наказал и хватит. Отпусти, - милостиво приказал барин, которому
не хотелось, чтобы эта сцена и  далее  отвлекала  его  от  "упоительного
чтения".
   Светлова, и вправду, заметила разбросанные по траве груши. Плоды  эти
были, надо заметить, какие-то невзрачные... Маленькие,  кривоватые  и  в
черных пятнышках - червивые. "Наверняка к тому же и кислые", -  подумала
Аня. Она вообще не была уверена, что в их  средней  полосе  произрастали
какие-либо фрукты, от которых можно было откусить и не сморщиться.
   "Что уж - им жалко этого? -  недоуменно  думала  Светлова,  глядя  на
груши. - Ведь этот Федуев, как говорят, украл миллионы! Значит, не из-за
самих груш Виктор мужика бьет... А почему? Неужели для порядку?"
   - Хорошо, Феликс Иванович! -  Виктор  с  хорошо  заметным  сожалением
садиста перестал заламывать похитителю груш руки. Однако не удержался  -
прервали на самом интересном  месте!  -  и  напоследок  смазал  еще  для
верности парню по носу.
   Видно, у незадачливого вора к тому же  и  нос  был  слабый:  Светлова
вздрогнула - лицо человека залило кровью.
   Между тем, явно недовольный этой сценой, Федуев закрыл балкон и снова
остановился перед портретом скромной русской помещицы  Адуевой,  склонив
голову набок и любуясь незатейливым личиком Анны Павловны.
   - Понимаете, Аня, это было идеальное существование. Согласны?
   - Согласна.
   - Жили бы да жили! Ну что мешало?! Светлова  только  пожала  плечами:
вся Россия уже лет восемьдесят не могла ответить на этот вопрос.
   - Вот вы только послушайте, какова была эта жизнь!
   И Федуев проникновенно, с выражением снова принялся за чтение, иногда
и вовсе отрываясь от  текста  -  видно  было,  что  роман  "Обыкновенная
история" он знал почти наизусть:
   - "Александр часто гулял по окрестностям. Однажды он  встретил  толпу
баб и девок, шедших в лес за грибами, присоединился  к  ним  и  проходил
целый день.
   Воротясь домой, он похвалил девушку Машу за проворство и ловкость,  и
Маша была взята во двор ходить за барином".
   -  Это  что  же...  и  у  вас  -  девки   крестьянские?   -   несмело
поинтересовалась Светлова.
   - А как же, милочка... С  девками  вообще  нет  проблем.  Проблемы  с
сарафанами. Приходится специально заказывать. В столице  специалиста  по
истории костюма еле нашел. А девок-то  навалом...  Понимаете,  чем  ниже
уровень жизни, чем ниже самооценка у женщин, и тем больше девок.
   - Логично, - нехотя согласилась Светлова.
   - Или вот еще, - продолжил чтение  Федуев.  -  "Однажды  в  ненастную
погоду попробовал он  заняться  делом.  Сел  писать  и  остался  доволен
началом труда.
   Напрасно Анна Павловна пустилась уговаривать его не писать, чтобы  не
надсадил грудку, он и слушать не хотел. Когда прошло месяца  три-четыре,
а он от писанья не только не похудел, а растолстел больше, Анна Павловна
успокоилась".
   Прелесть, да?
   - Прелесть.
   - А какая феноменальная нежность в речах Анны Павловны: "не надсадить
грудку"! Вы только вчитайтесь в эти слова.
   - Да, трогательно, - согласилась Светлова. Она как раз думала о  том,
не "надсадил ли себе грудку" белобрысый Виктор, навешивая  тумаков  тому
парню, который лазил за грушами в "барский сад".
   Ведь если Максим Селиверстов все-таки приехал сюда... А он мог успеть
в тот вечер  сюда,  в  Федуевку,  добраться...  Встреча  с  Погребижской
закончилась около семи вечера. Два часа дороги... Вполне, вполне мог!  И
здесь с ним могло случиться - если его  легенда:  корреспондент  журнала
"Мой дом" не сработала! - все что угодно.
   - Пожалуйте откушать. - В дверях гостиной появился Виктор.
   После "упоительного чтения" был еще и обед.
   Щи, соленые огурчики, грибки...
   Полное соответствие той, адуевской, гончаровской реальности.
   Принесли и поросеночка.
   Феликс Иванович осклабился:
   - Помните, Анюта, как в Грачах откушивали?
   - Как?
   - А вот так - "положивши себе на тарелку почти половину поросенка"!
   - Может, к ужину индейку зажарить? - безмолвно возник за  его  спиной
Виктор. - Я распоряжусь.
   - Распорядитесь, распорядитесь, голубчик. Вам, милая,  следует,  есть
больше жирной пищи! - наставительно поучал  Федуев  тощую,  как  модель,
Алису. - Вот отведайте... поросеночка!
   - Благодарствуйте, Феликс Иванович, - подыгрывала Алиса.
   - Не на чем, матушка. А не велеть еще цыплят с белым соусом,  Виктор?
Я, пожалуй, велю...
   - Зачем вам самим? Я-то на что? Похлопочу...
   - Похлопочи.
   - Как все у вас... необычно! - заметила Светлова. -  Экий  вы  Феликс
Иванович, колоритный. И как это журналисты до вас еще не  добрались?  Не
описали все эти ваши чудеса?
   - Почему же не добрались? Эти щелкоперы куда хочешь проникнут!
   - Ах, верно! - поддакнула Светлова.
   - Ну да мы их, щелкоперов-то этих, с  крыльца  спускаем.  Журналистов
этих самых - с крыльца! Верно, Виктор?
   Виктор застенчиво потупился. , - Мой эконом большой  мастер  по  этой
части.
   В общем, все, что удалось  Светловой  -  это  только  приглядеться  и
понять,  кто  есть  кто.  Конечно,  Виктор  -  это  дорогого   стоило...
"Щелкоперов журналистов - с крыльца", значит... Ну, а что потом?
   В то, что потом происходит с журналистами, Феликс Иванович, возможно,
и не вникает. Это дело Виктора. И, по-видимому, любимое дело. Склонность
к садизму у выпускника транспортного вуза очевидная.  Большой  мастер...
Что курица, что человек, ему, очевидно, особой разницы нет.
   Можно смоделировать ситуацию. Журналист Селиверстов им мог просто  не
понравиться, его вопросы и все такое... Барин приказал Виктору  спустить
журналиста с крыльца. Допустим.
   Тот спустил. Перестарался.
   Анна вспомнила, как брызнула кровь из носа у того,  с  грушами.  И  с
каким трудом остановился Виктор,  избивавший  похитителя...  Увлекся!  А
туристический топорик, с которым он несся за полузарубленной курицей? Не
говоря уже об этих скверных поручениях насчет кошки... Возможно,  Виктор
и не хотел Селиверстова убивать, просто увлекся, как у них, у  садистов,
это бывает. Потом добил - перерезал горло. Ведь кто-то же сделал  это  с
Максимом?
   Ну,  и  конечно,  для  Виктора  естественней   было   спрятать   труп
Селиверстова, чем нести ответственность за, пусть и непредумышленное, но
убийство.
   Вот и отвез в лес.
   Почему под Тверь? Это понятно: чем дальше от дома Федуева, тем меньше
подозрений.
   Или...
   "А что, если... - вдруг подумала Светлова. - Что, если... Селиверстов
- это тоже от скуки?"
   Но, в общем,  ничего  конкретного...  Одни  предположения.  Маловато,
маловато... может, просто  показать  фотографию  Селиверстова  кудрявому
Феликсу Ивановичу, разомлевшему сейчас  так  славно  после  поросеночка?
Какой ему смысл этого белобрысого убийцу выгораживать? Виктора посадят -
другого наймет. Такое место пусто не бывает.
   Да нет, пока эконом рядом, показывать фотографию Максима не стоит.
   Наверняка у эконома холопья привычка подслушивать барина под дверью.
   Анна  подмигнула  Алисе.  И  блондинка  в  ответ  понимающе   с   ней
переглянулась.
   - Заезжайте и вы к нам, Феликс Иванович, чайку попить... По-соседски,
так сказать, по-дружески! - медово пропела Алиса. - Анечка  у  меня  еще
денек-другой погостит.
   - Ну, какая же вы добрая стали! - подивился Федуев. - Глазам своим не
верю. А то ведь не женщина была, а сущий Фудзияма - зубки  крошечные,  а
кусает.
   И кусает больно.
   - Да, ну что вы, право, - беззлобно отмахнулась Алиса.
   - Когда же к вам на чаек пожаловать? - поинтересовался Федуев.
   - Да вот завтра и приезжайте. Чего ж откладывать?
   Стали прощаться.
   Прежде чем сесть  в  машину,  Аня  еще  раз  взглянула  на  Федуевку,
освещенную лучами закатного солнца, как это водится в русских романах...
   Светлова  смотрела  на  панораму   Федуевки,   на   босого   Виктора,
раскланивающегося по-холопски на крыльце, и, несмотря  на  свои  мрачные
подозрения, не могла удержаться от смеха. Ну, точно все, как в анекдоте!
   Заседают большие начальники. Главный обращается к своей команде: "Ну,
господа, все у нас с вами есть! Всего, чего  хотели,  достигли,  и  даже
больше! Пора теперь подумать и о людях..."  -  "Вы  абсолютно  правы!  -
радостно замечает соратник. - Как вы думаете, душ по двести  на  каждого
хватит?"
   Светлова грустно усмехнулась, вспомнив этот анекдот.
   - Только прежде, чем домой, сделаем небольшой крюк, - предупредила ее
Алиса, когда  они  уже  изрядно  отъехали  от  дома  Федуева.  -  Заедем
ненадолго в наш районный центр, в Круглич.
   - Круглич?
   - Да, городок такой Круглич. Мне там кое-что забрать надо.  У  одного
человека... Это близко!
   Остановив машину в центре небольшого городка, Алиса ушла, а  Светлова
огляделась по сторонам.
   Оказалось, что остановились они возле рынка.
   Разложив на земле какие-то странные вещи - ношеную  обувь,  ножи  для
мясорубок, пожелтевшие кривые огурцы, - цепочкой стояли люди.
   Это был "торговый ряд", в буквальном смысле слова. Замыкали "торговый
ряд" два ребенка: девочка постарше и мальчик  лет  семи.  За  неимением,
очевидно, другого товара в руках у мальчика был букетик ромашек. Букетик
здорово сник, лепестки  ромашек  загнулись,  опустились  уныло  обмякшие
соцветия.
   Задумчиво глядя на Светлову, мальчик  откусил  вдруг  один  цветок  и
принялся жевать.
   - Ты чего цветы ешь? - прикрикнула на него сестра. - А ну плюнь!
   Мальчик послушно плюнул, немножко о чем-то подумал,  глядя  вдаль  на
дивную красоту простора, и снова - то ли от скуки, то ли детский аппетит
брал свое! - опять откусил от своего букетика, который никто  так  и  не
купил.
   Мог бы нью-Адуев, Феликс Иванович,  если  бы  захотел,  приобрести  в
личное пользование десяток-другой душ? Аня смотрела на зияющие провалами
окон - как после бомбежки! - дома райцентра Круглича, на мальчика,  тупо
жевавшего свои увядшие ромашки, и думала о том, что -  запросто!  Причем
не слишком бы дорого ему это и обошлось.
   Наконец Алиса вернулась, бросила на заднее сиденье какой-то  сверток.
И они поехали.
   - А чего этот Круглич  такой?  -  почему-то  почти  шепотом  спросила
Светлова, несколько пришибленная увиденным.
   - Какой?
   - Ну, будто его бомбили? Разрушенный, грязный?
   Блондинка только махнула рукой.
   - А... пошли они все! Живи, Аня, не оглядываясь по  сторонам!  Сейчас
только так и можно! Здесь и сейчас!
   - Алис, а что он воровал-то? - все-таки не выдержав, поинтересовалась
у своей спутницы Светлова.
   - Феликс Иванович-то?
   - Ага.
   - Федуев последние лет восемь руководил местным  зодчеством  в  одном
городе... Конкретно, как раз в этом самом Кругличе.  А  также  курировал
земельные отношения и строительство.
   - Ах, вот что.
   - Сама понимаешь, какая конкуренция среди многочисленных строительных
фирм, стремящихся получить подряд.
   - Догадываюсь.
   - Как ты думаешь, кто выигрывал это соревнование?
   Светлова промолчала.
   -  Верно!   Те,   кто   отстегивал   процент   от   суммы   договора,
десять-пятнадцать не меньше.
   - Ну, понятно...
   - Плюс вопросы с задолжностями местных предприятий в казну. Там такие
мудреные  системы  взаимозачетов,  что  опять  же  Федуев  внакладе   не
оставался. А суммы, которые взыскивались им за  отведение  участков  под
личные особняки? Ты представляешь, какие это деньги?
   - Немного...
   - Кроме  того,  Федуев  ежемесячно  обкладывал  данью  рынок,  требуя
"взносы" на благоустройство, хотя на это имеются соответствующие  статьи
в бюджете города. В общем, если посчитать все  деньги,  которые  получил
Федуев только на одно это "благоустройство", тут в Кругличе  не  помойка
должна быть, а цветники, как в Версале!
   - Ясно! - вздохнула Аня - Зато окинь взором владения Федуева! Как там
писал Иван Андреевич? "А там и нивы с волнующимися разноцветными хлебами
шли амфитеатром и примыкали к темному лесу..."
   - У него и "темный лес"?! - не выдержала Светлова.
   - А как же, миленькая! Столько лет, на  такой  должности  и  в  такое
горячее для страны время!
   - Н-да... - Светлова задумалась. - И нивы, стало быть, амфитеатром...
- пробормотала она.
   - А ты еще, наивная, спрашиваешь, почему у  нас  тут  не  Версаль,  а
помойка?! - чертыхнулась Алиса.
   Вылезая из машины, Светлова приподняла сверток, который Алиса бросила
на заднее сиденье. Сверток был небольшой, но, как выяснилось, невероятно
тяжелый... Слишком тяжелый.
   "Ого! - только и подумала Светлова. - Вот так блондинка!"

***

   Как и было обещано, к вечеру следующего дня Феликс Иванович пожаловал
в гости к Алисе Викентьевне. Без Виктора.
   - Это большая удача! - шепнула Светловой Алиса. -  Обычно  они  редко
расстаются.
   Хозяйка вместе с Анной встречала гостя на крыльце.
   Федуев, кряхтя, с явным затруднением, вынес из  машины  -  дают  себя
знать поросеночки-то! - свои тяжеловесные телеса.
   - Ну, голубушки, чем потчевать станете?
   - Не обидим, Феликс Иванович, - заулыбалась гостеприимно Алиса.  -  А
где ваш верный паж?
   - Да отпустил я Виктора - родственников повидать. В отпуск.
   - Ах, вот что!
   И они все вместе двинулись в гостиную...
   Алиса заваривала чай... А Светлова ничего лучше не  могла  придумать,
как идти ва-банк.
   Если Селиверстову было суждено погибнуть в  Федуевке,  то  это  могло
быть делом  рук  только  Виктора,  производившего  все-таки  впечатление
далеко не адекватного человека. Если совсем  точно  -  садиста.  Федуеву
труп Селиверстова не нужен был совершенно. Ему на таких журналистов было
плевать с высокой колокольни.
   "Надо говорить с Федуевым откровенно. Другого выхода  нет  и  другого
случая, возможно, не представится", - решила Анна.
   - Феликс Иванович, - начала она вкрадчиво. -  Вы  никогда  не  видели
такого человека?
   Аня протянула Федуеву фотографию Селиверстова.
   Тот с удивлением взглянул сначала на Светлову, потом на снимок.
   - Да нет, не видел, - зевнул Феликс Иванович. - Кто таков?
   - Его фамилия Селиверстов.
   - И что же?
   - Он должен был к вам приехать.
   - Когда?
   - В прошлом году, тем летом...
   - В прошлом году? - усмехнулся Феликс Иванович. - Что-то долго едет.
   - И вряд ли теперь доедет, - заметила Светлова. - Его убили.
   - Что это такое вы мне рассказываете? - недоуменно уставился  на  Аню
Феликс Иванович.
   - А вы не поняли? Вы только скажите: журналист с такой фамилией к вам
приезжал? Он мог представиться вам тогда, как корреспондент журнала "Мой
дом".
   - Журнал "Мой дом"? Да нет, не припоминаю.
   - Нет?
   - Да говорю вам: нет!
   -  Как  вы  быстро  ответили!  Даже  не  задумываясь.  А  ведь  могли
позабыть?
   Феликс Иванович только усмехнулся:
   - Да я такие дела крутил, моя милая, у меня не голова - компьютер.  Я
никогда не могу позабыть.
   - Напрасно вы отмалчиваетесь... Покрываете, - заметила Светлова.
   - Я?! - возмутился Феликс Иванович.
   - Вы только скажите, договаривались вы с Селиверстовым о встрече  или
нет? Вы-то тут, конечно, ни при  чем...  Скорее  всего,  это  Виктор,  -
настаивала Светлова.
   - Да чтоб я сгорел! - чертыхнулся вдруг явно потерявший самообладание
Федуев. - Знать я не знаю никакого Селиверстова! И фамилии такой никогда
не слышал, и не видел и никогда ни о чем не договаривался!
   - Ой! - вдруг прошептала Алиса, глядя испуганно в окно.
   Все повернули головы вслед за ней.
   - Что это? - довольно испуганно  прошептал  вслед  за  ней  и  Феликс
Иванович, мигом растеряв свою барскую вальяжность.
   Небо за окном явно озарялось отсветом пожара...
   - Ну, кажется, вы  добились  полного  соответствия,  милейший  Феликс
Иванович, - пробормотала догадливая Алиса.
   - Что происходит?!
   Федуев ошеломленно взирал на багряный край неба, как раз точно -  ну,
ровно в той стороне! - где находилась его Федуевка.
   - А то и происходит...  Ведь  всем  Адуевкам  и  Федуевкам,  в  конце
концов, в наших-то краях пейзане пускали красного петуха... -  вздохнула
зеленоглазая блондинка.
   - Петуха?
   - Вас, кажется, подожгли, голубчик... Федуев выскочил из-за стола и с
удивительной для такого толстяка ловкостью бросился к своей машине.
   Светлова и Алиса вслед за ним.
   Сухая жаркая погода, хороший ветерок... Когда они приехали  -  тушить
уже было нечего.
   - Да и подожгли с умом - с разных концов, - констатировала Алиса.
   - Поджог? - удивилась Аня.
   - Конечно.
   - А кто?
   - Да местные мужики, конечно.
   - Ты думаешь?
   - Нас тут не слишком любят.
   Светлова, вспомнила избитого Виктором парня.
   - И как быстро все сгорело! И дотла! - изумлялась она.
   - А кому тут тушить? - сокрушалась Алиса. - Пожарная  часть  -  аж  в
Кругличе! И вот что значит деревянный дом...
   Она махнула рукой и пошла к своей машине.
   - Вот так съездил в гости Феликс, - бормотала она. - Хотя, может, и к
лучшему, а то еще сгорел бы вместе со своими хоромами!
   А Светлова еще задержалась на пепелище.
   - Какой ужас! Моя Федуевка! Единственная радость, что у меня была...
   Федуев ходил по еще горячим головешкам, с  каждой  минутой  становясь
все более похожим на уроженца Сенегала... Лилово-темным. Гарь  покрывала
его, поднимаясь снизу, от ботинок к лицу.
   - Это знак, Феликс Иванович! -  сказала  Светлова,  закрывая  носовым
платком лицо, чтобы не дышать гарью. Голос получился от этого  бубнящим,
глухим.
   - Не голос - почти глас.
   - Знак?
   - Да, знак. Указующий  перст.  Намек  судьбы.  Солгали  и  поклялись:
сказали "чтоб я сгорел!" И вот, пожалуйста.
   - Да бросьте чушь нести!
   - Не следует лгать, когда речь идет о жизни и смерти человека,  -  не
унималась Светлова. - Придется вам быть со мной пооткровеннее.
   - Чушь... С языка сорвалось... Совпадение!
   - Признайтесь,  однако,  что  вы  все-таки  назначали  прошлым  летом
журналисту Селиверстову встречу у себя дома.
   - Ах, отстаньте!
   - Признайтесь. Подпишите показания, - Светлова кивнула на головешки:
   - А потом уж, с чистой совестью, будете снова зарабатывать  на  новую
Федуевку.
   - Да не хочу я давать никакие показания!
   - А ведь придется.
   - Вы просто идиотка, - обессиленно прошептал  Федуев.  -  Невменяемая
идиотка! Что вы в самом деле ко мне привязались? Не  женщина,  а  банный
лист...
   Вот приклеилась! Я не знаю такого журналиста! Я не договаривался ни с
каким Селиверстовым о встрече и слышать никогда не слышал такого  имени!
Верите вы или нет? Зачем мне вам врать? Ну, что мне уже больше терять? И
чего мне еще бояться? Конфискация имущества и так уже произошла!
   Поддавая ногой головешки и поднимая черные облака пепла, он уходил  к
своей машине. А Светлова только растерянно  смотрела  Феликсу  Ивановичу
вслед.
   Кажется, то, что он говорил, было правдой...
   - Вы лучше со своей подружкой поговорите, - оглянулся вдруг Федуев. -
Вот уж кто баба не промах! В буквальном смысле слова. Сначала подстрелит
мужика, потом лечит. Может,  на  этот  раз  не  вылечила?  Этого  вашего
Селиверстова?
   Аня озадаченно проводила его взглядом:
   "Так... А это что может означать? Что он имел в виду?"
   - Ань, ты едешь?
   Алиса вернулась за Светловой. Она явно торопилась домой.
   - Как бы я не стала следующей, - бормотала блондинка по дороге.
   - Как же теперь Федуев? - вздохнула Светлова.
   - Построит другой дом! - отмахнулась Алиса.
   - И все опять устроит, "как у Гончарова"? Один к одному?
   - А как же!
   - Удивительная мания!
   - Видишь ли, Анюта, - вздохнула зеленоглазая  блондинка.  -  Жизнь  -
пустыня,  по  ней  бредет  одинокий  путник,  и  вид  этой  безжизненной
местности пугает его. И  он  начинает  заставлять  пространство  всякими
фигурками: дети, друзья, женщины, мужчины,  домашние  животные.  Собаки,
кошки, хомяки... Что-то все время покупает, что-то придумывает, чтобы не
скучать. Сажает какие-то помидоры - чтобы взглянуть на часы и  "ой,  мне
же нужно поливать помидоры!". Не было забот - купила баба порося.  Зачем
она его купила, спр