мья.  А  эти  Луганские  -
недоразумение какое-то. Увести бы Сашку от них поскорее. Саша собирается
купить квартиру и заживут они самостоятельно, подальше от этого бардака.
Детей Дина Саше родит столько, сколько сможет и матерью  будет  хорошей.
Вот как только Саня с мамочкой своей расстанется? Если бы он  её,  Дину,
так любил как свою мать! Но для него мама -  идеал,  божество  какое-то.
Саша даже косого  взгляда  в  её  сторону  от  Дины  не  потерпит.  Нет,
бесспорно, родителей нужно любить,  уважать,  но  в  этой  семье  любовь
принимает какие-то нездоровые формы. Такое ощущение, что все  тут  разом
готовы заняться кровосмешением. Саша со своей мамой  -  извечный  Эдипов
комплекс, Алла - с отцом, а Гелка с родным дядей. Какая распущенность! В
этой пародии на семью даже дядька - ровесник  своим  племянникам.  Илья,
конечно, парень славный и  красавчик  редкостный,  но  притормаживать  в
своих желаниях когда-то надо. А самое  смешное,  что  никто  ведь  и  не
замечает, какими глазами Гелка глядит на Илью.  Однажды  Илья  пришёл  с
девчонкой, так Гелка истерику закатила, и  всё  равно  никто  ничего  не
понял. Ну Илья, кажется, догадывается. Неужели и он  такой  же  чокнутый
как все они, Луганские? Интимные отношения с племянницей - это уже блуд,
разврат, полное падение нравов.
   С Сашей Дина не делилась своими мыслями и  наблюдениями.  Не  её  это
дело. Её забота сейчас только он - Саня. Чтобы хорошо ему  рядом  с  ней
было, уютно. Спокойно. Может, пройдёт  тогда  эта  нездоровая  любовь  к
матери. И Дина старалась как могла. Особенно в постели.  Все  прихоти  и
фантазии своего мужчины она выполняла беспрекословно.  Саша  никогда  не
слышал от Дины отказа, хоть посреди ночи, хоть рано утром, хоть в машине
на заднем сиденье. Секс в любой форме, в любом виде, в  любом  месте,  в
любое время. И Дина никогда не тяготилась этим. Ей нравилось  заниматься
с Сашей любовью, он был классным любовником. Но кроме этого  она  твердо
знала следующее: во-первых, женщина обязана подчиняться мужчине, а во  -
вторых, только  полное  удовлетворение  его  сексуальных  желаний  может
оторвать его от мамочки, и  поставить  на  первое  место  Дину  -  жену,
которой она собиралась стать Саше.
   Мужчина должен, прежде  всего,  быть  мужем  и  отцом,  а  не  вечным
мальчиком - сыночком. Вот её отец - безупречен в этом смысле. Он никогда
не повышал на мать голос, был всегда сдержан, спокоен, полон  настоящего
мужского достоинства. Он был хозяином в доме, главой в  семье,  примером
для  детей  и  Мужчиной  с  большой  буквы   для   матери.   Мать   была
наисчастливейшей из женщин, несмотря  на  сложности  и  трудности  быта,
неустанный труд во имя мужа и детей. Мать была очень счастлива с  отцом,
и Дина это знала абсолютно точно и давно.
   Однажды,  ещё  в  детстве,  она  проснулась   от   странных   звуков,
доносившихся сквозь стену. От них неожиданно мурашки пробежали по телу и
в груди стало странно жарко, словно резко поднялась температура.  Сёстры
спали, а Дина тихонько села на кровати и прислушалась. Мама за стеной не
то пела, не то смеялась. Потом Дина  поняла,  что  она  стонет,  но  так
сладко, так томно. Дина  стала  просыпаться  почти  каждую  ночь,  чтобы
послушать эти сладостные полустоны, блаженные вздохи. Они  завораживали,
хотя Дина только потом поняла их природу.
   Как Дине хотелось бы так же  стонать  и  утробно  охать,  дрожать  от
наслаждения, когда Саша брал её,  но  она  не  могла.  Саше  чего-то  не
хватало и не хватало очень важного, чтобы она в томительном  забытьи  не
могла сдержать вздохов услады и блаженства.
   Однако Дина верила, что это непременно придёт, когда Саша вырвется из
этого дома, из-под  влияния  мамочки  и  станет  независимым  сильным  и
властным мужчиной. Сила и власть были присущи Саше, Дина это чувствовала
в нём. Она хотела этой силы и власти, она ждала её и готова  была  ждать
долго. Она этой безумной семейке Сашу не отдаст, не позволит,  чтобы  он
превратился в такого же жалкого и мягкотелого человека,  как  его  отчим
Антон. Но если вдруг такое всё же случится, Дина сразу же уйдёт от него,
жить с ничтожеством она не будет. Куда ей идти? Да куда угодно!  Хоть  к
Сашиному другу, родственнику и компаньону Илюше.  Вот  этот  не  пальцем
деланный, этот не прост, этот - не то, что хозяин, он - барин, господин.
Во всём - в улыбке, жестах, осанке сквозит это его барство и  сила,  его
превосходство над всеми Луганскими. Он словно вылеплен из другого теста,
а ведь Антон его родной брат. Но они и внешне непохожи. Илья - красавец,
светлоглазый, белозубый, Антон - серая мышь по сравнению с ним.  Недаром
девки  гроздьями  виснут  на  Илюшке,   а   Антону   с   его   невнятной
мужественностью и одну-то, собственную жену, приручить трудно.
   Дине казалось, что она  знает  секрет,  как  сделать  любого  мужчину
своим. Это знание родилось в ней ещё в юности, когда  она  с  замиранием
сердца прислушивалась к стонам из родительской  комнаты,  когда  однажды
ярким майским утром, на полдороге  в  школу  вернувшись  домой,  увидела
мать, которая, опершись руками  на  стол,  раскачивалась  в  размеренном
ритме. Тяжёлая грудь  колыхалась,  полуоткрытый  рот  издавал  те  самые
загадочные вздохи - стоны, на лбу выступил крупный маслянистый пот, веки
дрожали словно в  агонии...  А  потом  Дина  увидела  отца  -  сильного,
могучего. Он горой возвышался у матери за спиной  и  мощными  движениями
толкал мать низом живота. Дина замерла в  дверях,  а  потом,  присев  за
кадушку,  заворожено  глядела  на  это  таинственно   -   зачаровывающее
представление до конца. Дина, сгорая странным,  неведомым  ранее  огнём,
любовалась прекрасным действом, наслаждалась не меньше  его  участников.
Они были прекрасны, они словно парили над землей, их лица были светлы  и
отрешённо счастливы. И для юной Дины будто бы открылся смысл бытия -  во
взаимной  страсти,  в  женской  покорности  и   мужском   превосходстве,
рождённом  этим  мощным  безжалостно  -  неуемным   ритмом,   движением,
устремлённым внутрь, в плоть, прочь из этого суетного мира.
   Дина очнулась в жарком поту, когда отец, крепко  шагая,  прошёл  мимо
неё во двор.  Она  как  во  сне  услышала  мягкий  мамин  голос,  сладко
напевающий какой-то мотив и ей было так легко  и  радостно,  словно  она
разгадала для себя очень важную тайну. Потом, когда  вся  семья  ожидала
прибавления в семье, Дина почему-то была уверена, что присутствовала при
моменте зачатия.  И  больше  всех  остальных  братьев  и  сестёр  любила
младшего Валерку.
   Динина душа с тех пор была настроена на одну  волну  -  волну  любви,
страсти и влечения к мужской необузданной силе.  Отец  воспитывал  своих
дочерей очень строго. Он ни разу не отпустил Дину ни на одну дискотеку в
местном клубе. А когда она уезжала учиться, пригрозил отстегать на  виду
у всего села плетью, если она привезёт ему из города в подоле.  Дина  не
собиралась делать подобных глупостей. Она жаждала  пока  лишь  одного  -
страстной любви. Ей необходимо было найти такого же мужчину,  что  и  её
отец. Но ошибиться так легко, однако размениваться и тратить свою  жизнь
на разного рода среднеполых существ  она  не  собиралась.  Саша  был  ей
дорог, он был лучшим из тех, с кем она встречалась. В  нём  был  натиск,
напор,  была  некоторая  агрессивность,  и  даже  жестокость.  Он   умел
причинять сладостную боль, от которой ноет каждая клеточка, но не предел
ли это его способностей? Они живут вместе около года, и  Дина  не  могла
ещё с уверенностью сказать, будет ли  она  счастлива  с  Сашей.  Если  и
будет, то только не в этих стенах.

3

   Алла всегда была папиной дочкой, папиной  любимицей  и  сама  в  свою
очередь очень любила отца, уважала, нуждалась  в  его  поддержке,  слове
утешения. Только с отцом могла она  поделиться  своими  переживаниями  и
сокровенными мечтами. Не мама и не сестра Геля, а он, папа, был для  неё
лучшим другом и советчиком.
   У  Аллы  от  отца  не  было  никаких  тайн.  Всеми  своими  душевными
переживаниями, порой даже очень интимными, если накипало,  она  делилась
только с отцом. И всегда внимательно  прислушивалась  к  его  советам  и
неизменно старалась следовать  им.  Это  не  проходило  с  годами.  Алла
окончила школу, институт, и уже несколько  лет  работала  экономистом  в
НИИ, но все так же испрашивала отцовское мнение по любому вопросу.  Алла
была убеждена, что лучшего друга и советчика ей не найти.  Отец  казался
ей кладезем мудрости, знатоком  человеческих  отношений.  Её  мнение  не
менялось с годами, поскольку она вновь и вновь убеждалась в его правоте.
   И вот первый раз в жизни Алла не смогла как обычно поделиться с отцом
тем, что её тревожило. А  тревожили  её  взаимоотношения  с  собственным
шефом Вадимом Аркадьевичем Зыряновым. Их роман возник практически сразу,
как Алла пришла после института в его отдел, и  тянулся  уже  два  года.
Вадим Аркадьевич часто бывал у Луганских дома, очень нравился отцу  и  в
такой же степени  не  нравился  сестре  Геле,  которая  называла  Вадима
Аркадьевича  не  иначе  как  Вадиком  и  в  глаза  и  за  глаза   весьма
пренебрежительным тоном. Склонная доверять папе, а ни в коем  случае  не
сестре, Алла долгое время не придавала значения некоторым странностям  в
поведении Вадима Аркадьевича по отношению к ней. Он был старше её  всего
на десять лет, но начальственный тон, каким он разговаривал на службе  с
подчинёнными, превалировал и в общении с Аллой. Вадим  Аркадьевич  любил
поучать её во всём и всегда, даже  когда  они  были  наедине,  и  не  на
работе. Но обиднее всего было Алле, когда Вадим Аркадьевич покрикивал не
неё  или  отчитывал   с   многочисленными   поучениями   в   присутствии
сослуживцев. Все в отделе знали об их  романе,  наверняка,  судачили  за
спинами об их связи и о том, как ловко  эта  девица  окрутила  подающего
большие надежды начальника. А Вадим Аркадьевич будто  специально,  чтобы
подать новый повод для сплетен и пересудов, в очередной раз в повышенных
тонах выговаривал Алле за какой-нибудь промах или недочёт в работе. Алла
краснела, стоя перед ним как школьница. Ей хотелось  провалиться  сквозь
землю от стыда перед коллегами. Зато потом, оставшись  тет-а-тет,  Вадим
Аркадьевич  как  обычно  ласково  и  вкрадчиво  извинялся,   и   добрая,
податливая, влюблённая Алла, быстро  прощала  недавнюю  обиду.  А  Вадим
Аркадьевич тут же не упускал возможности немного пожурить Аллу за эту её
чрезмерную обидчивость. Он говорил ей о том,  что  должна  она  в  конце
концов понимать, какой на нём лежит  груз  ответственности,  и  не  надо
думать только о себе самой.  Она  должна  помогать  ему,  а  она  словно
нарочно допускает нелепые промахи в работе, а потом ещё строит  из  себя
обиженную.
   Так всё и шло. Как Алла ни старалась безупречно работать,  она  никак
не могла угодить Вадиму Аркадьевичу. Это было странно. Алла всегда  была
круглой отличницей и в школе, и в  институте.  Неужели  эта  в  общем-то
несложная работа ей не по плечу? Алла не жалела сил, даже  брала  работу
домой и сидела вечерами в  своей  комнате,  пытаясь  понять,  в  чём  её
ошибки. А тут прямолинейная Гелка выдала:
   - Ты что не понимаешь, что он тебя держит на привязи? Хоть через себя
прыгни - всё равно не угодишь своему Вадику!
   - Геля, ты ничего  не  понимаешь  и,  пожалуйста,  не  вмешивайся,  -
сдержанно ответила ей Алла.
   - Что тут не понимать? - пожала плечами Геля, -  твой  Вадик  унижает
тебя, вот и всё!
   - Его зовут Вадим Аркадьевич! - немного вспылила Алла.
   - Вот это и странно! Вы вместе уже почти два года, а он всё для  тебя
Вадим Аркадьевич. Когда вы с нм занимаетесь любовью, ты тоже его  на  Вы
зовёшь?
   Этого уже Алла не могла стерпеть от младшей сестры. Она ничего о  них
не знает, как она может судить? И тем более осуждать?
   - Геля, сейчас же прекрати, или мы с тобой поссоримся!
   В голосе Аллы уже слышались близкие слёзы, и Геля, вздохнув, оставила
сестру в покое. Может быть, со временем та сама всё поймёт.
   Алла пыталась понять, но не могла.  Она  успокаивала  себя  тем,  что
просто у Вадима Аркадьевича такой характер, дело для него прежде  всего,
а она ещё молодая и неопытная, чтобы его осуждать или давать ему советы.
В конце концов, он с высоты своего опыта имеет право немного её поучить.
А ей надо не обижаться, а прислушиваться. Когда он ею  доволен,  он  так
ласков с ней, так мягок и нежен. Он её первый  мужчина,  он  многому  её
научил, она его очень любит, она  с  ним,  наверное,  счастлива.  Просто
должно пройти время, чтобы они стали по-настоящему  близки  друг  другу,
тогда между ними исчезнут все границы. Но только Вадиком она  не  станет
его называть. Вадим - такое красивое имя.
   Алле очень хотелось спросить у отца совета, выслушать его мнение,  но
она на  этот  раз  почему-то  ничего  ему  не  рассказывала.  На  папины
заботливые вопросы как у неё дела, дежурно  отвечала,  что  всё  хорошо.
Отец чувствовал, что всё совсем не хорошо,  но  в  душу  не  лез.  Вадим
Аркадьевич производил впечатление серьёзного и порядочного  человека.  А
его маленькая девочка повзрослела, переживает первое сильное чувство,  и
у неё появились женские тайны. В сердечных делах советчиков не ищи.
   Алле впервые в жизни захотелось посоветоваться не с отцом, а с мамой.
Но  она  никак  не  решалась,  будто  боялась  какого-то  окончательного
приговора. А вот Геля не дожидалась, пока Алла спросит у  неё  совета  -
говорила, что думает. Но Геля ещё ребёнок, романтичный и наивный. Она до
сих пор придумывает себе сказки о прекрасной любви, верит  в  принца  на
белом коне, который принял облик родного  дяди.  Гелка  глядит  на  Илью
восхищенными глазами, просто млеет в его присутствии. Её любовь пока так
невесома, нереальна, далека  от  жизни.  Что  она,  погружённая  в  свою
несбыточную иллюзию-мечту, может посоветовать Алле? Поэтому  Алла  и  не
обижалась на резкие Гелкины суждения. Пусть она пока витает  в  облаках,
лелеет воздушный образ принца - Ильи.
   Ах, этот Илья!... Никто никогда не доставлял Антону больше  хлопот  и
неприятностей, чем младший  брат.  Одним  своим  рождением  он  натворил
непоправимых бед. Во время родов умерла мама. Ей  не  советовали  рожать
такого позднего ребёнка, и она сама как врач понимала степень риска,  но
это ее не остановило. Ей так хотелось дать жизнь  ещё  одному  человеку.
Обвинять её в этом было невозможно, и Антон в сердцах  обвинил  во  всём
новорожденного брата. Он понимал, что это глупо, бессмысленно, но ничего
не мог с собой  поделать,  и  сердце  навсегда  закрылось  для  любви  к
несчастному малышу. Илья, Илья... Он появился как раз в то время,  когда
Полина дала согласие выйти  за  Антона  замуж.  Молодой  семье  пришлось
начать свою жизнь с новорожденным ребёнком на руках. Полина нянчилась  с
ним, как с родным, не спала ночей. Не этим хотелось бы заняться Антону в
первый год супружеской жизни!
   Полине было очень  тяжело,  ведь  у  неё  ещё  был  трёхлетний  Саша.
Присутствие  маленького  Ильи   отодвигало   на   неопределённое   время
воплощение в жизнь главной мечты Антона  о  собственных  детях.  К  Саше
Антон относился очень  хорошо,  Илью  старался  полюбить,  но  страстное
желание взять на руки собственного ребёнка не давало ему покоя.  Истинно
он мог любить только родное дитя.
   Когда Илюше исполнился годик, старший Луганский забрал его к  себе  в
гарнизон. Тут Антону, к  огромному  удивлению,  пришлось  столкнуться  с
яростным сопротивлением Полины. Она умоляла свёкра оставить малыша с ней
и Антоном, хотя бы на пару  лет,  но  отец  был  непреклонен,  а  Антон,
понятно, не настаивал. Полина очень переживала  расставание  с  малышом,
Антон же был очень доволен, что теперь не было помех для того, чтобы она
начала рожать ему детей. Как минимум трёх, а лучше четырёх. И  она  была
молодцом, она справлялась - регулярно беременела  и  рожала  ему  детей.
Здоровых, умненьких, жизнерадостных.
   Илья до пятнадцати лет жил  со  своим  отцом  -  Алексеем  Луганским.
Заканчивал свою службу подполковник Луганский в Германии, и поэтому Илья
крайне редко приезжал в гости к старшему брату. Полина очень скучала  по
Илюше, писала мальчику письма, полные материнской любовью.
   Алексей Луганский прослужил в армии до  66  лет.  Последние  годы  он
преподавал  на  кафедре  военной  медицины  в  дружественной   Германии,
поскольку владел немецким  в  совершенстве.  И  только  после  внезапной
смерти отца, Илья вновь оказался в доме брата.
   Снова у Антона начались проблемы. Ему казалось, что Илья плохо влияет
на своих племянников, с младшим из которых разница в возрасте была всего
семь лет. Илюша был мальчиком своенравным  и  очень  избалованным.  Отец
души в нём не чаял, многое ему позволял. Но  Антон  решил,  что  ещё  не
поздно  его  перевоспитать.  И  превратил  отношения  между  братьями  в
упрямую, нервную, жесткую борьбу. Илья не был конфликтным ребёнком,  ему
не нравилось ссориться, но поступать, как требовал  брат,  жить  по  его
правилам у мальчика не получалось. Он никогда ничего не делал наперекор,
назло - он жил так, как привык. Не хотел укладываться спать  по  режиму,
принимать пищу по режиму, гулять по режиму. Племянники смотрели на него,
и тоже начинали сопротивляться раз и  навсегда  установленному  в  семье
порядку. Антон с ужасом замечал,  как  переменились  его  дети.  Младший
Кирилл сразу стал неуправляемым, Геля начала  хуже  заниматься,  бросила
музыкальную школу. Но самое страшное для Антона было то, что впервые  за
многие годы в отношениях с  женой  он  почувствовал  прохладцу.  Однажды
Полина, после очередной ссоры мужа с братом, не выдержала:
   - Оставь, пожалуйста, ребёнка в покое! Он и так  несчастный,  сирота!
Твой отец понимал  это  и  старался,  чтобы  Илюша  не  чувствовал  себя
обездоленным. Ты его не переделываешь, ты над  ним  издеваешься...  -  с
отчаянием в голосе сказала она.
   -  Полинушка,  я  ведь  просто  хочу,  чтобы  наши  дети  росли,  как
положено...
   - Да, я теперь понимаю, глядя  на  Илью,  какую  казарму  ты  устроил
вместо семьи.
   Эти слова ранили  Антона  так  сильно,  что  ему  хотелось  зарыдать.
Назвать его добрый, тёплый, уютный дом казармой! Неужели, Полина в самом
деле так считает? Большего оскорбления Антон не  мог  себе  представить.
Однако очень скоро Полина нанесла ему удар ещё болезненней. Она заявила,
что больше не хочет беременеть, и  не  будет  рожать.  Антон  понял  это
по-своему. Семья резко увеличилась на  одного  человека,  и  вынашивать,
рожать, воспитывать ещё одного ребёнка Полине уже  не  под  силу.  Опять
брат  Илья  оказывался  лишним,  опять  становился  помехой   Антону   в
воплощении своих желаний и мечтаний об  идеальной  семье.  Но  выставить
пятнадцатилетнего мальчика из дома Антон, конечно же, не мог. Поэтому он
попытался решить возникшую проблему другим, более  радикальным  методом.
Он нашёл у  Полины  невесть  откуда  взявшиеся  дефицитные  в  то  время
противозачаточные пилюли и спустил их в унитаз.  Полина  только  закрыла
лицо руками, присела на стул  и  тихонько  заплакала.  Антон  не  придал
значения её слезам. Они всего лишь проявления женской  слабости.  Полина
просто немного устала, но ведь вместе им не страшны никакие трудности. И
у них непременно будет ещё один сын. Две дочки и  три  сына  -  как  это
замечательно!
   Антон  решил  сделать  так,  чтобы  жена  во  что  бы  то  ни  стало,
забеременела. Он был уверен, что  как  только  она  почувствует  в  себе
биение новой жизни, сразу забудет обо всём неприятном. Но  на  этот  раз
что-то у них не получалось. Как долго Полина уже принимала  эту  отраву,
не перекормила ли она свой  организм  гормонами?...  Каждую  ночь  Антон
трудился как мог, находя силы для близости во имя зачатия  новой  жизни,
даже когда с ног валился от усталости. Он даже сам обследовался у врача,
регулярно водил к