сознания потери - эта боль была  почти  невыносима.  Но  видеть  этот
взгляд, из которого исчезли теплота и ласка, было выше  ее  сил;  у  нее
подгибались колени.
   Но пути назад не было. Она уже сделала то, что должна  была  сделать.
Ради него.
   Решив, что не позволит ему заметить ее страданий, Элизабет  заставила
себя улыбнуться:
   - Здравствуй, Остин.
   Его подбородок дрогнул.
   - Элизабет.
   Она пыталась облизнуть запекшиеся губы, но во рту у нее пересохло.
   - Я... я думала, ты в Суррее.
   - В Суррее? - Своим леденящим взглядом он мог бы погасить пламя.
   - Да. С ежегодным  осмотром  владений...  -  Она  умолкла,  смущенная
наступившей тишиной и его пристальным взглядом.
   - Тебе нужно что-то рассказать мне?  -  нарушив  молчание,  отрывисто
спросил он.
   Элизабет ощущала устремленные на нее взгляды всех, кто  присутствовал
при  их  неестественно  напряженном  разговоре.  Она  чувствовала   себя
униженной, и если бы была уверена, что ноги послушаются ее,  убежала  бы
прочь.
   - Нет, - прошептала она. - Ничего.
   От мучительных попыток продолжить разговор ее спас присоединившийся к
ним Майлс. Он поздоровался со всеми, но Элизабет заметила, что он как-то
неловко поклонился Каролине, а Каролина упорно смотрела  куда-то  поверх
его плеча.
   - Я хотел бы поговорить с тобой в  моем  кабинете,  Роберт.  -  Голос
Остина походил на звериное рычание.
   - Конечно, - ответил Роберт. - Как только я разложу вещи...
   - Сейчас же. - С этими словами Остин вышел.
   Наступила мертвая  тишина.  Наконец  вдовствующая  герцогиня,  слегка
откашлявшись, произнесла:
   - Прекрасно! Разве это  не  приятно?  Роберт,  кажется,  Остин  хочет
поговорить с тобой.
   Брови Роберта удивленно взлетели вверх.
   - Разве? Я как-то этого не заметил.  -  Беспечно  помахав  рукой,  он
неторопливо направился вслед за Остином.
   Герцогиня повернулась  к  застывшей  в  молчании  группе  с  улыбкой,
которую можно было бы назвать улыбкой отчаяния:
   - Они собираются поговорить. Разве это  не...  приятно?  Уверена,  мы
чудесно проведем время.
   - Чудесно, - отозвалась Каролина, не глядя на Майлса.
   - Восхитительно, - мрачно согласился Майлс.
   - Замечательно, - слабым голосом добавила  Элизабет.  Она  надеялась,
что выживет.

***

   Как только Роберт закрыл за собой дверь, Остин набросился на него:
   - Черт побери, ты соображаешь, что делаешь?
   - Следую твоим приказаниям,  дорогой  брат.  Ты  сказал,  что  хочешь
поговорить со мной сейчас, и вот я здесь. Говори.
   Остин сдержал себя. Не  переменив  позы,  он  стоял  прислонившись  к
столу, выпрямившись и сложив руки на груди.  Иначе  он  бы  сделал  пару
шагов и, ухватив Роберта за шейный платок, хорошенько его встряхнул.
   - Зачем ты привез их сюда?
   - Я? Я их сюда  не  привозил.  -  Лицо  Роберта  было  олицетворением
невинности. - Ты же знаешь, как женщины любят магазины. Я...
   - Элизабет ненавидит ходить по магазинам.
   Растерянный взгляд Роберта свидетельствовал о том, что для  него  это
сообщение было новостью.  Прищурившись,  Остин  внимательно  смотрел  на
брата и старался сдержать свой гнев.
   - Ты можешь объяснить, почему Элизабет думала,  что  я  в  Суррее?  И
может  быть,  ты  просветишь  меня,  с  чем  связан  "ежегодный   осмотр
владений"?
   - Суррей? Владения? Я...
   - Довольно, Роберт. Я спрошу тебя еще об одном. Зачем Ты привез  сюда
Элизабет? Только не лги мне.
   Очевидно, ледяная ярость в голосе Остина прозвучала  предупреждением,
и Роберт решил уступить. Отбросив притворную наивность, он сказал:
   - Я привез ее сюда, потому что вчера мне было больно видеть,  как  ты
несчастен без нее. И только  слепой  не  заметил  бы,  что  она  так  же
несчастна без тебя.
   - Если бы я хотел, чтобы она была здесь, я сам послал бы за ней.
   В синих глазах Роберта блеснул гнев.
   - Тогда я не представляю себе, почему ты этого не сделал. Потому  что
совершенно ясно, что тебе хочется, чтобы она была здесь, и еще  яснее  -
что она нужна тебе. Просто ты слишком упрям, чтобы это  признать.  Какие
бы проблемы у вас ни возникли, вы не сможете их решить, если  не  будете
вместе.
   - В самом деле? - с холодным спокойствием произнес Остин. -  С  каких
это пор ты стал экспертом в супружеских отношениях, в частности моих?
   - Не стал. Но я знаю тебя. И видел, каким ты был при ней. Видел,  как
ты смотрел на нее. Хочешь ты это признать или нет, но я знаю, что ты  не
был к ней  равнодушен.  Черт,  да  скажу  прямо:  ты  любишь  ее.  И  ты
вспыльчив, несчастен, и с тобой невозможно общаться, потому что ее здесь
нет.
   Боль и гнев пронзили Остина, но он постарался, чтобы Роберт этого  не
заметил.
   - Ты явно не понял мои чувства и настроения, Роберт. Я не несчастлив,
я занят. У меня шесть поместий, и очень многое, требует моего внимания.
   Роберт с отвращением фыркнул:
   - Значит, ты совсем не понимаешь разницы между "занят" и "несчастен".
   Остин окинул брата ледяным взглядом.
   - Я знаю разницу. - "Можешь мне поверить, я  это  знаю".  -  И  я  не
потерплю вмешательства в мою семейную жизнь. Понятно?
   - Вполне. - Роберт продолжал, словно не слышал слов Остина:
   - Что сделала Элизабет, что ты так на нее сердит? Наверняка,  что  бы
это ни было, ты можешь ее простить. Не могу поверить, что она  намеренно
причинила тебе зло.
   "Она намеренно вырвала мое  сердце.  Показала,  что  она  расчетливая
интриганка".
   Отойдя от стола, Остин сказал с обманчивым спокойствием:
   - Я полагаю, что будет гораздо лучше и, уж конечно, намного разумнее,
если ты перестанешь высказывать  свое  мнение  по  вопросам,  в  которых
совершенно не разбираешься.
   - Элизабет несчастна.
   У Остина на  мгновение  сжалось  сердце,  но  он  решительно  подавил
проблеск сочувствия.
   - Не понимаю почему. В конце концов, она герцогиня. У нее есть все.
   - Кроме близости с мужем.
   - Ты забываешь, что наш брак - брак по расчету.
   - Возможно, так и было вначале, но ты полюбил ее, а она - тебя.
   "Если бы только это было правдой".
   - Довольно. Перестань беспокоиться обо мне и Элизабет и направь  свою
энергию на более полезные вещи. Почему бы  тебе  не  завести  любовницу?
Вместо того чтобы досаждать мне, займись своей собственной жизнью.
   Роберт удивленно поднял брови:
   - Так вот что ты сделал! Завел любовницу?
   Остин с трудом сдержал горький смех, готовый вырваться из его  груди.
Он не мог себе даже представить, что дотрагивается  до  другой  женщины.
Прежде чем он успел возразить, Роберт сказал:
   - Если ты сделал это, ты еще больший дурак, чем я думал.  Зачем  тебе
нужна другая женщина,  когда  у  тебя  есть  Элизабет?  Это  выше  моего
понимания.
   - А тебе не приходило в голову, что Элизабет, возможно, не  нуждается
в моем внимании? - с трудом выдавил из себя Остин.
   Роберт недоверчиво усмехнулся:
   - Так вот в чем  дело?  Ты  думаешь,  что  не  нужен  Элизабет?  Боже
милостивый, да ты идиот или рехнулся! Эта женщина обожает  тебя.  Это  и
слепому видно.
   - Ты ошибаешься.
   В глазах Роберта появилась тревога.
   - Остин, мне невыносимо видеть, как ты обеими руками отталкиваешь  от
себя свое счастье.
   - Твое беспокойство принято к  сведению.  Все,  разговор  окончен.  -
Видя, что Роберт собирается спорить, Остин добавил:
   - Закончен навсегда. Понятно?
   Обидевшийся Роберт разочарованно вздохнул:
   - Да.
   -  Хорошо.  Я  не  могу  просить  тебя  уехать  прямо  сейчас,  но  я
рассчитываю, что ты и все семейство,  которое  ты  привез  сюда,  уедете
завтра до обеда. А пока займи их чем-нибудь, чтобы они не попадались мне
на глаза.
   С этими словами Остин вышел из комнаты, едва сдержав сильное  желание
громко хлопнуть дверью.
   Она была здесь. В его доме.
   Он не хотел, чтобы она была здесь. Он не хотел ее видеть.
   Боже, помоги продержаться подальше от нее еще двадцать четыре часа!

Глава 20

   День близился к концу. Остин стоял в своем личном кабинете,  глядя  в
окно невидящими глазами. Раздался стук в дверь. Он сжал кулаки: если это
она...
   Он не стал думать об этом дальше.
   - Войдите.
   В комнату вошла Каролина:
   - Можно с тобой поговорить?
   Он постарался улыбнуться ей:
   - Конечно. Садись, пожалуйста.
   - Я лучше постою.
   Остин поднял брови, услышав в ее тоне воинственные нотки.
   - Ладно, о чем ты хочешь поговорить со мной?
   Сложив перед собой руки, Каролина набрала в легкие побольше воздуха.
   - Начну с того, что я питаю  к  тебе  как  своему  брату  глубочайшее
уважение и любовь.
   Усталая улыбка мелькнула на губах Остина.
   - Спасибо, Каролина. Я...
   - Ты набитый дурак.
   Улыбка исчезла с его лица.
   - Что ты сказала?
   - Разве ты не слышал? Я сказала, что ты...
   - Я слышал.
   - Прекрасно. А хочешь услышать, почему ты набитый дурак?
   - Не особенно, но уверен, ты все равно это скажешь.
   - Да, скажу. Я имею в виду ситуацию с Элизабет.
   Он стиснул зубы. Ситуацию? Синие глаза блеснули, и она сказала:
   - Не притворяйся, что не  понимаешь,  о  чем  я  говорю.  Что  ты  ей
сделал?
   - Почему ты думаешь, что я ей что-то сделал?
   - Она страдает.
   - Значит,  все  решили  сообщить  мне  об  этом.  Каролина  испытующе
взглянула на Остина:
   - Мне непонятно  это  ледяное  равнодушие.  Я  думала,  вы  двое  так
подходите друг другу, но сейчас она несчастна, а ты бродишь вокруг,  как
медведь с занозой в лапе. Я никогда не  видела,  чтобы  ты  обращался  с
женщиной, даже с самой надоедливой женщиной, иначе как с уважением. И  в
то же время ты обращаешься со своей женой так, словно ее не существует.
   "Ее не существует. Женщины, которую я полюбил, в действительности  не
существует".
   - Остин. - Протянув руку, она прижала ее к его  щеке,  и  гнев  в  ее
глазах уступил место глубокой нежности. - Ты не можешь допустить,  чтобы
это продолжалось. Я ясно вижу, что у тебя к ней глубокое  чувство,  и  у
нее к тебе тоже. Пожалуйста, загляни в свое  сердце  и  найди  выход  из
положения, в котором вы  с  Элизабет  оказались.  Сейчас.  Пока  еще  не
поздно. Я хочу, чтобы ты был счастлив, а боль  в  твоих  глазах  говорит
мне, что ты страдаешь. Но я знаю, ты был счастлив. Благодаря Элизабет.
   Ее трогательные слова проникли  в  его  сердце  и  сжали  его  словно
тисками. Да, он  был  счастлив.  Очень  недолго.  Но  счастье  создавала
иллюзия. И он не хотел  вмешательства  в  свою  жизнь,  ни  Роберта,  ни
Каролины. Они не знали всех  обстоятельств,  и  будь  он  проклят,  если
скажет им или кому-либо еще, что его жена желает расторгнуть их брак. По
крайней мере до тех пор, пока это не станет совершенно неизбежным.  Если
окажется, что Элизабет беременна, им придется как-то сохранять их брак.
   В дверь постучали.
   - Войдите.
   Вошла мать:
   - Я помешала?
   - Ничуть. - Остин многозначительно посмотрел на дверь. - Каролина как
раз уходит.
   - Прекрасно. Каролина, нас ждет карета, мы едем кататься  в  парк.  Я
присоединюсь к тебе через минуту. Мне надо поговорить с Остином.
   Каролина тихонько затворила за собой дверь. Остин прислонился к столу
и посмотрел на мать:
   - Ты тоже пришла оскорблять меня?
   - Оскорблять? - Она удивленно раскрыла глаза.
   - Мои родные брат и сестра  нашли  возможным  назвать  меня  глупцом,
идиотом и, что мне больше всего понравилось, набитым дураком.
   - Я понимаю.
   - Я рад, что хотя бы моя мать выше оскорблений.
   - Естественно. Разумеется, я не опущусь так низко. Хотя и я могла  бы
поддаться искушению назвать тебя безмозглым болваном. Но  я  предпочитаю
сказать тебе, что мне больно видеть, как ты и Элизабет несчастны. -  Она
сжала его руку в своих ладонях. - Могу я хоть чем-нибудь помочь?
   Черт побери,  он  предпочел  бы  оскорбления  этой  нежной,  ласковой
заботе!
   - Я прекрасно себя чувствую, матушка.
   - Нет, не прекрасно, - ответила она тоном, не допускающим возражений.
- Я поняла, что  что-то  не  так,  когда  ты  столь  неожиданно  отослал
Элизабет в Уэсли-Мэнор. Горе бедной девочки так очевидно. Как и твое.  Я
еще никогда не видела тебя таким расстроенным и раздраженным. Мы с твоим
отцом пережили немало размолвок, когда мы только что...
   - Это не размолвка, матушка.
   Остин не хотел, чтобы это прозвучало очень резко. Прежде чем что-либо
сказать, мать пристально посмотрела на него.
   - Я понимаю. Могу  только  сказать,  что  вместе  с  большой  любовью
приходят и другие сильные чувства. Страстная любовь  вызывает  страстную
борьбу. У нас с  твоим  отцом  было  и  то  и  другое.  -  Она  печально
улыбнулась.
   Сердце Остина наполнилось сочувствием, и он сжал ее  руку.  Внезапная
смерть отца была невосполнимой потерей для всей семьи, но  особенно  для
матери.
   - Она твоя жена, Остин. На всю оставшуюся жизнь. Ради себя  самого  и
ради нее постарайся разобраться со  всеми  трудностями,  стоящими  перед
вами, и сделай свой брак счастливым.  Не  позволяй  гордости  встать  на
твоем пути.
   - Ты говоришь так, как будто считаешь, что я виноват  в  том,  что  в
нашей супружеской жизни возникли проблемы.
   - Я этого не говорила. Но ты опытный и светский человек, а  она  нет.
Элизабет будет совершать ошибки - серьезные и не очень, пока не  завоюет
прочное положение в том мире, в котором оказалась. Будь терпелив с  ней.
И с собой. - Она с  нежностью  погладила  его  руку.  -  Она  именно  та
женщина, которая тебе нужна.
   - Серьезно? Неужели это говорит та самая  мать,  которая  высказывала
опасения, когда ее