Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа

Разделы:
Бизнес литература
Гадание
Детективы. Боевики. Триллеры
Детская литература
Наука. Техника. Медицина
Песни
Приключения
Религия. Оккультизм. Эзотерика
Фантастика. Фэнтези
Философия
Художественная литература
Энциклопедии
Юмор





Поиск по сайту
?????????. ???????. ????????
   ????????
      ????????? ?????. ?????????? ???????? -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  -
е. Надо вывести их из шока. - Может, вызвать врача? - предложила Аля из-за спины Самсона, но ее рациональная мысль не встретила поддержки. - Я принесу валериановые капли? - громче обычного вставила Ася. - У меня есть в ящике стола. - Несите и то и другое, - велела Ольга, определенно утомленная суетой вокруг двух взрослых, слегка помятых мужчин, расслабленно валявшихся на диванах. Плачущий Лиркин внезапно сел. Слезы на его щеках испарились. Он швырнул в Фалалея мокрое полотенце и исподлобья обвел коллег мрачным взором. - Ну и как? Как, скажите на милость, жить в этой проклятой стране? - выкрикнул он разъяренно. - Дурак на дураке сидит и дураком погоняет. Сборище бездарей и завистников! Я ухожу из вашего гнусного журнала! Ухожу! Меня везде возьмут с радостью! Он вскочил и принялся судорожно оправлять запонки на несвежих манжетах. - Да кому вы нужны? - не выдержал Платонов. - И прекратите истерику! Лиркин осатанел. - Я? Кому нужен? Вот когда раскрывается истина... Так я и знал! Вы всегда, всегда, я чувствовал, хотели от меня избавиться! Мечтаете выжить меня из журнала! Вам завидно, что мои обозрения написаны блестящим пером, а ваши тупым и бездарным! - Господин Лиркин, - миролюбиво прервал его Треклесов, - очень вас прошу, не надо скопом оскорблять коллег. - А меня, меня, по-вашему, никто не оскорбляет? Мне, как какому-то половому, предлагают поднести рюмку водки! А рюмка валерьянки? Издевательство! Мне - валерьянку! Когда все, абсолютно все, кроме, может, молокососа Самсона, знают, что у меня в доме пуды лекарств! Ведра валерьянки! Данила, вернувшийся в приемную с подносом, на котором стояли две рюмки водки, замер на безопасном отдалении. - Ну и черт с тобой, - заявил равнодушно Мурыч. - Не пей водку, не пей валерьянку, подыхай от злости! Он ловко схватил с подноса рюмку, опрокинул в рот ее содержимое и с вызывающим звоном шмякнул рюмку обратно. - От вашего визга, господа, - застонал почувствовавший себя забытым Синеоков, - звенит в ушах. Дайте мне водки. Зубы болят. Может, боль утихнет... Лучше бы подумали, как я буду работать над номером в таком виде? Ведь нельзя в приличном обществе показаться! Данила, соблюдая меры предосторожности, обогнул Лиркина и двинулся к театральному рецензенту. Следом за ним, сжавшись, чтобы выглядеть еще меньше, неслышно ступала Ася с валерьянкой в склянке. - Вы, господин Синеоков, - распорядилась госпожа Май, - можете в ближайшую неделю заняться своим лечением. Расходы за счет редакции. Театральный материал у нас есть: напишем о "Спящей красавице", мы ее видели. - Этот материал вместе с фотографиями займет несколько полос. Обойдемся, пожалуй, и без Скрябина, - помня о своем незавершенном переводе, торопливо заявил Платонов. - И Элоизу можно добавить. - Значит, вы хотите, чтобы следующий номер "Флирта" вышел без меня, без Синеокова? - театральный рецензент, подкрепив свои силы рюмкой водки, возопил с новой силой. - Я все понял! - взвизгнул в его поддержку Лиркин. - Вы все так специально и задумали! Хотели выбить нас из колеи! И я могу указать на заказчика этого подлого и гнусного погрома! - Длинный палец с криво остриженным ногтем описал дугу и замер, вытянувшись по направлению господина в пенсне. - Это вы, Иван Федорович, вы, господин Платонов! Я всегда знал, что вы состоите в черной сотне! И вот, как вы ни таились, истина открылась! Это вы натравили своих архаровцев на меня! - А кто на Синеокова? - подзудил Фалалей. - Не сбивайте меня с толку! - Лиркин набросился на фельетониста. - И вы не без греха! Шляетесь по полицейским, ручкаетесь с жандармами и городовыми... Не исключаю, что вы знали о замысле негодяя - и скрыли ото всех! - Я тоже думаю, что я невинная жертва, - Синеоков скривился, подмигивая Даниле и указывая взглядом на рюмку. - Антон Викторович, - госпожа Май поморщилась, - выдайте пострадавшим по пятьдесят рублей на лечение. Проведите как безвозмездную ссуду. - Будет исполнено, Ольга Леонардовна, - Треклесов вытянулся. - Надо бы доставить их домой. Послать Данилу за извозчиком? - Что? - Лиркин надменно оглядел собравшихся. - Вам так не терпится от меня избавиться, что даже на общий сбор не хотите оставить? Вы же видите, я жив и здоров! И с головой у меня все в порядке! - Вы нам надоели, господин Лиркин. - Аля повернулась и с досадой выскочила из приемной. - Да кто она такая? - взвился Лиркин. - Я ей надоел! Пусть убирается! А я останусь! Останусь - и все! Никому не удастся выжить меня из "Флирта"! - Вам надо лечиться, господин музыкальный обозреватель, а мне ваши вопли слушать некогда, работать надо. - Сыромясов вздохнул и тоже вышел вон. - Леонид Леонидович, дорогой, милый вы наш, вы недооцениваете последствий нападения. - Ася едва не плакала, хотя только что выпила валерьянку, невостребованную потерпевшими. - Давайте без намеков! Я не сумасшедший! - пробурчал Лиркин себе под нос. - Вы для меня более не существуете, господин Лиркин, - растерянный Платонов, вновь обрел дар речи. - Вы для меня - пустое место. С брезгливой гримасой он гордо прошествовал мимо сопевшего и раздувавшего ноздри Лиркина в коридор. - Собрание отменяется, - заявила Ольга Май. - Прошу всех явиться завтра в положенное время и в спокойном состоянии. Лиркин, казалось, только этого и ждал. Он сжал кулаки и выкрикнул вслед удаляющейся Ольге: - Да ведь они только этого и добивались! Специально сорвали нормальную работу, чтобы всем было удобней следить за Эдмундом! Сговорились ходить за ним по пятам и меня подбивали. Ольга обернулась в дверях, внимательно посмотрела на Лиркина и, ни слова не говоря, скрылась из виду. - Самсон, бежим скорее из этого ада, - Фалалей, сохранявший благоразумную сдержанность, тронул стажера за рукав. - Уносим ноги, пока она не передумала. - А куда? - спросил Самсон, собиравшийся провести день в редакции, чтобы овладеть хотя бы некоторыми навыками журнальной технологии. - Неважно. На улицу, на свободу, - фельетонист настойчиво подталкивал юнца к дверям. - Асенька за болезными присмотрит, а нам и так есть чем заняться. Еще конь не валялся в моем фельетоне. А ты, ты уже написал свой шедевр? - Нет, времени не было, - откликнулся Самсон, ныряя в свою буфетную. Там он вытащил пистолет из баула и опустил его в карман, на всякий случай. Наскоро натянув на себя пальто, шапку и на ходу заматывая шарф вокруг шеи, он выскочил за Фалалеем на лестницу. Они кубарем скатились по ступенькам и оказались на воздухе. Морозная сырость окутала их. - Уф, - вздохнул Фалалей, и изо рта его вырвалось облачко пара. - Вот так всегда: переругаются, перегрызутся. Славы им мало. Как только Ольга выносит их дрязги? Самсон вышагивал рядом с другом, и мысли его были уже далеко от происшедшего. Он подозревал, что стал игрушкой чужих амбиций и интересов. - Кстати, дружок. - Фалалей толкнул его локтем. - А ты не знаешь, за что этих дураков побили? - Знаю, - ответил Самсон, - за мой дебют во "Флирте". Ольга показывала мне письмо с угрозами избить Золотого Карлика и Нарцисса. Фалалей расхохотался. - Вот здорово! Получается, что ватага макаровских извозчиков подстерегла авторов байки в засаде. Они, глупые, решили, что Лиркин - это и есть Золотой Карлик, а женоподобный красавец - Нарцисс? Вот потеха! - Я же не специально, сам понимаешь. И на меня могут напасть, если разберутся... - Понимаю, братец, что зелен ты еще, и шишек набьешь немало. А ведь я с утра сегодня Макарова навестил. Лютует деляга! Вот что значит популярность! - Неужели он так популярен в столице? - изумился Самсон. - Я в Казани никогда о нем не слышал! - Да не он популярен, черт бы тебя побрал, - крякнул Фалалей, - а наш журнал! Проник в самую гущу масс. Даже Макарову попался на глаза. Доброхоты постарались. А он сделал из вашей писанины тот вывод, что жена его спуталась с извозчиком Яковом. Вот и отдубасил поленом невинную, до выкидыша. Так что виноват ты, братец, в избиении макаровской жены. Отмаливай грех. На твоей совести. А мне надо бежать дальше, волка ноги кормят. - А куда же я? - Пораженный Самсон притормозил. - И зачем ты тогда меня на мороз выволок? - Ты идешь со мной, - заявил Фалалей. - Я же за тебя отвечаю, забыл, что ли? Мне надо материал добыть - осталось всего два дня! Тебе-то есть о чем писать... - А почему два дня? - не понял юноша. - О, ты же ничего не знаешь! - воскликнул, остановившись наконец, Фалалей. - Третий вылетит на слежку. Тебе не говорили? - Нет, - Самсон захлопал глазами. - А за кем ты следишь? Фалалей еще пуще заторопился. - Пока ни за кем, пока следит Сыромясов. Он мне и сказал, что в четверг моя очередь бегать за Эдмундом. Самсон ничего не понимал. - А зачем? Зачем следить за больным человеком? - спросил он. - Его сегодня даже не было в редакции. - Оберегать надо голубчика. Как бы с ним вновь чего не случилось. Забыл, что ли, как Ольга грозилась всех нас уволить? И уволит, будь спокоен, рука не дрогнет. Самсон успокоился, угрозы об увольнении он помнил превосходно. - А куда мы бежим? - спросил он. - Есть одно местечко, - охотно ответил Фалалей. - Скоро увидишь. Неожиданно Фалалей остановился у телефонной станции и дернул за рукав Самсона. Шикнув, наставник шмыгнул за угол и прижался к афишной тумбе. - Что случилось? - зашептал Самсон, боясь выглянуть из-за укрытия. - Сыромясов идет, - зашипел Фалалей, - интересно, куда? Он, низко надвинув на лицо шапку и подняв воротник, осторожно высунул из-за тумбы нос. - К телефонисткам отправился, - пояснил Фалалей плотоядно. - Что-то многие из наших туда бегать повадились. А этот только что разглагольствовал, что если приодеть телефонисточек по последней моде... Неужели жирный тюлень ловеласничает? - Он ведь совсем старик! - возразил Самсон. - Ему же за сорок! - Тридцать девять, братец, - Фалалей похлопал по плечу друга, - да и сорок не беда для настоящего мужчины. Старый конь борозды не портит. Самсон покраснел и постарался сменить тему. - А вдруг и Платонов нас обманывал? Не следил вчера за Эдмундом, а тоже к телефонной барышне бегал? А Эдмунд лежал дома в своей постели... - Все может быть, - философски заключил Фалалей, - здесь ни на кого полагаться нельзя. Ты, кстати, апельсин нашей Суламифи проверил? - Нет, не успел. - Самсон отпрянул. - А ты думаешь... - Ничего я не думаю. - Фалалей снова утянул Самсона в укрытие. - Я-то свой у баронессы оставил. Тихо. Смотри. Сыромясов. С девицей. Не удивлюсь, если следом за ним Мурыч покажется, он что-то о телефонистках строчит... Молодые люди помедлили и вышли из-за тумбы, когда Сыромясов и девица удалились достаточно далеко. - Ты за ним следить собираешься? - спросил Самсон. - Думаешь, жене изменяет? Думаешь, для материала сгодится? Фалалей воззрился на стажера и пожевал нижнюю губу. - Ты навел меня на запасную мысль, - сказал он наконец. - Дон Мигель наш, конечно, женат. Но жена у него молодая и красивая. Вряд ли он будет ей изменять с серенькой служащей. Ты барышню-то рассмотрел? - Нет. - Не очень. Сложение непропорциональное, ноги короткие. В санях с именем Чубарова на боковине, подхваченных у телефонной станции, они добрались до кафе-кондитерской, где над дверьми на чугунном кронштейне висела вывеска вязью "Цветков и бр". С обеих сторон надписи нежные амуры в легких не по сезону рубашонках поглощали пирожные с пышными завитками крема. А в огромной витрине высился многоярусный торт из папье-маше, богато украшенный причудливым орнаментом, восковыми цветами, фигурками людей и животных, слева и справа от торта стояли хрустальные вазы с грудами раскрашенных пирожных-деревяшек, декорированных искусно вырезанными из цветной бумаги розочками. - Надо подкрепиться, - заявил Фалалей, смело открывая двери в шикарное заведение. Там он велел подскочившему официанту вызвать хозяина и, представившись, долго расспрашивал владельца кондитерской, какие пирожные пользуются самым большим спросом у блондинок. Стоя рядом, Самсон переминался с ноги на ногу и с интересом рассматривал кондитерскую. Обшитые деревом стены, резные рамы, с заключенными в них панно: под зарослями экзотических растений, рисованных масляными красками, гордо выступали не менее яркие павлины. Низкий, резного же дерева потолок с кессонами, заполненными орнаментом из виноградных лоз, придавал кафе уютный вид. Торшеры и настенные бра с плафонами в виде тюльпанов освещали дивную картину: за столиками, в мягких креслицах восседали столичные лакомки, в основном хорошенькие дамы и барышни. Самсон внимательно изучал румяные, разгоряченные личики и ловил на себе кокетливые взоры. Минуты ему хватило, чтобы понять, что Эльзы среди лакомок нет. Хозяин кондитерской усадил гостей за свободный столик у стойки, примостился рядом с ними и сам. По его сигналу молодым людям подали ароматный кофе и сласти. Хозяин с хитрыми глазами-щелочками радушно потчевал своих гостей, попутно поясняя, что строго следит за поставщиками, что для производства пирожных его кондитеры используют свежайший продукт, сливки и чухонское масло, никакого снятого молока или возмутительных подделок, вроде американского маргаринового масла из хлопчатника, как у других, да и главный кондитер у него настоящий француз, а не какой-нибудь мсье Русопят. Фалалей, уплетая пирожные, снисходительно кивал головою. - Очень симпатичные безе и петишу. Полагаю, вашу продукцию ценят и в аристократических домах. Хозяин замялся. - Ну-ну, тоже мне государственная тайна, - небрежно фыркнул Фалалей. - Надо же знать, что хвалить. Кондитерщик засиял в предвкушении рекламы и охотно перечислил свою знатную клиентуру и ее пристрастия. Причудливые названия пирожных так и сыпались из него, как из рога изобилия. - А кому вы доставляете миндальные пирожные? - Фалалей ухватился за золотистую пористую лепешку с приправленной тертым орехом розовой кремовой розочкой посредине. - В доме графа Темняева их любят, - бодро ответил хозяин кондитерской, наблюдая, как произведение кондитерского искусства сминают короткие редкие зубы журналиста. - Аж с Васильевского за ними посылают. - Инте-е-ересно, - протянул Фалалей. - Кто ж их там пожирает? Граф в параличе, графиня уж совсем беззубая... - Не могу знать, милостивый государь, - заискивающе ответил пораженный такой осведомленностью кондитерщик. - Заказ поступает, исполняем в точности. Только последние три дня не приходили... Когда же на столе появилась коробка с пирожными, перевязанная бантиком, Фалалей поднялся. - Отблагодарим по высшему разряду. Не сомневайся. Вместе со мной вы принимали талантливейшего сотрудника нашего журнала, восходящую звезду столичной прессы. Самсон Шалопаев, рекомендую. Хозяин метнул цепкий взгляд на Самсона. - А коробочку отправь... - Фалалей наклонился и шепнул хозяину в ухо адрес. Беспрерывно кланяясь, осчастливленный явлением журналистов, хозяин проводил их до парадных дверей на улицу. - Ну что, брат, - уже на улице хохотнул Фалалей, - подстрелили дичь? Глянь-ка в карман. Самсон сунул руку в карман и уже без удивления обнаружил там синенькую пятирублевую купюру. - Как с братом, с тобой делюсь, заметь, - похвалялся Фалалей. - Для тебя старался. Мне теперь, ясное дело, придется писать о супружеской измене графа Темняева, чья любовница Бетси любит в постели лакомиться миндальным пирожным. А ты напишешь о замороженной Эльзе: блондинка, любила шоколадное безе и берлинские пирожные, за что ее убил брат Петр, обезумевший от расточительности сестры. - Но... но... но это же все бессовестная ложь... - изумился Самсон. - Ложь? - теперь пришла очередь удивляться Фалалею. - Ничего подобного. Граф Темняев имеет содержанку? Имеет. И Риммочка говорила, и миндальные пирожные свидетельствуют, что в доме у него бывают молодые крепкие зубки. Теперь о замороженной Эльзе. Брат Петр убил ее? Убил. А чревоугодие, то есть страсть к шоколадному безе, - метафора прелюбодеяния. Согласен? Пойдем дальше. Пожирание безе - преступление по страсти к сладкому. Убийство за расточительность - преступление по другой страсти, скупости. Все сходится? - Сходиться-то сходится, - тряхнул кудрями Самсон, - но я не понимаю, зачем такой огород городить... - Учись, пока я жив, - посоветовал Фала-леи. - Наше журнальное дело - не постылое писание канцелярских отчетов, а художественное творчество! Фантазия должна работать! Воображение! Понял? Нам главное - метафизическую суть события ухватить! Найти такой вариант, чтобы и против истины не грешить, и иметь возможность развернуться. Если б не моя профессия, вряд ли бы моя матушка могла чаек попивать с любимыми птифурами. Понял? - А не побьют ли нас через неделю? - Самсон вспомнил Лиркина и Синеокова. Фалалей задумался о возможных последствиях. В молчании они дошли до поворота на поперечную улицу. Из задумчивости их вывел звук выстрела. Оба вздрогнули... В конце квартала, под вывеской "Coiffeur Basilio" они увидели груду разбитых витринных стекол и мелькнувшую за поворотом девичью фигурку. Глава 12 Ольга Леонардовна Май сидела в жарко натопленной приемной на том самом кожаном диванчике, на котором утром лежал потерпевший Лиркин. Голову ее покрывал парик с уложенными короной соломенными косами, цветистая шаль, накинутая на строгое платье голубого сукна, согревала плечи. Обхватив руками локти, она непроизвольно раскачивалась взад и вперед, будто баюкала себя, успокаивала. Ольга Леонардовна давно замечала, что лично для нее тяжелым днем является вовсе не понедельник, а вторник. По вторникам, когда она второй раз за неделю собирала сотрудников, дабы отсеять все, что накануне выглядело привлекательным, а после размышлений оказывалось негодным для журнала, обязательно происходило что-нибудь неприятное. И сегодняшний вторник не стал исключением. Еще утром, просматривая письма, адресованные Самсону Шалопаеву, она интуитивно почувствовала какую-то опасность для себя самой. Вскрыла - и убедилась: юнец, которого любезный господин Либид прислал ей как подарок, для развлечения и утешения, способный своим очарованием и мужской красотой воскресить гаснущую душу, уж слишком резво начал одерживать победы в столице. Запереть его в доме и никуда не пускать было бы недальновидно и глупо. Но если не контролировать его передвижения и знакомства, кто знает, чем все закончится. Юношу разорвут на части столичные эротоманки! Сотрудники давно покинули редакцию, только у дверей сидел Данила да в своем закутке стучала на "Ремингтоне" Ася. По вторникам и четвергам, в приемные дни, барышня задерживалась в редакции, считалось, что она остается в помощь Ольге Леонардовне. Но на самом деле Ася, по заданию мягкосердечной, жалостливой Ольги, готовила материал под рубрикой "Энциклопедия девушки": пролистывала очередной обтрепанный том Брокгауза и Эфрона и выпечатывала оттуда пригодные для рубрики сведения. Чего только там ни находила простодушная Ася! Половину пот

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору Rambler's Top100 Яндекс цитирования