выстрел - и смерть. Только жертвой оказался не он,  как  она  думала,  а
Джеймс Кинни.
   Элизабет   не   просто   обладала   необыкновенной   интуицией,   она
действительно могла видеть прошлое. И будущее. Возможно ли такое?  Остин
не понимал.  Он  не  находил  ни  научного,  ни  даже  просто  логичного
объяснения ее непостижимой способности, но он не  мог  больше  отрицать,
что она ею обладает.
   Видения Элизабет были явью. А если они были явью...
   У Остина замерло сердце и перехватило дыхание. В тот вечер, когда  он
впервые встретил ее в саду... она сказала, что видела Уильяма.
   И утверждала, что он жив.
   Господи, неужели его брат жив?
   Элизабет откликнулась на нетерпеливый стук  в  дверь  ее  спальни.  В
комнату быстрыми шагами вошел Остин.
   - Ты одна? - спросил он.
   - Да. - Она закрыла дверь и  посмотрела  на  него.  Улыбка  сразу  же
исчезла с ее лица. - Что случилось?
   - Мне надо поговорить с тобой.
   - О чем?
   Он почти вплотную подошел к ней.
   - Дотронься до меня, - прошептал он. Видя,  что  она  колеблется,  он
взял ее за запястья, приложил ладони к своей груди и  накрыл  их  своими
руками. - Что ты видишь?
   Смущенная его просьбой, но тронутая звучавшим в его голосе волнением,
Элизабет приложила пальцы к полотну рубашки. Мириады образов мелькнули в
ее воображении, и она закрыла глаза, пытаясь их понять.
   И внезапно поняла. Ее глаза широко раскрылись.
   - Ты что-то узнал о том выстреле, который я слышала. Кого-то убили.
   Остин медленно кивнул:
   - Да. Его звали Джеймс Кинни. Он был сыщиком  с  Боу-стрит.  Я  нанял
его, чтобы найти Гаспара. Он привез для меня сведения.
   - И кто-то убил его.
   - Да.
   - Гаспар?
   - Я так думаю. - Он глубоко вздохнул и еще крепче прижал ее ладони  к
груди. - Элизабет, в тот вечер, кода мы  встретились,  ты  сказала,  что
Уильям жив. Ты уверена? Ты можешь увидеть его? Можешь сказать, где он?
   Элизабет замерла. Несколько мгновений она стояла, не  дыша,  и  слезы
выступили на ее глазах.
   - Боже! Ты веришь мне. Ты веришь в мои видения.
   Остин впился в нее горящим взглядом:
   - Да, я верю тебе. Не может быть других  объяснений  тому,  что  тебе
известно. Ты поможешь мне найти Уильяма?
   - Я... я хочу, но не знаю, смогу  ли.  Я  почти  не  управляю  своими
видениями. Они непредсказуемы. Иногда я очень хочу их  вызвать  -  и  не
могу.
   - Попытаешься?
   - Да. Да, конечно.
   Тихое отчаяние в его голосе пробудило в ней желание действовать. Взяв
его руки, Элизабет  сжала  их  своими  ладонями  и  закрыла  глаза.  Она
силилась увидеть ответы на мучившие его вопросы,  но  у  нее  ничего  не
получалось. Собрав все силы, она сосредоточилась так, что ее голова была
готова расколоться на части. И тут она увидела...
   Открыв глаза, Элизабет взглянула на печальное лицо Остина и пожалела,
что не может сообщить ничего радостного.
   - Ты что-нибудь видела?
   - Он жив, Остин. Но он... в опасности.
   Он побледнел.
   - Где он?
   - Не знаю.
   - Его удерживают силой?
   - Прости... я не могу этого сказать.
   Остин достал из кармана сложенное письмо и протянул ей:
   - Можешь что-нибудь определить по этому письму?
   Она сжала бумагу ладонями и закрыла глаза.
   - Я чувствую зло. Угрозу. Я  чувствую  связь  с  Уильямом.  Тот,  кто
написал это письмо, как-то связан с твоим  братом.  -  Элизабет  открыла
глаза и вернула ему письмо, которое он снова спрятал в карман.
   - Ты видела что-нибудь еще?
   - Могу только сказать: было слабое ощущение, что скоро нам  предстоит
куда-то поехать. - Она внимательно посмотрела на его окаменевшее лицо, и
у него снова перехватило дыхание. - Боже мой, ты снова собираешься ехать
в доки!
   - Я должен. Теперь еще более важно найти Гаспара.
   Элизабет кивнула:
   - Очень хорошо. Но я поеду с тобой.
   - Исключено. Гаспар оказался еще более опасным, чем я предполагал.  Я
не могу позволить...
   - А я не могу позволить тебе ехать без  меня.  Может  быть,  я  смогу
почувствовать его присутствие. И не будем больше спорить.  Что  касается
проблемы появления леди в порту, то ее очень легко решить.
   - Конечно, - ты останешься дома.
   - Я переоденусь мужчиной, - словно не слыша его, продолжала Элизабет.
Воспользовавшись  паузой,  вызванной  его  удивлением,   она   торопливо
объяснила:
   - Разве ты не видишь, что это превосходный план?  У  меня  достаточно
высокий рост, чтобы выдавать себя за мужчину. Все, что требуется, -  это
одеться подобающим образом и спрятать волосы под шляпой.
   - Твое предложение, Элизабет, не подобает женщине.
   - Это стало бы неподобающим, если бы  один  из  нас  проговорился.  Я
этого делать не намерена, а ты?
   - А что, если кто-нибудь догадается, что ты женщина? - Остин  покачал
головой. - Проклятие, неужели я действительно  задал  этот  вопрос?  Как
будто всерьез обсуждаю это безумие!
   - В тех местах хорошее освещение?
   - Нет, но...
   - Публики там много?
   - Обычно да, но...
   - Тогда не о чем беспокоиться. Я просто буду  еще  одним  мужчиной  в
толпе в полутемной комнате. - Она приподняла подбородок. -  Ну,  как  ты
предлагаешь раздобыть для меня мужскую одежду?
   - Не помню, чтобы я согласился с твоей безумной затеей...
   - Возможно, нет, но я  уверена,  ты  хотел  согласиться.  -  Элизабет
стиснула его руки. - У нас получится, Остин. Я знаю. Я постараюсь помочь
тебе найти Гаспара. Я постараюсь помочь тебе найти Уильяма.
   Остин  вглядывался  в  ее  серьезное,  взволнованное  лицо.  Не  было
сомнений: он верил ей. Она могла помочь ему. Но он не хотел,  чтобы  она
помогала ему, подвергаясь опасности.
   - Позволь мне сделать это для тебя, - тихо попросила Элизабет. - Хотя
бы разреши мне попытаться. Только один раз.
   Остин тяжело вздохнул, осуждая себя за то, что не в силах отмахнуться
от ее предложения. Как он мог отказаться от  возможности  найти  Уильяма
живым и сорвать замыслы Гаспара?
   Он не сводил с нее глаз.
   - Полагаю, мы могли бы попробовать...
   - Конечно, можем.
   - Ты не отойдешь от меня...
   - Ни на секунду. Клянусь.
   - Кажется, за последние пять минут ты не дала мне закончить ни  одной
фразы.
   - Гм... возможно, ты прав. Но вспомни, сколько раз я нас спасала.
   Освободив руки, он взял в ладони ее лицо.
   - Я не допущу, чтобы с тобой что-либо случилось. Клянусь.
   Нежная улыбка тронула ее губы.
   - Я знаю, Остин. С тобой я чувствую себя в полной безопасности.
   От ее безыскусных слов у него потеплело на душе. Ее доверие, ее  вера
в него покоряли. Остин почувствовал себя виноватым перед ней.  Черт,  он
использует ее и ее  способности  в  своих  целях,  но  он  должен  найти
Гаспара. И Уильяма. Боже, Уильям...
   - Когда ты собираешься отправиться? -  спросила  она,  возвращая  его
мысли к предстоящей поездке.
   - Моя мать, Каролина и  Майлс  обедают  с  нами,  с  этим  ничего  не
поделаешь. Но затем они едут в театр. Мы отправимся после того, как  они
уедут.
   - А они не удивятся, что мы не едем в театр?
   - Сомневаюсь. Мы новобрачные. Уверен, они подумают, что мы предпочтем
побыть наедине. Ее щеки вспыхнули.
   - Ты хочешь сказать, они подумают, что мы... -  Смутившись,  Элизабет
замолчала.
   Остин обнял ее и нежно прикусил мочку ее уха.
   - Да, они подумают, что мы занимаемся любовью.
   - Ужасно... стыдно. Что твоя мама подумает обо мне?
   - Она будет в восторге, что у нас все так  хорошо.  -  Он  пристально
посмотрел на ее раскрасневшееся лицо:
   - Ты уверена, что выдержишь поездку в доки?
   - Конечно. Ты же знаешь, какая я крепкая.
   - Прекрасно знаю. - Он быстрым поцелуем коснулся ее лба и отступил. -
Сейчас я должен съездить на Боу-стрит и сообщить то, что мне известно  о
Джеймсе Кинни. Увидимся в семь в гостиной.

***

   За обедом Остин с нетерпением ждал, когда уедут его родные. Ему  надо
было многое обдумать, но главной его мыслью было то, что Уильям  жив.  И
что ему грозит опасность.
   Как, черт побери, военные  власти  могли  допустить  такую  ошибку  и
объявить его погибшим? Где он сейчас? Продолжает ли свое дело?
   "Ах, Уильям, как я допустил это?!"
   Но в присутствии  семьи  у  него  не  было  возможности  собраться  с
мыслями. Его обычно сдержанная мать, сидевшая на  противоположном  конце
стола, почти подскакивала на своем стуле, увлеченно беседуя с Элизабет.
   Роберт и Каролина о чем-то спорили и, когда мать  не  смотрела  в  их
сторону, то и дело показывали друг другу язык - по детской привычке,  от
которой оба до сих пор не избавились. Остин  заметил,  что  молчал  один
Майлс, да и то только потому,  что  ему  не  представлялось  возможности
вставить хотя бы слово.
   Когда обед  закончился,  Остин  встал  из-за  стола  и  направился  к
Элизабет.
   - Извините нас, я полагаю,  нам  с  Элизабет  пора  удалиться.  Желаю
приятно провести вечер.
   Он помог ей встать, крепко сжав ее руку.
   - Удалиться? - изумилась Каролина. - Так рано?
   - Да, - спокойно ответил Остин,  намеренно  не  обращая  внимания  на
ухмылки Роберта и Майлса, которые даже и не пытались их скрыть.
   - Но еще так рано! Разве вы не  хотите...  -  Каролина  не  закончила
фразу и сердито посмотрела на сидевшего напротив нее Роберта:
   - Это ты толкнул меня ногой?
   - Да. Но только потому, что не могу дотянуться и  заткнуть  тебе  рот
салфеткой. - Он помахал рукой Остину и подмигнул Элизабет.  -  Спокойной
ночи, Остин. Приятных снов, Элизабет.
   Не ответив, Остин вышел из столовой, ведя за  руку  Элизабет.  Он  не
останавливался,  пока  не  закрыл  за   собой   дверь   своей   спальни.
Прислонившись к косяку, он посмотрел на пылающее лицо жены.
   - Бог свидетель, я больше никогда не смогу взглянуть им  в  глаза,  -
сказала она, в волнении расхаживая по комнате. - Они все думают, что  мы
отправились заниматься сам знаешь чем.
   Непреодолимое желание заняться "сам знаешь чем" обрушилось на Остина,
словно ему нанесли удар ниже пояса. Мысль  о  ее  близости  воспламенила
его. Отойдя от двери, он подошел к  Элизабет  и,  схватив  ее  за  руку,
притянул к себе. Глядя в ее удивленные глаза, он пробормотал:
   - Ну, поскольку они все так думают, не будем их разочаровывать.
   - Я думала, что как только они уедут в театр, ты отправишься в порт.
   Он начал расстегивать ей лиф.
   - Я так и сделаю, но они будут собираться целых полчаса. Кроме  того,
тебе надо переодеться, и - раз уж ты снимешь платье, - я предлагаю  этим
воспользоваться.
   Расстегнув последнюю пуговку, он спустил платье  с  ее  плеч,  и  оно
упало к ее ногам.
   - Господи, наверное, я должна упасть в обморок от столь непристойного
предложения...
   Он провел пальцем по ее груди.
   - Обморок? Позвонить, чтобы тебе принесли нюхательную соль?
   - В этом нет необходимости. К счастью, я обладаю очень...
   - Крепким здоровьем. Да, действительно, - к счастью.
   - О, судя по твоему тону, потребуется  много  сил!  Что  ты  задумал?
Скачки?
   - У нас нет времени на разговоры. Я в  самом  деле  хочу  отправиться
через полчаса.
   Вслед за платьем рубашка  оказалась  у  ее  щиколоток.  Обнаженная  и
прекрасная, со смущенной  и  в  то  же  время  вызывающей  улыбкой,  она
волновала Остина, как ни одна другая женщина.
   Чувство, которое она вызывала в нем, смущало и озадачивало. Оно  было
сильнее желания. Это была жизненная необходимость. Словцо от ощущения ее
близости зависела его жизнь.
   Он обнял ее и поцеловал долгим страстным поцелуем, стараясь  ближе  и
крепче прижать ее к себе. Не отрываясь от ее губ, он прижал  Элизабет  к
стене, его руки скользнули вниз по ее телу.
   Она отвечала на каждую его ласку, прижимаясь к нему.  Он  чувствовал,
как рядом с его сердцем бьется сердце Элизабет.
   - Остин... пожалуйста...
   От ее мольбы оборвалось что-то у  него  внутри.  Пожалуйста!  Желание
переполняло его. Он желал ее. Сейчас же. Сейчас.
   Он рывком приподнял Элизабет.
   - Обхвати меня  ногами,  -  прошептал  он,  не  узнавая  собственного
голоса.
   Глядя на него расширившимися глазами, она подчинилась, и он  оказался
внутри ее. Его  опалило  жаром,  и  словно  бархатная  рука  сжала  его.
Обхватив ее бедра, он быстрыми и грубыми движениями  овладевал  ею.  Лоб
его покрылся каплями пота,  от  затрудненного  дыхания  жгло  легкие.  С
последним толчком оргазм сокрушил его. Прижав  голову  к  ее  плечу,  он
впился пальцами в ее бедра и целую вечность упивался ею, оставляя в  ней
свое семя и частицу своей души.
   Придя в себя, он поднял голову и взглянул на Элизабет. Ее глаза  были
закрыты, лицо побледнело. Чувство вины словно камнем ударило его.
   Что, черт побери, с ним происходит? Он только что овладел женой стоя,
прижав ее к стене. Как какой-то портовой шлюхой. Не подумав о ней, о  ее
чувствах. Вероятно, он причинил ей боль. Остин взглянул  вниз  и  увидел
красные отпечатки своих пальцев у  нее  на  бедрах.  Она,  должно  быть,
считает его чудовищем!
   Он осторожно отпустил Элизабет.  Ее  ноги  скользнули  вниз.  Она  бы
свалилась на пол, не поддержи он ее. Проклятие, да она не может  стоять!
Что же он с ней сделал?
   Поддерживая ее одной рукой за талию, он смахнул с ее  лба  выбившийся
каштановый локон.
   - Элизабет. Боже! Прости меня. С тобой все в порядке?
   Ее веки затрепетали, и она медленно открыла глаза. Он приготовился  к
осуждению, которое ожидал  увидеть  в  ее  глазах,  и  сердитым  словам,
которые он заслужил.
   Она взглянула на него золотисто-карими глазами:
   - Я чувствую себя великолепно. Кто выиграл?
   - Выиграл?
   Она чуть заметно улыбнулась:
   - Скачки. Думаю, что я. Но я охотно уступлю.
   - Я... не сделал тебе больно?
   - Конечно, нет. Правда, у  меня  колени  как  будто  ватные,  но  это
случается каждый раз, когда ты до меня дотрагиваешься.  -  В  ее  глазах
мелькнуло беспокойство. - А я тебе?
   Радость Остина  была  столь  велика,  что  чуть  не  подогнулись  его
собственные колени. Ком в горле мешал говорить, и он с трудом выдавил:
   - Нет.
   Надо было все объяснить, извиниться, но как мог он объяснить Элизабет
то, чего не понимал сам! Он никогда  не  терял  самообладания,  как  это
произошло сейчас. Он  не  находил  слов,  но  ради  нее  он  должен  был
попытаться.
   Но прежде чем Остин заговорил, Элизабет  слегка  прикоснулась  к  его
губам.
   - Думаю, у нас осталось еще минут десять, - шепнула она. - Неужели ты
хочешь потратить их на разговоры?
   Он ответил полусмехом-полустоном. Ему бы уже следовало  привыкнуть  к
тому, что от нее постоянно надо ждать неожиданностей. Он  поднял  ее  на
руки и понес к кровати.
   Поскольку она хотела этого, у него было в  запасе  не  менее  десятка
вещей, которые он намеревался проделать в ближайшие десять минут.
   Разговоры в их число определенно не входили.

Глава 16

   Полчаса спустя Элизабет стояла перед большим зеркалом и  смотрела  на
свое отражение. Сейчас даже родители не узнали бы ее.
   На ней были узкие облегающие панталоны и потертые сапоги, немного  ей
великоватые. Свободная белая мужская рубашка и шейный платок скрывали ее
грудь. Волосы были аккуратно спрятаны под надвинутой  на  глаза  мужской
шляпой - в таком виде  она  легко  могла  сойти  за  высокого  стройного
молодого человека. А когда она накинет черный плащ - сейчас он висел  на
спинке кровати, - никто не догадается, что перед ним женщина, тем  более
герцогиня.
   Дверь спальни отворилась, и вошел Остин.
   - Все в порядке. Они уехали в театр. - Он увидел ее и остановился.  -
Ты готова?
   Элизабет обернулась:
   - Да. Как ты меня находишь?
   Остин смерил ее оценивающим взглядом - с головы до ног. Затем подошел
к ней. Мрачно посмотрев на Элизабет, он произнес сквозь стиснутые зубы:
   - Ты не выйдешь из дома в таком виде.
   Она уперлась руками в бедра:
   - Могу я спросить почему? Меня совершенно невозможно узнать. Никто не
догадается, что я не мужчина.
   - Черта с два не догадается! Эти штаны обтягивают тебя так... -  сжав
губы, он махнул рукой, - неприлично.
   - Неприлично? Ты сам дал их мне!
   - Я не знал, что ты так будешь в них выглядеть.
   Она топнула обутой в сапог ногой:
   - Как выглядеть?
   - Как... - Остин снова помахал рукой, словно пытаясь  поймать  нужное
слово в воздухе. - Вот так, - наконец нашелся он.
   Элизабет вздохнула. Было совершенно ясно, что  из  неуместного  здесь
чувства приличия он собирается погубить их план. Сняв  с  кровати  плащ,
она набросила его на себя и застегнула.
   - Посмотри, - сказала она, прохаживаясь перед  ним.  -  Он  закрывает
меня от подбородка до колен.
   Остин продолжал хмуриться. После  того  как  она  дважды  повернулась
перед ним, он, проворчал:
   - Плащ не снимать ни на минуту. Не снимать и не расстегивать. Пивную,
в которую мы идем и где видели Гаспара, посещают люди  весьма  грубые  и
буйные. Если кто-то заподозрит, что ты  женщина,  дело  может  кончиться
очень плохо.
   - Я понимаю.
   Он перевел взгляд на ее шляпу:
   - Она крепко сидит?
   - Как будто прибитая гвоздями.
   Выражение его лица абсолютно не изменилось, и Элизабет  на  мгновение
испугалась, что он откажется взять  ее  с  собой.  Постаравшись  принять
равнодушный вид, она стояла и ждала. Наконец он сказал:
   - Пойдем.
   Они вместе вышли из комнаты. Элизабет старалась скрыть свою  радость.
И опасения. Она очень не хотела, чтобы он оставил ее  дома.  Ибо  знала,
что сегодня ночью произойдет нечто важное.
   Когда через полчаса  наемная  карета  остановилась  перед  обветшалым
зданием, Элизабет немного раздвинула занавески и вгляделась  в  темноту.
Хотя она не знала, где именно они находятся, запах гнилой рыбы  указывал
на близость порта.
   - Элизабет, ты готова?
   Она оторвалась от окна и посмотрела  на  сидевшего  напротив  Остина.
Даже в тусклом свете было видно, что он хмурится. Элизабет  чувствовала,
как он напряжен. В надежде развеять  его  тревогу,  она  заставила  себя
улыбнуться:
   - Да, я готова.
   Он не ответил на ее улыбку.
   - Ты хорошо поняла, что должна делать?
   - Конечно. Если я что-либо почувствую, я сразу же скажу тебе.
   Став еще мрачнее, Остин посмотрел на Элизабет:
   - Спасибо, но я не это имел в виду.
   На ее лбу появилась морщинка.
   - Не понимаю. Я думала, ты хочешь, чтобы я сказала тебе, если  что-то
почувствую.
   - Да. Но ты не должна отходить от меня.
   - Не буду. Я...
   Остин не дал ей договорить, взяв ее руки в свои. От его  напряженного
взгляда мурашки побежали по ее спине.
   - Обещай мне, - с настойчивостью прошептал он.
   - Обещаю, но...
   - Никаких "но"! Это очень опасное место.  Если  ты  отойдешь  слишком
далеко, я не смогу тебя защитить. Тебе ясно?
   - Абсолютно. Считай, что меня пришили к твоему рукаву.
   Он вздохнул:
   - Черт, наша идея не так уж хороша! Тысяча вещей может нам помешать.
   - Тысяча вещей может нам помочь.
   - Я подвергаю тебя опасности.
   - Я не в большей опасности, чем ты.
   Он отпустил ее и схватился за голову:
   - Чем больше я обо всем этом думаю,  тем  больше  убеждаюсь,  что  мы
поступаем неразумно. Я скажу кучеру, чтобы он отвез тебя домой.
   Он протянул руку к дверце. Она остановила его руку.
   Он вопросительно поднял бровь.
   - Если ты отправишь меня домой, я найму другую карету и вернусь сюда.
   Он впился в нее горящим взглядом. Никогда еще не  видела  она  его  в
таком гневе. И хотя Элизабет знала, что он не ударит ее даже  в  ярости,
холодок все же пробежал по ее спине.
   - Ты не сделаешь ничего подобного, - очень медленно отчеканил он.
   - Сделаю, если меня к тому вынудят. - Прежде чем он успел  возразить,
она обхватила ладонями его мрачное лицо. - Ты веришь, что я могу  помочь
тебе?
   Он долго и изучающе смотрел на нее, и  она  подумала:  знает  ли  он,
какую боль причиняет ей страдание, которое она читает в его глазах?  Она
чувствовала, что он что-то скрывает от нее -  какую-то  страшную  тайну,
терзающую его душу, и  подозревала,  что  он  наме