ербак пробежал всю дистанцию или нет?
     -- Первое место занял Клаттербак, -- объявил капитан Граймс.
     --  Ничего  подобного,  --  не  унималась леди Периметр.  --  Мальчишка
нарочно приотстал,  а  там, за деревьями, присоединился  к  остальным. Дрянь
этакая!
     -- Грета, -- сказал лорд Периметр. --  Мне кажется, надо  согласиться с
решением арбитра.
     -- Пусть  тогда  арбитр и выдает призы.  Ни за что не стану  награждать
этого мальчишку.
     -- Отдаете ли вы себе отчет, сударыня, что предъявленные вами обвинения
ставят   под  сомнение   порядочность  моего  сына?  --  осведомился  мистер
Клаттербак.
     -- Обвинения, порядочность... Выпороть его надо хорошенько, вот  и весь
разговор.
     --  Напрасно  вы  судите  о  чужих  детях,  леди  Периметр,   по  вашим
собственным. Скажу вам прямо...
     -- А вы, сэр, напрасно стараетесь меня запугать. Обман есть обман.
     В  этот момент доктор Фейган оставил  миссис  Хоуп-Браун, с  которой он
обсуждал успехи ее сына в геометрии, и присоединился к спорщикам.
     -- Если  имеются разногласия, --  мягко заметил он, --  то  забег можно
повторить.
     -- Зачем же его повторять, если Перси и так выиграл? -- обиделся мистер
Клаттербак. -- Он официально признан победителем.
     --  Отлично,  отлично.  В  таком случае  поздравляю  тебя,  Клаттербак.
Продолжай и впредь в таком духе.
     -- Но он пробежал только пять кругов, -- вставила леди Периметр.
     -- Следовательно, он  одержал победу в забеге на две с  половиной мили,
это весьма почетная дистанция.
     -- Но другие, -- сказала  возмущенная леди Периметр, -- пробежали шесть
кругов.
     --  В  таком случае,  -- невозмутимо парировал доктор,  --  они  заняли
соответственно  первые  пять  мест в забеге  на три  мили. Так что  инцидент
исчерпан. Не пора ли нам пить чай, Диана?
     Ситуация  оставалась  напряженной,  но,  к  счастью,  не  успел  доктор
договорить,  как  огромный  серебристо-серый  лимузин  бесшумно  подрулил  к
стадиону.
     -- Какая удача! Вот и миссис Бест-Четвинд.
     В три прыжка доктор  подскочил к автомобилю, но его  опередил ливрейный
лакей. Он отворил дверцу, и  из машины вышел высокий молодой человек в сером
костюме  в  обтяжку.  За  ним,  словно  первое  дуновение  парижской  весны,
выпорхнула миссис Бест-Четвинд: туфли  крокодиловой  кожи,  шелковые  чулки,
шиншилловый  палантин,  маленькая  черная  шляпка  с  пряжкой   из  платины,
усыпанной  бриллиантами, и высокий голос,  который  нередко можно слышать  в
отелях "Ритц" от Нью-Йорка до Будапешта.
     -- Решила захватить с собой Чоки, вы не против, доктор? -- осведомилась
она. -- Чоки обожает спорт.
     -- Еще как! -- подтвердил Чоки.
     -- Драгоценнейшая миссис Бест-Четвинд... -- начал было доктор. Он пожал
ручку в  перчатке  и на мгновение  осекся, не  находя  слов, приличествующих
моменту,  ибо  тот,  кого  миссис  Бест-Четвинд  представила  как  Чоки,  --
прекрасно сложенный и одетый с иголочки -- был негром.

        "Глава 9"
     СПОРТИВНЫЙ ПРАЗДНИК ПРОДОЛЖАЕТСЯ
     В шатре, где происходило чаепитие,  все радовало  глаз.  Длинный стол в
центре  был покрыт  белоснежной скатертью. Через  равные  промежутки  на нем
стояли вазы  с  цветами,  а между  ними разместились  тарелки  с пирожными и
бутербродами,  кувшины  с крюшоном и лимонад.  Чуть дальше,  возле  пальм  в
кадках, четыре служанки-валлийки в чистеньких фартучках и наколках разливали
чай. Еще дальше, за ними, сидел мистер Прендергаст с бокалом крюшона  в руке
и в парике набекрень. При появлении гостей он судорожно приподнялся, отвесил
неловкий поклон и рухнул на стул.
     --   Мистер   Пеннифезер,  --  окликнула  Поля  Динги.   --  Передайте,
пожалуйста, гостям бутерброды  с foie  gras. Но  детям и капитану Граймсу не
давайте.
     -- А мне, бедненькой, бутербродик? -- капризно  протянула Флосси, когда
Поль проходил мимо нее.
     Филбрик,  который, судя  по всему,  тоже  считал себя гостем, увлеченно
обсуждал собачьи бега с Сэмом Клаттербаком.
     -- Почем сегодня негры? -- спросил он Поля, получая от него бутерброд.
     -- Прямо-таки душа  поет, когда видишь, как  весело нашему  Пренди,  --
сказал Граймс. -- Напрасно он только мальчишку подстрелил.
     --  По его виду я бы никак не сказал, что ему весело, -- возразил Поль.
-- Вообще, сегодня у нас все идет шиворот-навыворот.
     -- А ты не отлынивай, дружище, работай. Как бы не было беды.
     Граймс знал, что говорил. Появление миссис Бест-Четвинд хоть и положило
конец  дебатам по поводу забега, но ситуация  оставалась  напряженной:  угли
обиды  продолжали  тлеть. Общество  раскололось на два враждебных  лагеря. В
одном углу сосредоточились викарий, Периметры, Тангенс, полковник Сайдботтом
и  Хоуп-Брауны, в другом  углу  --  семеро Клаттербаков,  Филбрик, Флосси  и
кое-кто из родителей, которым уже успело нагореть от леди Периметр. О забеге
разговоров не  заводили,  но  в  глазах  у противников  полыхала  готовность
отплатить   за   поруганную   спортивную   честь   и   втоптанную   в  грязь
справедливость. Прочие гости, делая  вид, что  ничего не произошло, усиленно
угощались  чаем в  обществе Динги.  Только миссис  Бест-Четвинд и ее спутник
совершенно  не   подозревали   о  разгоревшихся   страстях.   В  сложившихся
обстоятельствах их мнение могло оказаться решающим:  с негром или без оного,
миссис Бест-Четвинд оставалась непререкаемым авторитетом.
     -- Какая жалость, доктор Фейган, что мы опоздали на забеги, -- говорила
она. -- Но  мы ужасно медленно ехали. Здесь столько церквей, а Чоки не может
проехать спокойно  мимо старинного собора. Мы все  время останавливались. Он
просто без ума от старины, верно, радость моя?
     -- Вот именно! -- сказал Чоки.
     -- Как вы относитесь к музыке? -- осведомился доктор.
     --  Ты  слышишь, малышка? -- сказал Чоки. --  Он меня спрашивает, как я
отношусь к музыке! Очень даже неплохо -- вот как.
     -- Он играет просто божественно, -- сообщила миссис Бест-Четвинд.
     -- Как ты думаешь, он слушал мои новые пластинки?
     -- Наверное, нет, мой золотой.
     -- Так  пусть он  их послушает,  и тогда ему  сразу станет  ясно, как я
отношусь к музыке.
     -- Не надо так расстраиваться, моя радость. Пойдем, я познакомлю тебя с
леди Периметр. У этого ангела комплекс неполноценности, --  пояснила  миссис
Бест-Четвинд. -- Обожает общаться с аристократами, верно, солнышко?
     -- Вот именно, -- сказал Чоки.
     --  Что  за  наглость  -- приехать  сюда  с негром,  --  сказала миссис
Клаттербак. -- Она нас всех оскорбила.
     -- Лично я против негров ничего не имею, -- отозвался Филбрик, -- а вот
китайцев не выношу, что правда,  то правда. Дружка у меня  ухлопали -- ножом
по горлу, -- и привет!
     --  Боже  праведный!  --  ахнула  Клаттербакова  гувернантка.  --  Это,
наверное, случилось во время Боксерского восстания?
     -- Да нет, -- ухмыльнулся Филбрик. -- Субботним вечером на Эджвер-роуд.
Обычное дело!
     -- О  чем  это  дядя  рассказывает? --  затеребили гувернантку  младшие
Клаттербаки.
     --  Так,  ничего  особенного.  А  ну-ка, мои  хорошие,  кто  хочет  еще
пирожное?
     Малыши не заставили себя  долго упрашивать и  убежали,  но впоследствии
выяснилось, что  перед  отходом  ко  сну, когда девочка,  стоя на  коленках,
читала молитву,  братик прошептал ей на  ухо: "Ножом  по горлу и привет!" --
так что  еще  долгое  время мисс  Клаттербак вздрагивала при виде автобуса с
табличкой "Эджвер-роуд".
     --  У  меня есть  приятель  в  Саванне1, --  взял  слово Сэм
Клаттербак, -- так я  от  него такого понаслушался  о неграх... Не при дамах
будь сказано, они совершенно  не  умеют себя сдерживать... Понимаете, что  я
хочу сказать?
     -- Страсти-то какие! -- ужаснулся капитан Граймс.
     -- А я про что! Главное, даже  и винить-то их за это нельзя. Так уж они
устроены. Животные инстинкты, одним  словом. Я  лично так считаю -- подальше
от них надо!
     -- Это точно! -- согласился Клаттербак-папа.
     --  Только  что  у  меня состоялся презагадочный  разговор  с дирижером
вашего оркестра, -- пожаловался Полю лорд Периметр.  -- Он спросил  меня, не
хотел бы я познакомиться с его свояченицей;

     1 Город на юге США (штат Джорджия).
     я сказал, что  ничего  не имею против, на  что  он  сообщил, что обычно
берет  за это фунт,  но для меня  готов сделать  скидку.  Как  вы полагаете,
милейший Пеннифут, что он все-таки имел в виду?
     --  Не нравится  мне этот  негритос,  и  все  тут, --  говорил  викарию
полковник Сайдботтом. -- Я их знаю  как облупленных еще по Судану. Отличные,
доложу я вам, враги  и отвратительные союзники.  Пойду-ка потолкую в  миссис
Клаттербак. Откровенно говоря, леди П. хватила через край. Я, правда, забега
не видел, но всему, согласитесь, есть свои границы...
     -- Репа дождя не любит, -- говорила леди Периметр.
     --  Не любит, не любит,  --  поддакивала миссис  Бест-Четвинд. --  А  в
Англию вы надолго?
     -- Мы все время живем в Англии, -- отвечала леди Периметр.
     --  Не  может  быть!  Это  просто  прелестно...  Но  ведь  здесь  такая
дороговизна, вы не находите?
     На эту тему леди Периметр могла говорить часами, но  присутствие миссис
Бест-Четвинд   вдохновляло   ее  явно  меньше,  нежели  общество  полковницы
Сайдботтом или супруги викария. С людьми побогаче леди  Периметр чувствовала
себя неуютно.
     --  Послевоенные  трудности,  -- кратко ответствовала  она.  --  А  как
поживает Бобби Пастмастер?
     -- Совсем спятил, -- сообщила  миссис Бест-Четвинд.  -- К тому же они с
Чоки что-то не очень поладили. Вам Чоки понравится. Он просто влюблен во все
английское.  Мы уже осмотрели все соборы,  а теперь  начинаем  знакомиться с
загородными особняками. Кстати, собираемся заглянуть и к вам в Тангенс.
     -- Милости  просим. Теперь мы, правда, все больше в Лондоне... А  какие
соборы, мистер Чоки, произвели на вас наибольшее впечатление?
     -- Видите ли,  -- внесла поправку миссис Бест-Четвинд. -- Это я называю
его Чоки. А вообще эту прелесть зовут мистер Себастьян Чолмондлей.
     --  Все  произвели впечатление, -- ответил мистер Чолмондлей. -- Все до
одного. Когда я  гляжу на собор, у меня внутри  все  поет.  Обожаю культуру.
Вы-то  думаете  --  раз ты негр, то  тебе на все, кроме джаза, наплевать. Да
весь джаз в мире ничто перед одним камнем старинного собора!
     -- Это он серьезно, -- вставила миссис Бест-Четвинд.
     --  Вы так интересно рассказываете,  мистер  Чолмондлей... В  детстве я
жила недалеко от  собора в Солсбери, но таких сильных чувств, признаться, не
испытывала, хотя джаз я и вовсе не переношу.
     --   Собор   в   Солсбери  представляет,  леди   Периметр,  несомненную
историческую ценность, но, на мой взгляд, в архитектурном отношении собор  в
Йорке утонченнее.
     -- Ах ты мой архитектор! -- воскликнула миссис  Бест-Четвинд. -- Так бы
тебя и съела.
     -- Вы, наверное, впервые в английской школе? -- осведомился доктор.
     -- Ну да, впервые! Расскажи-ка, пупсик, где мы с тобой побывали.
     --  Мы осмотрели все  школы,  даже  самые  новые.  И  знаете, новые ему
понравились больше.
     -- Они просторнее. В Оксфорде бывали?
     -- Я там учился, -- кротко заметил доктор.
     --  Серьезно?  А я и в Оксфорде был, и  в  Кембридже, и в  Итоне,  и  в
Харроу. Вот  это  да!  Люблю,  чтоб все  было  культурно. Кое-кто  из  наших
приезжает сюда  и  дальше  ночных клубов ни ногой.  А я  Шекспира  читал, --
сказал Чоки. -- Читал "Макбета", "Гамлета", "Короли Лира". А вы?
     -- И я читал, -- сказал доктор.
     --  Мы  ведь все  такие артистичные, --  продолжал гость.  -- Как дети,
любим  петь,  любим  яркие  краски,  у  нас у  всех  врожденный  вкус.  А вы
презираете несчастного черного человека.
     -- Да нет, отчего же, -- запротестовал доктор.
     -- Дайте ему договорить до конца,  -- попросила миссис Бест-Четвинд. --
Согласитесь, что он -- просто чудо!
     --  По-вашему,  у  несчастного черного  человека нет  души.  Плевать вы
хотели на несчастного черного  человека.  Бейте его, опутайте цепями, морите
голодом и  непосильным  трудом... -- Поль  обратил  внимание,  что  при этих
словах  глаза леди Периметр загорелись хищным огнем. -- Но черный  человек и
тогда  останется  таким  же человеком, как и вы. Разве  он  не дышит тем  же
воздухом? Разве он не ест и не пьет? Разве  он не ценит  Шекспира, старинные
церкви,  картины великих  мастеров,  как и  вы? Он  так  нуждается  в  вашем
сострадании. Протяните же ему руку помощи  ? и вызволите из  пучины рабства,
куда ввергли  его  ваши  предки. О,  белые  люди,  почему  вы  отказываетесь
протянуть руку помощи несчастному черному человеку, вашему брату?
     --  Радость  моя, --  сказала  миссис  Бест-Четвинд.  --  Не  надо  так
волноваться. Здесь все друзья.
     -- Это правда? -- спросил Чоки. -- Тогда я им, пожалуй, спою.
     -- Не стоит, милый. Лучше выпей чаю.
     --  В  Париже  у   меня  была  знакомая,  --  рассказывала  гувернантка
Клаттербаков, --  так ее сестра знала девушку, которая во время войны  вышла
замуж за солдата-негра. Вы даже не можете представить, что он себе позволял.
Джоан, Питер, бегите к папе, спросите, не хочет ли он еще чая... Он связывал
ее по рукам  и ногам и оставлял на всю ночь на каменном полу. Целый год  она
не могла развода добиться.
     -- ... подрезали крепления у палаток и  закалывали  наших  бедняг прямо
через парусину, -- вспоминал полковник Сайдботтом.
     --  По вечерам их на Шафтсбери-авеню или Черинг-Кросс  хоть пруд пруди,
-- рассказывал Сэм Клаттербак. -- Женщины к ним так и липнут.
     --  Напрасно их вообще  освобождали,  -- вставил викарий.  -- В прежние
времена им жилось куда лучше, уверяю вас...
     --  Ума не приложу, -- говорила  Флосси, -- почему миссис  Бест-Четвинд
так уныло одевается. При ее-то деньгах.
     -- Колечко на ней фунтов пятьсот стоит, не меньше, -- заметил Филбрик.
     --  Не хочешь  поговорить с  викарием  о  Боге?  --  обратилась  миссис
Бест-Четвинд к своему спутнику. -- Чоки без ума от религии, -- пояснила она.
     -- Мы -- народ набожный, -- пояснил Чоки.
     --  Оркестр  уже  битый  час играет "Воины Харлеха",  --  сказал доктор
Фейган. -- Диана, пойди попроси их сыграть что-нибудь другое.
     -- Знаете, дорогая, иной  раз  я ловлю  себя на мысли, что негры быстро
надоедают, -- сказала  миссис Бест-Четвинд  леди Периметр. -- Вы со  мной не
согласны?
     -- У меня, к сожалению, недостаточный опыт в этой области.
     -- Уверяю вас, они бы вам понравились. Но иногда с  ними ужасно тяжело.
Они такие серьезные... А кто этот очаровательный пьяница?
     -- Этот человек стрелял в моего сына.
     --  Какой кошмар! Не убил? Мы с  Чоки  на днях  были в гостях, так  он,
представляете, подстрелил  одного типа.  Развеселился!  Порой  с ним  просто
сладу нет. Это  сегодня  он паинька и  помнит  про социальные различия. Надо
идти вызволять викария.
     В  шатер,  бочком,  как краб,  проник почтительно-раболепный  начальник
станции.
     -- Чем порадуете, любезнейший? -- приветствовал его доктор.
     -- Дама  дымит  при сигарете можно "Воины  Харлеха" больше ничего,  вот
как.
     -- Ничего не понимаю!
     -- "Воины Харлеха" годится очень другая музыка священная никак не можем
богохульство сделать при сигарете с дамой, вот как!
     --  Этого  еще  недоставало.  Не  могу  же я  запретить  курить  миссис
Бест-Четвинд. Должен вам сказать, что ваше поведение просто возмутительно.
     -- Грех богохульствовать бесплатно  спаси Создатель фунт добавить,  вот
как.
     Доктор Фейган протянул начальнику станции еще один фунт. Тот  удалился,
и вскоре оркестр грянул на редкость трогательный  вариант гимна "Льется свет
в твоих чертогах ярче солнца и луны".

        "Глава 10"

     POST MORTEM1
     Когда последняя машина с гостями скрылась из виду, доктор с  дочерьми и
Поль с Граймсом зашагали по аллее к замку.
     --   Откровенно   говоря,    сегодняшний   праздник   принес   сплошные
разочарования,  -- сказал доктор. -- Все  пошло насмарку, несмотря  на  наши
старания.
     -- И расходы, -- добавила Динги.
     --  Весьма  огорчил меня  и  неуместный  спор  мистера  Прендергаста  с
чернокожим  спутником миссис Бест-Четвинд. Я десять  лет работаю  с мистером
Прендергастом, но  таким  агрессивным вижу его впервые. Не к лицу ему это. И
уж совсем напрасно вмешался Филбрик. Я, признаться, даже испугался. Все трое
страшно рассердились, а все из-за какого-то небольшого  разногласия в оценке
церковной архитектуры.
     -- Мистер Чолмондлей такой ранимый, -- заметила Флосси.
     --   Даже   чересчур.  Он,  кажется,  решил,  что,  коль  скоро  мистер
Прендергаст приветствует введение перегородок, отделяющих клирос от нефа, то
он  расист. Почему вдруг?  Не  вижу в этом  никакой логики. Конечно, мистеру
Прендергасту  следовало бы поскорее перевести разговор на другую  тему, а уж
какое отношение имеет Филбрик к церковной архитектуре, совсем непонятно.
     -- Филбрик не простой дворецкий, -- заметила Динги.
     -- Вот именно, -- сказал доктор. --  Дворецкий в  бриллиантах! Подумать
только.
     -- Мне не понравилась речь леди Периметр, -- сказала Флосси. -- А вам?
     -- Мне тоже, -- сказал доктор, -- а уж миссис Клаттербак и подавно. Все
эти  разговоры  насчет  забега.  Хорошо,  что юный  Клаттербак показал такие
отменные результаты на предварительных соревнованиях.
     -- И еще она все время про какую-то охоту  говорила, -- вставила Динги.
-- При чем тут охота?
     -- Леди Периметр не слишком-то разбирается в  спорте, -- сказал доктор.
-- Я и раньше обращал внимание, что женщины ее круга склонны видеть в легкой
атлетике  сильно  ухудшенный  вариант  лисьей   охоты.  Что   совершенно  не
соответствует действительности. Не могу взять  в  толк, почему она так остро
восприняла слова мистера Чолмон-длея насчет жестокого обращения с животными.
Поистине  неуместная обида! Не  одобряю  и  ее  реплики  насчет  либеральной
партии.  Ведь  она же знала, что мистер Клаттербак трижды баллотировался  от
либералов.  Одним словом, разговор получился  на редкость неприятным.  Когда
она уехала, я, признаться, вздохнул с облегчением.
     1 Медицинское вскрытие (букв.: после смерти, лат.).
     -- Какое миленькое авто у миссис Бест-Четвинд, -- сказала Флосси, -- но
зачем она хвастается ливрейным лакеем?
     --  Лакей  еще  что,  --  сказала  Динги.  --   А  вот   ее  спутник...
Представляете -- он спросил меня, слыхала ли я о Томасе Гарди.
     -- А меня пригласил поехать с ним в Рейгейт1 на воскресенье,
-- сообщила Флосси. -- Он такой галантный...
     -- Флоренс, надеюсь, ты отказала?!
     -- Да, -- вздохнула Флосси, -- отказала.
     Некоторое время шагали молча, потом заговорила Динги:
     -- А что прикажешь делать с фейерверком? Из-за тебя ведь купили.
     -- Сейчас мне  не до фейерверка, -- сказал доктор. -- Отложим до лучших
времен.
     Вернувшись  в учительскую,  Поль  с  Граймсом молча  уселись в  кресла.
Оставленный без присмотра, камин еле теплился.
     -- Итак, старина, -- сказал Граймс, -- стало быть, конец?
     -- Конец, -- сказал Поль.
     -- Растаяла веселая толпа?..
     -- Растаяла.
     -- И снова тишь да гладь да божья благодать?
     -- Именно.
     -- Воспитание леди Периметр оставляет желать лучшего, согласен?
     -- Согласен.
     -- А Пренди-то как осрамился, а? .
     -- Угу.
     --  Эге,  дружище, да  ты  что-то  совсем раскис. Праздничное похмелье?
Устал от светской суеты?
     --  Послушай,  -- не выдержал Поль. --  А какие, по-твоему, отношения у
миссис Бест-Четвинд с этим самым Чолмондлеем?
     -- Вряд ли она печется исключительно о расширении его кругозора.
     -- Мне тоже так показалось...
     -- Похоже, все упирается в добрую старую постель.
     -- Может быть.
     -- Не может быть, а так оно и есть. Господи, это что еще за грохот?