ыплеснулись из него наружу. Джо закрыл  глаза  и  сделал  глубокий  вдох.
Посмотрел на Мэйзи.
   - Лапонька, на споры нет времени. К югу от Виксберга есть  пристань.  Я
ее помню с одной поездки, которая у меня была лет пять назад.
   - Джоуи, не надо...
   - Слушай меня. Ты же не слушаешь. Я сделаю работу, и там мы встретимся.
Там будет мой адвокат, тот, с которым я заключал сделку. Скажи, что будешь
меня там ждать. Скажи.
   - Джо...
   - Скажи!
   Он встряхнул ее и снова заметил у нее в глазах эти веселые искры.
   Мэйзи проглотила свои возражения, которых у нее был полный рот.
   - Я... я тебя встречу.
   - Ну вот и хорошо. Договорились. - Он  отдал  ей  рюкзак,  обоймы,  два
пистолета.  -  Возьми  это   на   случай,   если   понадобится.   У   меня
десятимиллиметровый и три обоймы. Этого хватит. Всего три стрелка,  верно?
Одного ты для меня убрала, так что осталось только три.
   Мэйзи посмотрела на него.
   - Три?
   - Ага, в этом и сделка. Объем работы - четыре стрелка. - Джо  посмотрел
через сто ярдов поляны в сторону пристани. Небо снова начинало  хмуриться,
облака стали темны, как никотин. Буксир изрыгал дым, готовясь отойти. -  В
этом и сделка, - повторил Джо, - и эту работу я и собираюсь  выполнить.  -
Он повернулся к ней. - А сейчас мне пора, дорогая. Не высовывайся.
   Он поцеловал ее и пошел к пристани, Мэйзи тут же схватила его за рукав.
   - Погоди, погоди, Джоуи, черт возьми, ты же ошибся!
   - Что значит "ошибся"?
   - Осталось только двое!
   - Что? - Джо посмотрел на нее, на ее горящие глаза. - Что ты  имеешь  в
виду?
   - Ты сказал, _всего_ четверо, вот что ты говорил.  Чернокожий  верзила,
толстяк и японец. Где четвертый?
   Джо не успел об этом подумать, как в тени  у  них  за  спиной  треснула
ветка. Им показалось, что бомба взорвалась. Джо пихнул Мэйзи под прикрытие
деревьев и зашипел ей в ухо:
   - Не высовывайся, пока я не уведу их на баржу!
   Он повернулся и побежал через раскисшее  поле,  каждый  шаг  давался  с
трудом, хлюпающая грязь засасывала  туфли.  Впереди  буксир  уже  отходил,
огромный маслянистый нос его дрожал, машины вспенивали воду за кормой. Джо
ринулся к нему, выманивая лисиц из леса, вызывая  огонь  на  себя,  ощущая
затылком их жаркую жажду крови как жар ядовитого солнца,  в  любую  минуту
ожидая выстрела.
   У него оставались считанные секунды, чтобы вспрыгнуть на корму буксира,
и в голове у него вертелась единственная мысль.
   _Кто четвертый киллер?_


   Руки Профессионала  за  рулем  "сааба"  держали  небольшое  пластиковое
устройство размером с  сигаретную  пачку.  Устройство  было  предоставлено
Палатой, добыто оно было по тайным каналам бывшего оперативника  секретной
службы. В центре прибора находился крошечный экран на  жидких  кристаллах,
размеченный светящимися перекрестиями. На экране, как сигнал  миниатюрного
радара,  мелькала  красная  точка,  отслеживающая   перемещения   цели   с
удивительной точностью.
   Передатчик был внедрен хирургическим путем  в  ткань  шрама  над  левым
соском  Джо  Флада.  Совершенный  микрочип  был  окружен   гипоаллергенной
титановой капсулой и весил не больше, чем перышко колибри.  Истинное  чудо
современной техники, удивившее даже Профессионала.
   Глаза Профессионала не отрывались от мигающей точки.
   Цель  пересекла  урез  воды  и  перемещалась  к   югу,   вероятно,   на
каком-нибудь торговом судне, вероятно, собираясь ускользнуть из страны  по
одному из многочисленных торговых путей Залива. Но в задачу  Профессионала
входило недопущение такого варианта развития событий. Профессионал вступит
в действие раньше, чем произойдет что-нибудь подобное.
   Рука Профессионала легла на рычаг передач, и машина, отъехав  от  точки
обзора, медленно пошла по узкой подъездной дороге вниз к пойме реки.



        "19"

   Джо  неподвижно  распластался  на  грязной  кормовой  палубе,  закрытый
массивными алюминиевыми навесами, заслоненный  развернутым  брезентом,  не
шевелясь, не дыша, не двигая даже ресницами и думая, действительно  ли  он
_услышал_ то, что _думал_, что услышал.
   Буксир натужно вспенивал воду, направляясь к выходу из  канала,  вокруг
клубились запахи дохлой рыбы, ила, дизельного выхлопа. Откуда-то из  трюма
доносились грубые голоса команды, но  Джо  слышал  не  только  эти  звуки.
Секунду назад он слышал и еще что-то, вроде стука тел,  приземляющихся  на
другом краю кормовой палубы, стукаясь о бортовые  надстройки,  залезая  по
борту буксира, и эти звуки снова  вызвали  в  памяти  вбитый  тренировками
рефлекс:
   "Избегай ненужных перемещений; веди наблюдение из  низкой  позиции;  не
выставляйся на фоне неба; используй особенности обстановки".
   Джо  приподнял  голову,  огляделся  вокруг,  пытаясь  определить   курс
буксира, держась за металлическую  раму  сбоку.  Ему  нужен  был  телефон,
наземная линия, сотовый аппарат - что угодно, лишь бы  передать  сообщение
Тому Эндрюсу. Сейчас важнее  всего  было  время,  и  Джо  чувствовал,  как
оставшиеся секунды  тикают  у  него  в  голове,  пульсируя  в  висках.  Он
посмотрел вверх. Перед ним была ржавая металлическая  консоль  управления,
пустой смятый мешок от чипсов, несколько  окурков  и  банка  из-под  соды.
Никакой аппаратуры связи. С кормы донеслись еще голоса, едва различимые  в
грохоте двигателя, злые голоса, и Джо подумал, не толстяк ли это вместе  с
Сакамото.
   "Люси Белль Свейн" была матерью всех буксиров.  Имя  ее  было  вырезано
угловатыми белыми литерами на носу и на корме с  гордым  указанием  Нового
Орлеана как порта приписки. Черт побери, эта хреновина такая  здоровенная,
что у них тут свой  телефонный  код  региона;  казалось,  она  органически
выросла   из   воды   колоссальным   коричневым   айсбергом,    истыканным
иллюминаторами и обрамленным цепными ограждениями по  бортам.  Городок  на
воде.  Здесь  было  четыре  палубы,  одна   под   ватерлинией,   остальные
громоздились в темные облака,  как  средневековая  сторожевая  башня.  Джо
прикинул, что судно имеет примерно двести футов в длину и около семидесяти
в ширину. Двигатели, казалось, сотрясают всю реку.
   Вспыхнула дальняя молния, исчертив карту черного неба прожилками света.
Приближался ливень. Джо уже чуял его, перебираясь через релинг  на  помост
вдоль борта. По лицу хлестнул внезапный ветер с туманом,  воняющим  старым
топливом и стоячей водой.  Джо  дюйм  за  дюймом  двигался  по  изъеденным
дождями, ветрами и солнцем доскам, разыскивая путь в рубку. Он считал, что
там телефон точно должен быть.
   - Эй!
   Джо замер, держась рукой за поручни. Голос донесся сверху:
   - Какого черта ты там делаешь, пацан?
   Речник стоял палубой выше, старый хмырь в болотных  сапогах,  нечесаные
клочья седых волос  развевались,  хлопали  на  ветру  джинсовая  куртка  и
рабочие штаны. Речник перевесился через релинг с бутылкой в руке.  За  ним
виднелась открытая дверь, ведущая в грязное помещение не больше  тюремного
карцера.
   - Да случайно забрел! - крикнул Джо на верхнюю палубу,  как  будто  это
была вполне серьезная причина для сухопутной крысы в грязных  "левисах"  и
полотняной рубашке залезть на борт идущего буксира.
   - Так ты ж не енот!
   - Что?
   Джо прикрыл рукой лицо от ветра и тумана. Что-то в этом старом  пьянице
его тревожило.
   - Говорили, что тут енота слышали, - крикнул старик. - Так ты  ж  точно
не енот!
   Старый хрыч захихикал кашляющим, ржавым смехом, и Джо понял, что старик
пьян до изумления. В восемь часов утра, вот так.
   - Знаешь что? - заорал Джо вверх, стараясь заманить речника  поближе  к
воде,  на   нижнюю   палубу.   -   Я   не   енот,   зато   у   меня   есть
рамплифраммагамма-стэнгл!
   Старик перегнулся ближе к ветру.
   - Чего там у тебя?
   Джо повторил бессмысленные слова, неразличимые в шуме ветра и машин.
   - У меня тут фраммагамма-стэнгл! Спустись посмотри. Я серьезно!
   Старик слез по разбитому трапу на палубу Джо.
   - Ни черта не слышу, что ты там бормочешь!
   - Смотри!
   Джо  перемахнул  через  ограждение,  сложив  ладони   лодочкой,   будто
собираясь показать старику что-то тайное, что-то волшебное.
   Старик клюнул:
   - Что ты там такое... а-а-ах!
   Джо ударил старика в висок, всего один раз, быстро и сильно.
   Старик рухнул на палубу, как пустой мешок из-под картошки, бутылка  его
разлетелась вдребезги, и Джо попятился, держась за собственный  кулак.  Он
забыл о поврежденных суставах, и  они  взвыли  одновременно  -  дикий  хор
электрической боли, стрельнувшей по всей руке, отдавшейся в  сердце  жаром
расплавленного металла. Он отшатнулся, привалившись к ограждению.
   - Черт побери!
   Переждав приступ боли, Джо посмотрел на оглушенного старика.
   Тот застонал.
   Джо наклонился над ним и проверил  пульс.  Вроде  бы  нормально.  Будет
жить, по крайней мере пока печень не сдаст.
   По палубе хлестал ветер, теперь к нему присоединился дождь. Рубашка Джо
прилипла к спине. Он уже промок и подрагивал от холода и на средней палубе
был просто живой мишенью. Джо перевел дыхание,  переступил  через  старого
хрыча и полез вверх на следующую палубу. Потом скользнул в рубку.
   Здесь стоял въевшийся  запах  бензина  и  сигар,  и,  судя  по  консоли
управления и потрепанному привинченному к палубе стулу,  это  была  кабина
крановщика.  Под  окном  переговорное  устройство,  а  рядом   с   ним   -
мотороловский сотовый телефон. Возблагодарив про себя Господа, Джо присел,
чтобы не отсвечивать в окне, и схватил аппарат. Номер голосовой почты Тома
Эндрюса он набрал по памяти.
   Сначала были щелчки, потом шипящий звук наговоренного сообщения,  потом
пошли варианты меню.
   Джо выбрал посылку сообщения на пейджер.
   - Томми, слушай внимательно, - зашептал в телефон Джо. Голосовая  почта
Эндрюса  была  настроена  на  немедленную   передачу   срочных   сообщений
владельцу, и Джо за последние дни несколько раз выбирал  эту  возможность,
но не был уверен, что она правильно работает.  -  Томми,  я  повторять  не
буду. Я хочу, чтобы ты со мной встретился. Это место есть на карте,  рядом
с Виксбергом, на берегу  Миссисипи.  Дело  касается  нашего  контракта.  Я
сейчас на борту буксира, и здесь же вся банда,  и  я  собираюсь  закончить
дело и встретиться с тобой сразу к югу от торговой пристани" Виксберга.  Я
хочу кончить это дело раз и навсегда. Это все.
   Джо дал отбой и положил телефон на место.
   Откуда-то снизу доносился шум, заглушенные тупые удары,  будто  обломки
кирпича сыпали в сушильную машину, и звуки эти шли из  главного  трюма.  У
Джо побежали по  телу  мурашки,  зашевелились  волосы  на  голове.  Момент
истины. Джо вынул из-за пояса пистолет и проверил обойму,  вставил  ее  на
место и проверил  остальные.  Сделал  четыре  глубоких  вдоха  и  поставил
пистолет на боевой взвод.
   Потом вышел обратно на дождь, отыскивая путь вниз.


   Хиро Сакамото стоял двумя этажами выше  под  проливным  дождем  в  тени
рулевой рубки, прижавшись спиной к ее плоской задней стенке, когда услышал
идущий снизу шум. Похоже на стрельбу. Хиро не был в  этом  уверен  -  буря
усиливалась, и ветер заглушал все остальные звуки.
   Когда Хиро запрыгнул на буксир, он решил  начать  сверху,  считая,  что
Слаггер попытается захватить  мостик,  но  обнаружил  только  просоленного
человечка в дождевике  и  с  клочковатой  седой  бородой,  не  обращающего
внимания ни на что, кроме  расстилающейся  впереди  темной  воды.  Рулевая
рубка буксира была размером с однокомнатную квартиру, по периметру шел ряд
грязных окон, на скошенной крыше стояли древние метеорологические приборы.
Вокруг рубки были подмостки, а с двух сторон - сходни, ведущие вниз. Ветер
здесь резал как бритва,  и  капли  дождя  кололи  Хиро  в  лицо  иглами  и
пробивали ткань его черного _йо-фуку_, но это его вряд ли  беспокоило.  Он
вошел в состояние _сатори_, пульс его замедлился, ум  отключился  от  всех
ненужных внешних сигналов, дух подчинил себе физическое естество.
   Он был готов убивать.
   Кто-то поднимался  по  сходням  справа  от  Хиро,  может  быть,  второй
рулевой, и Хиро выпрямил руку, дав _камисори_ плавно скользнуть из  рукава
в ладонь. Эта бритва была самым смертоносным из  инструментов  Будзитцу  -
лезвие настолько острое и тонкое, что могло пройти  через  горло  человека
насквозь, и он этого не заметит, пока голова его не  упадет  к  ногам  при
попытке завязать шнурки.  Человек  быстро  приближался.  Очевидно,  чем-то
взволнован. Хиро готов был уже вскрыть ему сонную артерию, как  тот  вдруг
позвал капитана.
   - Эй, капитан! У нас тут проблемы!
   Хиро остановился, прячась в тени, и стал слушать в надежде на  полезную
информацию. Речник поднялся к двери рубки. Перемазанный смазкой  коротышка
с лицом хорька и в куртке пожарного открыл дверь и заглянул внутрь.
   - Там внизу какой-то дурдом!
   - Что вы там еще нового придумали, Карл?
   Голос капитана с сильным каджунским акцентом был еле  слышен  за  шумом
ветра.
   - Не, батя, ты не понял, там, понимаешь, какой-то тип, не из экипажа, и
у него пушка.
   - Как это - не из экипажа?
   - Я его никогда не видал.
   Несколько секунд был слышен только шум ветра, потом капитан оказал:
   - Пойди найди Антуана.
   Речник с рожей хорька кивнул, захлопнул дверь и повернулся к ступеням.
   - Прошу прощения, _томодачи_.
   Хиро спокойно выступил из тени и улыбнулся.
   - Что за... - Речник застыл на месте, повернувшись  в  сторону  тени  и
тараща глаза на японца в черном,  будто  перед  ним  был  огненный  столп.
Выкатив глаза и сжав кулаки, он спросил:
   - Тебя еще откуда черти принесли?
   - Из ада, - ответил Хиро.
   Рука японца взлетела и описала дугу поперек  шеи  хорьколицего,  и  тот
отшатнулся, будто ему выпустили дым в лицо. Он открыл рот что-то  сказать,
но не издал ни звука, только одинокая слезинка крови стекла  по  дрожащему
подбородку, а потом шея его раскрылась алым артериальным фонтаном.
   Хиро повернулся и был на середине сходни раньше, чем тело грохнулось на
палубу.


   Люстра взорвалась, и ураган звездной пыли обрушился на камбуз.
   Потом вернулась тьма, и Бернардо Сабитини  закружил  вокруг  толпы  как
разъяренный бык, автомат в его руке дымился, как головня, мясистая  голова
дергалась в сторону потрепанных пирующих речников, разбитых пуншевых  чаш,
разорванных  воздушных  шариков  и  перепуганных  проституток  в  кричащих
маскарадных костюмах, сбившихся по углам. Камбуз был не меньше  небольшого
ангара, стены поднимались как ребра  металлического  кита.  Пустые  пивные
бочонки лежали рядами, как погибшие солдаты.  В  воздухе  пахло  спиртным,
вареной рыбой и сексом. Когда появился толстяк, на камбузе был почти  весь
экипаж.  Не  меньше  дюжины  мужчин  и  полудюжины  шлюх,   многие   спали
непробудным сном, свалившись на заваленные пустыми тарелками  и  объедками
столы. Кое-кто еще был одет в смятые маски арлекинов и цветные маскарадные
костюмы вчерашнего вечера. Вечеринка явно шла всю ночь, и еще не для  всех
гуляк  она  закончилась,  когда  появился  Бернардо,  паля  в  потолок  из
автомата.
   Бернард о ревел буйволом, мозг его кипел от ярости. Плевать  ему  было,
что это Mardi Gras, последний день масленицы, что это время  карнавала,  и
что каждый член экипажа либо пьян, либо с похмелья,  либо  отключился.  Он
только хотел сожрать этого Слаггера и извергнуть через задницу в сортир.
   Как-хотел бы этого и Федерико.
   - Я чую ИРЛАНДЦА! - заорал Бернардо  и  выпустил  в  потолок  еще  одну
очередь.
   Рявкнул автомат, и вспышки ярко-голубого пламени вылетели из идущих  по
потолку труб. Толпу всосало в палубу, как в зыбучий песок, потолок хлопал,
трещал, взрывался, осыпая вниз дождь стеклянных осколков и  плиток.  Шлюхи
ползли к дверям, пьяные речники вжались в палубу. Кто-то  кричал.  Автомат
внезапно замолк в руке Бернардо, горячий, как уголь.
   Толстяк прошел к дальней стене камбуза, к столам, покрытым  нержавеющей
сталью, и ржавым бочкам  с  тухловатой  водой.  Члены  команды  сбились  у
переборки  со  стороны  штирборта,  блуждающие  их  глаза  остекленели   и
остановились на толстяке. Кто-то из проституток пополз к  заднему  выходу,
на ходу натягивая на себя одежду.
   -  Чего  ты  прицепился?  -  крикнул  кто-то  похрабрее.  -  Нет  здесь
ирландцев!
   - Отпустите дам! - заорал еще кто-то.
   Бернардо ухом не повел.  Он  устал,  устал  от  неимоверного  горя,  от
disgrazia [здесь - беда (итал.)], а больше всего  устал  от  несмолкающего
голоса Федерико, шепчущего, щекочущего шрам под ребрами Бернардо: "Убей их
всех, убей ради меня, fratello" [брат (итал.)].  Гнев  и  безумие  горячим
электрическим током текли по  толстой  руке  Бернардо  в  кисть,  держащую
автомат.  Он  повернулся  к  толпе  со  свежим  магазином  в  автомате   и
приготовился стрелять.
   - Не делай этого, толстяк!
   Голос донесся с другого конца камбуза.
   Бернардо повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как из бочки  вырос
человек.
   Это случилось так быстро, что трудно было сразу понять, и  Бернардо  на
момент застыл, глядя на коренастую фигуру Джо Флада, рвущуюся к нему среди
груд конфетти, воздушных  шаров,  рачьих  панцирей  и  прочего  мусора,  и
пистолет он держал в  двух  руках  в  классической  боевой  стойке,  и  он
улыбался, с этого сукина сына текла вода и он улыбался,  наводя  мушку  на
толстяка и открывая огонь.
   Бернардо нырнул в укрытие - молниеносно для такого толстяка, -  и  пули
взрыли за ним  паркет,  сверкнули  фейерверком,  эхо  выстрелов  заполнило
камбуз, отчаянно завопили пьяные речники и  шлюхи.  Бернардо  грохнулся  о
кормовую переборку, автомат случайно выстрелил, сбив ряд масленичных  морд
из папье-маше, штукатурные лица взорвались  осколками  и  пылью,  Бернардо
вопил, держась за бок, под ладонью было горячо и влажно, царапина  горела,
как ужаленная, и все это вертелось в мозгу колесом.
   - ИР-Р-Р-Р-РЛААААНДЕЦ!
   Голос Бернардо сорвался на что-то между рычанием и визгом, он  поднялся
на колени, прячась за пустым бочонком. На той стороне камбуза Джо Флад уже
выбрался из укрытия и бежал к  кормовой  двери.  Бернардо  сплюнул  кровь,
глядя, как Джо исчезает во внутренностях буксира. "Добудь  его,  fratello,
сожри его живьем, проглоти его!" Поднявшись на ноги, Бернардо перевел  дух
и зашлепал через зону военных действий к кормовому выходу.
   Проскочив  сквозь  двойные  двери,  он  оказался  в  тускло  освещенной
кладовой. В углу был люк, и металлические  ступени  вели  сквозь  него  на
нижнюю палубу. Бернардо бросился вниз, вставляя по дороге новый магазин  в
автомат, вылетая в  грохочущий  хаос  турбин,  кислотную  вонь  дизелей  и
въевшейся грязи. Сердце  колотилось,  напряжение  от  раны  было  для  его
огромной туши неимоверным испытанием, но голос Федерико не смолкал, и шрам
под ребрами горел, как раскаленный металл.
   _Убей его!_
   Слетев вниз, Бернардо оказался в узком коридоре из стальных  ферм.  Шум
донесся с конца коридора за машинным отделением - шаркающий, шарящий  звук
- и металлический щелчок. Бернардо взвел автомат и направился к  последней
двери налево, где истертая табличка была прикручена к древней двери,  чуть
приоткрытой, залитой красным светом  забранной  сеткой  лампы.  "Служебное
помещение" - было написано на табличке. Бернардо не понял этих  английских
слов, но почему-то он знал, что сейчас все решится.
   Он распахнул дверь ногой.
   У  стенки  покрытого  обшарпанной  плиткой  туалета  был   единственный
писсуар, напротив него - единственная кабинка, под  потолком  на  потертом
кабеле висела лампа дневного  света,  раскачиваясь  туда-сюда,  отбрасывая
движущиеся тени. Силуэт Бернардо увидел сразу. За разбитой дверью кабинки.
Плотно сбитый человек старался устроиться на унитазе, производя как  можно
меньше шума. Бернардо вскинул автомат, а голос брата в  мозгу  уже  просто
орал.
   Бернардо  выпустил  в  дверь  очередь  тридцатого   калибра,   заполнив
помещение громом и прев