бщем-то, Светлова не сомневалась, что удивительное  приглашение  и
любезность были вызваны тем, что секретарь Погребижской Лидия Евгеньевна
крайне обеспокоена. Скорее всего, бабуля в курсе, что Светлова  навещает
кое-кого из их окружения.
   Кто-то, возможно, Светлову заложил.
   Может, сосед Комаров?
   Во всяком случае, что-то Лидию Евгеньевну встревожило, и  теперь  она
пыталась выяснить, в какой стадии разнюхивания  Светлова  находится.  Но
опасно ли это для нее?
   - Мне кажется, это  как-то  даже  жестоко  и  несправедливо  с  вашей
стороны...  -  продолжала  между  тем  "обрабатывать"   Светлову   Лидия
Евгеньевна. - Ведь  мы  даже  содействуем  вашему  расследованию!  Мария
Иннокентьевна призналась мне, что сообщила вам все-таки о своей  встрече
с этим молодым человеком...
   Селиверстовым...
   -  Это  правда,  -  согласилась  Светлова.   -   Но   неужели   Марии
Иннокентьевне так трудно было еще раз увидеться  со  мной  и  поговорить
поподробнее, когда она  вернулась  в  Москву?  Вряд  ли  это  заняло  бы
особенно много времени, верно?
   - А я вот, кстати, вас потому и пригласила...
   - Почему же?
   - Чтобы исправить эту ошибку...
   - Вот как? - Светлова многозначительно взглянула  на  пустующий  стол
писательницы.
   - Самой Марии Иннокентьевны, правда, нет.
   - Вот именно.
   - Но зато она просила вам предать, что  тот  молодой  человек  только
упомянул фамилию Федуева. И, как Мария Иннокентьевна припоминает, вот  в
каком контексте было это упоминание...
   - В каком же? Это любопытно.
   - Ну, что, мол, получил  он,  Селиверстов,  интересное  журналистское
задание и очень хотел бы  его  выполнить.  Вот  только  это  и  было  им
сказано.
   "Да уж догадались теперь и без вас, что ни о какой встрече  Максим  с
Федуевым не договаривался", - вздохнула про  себя  Светлова,  с  досадой
подумав о том, сколько ей пришлось потратить времени  на  приключения  в
Федуевке.
   - И все? - на всякий случай спросила она у секретаря.
   - И все. А больше Мария Иннокентьевна ничего из того, что  вас  могло
бы заинтересовать, не знает.
   - Жаль...
   - Что же касается вашей обиды относительно того, что  она  не  смогла
еще раз увидеться  с  вами  и  поговорить  поподробнее,  то...  Поймите,
милая... Ведь Мария Иннокентьевна столько работает! И  так  плодотворно!
Вот послушайте только... Вы хотите послушать? Это совсем новое...
   - О, да! - с лицемерной радостью согласилась Светлова.
   Секретарь с заметным удовольствием взяла со  стола  распечатанные  на
принтере страницы.
   - Вот послушайте! - снова с воодушевлением повторила она.
   А Светлова с большим трудом подавила вздох.
   Разумеется, это опять была сказка про  львенка.  Бесконечная,  честно
признаться, как и "сказка про белого бычка".
   "Чтоб его, этого неутомимо снующего в межзвездном  пространстве  Рика
где-нибудь наконец  прихлопнуло!  -  обреченно  думала  Светлова.  -  Из
какого-нибудь бластера!"
   Дело в том, что Кит дома совершенно замучил Светлову,  требуя  читать
ему вслух все новые и новые порции  этого  неизбывного  "львенка  Рика",
Анин ребенок, непонятно почему, был от приключений львенка в восторге.
   Вообще у детей, как  выяснилось,  был  какой-то  странный  вкус.  Чем
дольше Светлова пребывала в роли мамы, тем  больше  приходила  к  такому
выводу. Ну, вот, например, этот львенок Рик - по  сути  Дела,  настоящий
обормот. Но и Кит, и все его приятели-ровесники,  как  выяснилось,  были
просто "на крючке" и в восторге от этого обормота...  Только  давай  все
новые и новые приключения!
   - "Конечно, эта была планета Готорн... - с выражением и удовольствием
на  лице  читала  Лидия  Евгеньевна  вслух  новое   произведение   Марии
Погребижской. - Львенок  Рик  не  торопясь  вышел  из  своего  звездного
вездехода-капсулы, способного существовать автономно от его космического
челнока "Глория", и огляделся по сторонам.
   На первый  взгляд  пространство,  расстилавшееся  перед  его  взором,
казалось безжизненным".
   "Ну, уж конечно, только на первый, -  вздохнула  про  себя  Светлова,
подавляя зевок. - Сейчас начнется!"
   - "Но Рик благодаря особым приемам  восприятия,  которым  научил  его
волшебник с планеты  Магия,  сразу  почувствовал  чье-то  постороннее  и
довольно  враждебное  воздействие.  Он  быстро  надел  очки  с   особыми
сверхсильными фильтрами и замер  в  напряжении  -  прямо  перед  ним  на
оранжевых камнях планеты Готорн сидело незнакомое существо,  похожее  на
бесформенный сгусток водорослей, тоже оранжевых".
   "Ну, не все  же  тебе  знать..."  -  думала  Светлова,  нисколько  не
сочувствуя подвигам Рика.
   - "В тот же миг пульсирующий луч уперся Рику в  грудь,  -  продолжала
читать Лидия Евгеньевна. - "Ого!" -  подумал  Рик.  Тройная  защита  его
скафандра грозила не выдержать сверхсильного воздействия этого луча. Рик
быстро включил дополнительное питание, блокирующее эту  неизвестную  ему
энергию".
   "Тройная защита  -  это  Погребижская,  наверное,  из  рекламы  пасты
позаимствовала... Прямо как от кариеса, - ехидно комментировала про себя
Светлова, чтобы не умереть от скуки. - Однако все-таки молодец этот  Рик
- предотвратил-таки вражеский наезд!"
   " - Ах, так! - Рик достал свой знаменитый бластер "Оливер".
   Косматый обитатель планеты Готорн лениво пошевелился.
   - Так вы мне не рады? - И Рик направил огонь бластера  прямо  на  это
оранжевое  существо.  Увы,  эти  лохматые  на  вид  водоросли  оказались
сверхпрочным панцирем!" "Надо думать... - тихонько зевнула  Светлова.  -
Дурак он, что ли, этот оранжевый - сидеть на камне  и  ждать,  пока  его
расстреляют из какого-то там бластера..."
   " - Ну держись! - воскликнул Рик. - Все-таки я тебя достану!"
   Аня все-таки не удержалась и вздохнула.  Вслед  за  своим  знаменитым
бластером  Рик  обычно  доставал  какой-нибудь   не   менее   знаменитый
космический гранатомет. В  общем,  то,  что  происходило  в  межзвездном
пространстве, не сильно отличалось от того, что происходило на Земле.
   " - Значит, вы мне все-таки не рады?!" - снова воскликнул Рик.
   "А  какого  хрена  им   радоваться?   -   думала   Светлова,   слушая
воодушевленный голос Лидии Евгеньевны. - Свалился, как снег на голову...
Явился - не запылился! По сути дела, заявился на чужую  планету,  как  в
чужой дом - и палит из своего бластера почем зря...
   И потом, что за манеры: "Я вам не нравлюсь?!" И сразу по мозгам  этим
оранжевым.
   Да у этого львенка просто пунктик уже: нравится он  или  не  нравится
кому-то?
   И вообще - что ему дома-то не сидится?! Всю  Вселенную  уже  облазил,
никому покоя нет..."
   Искренне сочувствуя зеленоголовым обитателям планеты Лутония, а также
косматым оранжевым обитателям планеты Готорн, вдоволь настрадавшимся  от
этого чудака - понятно было также, что отделаться в ближайшем будущем им
от него вряд ли  удастся,  Аня  честно  старалась  не  зевать  и  делать
внимательные и восхищенные глаза, что  было  совсем  непросто  даже  для
такого,  с  укоренившейся  привычкой  врать,   по   выражению   капитана
Дубовикова, человека, как она.
   - Ну, как? Правда, замечательно? - прервав чтение,  Лидия  Евгеньевна
радостно воззрилась на Светлову.
   - Правда! - лицемерно согласилась Светлова.  С  некоторым  удивлением
она  смотрела  на  Лидию  Евгеньевну:  перед  ней   сидела   счастливая,
преисполненная гордости женщина.
   "А чего она так, собственно говоря, радуется?" - думала Светлова.
   Анну  всегда  удивляли  люди,  способные  полностью   отказаться   от
собственной жизни и жить только жизнью другого человека. Самоотверженные
секретари, преданные жены великих людей, горничные знаменитых  актрис  и
певиц...
   Люди, способные отказаться от собственных достижений и жить радостями
и успехами другого человека. Обычно такую судьбу выбирают люди  одинокие
и бездетные...
   - В общем-то, - заметила Светлова, - эти новые приключения  нисколько
не хуже тех, что всегда выходили из-под пера Марии Погребижской. - А про
себя подумала: "Такая же галиматья, как и раньше".
   - Не хуже?! - Лидия Евгеньевна с неподдельным  удивлением  воззрилась
на Светлову.
   "Да что вы  понимаете  вообще  в  таких  тонких  вещах,  как  изящная
словесность?" - ясно было написано на ее изумленном лице.
   - Да, да, не хуже.
   - Да что вы! - воскликнула секретарь. - Лучше! Много лучше!
   - Правда?
   - Ну, конечно! Конечно, дорогая! Это несравнимо, несопоставимо лучше!
   Мы вышли на качественно новый уровень. Это  несомненно!  И  заметьте,
успех все растет и растет!
   "Да уж..." -  тут  Светлова  согласилась.  Что-то  подсказывало,  что
придется  ей  читать  Киту  эти   бесконечные   приключения   Рика   еще
долго-долго.
   Наконец, Лидии Евгеньевна отложила листочки в сторону.
   - Ну, а что там все-таки с вашим расследованием? -  осведомилась  она
как бы невзначай у Ани.
   Это означало,  что  они  подошли,  очевидно,  к  главному  пункту  их
встречи.
   - Ну, что, что... - уклончиво пожала плечами Аня.
   - Сложно, наверное, дело подвигается? Светлова снова пожала  плечами,
делая вид, что  не  очень  бы  ей  хотелось  распространяться  на  такую
конфиденциальную тему.
   - Что?! - заметно оживилась Лидия Евгеньевна. - Неужели  застряло  на
мертвой точке?
   - Да как вам сказать... - неохотно промямлила Светлова.
   - Ну, уж скажите как-нибудь! Мы ведь все-таки с Марией Иннокентьевной
как-никак содействуем вашему расследованию! Можно сказать, помогаем.
   "Куда там! Ну, прямо изо всех сил стараетесь..." - подумала Светлова,
а вслух произнесла:
   - В общем, как раз совсем наоборот. Вовсе это дело и не  застряло  на
мертвой точке, и даже, можно сказать, очень неплохо подвигается.
   Наконец-то Анна дала "себя уломать" и раскрыла тайну следствия.
   - У меня ощущение, что я подошла к решающему моменту,  найдены  новые
улики, свидетель...
   Разумеется, ничего такого у Светловой и в помине не было. Как бы  она
была рада, если бы все так и было! Но, а что она еще могла сказать Лидии
Евгеньевне? Чем еще могла бы напугать и спровоцировать подозреваемую?
   Подвигнуть ее, так сказать, к решительным действиям?
   Банально, но ничего другого не придумаешь, кроме,  как  намекнуть  на
новые улики и свидетелей.

***

   Когда Анна  вернулась  домой,  на  автоответчике  было  сообщение  от
капитана Дубовикова.
   "А и правда, Светлова! Той ночью, когда исчез  журналист,  из  Катова
была угнана новая "девятка": улица Маяковского, дом четырнадцать. Машину
так и не нашли".
   Светлова дважды прослушала эту запись.
   "Улица  Маяковского,   дом   четырнадцать.   Это   совсем   рядом   с
Погребижской, - подумала она. - Молодец капитан? Не забыл  о  просьбе  -
сразу поинтересовался у кого нужно..."

Глава 14

   Более  всего  Светлову,   конечно,   интересовал   монастырь   Федора
Стратилата.
   Но такая поездка потребует не меньше недели. Так быстро,  с  наскоку,
там ничего не узнаешь - надо будет задержаться...
   Но ни о  какой  долгой  поездке  пока  не  могло  идти  и  речи.  Кит
простудился. Пока ОРЗ не пойдет на убыль,  Светлова  привязана  к  дому.
Ненадолго отлучиться - об этом еще можно попросить свекровь.
   Так что монастырь Федора Стратилата - это в перспективе. А пока...
   Надо  исследовать  все  пространство  вокруг   Погребижской,   прежде
заполненное  живыми  людьми,  -  размышляла  Светлова.  -  Что  с   ними
случилось? Куда делись и каким образом "делись"?
   Вон сколько "интересного" стало известно о докторе Милованове! А тоже
поначалу казалось: что особенного? - умер и  умер!  -  все  когда-нибудь
умирают.
   Но ведь еще был у Погребижской старший  брат...  Тоже  умер.  Правда,
довольно давно, во всяком случае, не два года назад.
   А что, например, известно о бывшем муже Марии Иннокентьевны?
   И он тоже умер. И тоже, как доктор Милованов, два года назад.
   Так  что  бывшего  мужа  Погребижской,  брата  болезненной  Елизаветы
Львовны, точно никак нельзя оставить без внимания!
   "Ну что - опять в гости к Малякиным?" - задумалась Светлова.
   Нет... Пожалуй, им можно чересчур надоесть.
   Сразу обратиться к  Елизавете  Львовне?  Рановато.  Пока  не  собраны
предварительные сведения о ее брате - рано!
   Бывший муж Погребижской был  журналистом.  Возможно,  Андрей  Кронрод
что-то о нем знает, и мог бы помочь? Или кто-то еще у них в газете?
   И Светлова принялась звонить.
   Оказалось, что в курсе был сам Андрей: когда-то  давно  они  с  Лешей
Суконцевым,  бывшим  мужем   Погребижской,   вместе   работали   -   мир
журналистский тесен.
   И еще - о везение! - оказалось, что  у  Кронрода  нашлось  время  для
неторопливого рассказа. Редчайший случай.
   - Знаешь, Леша под конец жизни стал каким-то странноватым, - объяснил
Светловой Андрей. - Хотя и не сказать, чтобы уж очень  странным!  Сейчас
ведь много таких людей, которые как-то  "не  вписались"  и  отодвинулись
куда-то в сторонку, в леса, поля и огороды.
   - А с Погребижской он последнее время общался?
   - Да, с бывшей женой Леша Суконцев, несмотря на развод, общался. Да и
чего им было  не  общаться?  Ведь  развод  этот  был  в  высшей  степени
цивилизованным... Естественным!
   - Вот как?
   - Да... Их брак умер очень естественной смертью. Ну,  ни  к  чему  им
было вместе жить - ни тому, ни другому.  Бывают,  видишь  ли,  очевидно,
такие люди - не выносящие жизни впритык, с общим Дыханием.  Но  общаться
они общались. В общем, можно сказать, это была тихая дружба. Когда  Леша
бывал в Москве, непременно наведывался к бывшей жене.
   - А что, разве он жил не Москве?
   - Да уже давно нет.  И  забросил  журналистику.  Квартирку  какую-то,
оставшуюся от родителей, сдавал и жил на эти деньги в  деревне  какой-то
отшельнической странноватой жизнью - кормил там котов и с утра до вечера
ходил по лесу.
   - Ну, это же полезно для здоровья, - удивилась Светлова. - Отчего  же
он так рано умер?
   - Аня, жаль, что мы говорим по телефону, а то бы  ты  видела,  как  я
пожимаю  плечами.  Понятия  не  имею,  дорогая!  Отчего  люди   умирают?
Живут-живут и умирают. Знаешь,  это  случается  постоянно.  Стало  быть,
ничего особенного.
   "Знаем мы, эти "случается постоянно", "ничего особенного"! Вон доктор
Милованов - тоже "ничего особенного..." - подумала Светлова.
   - Хотя  знаешь...  Если  уж  ты  так  заинтересовалась...  -  Кронрод
замолчал.
   - Заинтересовалась, заинтересовалась! - подтвердила его предположение
Светлова.
   - То, может, тебе поговорить с его сестрой? Говорят, эта старушка  до
сих пор регулярно, чуть ли не каждую неделю, ходит к нему на кладбище.
   - А на какое, не знаешь,?
   - Знаю, конечно. Я ведь был на Лешиных  похоронах.  На  Пятницком  он
похоронен.
   "Стало быть, на Пятницкое кладбище регулярно Елизавета Львовна ходит,
несмотря на свое здоровье..."  -  Светлова  задумалась,  вспоминая  свой
предыдущий телефонный разговор с золовкой писательницы Погребижской.
   Ну  что  ж...  Кажется,  теперь  Анна  уже  более   информирована   и
подготовлена к встрече с ней.

***

   Остальное, оказалось, только  "делом  техники".  Светлова,  увы,  уже
неплохо ориентировалась на московских кладбищах.
   Кладбищенские работники объяснили Ане, что за  могилкой,  которая  ее
интересует, присматривают. И что регулярно, раз в две недели по пятницам
- если, конечно, не лежит  в  больнице!  -  сюда  приходит  родственница
захороненного.
   И они, работники, ее хорошо  знают,  потому  она,  родственница  эта,
регулярно  дает  им  деньги,  чтобы  они  тоже  за  могилкой  ухаживали,
поскольку очень болезненная и самой ей это не под силу.
   С утра в пятницу Светлова была на Пятницком.
   Невысокая, в каракулевой шубке - мода и  роскошь  прежних  лет!  -  и
такой же круглой шапочке дама появилась на кладбищенской аллее в  начале
одиннадцатого.
   "Вот она какая, золовка Елизавета Львовна..." - обрадовалась  что  ее
не подвели, Аня.
   - Здравствуйте! -  слишком  обрадованно,  не  успев  перестроиться  и
скрыть этой радости, поприветствовала она старушку.  -  Помните,  я  вам
как-то звонила? Я пишу дипломную работу о творческом  и  жизненном  пути
Марии Иннокентьевны, я студентка...
   Светлова решила  придерживаться  прежней  "легенды".  Простодушная-то
простодушная, но вдруг . золовка  узнает  Анин  голос,  который  слышала
только по телефону?
   - Что вы тут делаете? -  испугалась  старушка,  пристально  оглядывая
"студентку".
   Очевидно, пребывание в санаториях  пошло  человеку  на  пользу  -  во
всяком случае, голос у золовки окреп и был уже не  таким  болезненным  и
едва слышным, как в прошлый раз.
   - Видите ли... Я все вот пишу о творческом  и  жизненном  пути  Марии
Иннокентьевны.  И  в  такие,  понимаете,  уже  исследовательские   дебри
забралась, что даже не только о жизненном пути получается...
   - А о чем же  еще?  -  сильно  удивилась  поправившаяся  в  санатории
золовка.
   - Вы что же, на самом-то деле пишете дипломную работу о кладбищах?
   - Нет. Но понимаете...
   - А в чем дело?
   Золовка опасливо озиралась по сторонам. Зимнее  кладбище,  по  правде
сказать, выглядело довольно пустынно. Если совсем по правде - то  сейчас
никого, кроме самой Елизаветы Львовны и Светловой, не было вокруг.
   - Странная вы студентка!  Звонили,  звонили...  Что-то  плели  насчет
дипломной работы - и вот! Что вы тут собираетесь со  мной  делать-то  на
кладбище?
   - Да ничего я не собираюсь с вами  делать,  -  попробовала  успокоить
старушку Аня. Начало разговора получалось не слишком удачным.  Напрасно,
кажется,  Светлова  понадеялась,  что  тема  похорон  волнует  Елизавету
Львовну так же, как и тема болезней.
   - Ой, ли?
   - Я интересуюсь обстоятельствами  смерти  вашего  брата,  -  уже  без
всяких уловок и вранья насчет дипломной работы честно  выложила  золовке
Светлова.
   Удивительное дело, но Елизавета Львовна почему странным образом сразу
успокоилась.
   - А вы знаете, - вдруг заметила старая дама, - я  всегда  знала,  что
кто-нибудь этим рано или поздно заинтересуется!
   "Ну, вот как хорошо: человек волнуется,  когда  что-то  непонятно,  а
когда понятно, сразу успокаивается",  -  обрадовалась  такому  поведению
золовки Светлова.
   - Ведь не может быть, чтобы Леша так странно и рано умер. И ничего  -
всем наплевать! Не может ведь так быть? - вопросительно взглянула на Аню
Елизавета Львовна.
   "Наивная, наивная золовка Елизавета Львовна. Вера в справедливость  у
этих стариков просто неистребима, - вздохнула про себя Аня.  -  Еще  как
бывает! И умирают, и рано, и странно. И никого это не колышет".
   - Значит, вы даже ждали, что кто-то рано  или  поздно  заинтересуется
обстоятельствами смерти вашего брата? - произнесла она вслух,  обращаясь
к золовке.
   И Елизавета Львовна кивнула своей седой головой в круглой каракулевой
шапочке.
   Оказалось, что кроме собственных болезней, есть нечто, что интересует
Елизавету Львовну еще больше. И это была странная смерть ее брата.
   - А вы все-таки кто? - наконец спросила она у Светловой.  -  Ведь  не
студентка же?
   - Видите ли... Я частный детектив, - призналась Аня.
   - Ну, тогда это точно то, что нужно, - вздохнула Елизавета Львовна. -
Понимаете, при вскрытии выяснилось, что смерть  наступила  в  результате
отравления. Да, в общем, никто в этом и не сомневался, и я в том  числе.
Но они квалифицировали его как пищевое отравление.
   - Кто?
   - Судебно-медицинские эксперты. Они посчитали, что яд попал в желудок
вместе с каким-то спиртным. У Леши там, в его квартирке московской,  где
я нашла брата мертвым, стояли бутылочки.
   - Какие бутылочки?
   - С наливкой вишневой. Леша из деревни привозил.
   - Ах, вот оно что!
   -  Ну,  они  и  сделали  заключение  -  по  статистике,  мол,   самая
распространенная смерть от вишневой наливки с косточками.
   - Статистика  у  нас,  -  вздохнула  Светлова,  -  как  всегда,  сама
замечательная в мире - что нужн