ла отдаться
этому мальчишке и отдалась. Смешно? - глаза Марго  сузились,  но  не  от
смеха, а от слез.
   - Но самое смешное то, - продолжила она после небольшой паузы,  издав
горлом звук в самом деле напоминающий смешок, - самое смешное то, что я,
не завуч школы,  а  обычная  женщина,  не  жалею  о  произошедшем.  Нет!
Напротив, я снова этого хочу. Хочу! Жажду! Мозг пытается сопротивляться,
но тело - тело требует  иного.  И  разум  оказывается  слабее.  Что  мне
делать? Жить в раздвоенности, страдать телом или душою? Я и  так  кажусь
себе умопомешанной, нездоровой... Как я дальше могу продолжать  работать
учителем, если попросту оказалась похотливой двуличной сукой!
   - Прекрати! - резко оборвал ее Борис Иванович, - Не смей клеветать на
себя! Я не могу это слышать, потому что это не правда. О какой похоти ты
говоришь? Ты - вокруг которой роем вьются мужчины,  наперебой  обещающие
тебе море удовольствия. И я в их числе. Но с ними и со мной тебе  всегда
было плохо, в лучшем случае - никак. Я целовал тебя и чувствовал холод в
ответ... но такая  изумительно  красивая,  сексуальная  женщина,  просто
создана для любви. Кто же  мог  предположить,  что  эта  злодейка-любовь
застанет тебя в самый неподходящий момент  -  в  неподходящее  время,  в
неподходящем  месте.  Разве  должна  ты  этого  стыдиться  -  того,  что
полюбила?  Того,  что  кто-то  впервые  разбудил  в  тебе  великолепную,
страстную, чувственную женщину?  Нет,  Маргарита  Николаевна,  нет,  моя
милая... НЕ уничижай себя, умоляю!
   - Борис, Борис, я искала в тебе судью своим поступкам, а ты  принялся
меня утешать!
   - За что мне  тебя  судить?  У  чувств  свои  законы  -  они  нам  не
подвластны. Мы всего лишь их рабы.
   Борис Иванович подошел к Марго, взял ее за руку.
   - Ты не уйдешь из школы. Ради самой себя  и...  ради  Егора.  Если  я
ошибался, и он на самом деле любит тебя... ему тоже сейчас нужно помочь.
Мальчик заканчивает школу, так много значит  для  его  дальнейшей  жизни
этот год. Он не должен быть омрачен печальной историей, в  которой  Егор
будет винить себя. До учебы ли ему будет, если любимый учитель,  любимая
женщина уйдет из школы - выдумав сама себе такое наказание?
   - А если я вовсе его не люблю и притягивает меня к  нему  только  то,
что это запретный плод?
   - Время рассудит, милая... - грустно вздохнул  Борис  Иванович,  -  а
пока тем более глупо все рушить. Не простить себе сейчас свою слабость и
сломать жизнь, лишить себя дела всей жизни? Нет, ты останешься  работать
завучем, мы  будем  вместе,  как  все  эти  десять  лет.  А  если  вдруг
пресытишься запретным плодом, то может, произойдет чудо, и ты  вернешься
ко мне?... Нет-нет, я знаю, что нет...
   - Боречка, прости меня, - вдруг взмолилась Марго, увидев блеснувшие в
его глазах слезы, - у меня нет в жизни друга ближе тебя,  надежнее.  Как
мне повезло, что ты у меня есть.
   - Я всего лишь люблю тебя, а ты приписываешь мне какие-то  невиданные
заслуги... - грустно улыбнулся Борис. - Но раз  ты  назвала  меня  своим
другом, то на его правах я запрещаю тебя думать об увольнении,  а  своей
директорской волей с завтрашнего дня отправляю в  положенный  отпуск.  У
тебя есть целый неиспользованный месяц, поезжай куда-нибудь отдохнуть...
И  возвращайся  к  ним  энергичная,  полная  сил,  как  всегда  строгая,
сдержанная и безумно, безумно красивая...
   - Да, дал ты мне индульгенцию, Борис Иванович. Не знаю, соглашусь  ли
я с тобой. Но в  одном  ты  прав  -  мне  нужно  уехать,  все  обдумать,
взвесить.  Три  недели,  думаю,  будет  вполне  достаточно.   Завтра   у
одиннадцатых УПК... завтра я закончу свои дела,  подумаем,  как  быть  с
заменой, и я уеду. Женька поживет у матери... или мне лучше забрать  его
с собой?
   - Пусть останется, я проконтролирую его.
   - А если... он что-то узнает, и Егор...
   - Ничего с твоим Егором не случится. Он будет получать свои  пятерки.
Я обещаю тебе, что глупостей они не наделают. Только ты тоже обещай  мне
- ты все-таки останешься в школе!
   - Не могу ничего обещать, Борис. Ничего. Мне бы в самой себе  сначала
разобраться.
   - Ах, Марго, Марго...моя бедная великолепная Марго. Ты свела с ума не
только всех  окружающих  мужчин,  но  и  саму  себя.  Моя  любимая,  моя
прекрасная Марго....

ЭПИЛОГ

   -   Министерством   среднего   образования   Российской    Федерации,
Департаментом образования аттестат о среднем образовании  с  отличием  и
Золотая Медаль вручается Васильеву Георгию Максимовичу!..
   В конце  июня,  душным  вечером  этими  словами  открылась  церемония
вручения выпускникам школы аттестатов. Егор Васильев  легко  взлетел  на
украшенную цветами и гирляндами из воздушных шаров сцену в переполненном
актовом зале под гром аплодисментов и приветственных криков  возбужденно
счастливых одиннадцатиклассников, их родителей и друзей.  На  сцене  его
ждали  для  поздравления   директор,   завуч,   классный   руководитель,
представители районо и  попечительского  совета  школы.  Борис  Иванович
после рукопожатия вручил ему  аттестат,  а  представительница  районо  -
золотую медаль. Егор победно взметнул медаль вверх, зажав ее в  руке,  а
потом снова обернулся к президиуму.
   Он пожал руку Елене Михайловне со словами  благодарности,  принял  от
члена попечительского совета подарок на память и шагнул к завучу школы.
   Егор вытянулся в струночку перед ней, коснулся пальцами ее ладони  и,
глядя прямо в глаза, одними губами произнес:
   - Я ВАС ЛЮБЛЮ!
   Маргарита Николаевна посмотрела на него с тонкой задумчивой улыбкой и
чуть заметно качнула головой. А Егор все стоял, держа ее за  руку,  хотя
давно уже было пора спускаться со сцены.
   Марго читала безмерное счастье в его ярко-серых  глазах,  она  знала,
как он ждал этого дня - дня  окончания  школы,  как  он  устал  за  этот
трудный год. И  она  тоже  устала,  как  никогда  прежде.  Долгая  зима,
томительная весна - все позади. Они теперь больше не учитель  и  ученик.
Все закончилось. Или только начинается?

***

   Тогда в начале зимы, она уехала в дом отдыха в пригород. Через неделю
Егор нашел ее, приехал к ней.
   Стоял перед ней и плакал. Просто молча плакал, не произнося ни слова.
Он не мог ничего говорить, он не смел коснуться  ее,  он  кусал  губы  и
по-детски трогательно шмыгал носом.
   "Ни перед кем, ни в чем мы не виноваты!" - вдруг  сказала  сама  себе
Марго, глядя на эти безутешные слезы и просто притянула  к  своей  груди
его голову с непослушными волосами и мокрыми щеками.
   Потом они полночи занимались любовью, умирая от счастья и наслаждения
и снова рождаясь для того, чтобы испытать все  это  снова,  а  под  утро
состоялся между ними долгий, тяжелый разговор. Хотя говорила в  основном
одна Марго, терпеливо проглатывая упрямое "нет" Егора. "Нет, нет, нет" -
твердил он, но она была непреклонна до жестокости. Ему семнадцать, он ее
ученик,  а  значит,  пока   он   не   закончит   школу,   не   достигнет
совершеннолетия между ними не будет никаких  отношений,  кроме  обычных.
Она - строгий завуч, он - лучший ученик. Он закончит школу  с  отличием,
он поступить в институт, она будет  заниматься  своей  любимой  работой.
Только так и никак  иначе.  "Нет!"  -  слышалось  в  ответ.  Между  ними
пропасть в двадцать лет - пыталась Марго подойти с другой стороны.  "Мне
плевать, - огрызался он, - Я вас люблю! Я  вас  хочу!"  Она  не  простит
себе, если из-за нее, он не станет тем, кем должен был стать. " Если  вы
меня  прогоните,  я  брошу  школу  к  чертовой  матери!"   -   по-детски
шантажировал он ее. " А я тебя разлюблю!" - отвечала она ему  в  том  же
духе. Он смиренно потуплял голову, но ненадолго. Вскоре снова начинались
эти жуткие "нет", "нет", "нет"...
   Но она все же настояла на своем. Добилась  своего.  В  конце  концов,
Егор не мог позволить себе идти против ее желания, ее воли.
   Эта трудная ночь закончилась, а на смену ей пришли не  менее  трудные
дни. Егор считал их, вычеркивая из своей жизни  как  лишние,  никчемные,
пустые. Но он обещал Марго учиться лучше всех - и учился. Он побеждал на
всех олимпиадах, на всех научно-практических конференциях. Уже  в  марте
его  по  итогам  областной  олимпиады  зачислили   в   число   студентов
Университета. Правда готовила его к олимпиаде не Маргарита Николаевна, а
другие учителя, которых она просила, ссылаясь на собственную  занятость.
Марго не могла оставаться с Егором наедине в пустом классе.
   И так они и ходили по школе мимо друг друга как тени, как призраки  -
бестелесные, бесчувственные.
   Только несколько раз Марго была вынуждена бросить ему мимоходом: " Не
смотри же на меня ТАК!"
   Но он смотрел. Потому что это было единственное, что ему осталось. Он
должен был учиться, расти и ждать.
   И вот теперь этому школьному мучению настал  конец.  Никто  в  школе,
кроме Бориса Ивановича, не знал, не догадывался, о том, что  происходит.
Все было тихо, мирно, благопристойно. А теперь  уже  никто  не  упрекнет
Марго в неэтичном поведении, не принудит ее покинуть свой  пост.  А  то,
что ему еще нет восемнадцати, Егора вовсе не  волновало.  Если  она  еще
что-то  к  нему  чувствует  -  он   не   отстанет.   Глупое   формальное
совершеннолетие его ни капли не заботит.
   А вот Марго это очень заботило. А так же и то, что еще один человек в
школе обо всем знал. Ее сын Женя. Он обо всем догадался, это она  читала
в его глазах. Догадывался, но не решался спросить прямо. Боялся  ответа?
Но Марго была ему благодарна за то, что он не спрашивал, за то,  что  не
цеплялся больше к Егору, не вел себя вызывающе по отношению  к  ней.  Ее
бедный мальчик, брошенный ею ради работы,  ради  школы,  ради  безумного
чувства, ребенок. Какой  он  у  нее  красивый,  какой  преданный,  какой
замечательный! Он так незаметно для нее повзрослел, она и  не  заметила,
как он стал мужчиной. Она, занятая собой, своими делами.
   Марго смотрела  на  него  и  видела,  что  Женька  не  пополнит  ряды
самодовольных самовлюбленных мужиков, заполонивших собой окружающий мир.
Ее Женя не из их числа. Марго это поняла, когда заметила, как Женя  стал
относиться к Ксюше, девочке, которой он смог простить самое  страшное  -
предательство. Эта  история  всплыла  неожиданно,  когда  Женька  привел
заплаканную Ксюшу к ним домой и сказал, что она поживет у них.
   С одной стороны, Марго видела, что  это  -  тоже  своеобразный  вызов
Женьки ей - что она ответит, как себя поведет? Неужели начнет поучать  и
читать нотации - она, влюбившая в себя своего ученика? С другой -  Ксюше
на самом деле некуда  было  деваться.  Ее  отцу  доброхотливый  знакомый
рассказал, что видел девочку целующейся  с  кем-то  из  юнцов  прямо  на
улице. Ксюшин  отец,  гордившийся  царившими  в  его  семье  строжайшими
патриархальными порядками, вышел из себя. Он обвинил Ксюшу  в  том,  что
она распущенная, порочная, что он не потерпит позора в  своей  семье,  и
его не касается, что нынешняя молодежь вся насквозь прогнившая  в  своей
безудержной похоти. В своей семье он подобного не допустит. Ксюшин отец,
известный всем своим деспотизмом и крайне  строгими  мерами  воспитания,
выставил дочь из дома - пусть идет, куда угодно. Он бушевал две недели и
эти две недели Ксюша жила у дома у Марго. Выгонять из дома детей  -  это
не метод воспитания, и Маргарита Николаевна не поленилась сама  съездить
к Ксюшиному отцу, чтобы попытаться это ему объяснить. Но удалось ей  это
далеко не без труда и не сразу. А пока Ксюша "гостила" у Жени. Спала она
на диване в гостиной, но Марго  понимала,  что  отношения  между  нею  и
Женькой давно уже зашли очень далеко. Но укорять их в этом она не могла,
язык не поворачивался говорить  о  том,  что  они  еще  юны  и  им  рано
заниматься любовью, а это они регулярно делали, стоило  ей  оставить  их
дома одних.
   Марго знала, что  эти  дети  уже  созрели  для  сильных  чувств,  для
страсти, для любви. И знала она это по себе.  Женя  изучающе  глядел  на
нее, следя за ее реакцией. Он словно ждал, что  она  вот-вот  начнет  их
поучать,  что-то  запрещать,  читать  лекции.  Но  Марго  молчала,  хотя
прекрасно понимала, что это ее молчание для Женьки может означать только
одно - его мать грешна. Марго в этой ситуации могла сделать только  одно
- постараться, чтобы Ксюша как можно скорее вернулась домой.
   Через две недели, отец побушевал и  успокоился,  приехал  за  дочерью
сам, извинился за причиненное неудобство перед Маргаритой Николаевной и,
пообещав Оксане еще  более  ужесточить  за  нею  контроль,  увез  домой.
Почему-то ему самому в голову не пришло, что его дочь в это  время  жила
не в квартире строгого завуча, а со своим любимым мальчиком.
   Ксюша  любила  Женьку,  безгранично,  безотчетно.  Она  терпела   его
грубость, которой он щедро  одаривал  ее  поначалу,  даже  не  стесняясь
присутствия Маргариты Николаевны. Марго Женькино поведение  выводило  из
себя,  и  она  однажды  не  выдержала,  сделала  ему  замечание.  Женька
усмехнулся ей в лицо,  но  промолчал,  а  Оксана  вечером,  чуть  позже,
наедине рассказала Маргарите Николаевне  их  историю,  историю  любви  и
ненависти.
   Маргарите Николаевне стало нехорошо. Если Женька так мог поступить  с
любимой девочкой из-за того, что она подружилась с Егором,  то,  что  же
может ждать ее саму? Ей стало страшно  не  за  себя,  а  за  двух  своих
мальчиков. Но что она могла теперь поделать?
   А потом от сердца чуть отлегло. Женька вдруг переменился  к  Ксюше  -
злость и агрессия куда-то ушли.
   Видимо, его чувство к этой девочке  побороло  горькую  обиду.  Любовь
оказалась сильнее ненависти. Так и должно было  случиться.  Ненависть  -
чувство уничтожающее, разъедающее душу.  Только  любовь  созидательна  и
жизнеутверждающа. В Жене стали проявляться совсем иные качества -  Марго
видела, как из мальчика он  превращается  в  заботливого,  внимательного
мужчину.   Не   бессердечного   рационалиста,   а    доброго,    немного
сентиментального романтика. Марго смотрела  в  его  глаза,  и  ей  очень
хотелось думать и верить, что он и ее простит однажды, как простил  свою
Оксану.
   Когда   Жене   вручали   аттестат,   Маргарита   Николаевна    вместо
традиционного рукопожатия, неожиданно для всех поцеловала  своего  сына,
чем  вызвала  настоящую  бурю  эмоций  в  зале.  Первый  раз   Маргарита
Николаевна как-то особенно выделила среди всех учеников  Женю  Никитина,
потому что он - ее сын. Но этот поцелуй был рассчитан не на публику,  он
был  предназначен  только  Жене.  Ее  любимому,  умному,  доброму  Жене,
которому она была сейчас очень благодарна.
   А Женя понял ее жест по-своему, с мальчишеским максимализмом.
   Немного растерянный, пунцовый от смущения, он  спустился  в  зал,  и,
встав у Егора за спиной, прошипел ему в ухо:
   - Поздравляю. Ты победил. Она тебя любит больше...
   Егор быстро обернулся:
   - Какую фигню ты порешь! Ты - ее сын, а я - никто!
   - Нет нам места на одной планете, -  упрямо  проговорил  Женя.  -  Ты
выживешь меня из собственного дома, хоть ты и Никто. Я не смогу  видеть,
как она идет в свою комнату, а ты направляешься  за  ней  следом,  и  вы
закрываете дверь. Ты победил, Никто! Как же я тебя ненавижу!
   Егор постоял немного под горящим взглядом Женьки, потом повернулся  и
пошел к выходу из зала.
   Маргарита Николаевна заметила его спину в толпе гостей и только  едва
заметно вздохнула. Ничего ей так не хотелось в эту минуту, как  побежать
за этим мальчишкой вслед.
   После торжественной  части  перед  праздничным  ужином  и  дискотекой
Маргарита  Николаевна  отправилась  на  поиски  своего   отважного,   но
несчастного маленького героя. С огромным трудом отыскала через  двадцать
минут. Егор сидел на подоконнике на  четвертом  этаже  в  закутке  возле
пожарной  лестницы  на  крышу.  Он,  вымотанный   последними   месяцами,
превозмогая порой себя  добравшийся  до  победной  финишной  ленточки  ,
показался ей таким усталым, одиноким - неловко скрючившимся на нешироком
подоконнике, таким безрадостным и потерянным, что она  поневоле  утишила
шаг. Но он не столько услышал, сколько почувствовал  ее  приближение  и,
подняв голову, не смог сдержать сияющей улыбки. Она подошла поближе.
   - Вы кого - то ищете, Маргарита Николаевна? - едва заметно дрогнувшим
голосом спросил он.
   - Вас, Георгий Максимович, - ответила Марго, - вот, нашла.

***

   Егор спрыгнул с подоконника и перестал казаться ей  мальчишкой  -  он
по-мужски расправил плечи и снова превратился в того, от которого она  в
одночасье потеряла голову, не чая обрести когда-нибудь покой.
   Эти сумасшедшие полгода она прожила в извечном борении с самой собой,
со здравым смыслом, с рассудком.
   И каждый раз, почти рыдая от отчаяния, признавалась  себе,  что,  как
это ни глупо и ни  парадоксально,  но  именно  этот  мальчик  составляет
отныне все ее мыслимое  и  немыслимое  счастье.  Наказал  ее  Бог  такой
любовью или наградил, она  не  могла  однозначно  ответить.  Марго  была
бесконечно счастлива, когда думала о том,  что  есть  все  же  на  земле
человек, который ей нужен, с которым ей хорошо, к которому она стремится
душой и телом. Она  была  бесконечно  несчастна,  когда  думала  о  том,
насколько  огромна  между  ними  пропасть,  какое  безумное   количество
препятствий на пути друг к другу. И  даже  время,  которое  пройдет,  не
сможет стереть границ и преград. Но сегодня он стоит перед ней - чистый,
светлый, юный, он сияет от счастья при одном только взгляде на  нее,  он
не умеет строить из себя мужчину - супергероя, мужчину - мечту. Он  весь
как на ладони. Он - ее! И  жизнь  Марго,  словно  отныне  обретает  иной
смысл. Дарить любовь - вот наслаждение!
   Для нее - уставшей от чужих излияний и признаний, от ненужных  чувств
и привязанностей. Она наконец-то обрела свое.
   Егор, чуть склонив голову набок, потянул ее за руку к  себе.  Сначала
неуверенно, потом все сильнее и настойчивее. И  через  мгновение  приник
губами к ее губам, сковав в своих объятиях ее тело.
   -  Маргарита  Николаевна...  давайте  уйдем  куда-нибудь,  -  горячим
полушепотом говорил он, с трудом отрываясь от  ее  губ,  -  я  хочу  вас
украсть на всю эту ночь! Я уже  почти  умер  от  вашей  холодности,  эти
полгода мне так многого стоили... Пожалуйста,  я  вас  умоляю!...  и  ни
слова о моем несовершеннолетии, иначе я сойду с ума. Если бы это было  в
моих силах, я полжизни бы отдал за  эти  несчастные  несколько  месяцев!
Маргарита Николаевна, это  не  правда,  что  между  нами  есть  какие-то
преграды. Нет ничего и не будет! Потому что... Вы... я ...

***

   Егор запнулся, замялся, не находя слов от переизбытка  чувств,  потом
вместо слов медленно опустился перед Марго на колени  и  замер  так,  не
двигаясь.
   - Ты думаешь, я кинусь тебя поднимать? - вдруг таинственно улыбнулась
Марго, - вот уж нет! Если ты мой мужчина  -  стой  на  коленях,  пока  я
собираюсь с силами, чтобы сказать тебе о том, что мой любимый,  дорогой,
несчастный мальчик - самый замечательный, и я горжусь им, и люблю его  и
...  грежу  им,  болею,  думаю  только  о  нем.  Все,  не   мучь   меня,
поднимайся... Все закончилось.
   Все только начинается.



   Ольга АНИСИМОВА
   СЕМЕЙНЫЙ РОМАН


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Глава первая

1

   Этот старый  каменный  двухэтажный  дом  за  чугунной  оградой  почти
терялся  среди  разросшихся  вековых  деревьев.  Осенью  он  сливался  с
кленовой листвой, летом утопал в зелени, а  зимой  укрывался  снегом  по
самые брови. Огромные  глаза-окна  с  одной  стороны  глядели  на  парк,
спускавшийся к реке, а с другой  пытались  увидеть  сквозь  резную  цепь
листвы  центральный  проспект.  В  этот  тихий  парковый  переулочек  не
проникали цвета и звуки суетливой жизни большого города. Дом  жил  своей
отрешённой от мира жизнью вот уже почти сто лет. Его выстроил  в  начале
века  купец  Воздвиженский  согласно   модным