, конечно, всегда пожалуйста, готовы
предстать  за  мошенничество,  шантаж  и  перекуп мертвой волосатой  руки  у
расхитителей личной собственности из морга.
     - У нас, - говорю Кидалле, - алиби есть стеклянное.
     - А у меня, - отвечает Кидалла, - имеется на ваше стеклянное алиби член
алмазный.
     А я  говорю:  "Гиперболоид  инженера  Гарина  не желаете на  ваш  якобы
алмазный?" -  После  чего  получил  пресс-папье,  которым  Столыпин  чернила
промокал, по черепу, Вытер я,  сам понимаешь, кровянку и продолжаю стоять на
своем:
     -  Не  убивали,  поскольку у нас иные амплуа. Более того, - говорю,- вы
нам  шьете убийство  уголовное, а оно на самом деле вместе  с изнасилованием
политическое. Зачем вам это нужно?
     Тут подоспел арестованный дантист Коган. В момент  убийства Гуленьки мы
с  партнером  продавали  ему  золотишко  на  зубы и,  слава  тебе,  Господи,
исторически сложилось так, что евреи любят подолгу  торговаться! Торговались
мы а ним ровно  два  часа. Когану Кидалла  не имел права не поверить, потому
что  тот  вставлял  зубы Ленину,  Бухарину,  Рыкову,  Зиновьеву  и Каменеву.
Смотрю: заменжевал Кидалла. Задумался. - Возьмите, - говорю, - Кису на пушку
и  скажите,   что  в  ее   старинной  кровати  обнаружены  лобковые  волосы,
принадлежащие не Гуленьке, не мне, не моему партнеру, а лицу, которое органы
разыскивают за покушение на  Крупскую и Землячку, И пригрозите,  - говорю, -
что в случае  отпирательства она пойдет соучастницей и укрывательницей врага
народа. Между прочим, Коля, Киса меня удивила. Она  тоже стояла на своем как
скала. "Изнасиловали,  убили, ограбили". Тут я на очной ставке задаю мрачный
и гениальный вопрос: "Кончили вы во  время первых и вторых изнасилований или
не кончили?"
     Киса покраснела, помялась  и говорит: "Да,  кончила". Занесли мы  это в
протокол, Задаю следующий смертельный вопрос: "Как же вы дали показания, что
изнасилования продолжались по пять  минут каждое и утверждаете, что оба раза
кончили, если  по  моим данным  вам, для того,  чтобы кончить, требуется  не
менее сорока семи минут? Не сходятся, - говорю, - у вас концы с концами."  -
греб  о  провести с Кисой и со мной сексуально-следственный эксперимент.  Но
она, не  дожидаясь эксперимента, раскололась и дала приметы  своего полового
гуся. Его через день схватили в Большом на "Раймонде". Кидалла тогда в самую
масть  попал, потому что гусь  действительно  собирался шмальнуть  в  ложе в
Кагановича,  очень любившего и  уважавшего  балет.  Нас с партнером  Кидалла
сразу разогнал  из Чека и  на радостях ничего не  стал шить. Правда, сказал,
псина, что я его должник.
     Потом   он  еще  пару  раз  меня   брал  в  посольстве  Эфиопии  и   на
дипломатической  даче  в Крыму  и оба раза разгонял.  "Гуляй,  - говорит,  -
дорогой Тэде, - эта моя кликуха ему больше остальных нравилась, - до поры до
времени, ибо приберегаю тебя для особо важного дела."
     2
     Вот и  представь, Коля, мою  жизнь: трамвай  где-то  сошел  с  рельсов,
вредитель  скрылся, а я  жду повестки  с вещами.  Жду  год. Жду два.  Кирова
шмальнули.   Ну,  думаю,  вот  оно,  мое  особо  важное   дело,  наконец-то,
образовалось! Однако, странно: не взяли.
     Я совсем  приуныл: если уж я не пошел по делу Кирова, какое же дело еще
важней? Даже думать страшно было. В голове  не укладывалось.  В  общем, жду.
Лезвий  безопасных в продаже  не стало -жду. Мясорубки  пропали -  жду. Бусю
Гольдштейна  в Пассаже обокрали  - жду. Кулаки Павлика Морозова  подрезали -
жду.  Хлопок где-то не уродился  - жду.  Сучий  мир! Во что превратили жизнь
нормального человека!  Жду. Жду. Жду.  Максим Горький - жду. Джамбул триппер
схватил  в  гостинице "Метрополь"  -  жду.  В Испании  наши  погорели - жду.
Чокаюсь потихонечку, Веришь, замечаю,  что  появилась во мне  тоска по особо
важному  делу, по  своему, по родному. Скорей бы, мечтаю, совершили вы  его,
проститутки паршивые! Что вы медлите с  реализацией ваших реакционных планов
и заговоров, диверсий и вредительств? Что ж вы медлите, пропадлины гумозные?
А ты, Коля, курвой мне быть, если еще раз полезешь со своими "успокойся", не
мечи  икру", то  мемуары тебе  будет тискать другой международный урка, если
он,  конечно, имеется в нашем государстве.  Ты встань на мое место.  Мандраж
ожиданья мешает моей основной работе.  Годы летят. У меня карточные  долги в
Италии, Швейцарии, Канаде, Сиаме и Удмуртской АССР, потому что я, как баран,
накололся на игру в очко  по телефону, которую организовал один американский
урка  Джерри, по  кликухе  Лира:  у него ноги  были кривые.  Поэтому  так  и
прозвали.  Я, Коля, выступил,  как тухлая баранина. Идеалист.  Парчевила. Я,
банкуя, ни разу  не  сфармазонил. Лира же запарил меня, а мне и в  голову не
приходило, что он способен на подлянку в джентельменское "очко" по телефону.
Потом его Бася Клемансо подвесил в Токио на шнуре телефонной трубки.
     В  общем, встань, встань на  мое место, Коля,  Тридцать  шестой -  жду.
Орджоникидзе - жду. Семнадцатый съезд - жду. Тридцать  седьмой. Озеро Хасан.
Манчжоу-го. Челюскин  - жду. Леваневский то  ли пропал, то  ли слинял - жду.
Крупская. Чкалов.  Белофинны... Жду. Берут почти всех, кроме меня. На  улице
воронков больше,  чем автобусов,  и все битком набиты... Следующая - Колыма,
берите, граждане, билеты, через заднюю  площадку не выходить. Может, за были
про  меня?  Может.  Кидалла сам  подзалетел? Они же  друг  друга, как пауки,
хавали.  Где там  подзалетел!  Я трое суток на площади  Дзержинского стоял и
дождался. Вышел Кидалла  из подъезда, посмотрел подозрительно  на небо  и  в
"эмку"  плюхнулся.  Ромен  Роллан.  Герберт  Уэллс.  Как  закалялась  сталь.
Головокружение  от  успехов -  жду...  Кадры  решают  все - жду.  Сталинская
конституция - жду. В общем, вся история советской власти, Коля, прошла через
мой пупок и вышла с другой стороны ржавой иглой с  суровой ниткой. Гитлер на
нас напал - жду. Окружение. Севастополь. Киев. Одесса.
     Блокада. Чуть Москву  не сдали  - жду. Покушение на Гитлера - тоже жду.
Второй фронт, суки, не  открывают -  жду. Израиль  образовался.  Положение в
биологической науке - жду.  Анна Ахматова и Михаил Зощенко - жду. И  наконец
случайно  дождался своей исторической необходимости. Дождался.  Сижу, кнокаю
на  Кидаллу, и он:,'. тоже косяка  на меня  давит, ворочает  в мозгах  своих
окантованных воспоминаниями.
     - Давненько,- вдруг говорит,  - не виделись, гражданин Тэдэ.  Мне скоро
уж  на  пенсию  уходить.  Пора получить  с  вас должок.  Прошу слушать  меня
внимательно.  Отношения наши дружественные  и истинно деловые. Для  вас есть
дело. А  дело  в том, что  наши органы  через  три  месяца  будут  справлять
годовщину Первого Дела. Самого Первого Дела. Дела Номер Один. И к этому  дню
у нас не должно быть ни одного  Нераскрытого Особо  Важного Дела. Ни одного.
Не вздумайте вертухаться. Гоп-стоп, повторяю, не прохезает, Интимные вопросы
есть?
     - Сколько,  - спрашиваю,  - всего у вас  нераскрытых особо важных дел и
все ли будем оформлять на  меня? Надо ли интегрировать эти дела ввиду  того,
что они, естественно, дифферинцированы?
     -  Нераскрытых  дел,  -  говорит  Кидалла,  -   у   нас  неограниченное
количество, ибо мы их моделируем сами. Предлагаю штук десять  на выбор. Есть
еще интимные вопросы?
     - А что будет если я уйду в глухую несознанку и не расколюсь, даже если
вы  мне  без наркоза  начнете дверью  органы зажимать? - Этот вопрос твой, -
отвечает  Кидалла, - глупый, и отвечать  я  на него не собираюсь. То, что ты
сейчас сидишь передо мной, есть  историческая необходимость, и  вертухаться,
подчеркиваю, бесполезно.  Вместо тебя я могу, разумеется, взять сотню-другую
товарищей граждан. Но  мне  нужен  ты, дорогой Тздэ. Ты мне нравишься.  Ты -
артист и процесс превратишь в яркое  художественное представление. Я тут  на
днях   сказал  одному   астроному:   "Это  ваш  звездный   час,  Амбарцумян.
Раскалывайтесь - и дело с концом." В общем, Тэдэ, поболтать с тобой приятно,
Давай, однако, завари  чифирочка и  - ближе к  делу. Кстати,  если тебя, как
всех  моих  подследственных  гавриков,  интересует,  что  такое историческая
необходимна,  я  отвечу:  это  - государственная,  партийная, философская  и
военная тайна.  Так  что давай чифирнем,  я  уйду на  особое совещание, а ты
знакомься  с  делами. Вот  такой,  Коля,  был у  нас  разговор,  и  от  этой
исторической   необходимости   засмердило   на  меня   такой   окончательной
безнадегой,  что я успокоился, чифирнул,  помолился Господу Богу  и принялся
рассматривать Дела.  И  мне  стало совершенно ясно,  что  за каждое  из  них
корячится четвертак, пять по  рогам, пять по  рукам, пять по ногам и гневный
митинг  на  заводе  "Калибр".   Умели  чекисты  дела  сочинять.  Не  зря  им
коверкотовые  регланы  с  мельхиоровыми  пуговицами  шили.  Умели,  сволочи,
моделировать дела. Мне потом Кидалла электронную машину  показал, которая им
стряпать дела  помогала и, в частности, состряпала мое. В нее ввели какие-то
данные  про  меня,  всепобеждающее  учение Маркса-Ленина-Сталина,  Советскую
эпоху, железный занавес, соцреализм, борьбу за мир, космополитизм, подрывные
акции ЦРУ и ФБР, колхозные трудодни, наймита империализма Тито, и она выдала
особо  важное дело,  по которому и поканал твой старый друг. О  самом деле -
немного погодя.
     Ну,  всякие  дела о покушениях на  Иосифа  Виссарионовича я  откннул  к
ебеной, извини за выражение, бабушке.  На Кагановича, Маленкова и Молотова и
на них обоих  вместе откинул тоже. Ну,  а раз так, то на кой, простите, хер,
брать мне было  на себя организацию вооруженного нападения на Турцию с целью
захвата горы Арарат и провозглашения ПанАрмении? Дело, конечно, само по себе
небезынтересное  и  благородное,  но - группка-с! Группка-с, Коля!  Ведь мой
принцип: идти по делу в  полном  одиночестве. Хорошо. Много  дел я перебрал.
Остановился было на печатании  денежных знаков с портретами Петра Первого на
сотнях, футболиста Боброва на полсотнях и Ильи  Эренбурга  на тридцатках, но
раздумал. Кражу во время операции одной почки у организма маршала Чайболсана
я  в гробу видал, Попытку  инсценировки "Братьев Карамазовых" в  Центральном
театре Красной армии -  тоже. Крушения, отравления рек и газировки в Районах
дислокации  танковых  войск,  саботаж,  воспевание  теории  относительности,
агитация  и  пропаганда,  окапывание  в толстых  журналах с  далеко  идущими
целями, срывание планов и графиков, многолетняя вредительская деятельность в
Метеоцентре СССР, шпионаж в  пользу 77 стран,  включая Антарктиду - все зто,
Коля, было тоскливо, отвратительно и аморально.
     И тут, перед самым приходом Кидаллы, попадается мне на глаза, что бы ты
думал,  милый? Мне  попадается  на глаза "Дело  о зверском  изнасиловании  и
убийстве старейшей кенгуру в Московском зоопарке в ночь с 14 июля  1789 года
на 5  января 1905  года."  Наверное,  гнусная машина  перепутана французскую
революцию  с трудоднями, отпечатками  моих  пальцев, кровавым  воскресеньем,
Австралийской реакцией,  опасным для СССР образованием государства Израиль и
выдала дело, которого я дожидался годами, меча икру и писая в потолок серной
кислотой. Читаю.
     Мною,  кандидатом  филологических  наук  Перьебабаевым-Валуа, во  время
ночного  обхода   образцового   слоновника  с  антикварной  колотушкой  были
зафиксированы   звуки,   в   которых   модуль   суффикса  превалировал   над
семантической  доминантой  чертежная  доска антисоветских анекдотов  глумясь
лирического героя да здравствует товарищ Вышинский оказавшийся кенгуру зажег
коптилку лучину факел бенгальский  огонь Альфу Центавра  еб твою мать цепных
псов  тревога  львиной  долей  следы  борьбы  в  сумке кенгуру  краткий курс
четвертая глава привлекался на оккупированных территориях не имею пульс нуль
составил протокол Предьюбабаев-Валуа."
     Вот какая, Коля, уха! Но мне она чем-то понравилась. Я подумал: кому же
могло придти в голову трахнуть  бедное животное кенгуру и  убить?  Подумал и
вдруг ясно понял:  да ведь  зто же  моих рук дело! Моих! Я - моральный  урод
всех времен и народов - долгими зимними ночами следил в верхотуры высотки на
площади  Восстания за  старейшей кенгуру  и, запутавшись в половом  вопросе,
готовил преступление, леденящее кровь прогрессивных сил! Я его совершил, и я
за  него  отвечу  с  открытой  душой  перед  самым  демократическим  в  мире
правосудием!  Жди,  Фемида, любезная подружка международного  урки,  скорого
свиданьица и не  толкуй народным заседателям в совещательной хавирке, что не
твое зто  Дело! Твое! И мое! Я долго его ждал  и все-таки дождался!  Вся моя
жизнь была подготовкой к зверскому убийству невинного животного, убийству, к
тому  же,  лагерному, потому что зоопарк  -  не  что  иное как лагерь, он же
закрытка, он  же централ, он  же  Бур, он же Зур,  он же  пожизненный кандей
бедных и  милых птиц и зверей, сотворенных Богом для существования на вечной
свободе! Давай, поднимем, Коля, тост за тех, кто там! За кенгуру, за голубых
белок и белых лебедей!
     - Приглянулось  мне,  -  говорю  вошедшему  в кабинет  Кидалле,  - одно
дельце.
     -  Давай,  - отвечает мусорина окаянная, - помажем, что я  знаю какое ¦
Помазали.  Он  что-то  написал  на  бумажке.  Я  говорю:  "Кенгуру". он  мне
протягивает бумажку и выигрывает, тварь!
     Ты прав, Коля, в голове  моей тогда были не мозги,  а  черные  козлиные
орешки в белой сахарной пудре. Я проиграл. Но не мог же я предположить,  что
Кидалла  меня мариновая  двадцать  лет не для  пятьдесят восьмой,  терроров,
саботажей,  измен,  а  для  кенгуриного  дела,   придуманного  к   тому   же
задристанной электронной  машиной! -  Вот так,  гражданин  Тадэ,  -  говорит
Кидалла,   -  я   специально   взял  тебя  на   понт,  и  КПД   соответствия
подследственного существу предъявленного  обвинения оказался равным 96%. Это
-  абсолютный  рекорд нашего  министерства. Прежний  составлял  всего  1,9%.
Поздравляю.   Я   вижу,    что    тебя    беспокоит    туфтовое    показание
Перьебабаева-Валуа. Это  машина слегка барахлила. Сегодня я лично допрошу ее
изобретателя Карцера, и  истинные  причины неполадок станут  нам известны. У
меня,  ты  знаешь,  не повертухаешься.  Я иногда умею помочь вспомнить врагу
даже  детали его прошлой жизни,  века за  два  назад, еще  на  заре рабочего
движения,  не  то что подробности передачи  чертежей  нового линкора  японцу
Тотоиното. Ясно?
     - Ясно, - отвечаю, и спрашиваю  в лоб: - Но только на хрена вам волынка
с машиной, когда любой  Корнейчук тиснет по  вашему заказу такие дела, что в
них ни словечка исправлять не придется?
     -  Ты,  Тэдэ,  человек неглупый, но, как  враг,  органически  не можешь
понять,  что  мы не можем стоять  на  месте. Всюду происходит всепобеждающая
борьба нового со старым, и  от технической оснащенности органов  зависит  во
многом соотношение сил на мировой арене. Империализм не дремлет. Он внедряет
ЭВМ в производство,  в управление, в  оборону,  в  агрессию, во  все области
жизни. Мы решили сделать ход  конем и поставить объективно реакционную науку
кибернетику на службу делу мира. Нам важно обезвредить внутреннего врага еще
до  того,  как  он  активно  включится  в  дело,  нам  важно  помочь   врагу
разобраться, какое  именно дело  полностью соответствует его  мировоззрению,
политическому  темпераменту,  эрудиции,  различным  низменным  инстинктам  и
полностью  исключить  вероятность  переквалификации,  скажем, потенциального
некрофила-эксгуматора  царских  фрейлин  и  старых большевиков  во вредителя
парашутов  и  наоборот.  Но самый  большой,  революционный, теперь уже смело
можно заявить,  гпзюс,  это - скачок  от преступного, неосознанного  подчас,
замысла врага к суровому наказанию, минуя само преступление, с  его  кровью,
ужасами,  цинизмом,   утечкой   информации,  болью,  слезами   родственников
пострадавших и  ущербом нашей  военнои  мощи. Процесс бездушного отношения к
эволюции  преступления нами  развенчан  полностью,  а пресловутая презумпция
невиновности   выкинута   на   свалку  истории,  вместе   с   произведениями
белогвардейской шлюхи Ахматовой и активного педераста Зощенко.
     Сейчас, Коля, давай выпьем  за самых ядовитых  змей, потому что  нет на
земле ни  одного  насекомого, ни одной змеи,  ни одного  червяка,  ни одного
зверя, не достойного Свободы! Проклянем  же  тюрьмы, лагеря и зоопарки. Хотя
это  очень  и очень разные  вещи. Просто я  хочу сказать, что некоторые люди
хуже кобр и вонючих хорьков,  ибо ведают, падлы, что творят. Но и тут, Коля,
все до того запутано и, как ты очень  точно  выразился, неизвестно, за что и
кто кого  целует и  ебет,  что  нам  с тобой  наверняка не  распутать клубок
мировой истории. Не  мы его  стянули  с  коленок старенькой бабушки-жизни  и
запутали, а какой-то котенок. Вот  пускай котенок  его и распутывает.  Мы же
вернемся к Кидалле.
     Он   мне,   значит,  открыл  свои  планы   революционного   подхода   к
преступлениям и велел не беспокоится насчет электронной каши в протоколах. В
них, мол,  наведет порядок  один  наш крупный прозаик-соцреалист. Пообедали.
Покурили. Посмотрел я в  окошко, а там "Детским Миром" еще  не пахло. На том
месте,  где  он  сейчас  стоит,  была  забегаловка  "Иртыш"  и  славный  бар
"Веревочка".
     - Ну, что ж, - говорю,  - товарищ Кидалла, давайте ближе к нераскрытому
особо важному делу. Раз я согласен, значит, у меня есть к органам  кое-какие
претензии. Во-первых, - говорю, -  камера должна быть на  солнечной стороне.
Из  газет  - "Нью-Йорк  таймс",  Вечорка",  "Фигаро", "Гудок" и  "Пионерская
правда".  Питание из "Иртыша", Оттуда же раки и пиво. Мощный приемник.  Хочу
иметь  объективную информацию о  жизни нашего государства  и, разумеется, не
забудем,  товарищ  Кидалла, о сексе. О сексе, - говорю,  - человек не должвн
забывать даже  во время  затяжного предварительного  следствия, а оно, как я
полагаю, будет длиться пять месяцев и семь дней. За такой срок можно женскую
гимназию  превратить в женскую консультацию  имени  Лепешинской,  которая  в
вашей,  небось,  - говорю, - лаборатории  из  чистого  локша  получила живую
клетку. Девочек будем менять каждую ночь.  Невинных не надо.  Не надо  также
дочерей и родственниц врагов народа, потому что я  не  тот человек,  который
злоупотребляет  служебным положением  и  изгиляется над несчастными. Не тот,
товарищ Кидалла!
     Смотрю:  Кидалла  побелел,  глаза зеленой  блевотиной налились,  рука к
пресс-папье потянулась. Быстро  подставляю под  удар часть мозга, заведующую
устными показаниями. Кидапла заскрипел зубами и вышел куда-то. Бить не стал.
     - Чего, - говорю, когда он вернулся, - вы психуете?
     - Я,  - говорит Кидалла, -  регулярно психую три раза в сутки. В стресс
впадаю.  И мне  требуется  разрядка.  Я тогда  помогаю  друзьям  допрашивать
врагов. Сейчас  вот помудохался  с одной  актриской.  Берии  самому не дала,
сволочь,  а  какому-то  паршивому  филиппинцу  поднесла  себя  на  блюдечке.
Мерзость.  А  Зоя Федорова -  музыкальная история -  что вытворяет? Полюбила
американца! И конца нашей работе не видно. Выкладывай, разложенец, остальные
претензии!
     - Три раза, - говорю,  - в неделю кино, желательно неореализм, Чаплин и
20 век  Фокс.  Бюнюзль,  Хитчкок, Иван  Пырьев.  После процесса  отправка  в
спецлаг с особоопасными политсоперниками  Советской Власти, бравшими штурмом
Зимний  и  ближайшими помощниками  Ильича.  Со светлыми личностями, в общем.
Так.  И  еще,  - говорю,  - товарищ  Кидалла, у  меня к вам  личная просьба.
Поскольку  вы  не  без  моей  дружеской поддержки  получите  за внедрение  в
следственный  процесс  ЭВМ  закрытую  медаль  "За  взятие  шпиона" и  значок
"Миллионный арест", то я убедительно умоляю вас  посадить на пару дней в мою
однокомнатную  камеру,  в  мое уютное  каменное гнездышко  изобретателя ЭВМ.
Очень  вас прошу. Я даже готов с