и при чем.
   - Да послушайте, - нетерпеливо воскликнул Пацевич, - как  вы  собираетесь
поджигать?
   Бензином из моей "Волги"?
   И самое главное, что поджигать? Собачью  конуру?  Все  остальное  тут  из
камня.
   - Но, собственно, почему именно поджигать, - заметила я. - Нам ведь ни  к
чему, чтобы именно горело. Нам главное, чтобы дым шел. Если  от  дома  будет
валить дым, как от той тлеющей в лесу машины, пожарные приедут?
   - Еще как, - сказал Валера. - Они и просто на запах дыма примчатся.
   - А если приедут и увидят дым, потребуют, чтобы их пустили в дом?
   - Разумеется, а если Чубатый откажется, имеют право проникнуть в дом  без
согласия хозяина. Это здорово, Ирина! - воскликнул,  оживившись,  Гурьев.  -
Пожарные - как раз такая служба, которая имеет право проникать куда  угодно,
где горит. Проблема только в том, как нам поджечь Чубатого, чтобы  самим  не
загреметь под фанфары.
   - А зачем нам Чубатого поджигать? возразила я. - Нам нужно только,  чтобы
шел дым. Вот мы и подложим ему то, что хорошо горит, ту же резину например.
   - Или дымовую шашку, - сказал Валера.
   - Да, - согласилась я, вспомнив читанные  в  детстве  книги  про  морские
сражения. Там корабли часто, чтобы уйти из-под обстрела,  оставляли  дымовые
завесы при помощи дымовых шашек. Это хорошая идея!  Значительно  безопаснее,
чем резина, и эффективнее. Только где ее, эту дымовую шашку, взять?
   - Ну, достать ее, положим, не проблема, - заметил Костя. - У меня  друзья
в армии остались, в поселке  Сокол.  Там  на  складах  и  дымовые  шашки,  и
фейерверки разные есть, и петарды.
   - И фейерверки? - задумалась я. - Вот и отлично. А  что,  если  разложить
дымовые шашки прямо на крыше особняка? И фейерверки там же?  Начнет  дымить,
взрываться. Там же не разберешь, на  крыше  это  или  на  чердаке.  Пожарные
решат: в особняке фейерверк загорелся - и захотят проникнуть в дом. Ну и  мы
потихоньку вместе с ними. Как такой план?
   - Неплохо, - одобрил Пацевич, -  при  случае  дело  можно  выставить  как
розыгрыш. И даже штраф за ложный вызов пожарных платить не придется.  Вопрос
в том, как доставить все это на крышу.  Три  этажа  все-таки,  и  потолки  у
Чубатого не как в хрущевской пятиэтажке.
   - Костя, а ты не смог бы забраться туда? - пришла в голову шальная мысль.
   - Смог бы. - Костя Шилов пожал  плечами.  -  Вон  там  сколько  карнизов,
уступов, решеток на окнах. А если альпинистскую кошку раздобыть, так и вовсе
нет проблем.
   - А собака? - спросила я.
   - Собаке кусок  мяса  кинем,  -  предложил  Валера.  -  Она  хвостиком  и
завиляет.
   - Не получится, - возразил  Костя.  -Гавкать  будет,  пока  весь  дом  не
переполошит.
   - Собаке брызнуть чем-нибудь в морду, - сказал Пацевич. Он полез в карман
и вытащил оттуда небольшой баллончик с пластиковым клапаном и ручкой. -  Это
нервно-паралитический газ, - пояснил Пацевич. - Им  пользуются  констебли  в
Англии. Купил  себе  на  всякий  случай  и  вожу  с  собой.  Один  раз  даже
пригодился. Теперь вот будет второй.
   - Отлично! - сказала  я.  -  Теперь  осталось  раздобыть  дымовые  шашки,
фейерверк и кошку.
   - За этим надо в поселок Сокол ехать, сказал Костя.
   - Съездим, - заверил его Пацевич.
   - Туда надо бы позвонить сначала.
   - Держите, звоните. - Пацевич протянул  ему  свой  мобильный  телефон.  -
Нажимайте смело через восьмерку. Поселок Сокол он еще берет.
   И Шилов набрал по мобильнику шестизначный номер.
   Вскоре мы уже ехали по опустевшим улицам  города  к  поселку  Сокол.  Как
потом объяснил нам Костя, поселок этот на самом деле был  военным  городком.
Небольшая его часть принадлежала частному сектору, но в основном поселок был
застроен городского типа пятиэтажками, в  которых  жили  с  семьями  офицеры
находящихся рядом воинских частей. Их казармы тянулись за  бетонным  забором
вдоль дороги. От самого поселка в этот час мы увидели немного. Но,  свернув,
по  указанию  Кости,  к  воротам  какой-то  обнесенной  еще  одним   забором
территории, остановились возле них. Дежурный офицер, вышедший нам навстречу,
кивнул, как хорошему знакомому, сидящему впереди Косте  и  после  этого,  не
церемонясь,  открыл  нам  ворота.  Мы  въехали  внутрь,  как  оказалось,   в
расположение одного из складов артиллерийского училища.
   Начальник караула,  офицер,  который  встретил  нас,  пригласил  зайти  в
караульное помещение. Там  он  сбросил  полушубок,  в  котором  выходил  нас
встречать, и мы обнаружили, что на погонах у него четыре звездочки. Капитан,
стало быть.
   - Николай, - представил нам своего друга Костя. - Можно  просто  Коля.  -
Затем по очереди представил нас.
   Караульное помещение, где мы находились, вплотную примыкало к  одному  из
бараков складов. Напротив входной  двери  в  этой  комнате  была  еще  одна,
простая  деревянная,  наверняка  за  ней  находились  собственно   складские
помещения.
   - Слушай, если не секрет,  зачем  тебе  это  все?  -  спросил,  улыбаясь,
капитан Коля, после того как Костя Шилов изложил ему свою просьбу.
   - Нужно, Колян, поверь, - сказал Костя. - Позарез нужно!
   - Да. - Капитан смущенно рассмеялся. - Отметить, что ли, что-то хотите?
   - День рождения мужа вот этой дамы, - объяснил Валера Гурьев.
   - Ах, день рождения. - Капитан смущенно потер бровь. -  Ну,  фейерверк  -
это понятно, а дымовые шашки-то зачем? От кого вы собираетесь прятаться?
   - Мы хотим устроить ему большой сюрприз, - нашлась я. - Послушайте, Коля!
-Я постаралась заглянуть капитану в глаза. -Нам все это правда очень нужно!
   - Что, прямо посреди ночи?
   - Да, прямо сейчас! Пожалуйста! Коля смущенно усмехнулся, потом кивнул  в
знак того, что понял.
   - Ладно! - сказал он. - Сейчас принесу. Вам шашки с каким  дымом,  черным
или белым?
   - Белый дым на фоне ночного неба будет заметнее? - спросила я Костю,  тот
кивнул, а я ответила капитану:
   - Тогда, пожалуйста, с белым дымом.
   Тот скрылся за дверью, ведущей на склад.  Через  пару  минут  вернулся  с
картонной коробкой в руках, поставил ее на стол, и на ее крышке  мы  увидели
этикетку "Дымовые шашки "Туман".
   - Две штуки нам хватит. - Костя вытащил из коробки два небольших брикета.
-Спасибо, Колян, ты настоящий друг.
   - Сейчас еще фейерверки принесу, сказал нам капитан. - Как я  понял,  вам
нужно понемногу, но разных.
   - Нам нужно... - Я задумалась.
   А есть такие фейерверки, которые  загораются  через  десять  минут  после
того, как их подожгут?
   - С бикфордовым шнуром? -  переспросил  Костю  капитан.  -  Есть  сколько
угодно, таких принести?
   - Да, пожалуйста.
   Николай снова скрылся за дверью, ведущей на склад, и в это  время  Валера
Гурьев сказал:
   - А ты гений, Ирина. Как это мы, три олуха, не подумали, что Костя должен
сначала спуститься с крыши, прежде чем фейерверк начнет рваться?!
   Капитан притащил со склада несколько картонных коробочек.
   - Вот, глядите, - сказал он, выкладывая  все  это  добро  на  стол.  -  Я
набрал, как в Писании сказано, - каждой твари по паре. Вот ракеты,  красные,
зеленые и желтые, вот воздушные змеи, вот спирали.
   - И все они с бикфордовыми шнурами? - поинтересовалась я.
   - Конечно, вот он, - сказал  он,  вытягивая  кончик  темно-серого,  почти
черного шнура сбоку одной из коробочек. -  Вот  здесь  поджигаешь,  и  через
четверть часа эта штука загорается.
   - Отлично, Колян, - не сдержал восхищения Костя Шилов.
   - Спасибо вам огромное, - сказала я  капитану.  -  Мы  как-нибудь  к  вам
приедем, репортаж о вас снимем. О вашем житье-бытье.
   - Ну, снимать тут, положим, особо  нечего,  -  ответил  капитан,  однако,
чрезвычайно польщенный. - Да я и не знаю, командование разрешит ли, все-таки
у нас секретный объект. Кстати, во что  вы  все  это  положите?  -  деловито
поинтересовался он. - Сумка, мешок какой-нибудь у вас есть?
   Мы растерянно посмотрели  друг  на  друга:  кроме  собственных  карманов,
сунуть все это техническое сокровище было некуда.
   - Ладно, - усмехнулся Николай.
   Сейчас я что-нибудь найду подходящее.
   - Рюкзак, если можно, - сказал Костя, - небольшой.
   - Ну, трехведерный, - засмеялся капитан, доставая из шкафа синий  рюкзак.
Глядя, как Костя начал укладывать в этот рюкзак коробки, добавил:
   - Болтаться будет немного, но ничего.
   Мы еще раз поблагодарили капитана и собирались  уже  уходить,  как  вдруг
Костя хлопнул себя по лбу.
   - Да, - воскликнул он, - чуть не забыл! Колян, у тебя альпинистская кошка
есть?
   - С котятами. - Капитан лукаво подмигнул мне.
   - Не дури, небольшая ручная альпинистская кошка.
   - Альпинистская? - захохотал Николай. Сначала подавай ему дымовые  шашки,
потом рюкзак, теперь  кошку  альпинистскую!  Слушайте,  ребята,  да  что  вы
задумали? Загремите вы под фанфары, и я вместе с вами.
   Мы стали горячо уверять его, что ничего дурного делать не  собираемся,  и
ведь, в конце-то концов, это была правда. Капитан  слушал  нас  посмеиваясь,
одновременно  роясь  в  ящиках  шкафа,  позвякивая  там  какими-то  тяжелыми
стальными  предметами,  и  наконец  вытащил  кошку  -  небольшой,   изящный,
блестящий хромированной сталью предмет, ощетинившийся  четырьмя  когтями,  и
моток веревки. Положил все это на стол.
   - Вот,  держите,  -  сказал  он,  посмеиваясь.  -  Ну,  теперь  все?  Или
что-нибудь еще нужно для осуществления вашего дьявольски хитроумного плана?
   Поглядев друг на друга и как следует подумав, мы решили, что теперь все.
   - Ну, удачи вам. - Капитан Коля проводил  нас  до  выхода.  -  Расскажете
потом, что у вас получилось. И кошку вернуть не забудьте: время  от  времени
она нам самим надобится.
   Он собственноручно открыл ворота, и мы выехали из  них,  пятясь  задом  и
разворачиваясь. Потом увидели, как капитан весело помахал нам вслед. Опустив
стекло у своей двери, я тоже махнула ему рукой на прощание.
   Всю дорогу обратно к особняку Чубатого Костя Шилов вязал узлы. Во-первых,
нужно  было  привязать  один  конец   веревки   к   кошке,   к   кольцу   на
противоположной, некогтистой ее стороне. Затем он стал  завязывать  узлы  по
всей длине веревки на расстоянии сантиметров сорок друг от друга.
   - По таким узлам лезть удобно, - пояснил Костя.
   Когда мы подъехали к особняку, свет в окнах уже не горел. Оно и  понятно:
шел уже второй час ночи. Мы снова остановились поодаль от хором Чубатого. Но
так, чтобы особняк, особенно левая, обитаемая  его  часть  была  нам  хорошо
видна. Снова забегала, заметалась при виде нашей машины по  двору  собака  и
опять не гавкнула, потому что из машины никто не вышел.  Вокруг  было  тихо,
безлюдно и довольно темно. Единственный фонарь светился у ворот особняка.
   - Ну что, ребята, - сказала я, -  место  тихое,  час  глухой,  все  спят,
может, начнем? - Подождать лучше немного, - сказал Валера Гурьев.  -  У  них
там, в особняке, сейчас самый  разгар  страсти.  Вот  часам  к  трем,  когда
закемарят, тогда и двинемся.
   Это было разумно и справедливо, но  мне  казалось,  не  только  разумными
соображениями вызвано было желание Валеры немного помедлить,  но  и  страхом
затевать такое опасное, подсудное, в сущности, дело  -  устраивать  пожар  в
особняке и пытаться туда проникнуть вместе с пожарными. Только несправедливо
было бы приписывать этот  страх  одному  Валере.  Я  тоже  теперь,  в  самую
решительную минуту, чувствовала ужас перед тем, что  мы  затеваем.  Уверена,
что то же самое чувствовал и адвокат Пацевич, молчаливо  сидевший  за  рулем
машины и  открывший  окно,  чтобы  выкурить  сигарету.  Что  же  должен  был
чувствовать Костя Шилов, которому предстояло выполнить самое трудное,  самое
ответственное? Он,  казалось,  был  совершенно  спокоен,  но  по  тому,  как
поминутно менял положение рук, клал их то себе на колени, то начинал  нервно
барабанить по панели машины, то подпирал ими голову,  будто  не  знал,  куда
деть, чувствовала я, что Косте тоже не по себе.
   Мы сидели молча, и, несмотря на поздний час, никому  не  хотелось  спать.
Поворачиваясь время от времени к Валере  Гурьеву,  я  встречала  взгляд  его
лихорадочно блестевших глаз. Адвокат Пацевич выкурил одну сигарету и тут  же
потянулся за другой. Потом, видимо почувствовав дурной  привкус  во  рту  от
курения, закрыл окно, включил радиоприемник.  Нашел  какую-то  радиостанцию,
крутившую  попсовые  песни  вперемежку  с  пошловатыми,   претендующими   на
остроумие комментариями  диджея,  которые  я  и  в  нормальном-то  состоянии
терпеть не могу, а теперь и вовсе  показавшиеся  невыносимыми.  Я  попросила
Пацевича выключить радиоприемник, что тот без лишних слов и сделал. Мы снова
погрузились в тишину.
   - Вот что, ребята, - сказал вдруг Костя Шилов решительно. - Мы с вами тут
с ума сойдем от ожидания. До трех еще больше часа, а мы все уже на  пределе.
Так что давайте я пойду потихоньку. Теперь уже достаточно глухой час,  глуше
не бывает.
   Мы все невольно замерли, восхищаясь каждый про себя, с какой простотой  и
естественностью решается Костя на этот опасный поступок. Меж тем он  вытащил
рюкзак с фейерверками и дымовыми шашками, стал надевать его  на  спину  -  в
тесном салоне "Волги" это было не так-то просто. Потом Пацевич протянул  ему
баллончик с газом, и Костя зажал его в кулаке правой руки. В левой он держал
кошку вместе со смотанной узловатой веревкой.
   - Ну, я готов.
   - Удачи, Костя. - Это пожелание наперебой, тихо прозвучало из наших  уст.
И, тяжело вздохнув, словно собираясь прыгнуть в воду, Шилов стал  выбираться
из машины.
   Сторожевой пес за забором чубатовского особняка, казалось, только и  ждал
этого. Едва Костя захлопнул дверцу "Волги", пес  выскочил  откуда-то  из-под
дома и залился яростным лаем. От ужаса я похолодела: в  ночной  тишине  этот
лай показался мне оглушительным, способным и  мертвого  поднять  из  могилы.
Костя  стремительным  броском  переместился  к  забору  -  пес  приготовился
выпрыгнуть из-за ограды. Но не успел - из кулака Кости  возникло  прозрачное
облачко, и свет уличного фонаря радугой отразился в нем. Мы услышали краткое
шиканье, затем собачий лай перешел в визг, скулеж, потом и это  смолкло.  Мы
увидели, как пес, закружившись, рухнул на землю.  И  мне  опять  стало  жаль
этого верного и преданного сторожа, невинно страдающего за своих хозяев.
   В окно машины мы видели, как Костя присел, спрятался за широким кирпичным
столбом ограды, ожидая, не выглянет ли  привратник.  Сердце  у  меня  бешено
стучало, мне казалось, что после такого оглушительного собачьего лая  должна
переполошиться вся округа. Но все пока  было  тихо,  окна  в  особняке  были
темными, в дверях никто не  показывался.  Тогда  Костя  решил  шевельнуться.
Выглянув из-за столба и увидев, что пес неподвижно лежит на земле  и  никого
вокруг нет, он легко, в одно мгновение, перемахнул через забор. И направился
к левой  стороне  фасада  особняка,  по  нашему  предположению,  нежилой.  В
тусклом, призрачном свете отдаленного фонаря у  ворот  было  видно,  как  он
раскручивал конец веревки с укрепленной на ней кошкой, чтобы  забросить  его
наверх и зацепить  там  за  что-нибудь.  И  вот  полетела  кверху,  сверкнув
звездочкой, блестящая стальная кошка. Вот  зацепилась  за  решетку  окна  на
втором этаже, раздался тихий металлический лязг. Но я  вздрогнула  от  этого
звука - настолько он показался мне оглушительным. Однако вокруг  по-прежнему
было тихо, не зажигался свет  в  окнах,  в  дверях  не  появилось  ни  одной
заспанной физиономии. А Костя уже лез наверх по узловатой  веревке.  Вот  он
уже на уровне окна второго этажа; каким-то непостижимым образом зацепился за
карниз, держась одной рукой за решетку. И  снова  блеснула,  крутанувшись  в
воздухе, стальная кошка. И  снова  звездочкой  взлетела  наверх,  на  крышу,
зацепилась за узорчатую, обрамляющую крышу ограду. И вот Костя уже лезет  на
крышу мимо окна третьего этажа, все выше и выше.
   - Только бы выдержала проклятая решетка! Только бы не обломилась!  Только
бы Костя не упал оттуда, - шепчу я как заклинание, как молитву.
   И решетка выдержала. И вот Костя уже на крыше -  с  грохотом  прогибается
под тяжестью его тела оцинкованная жесть. Я снова, вся содрогаясь, жду,  что
вот-вот из окрестных домов повыскакивают люди. Но  нет,  все  спокойно,  все
спят. Снизу, из окон "Волги", хорошо видно, как Костя  раскрыл  рюкзак,  как
достал оттуда брикеты дымовых  шашек  и  фейерверки,  как  загорелся  огонек
спички. Он  поджигал  один  за  другим  бикфордовы  шнуры  фейерверков  и  в
последнюю очередь дымовые шашки. Белый, хорошо видный на фоне темного  неба,
тут же повалил клубами дым.
   А Костя уже спускался по узловатой веревке вниз. Вот  он  на  земле,  вот
дергает  свисающую  с  крыши  веревку,  и  кошка,  отцепившись  от  решетки,
звездочкой падает вниз, Костя подбирает ее. Вот он перемахнул  через  забор,
вот бежит к нашей "Волге", открывает дверцу, вваливается внутрь, на переднее
сиденье, и швыряет себе под ноги кошку, веревку и пустой рюкзак. Обернувшись
к нам решительным, торопливым движением, спрашивает:
   - Ну что, вы уже вызвали пожарных?
   И мы, смущенно переглянувшись, засмеялись - самое главное чуть не забыли!
И я в благодарность пожимаю Косте его огромную мужественную руку.
   Пожарных вызвал Пацевич по своему мобильному.  Сказал,  что  из  особняка
валят клубы дыма, нет, он не местный, адреса не  знает,  а  сюда  на  машине
приехал. Находится он на Пятой Дачной, за ДК "Мир", ближе  к  лесу.  Особняк
трехэтажный, тот, что самый крутой.
   Потом мы ждем. Опустив стекло, вслушиваемся в ночную  тишину  города,  не
раздастся ли где-нибудь вой сирен пожарных машин. Наше разочарование огромно
- сирены не слышны. В пустынном, спящем  ночном  городе  они  не  нужны.  Мы
слышим только приближающийся рев моторов нескольких грузовиков, потом  видим
в отдалении огни синих мигалок. И вот пожарные машины, ослепляя светом фар и
надрывно завывая моторами, показываются в узком проулке, ведущем к  особняку
Чубатого.
   - Ну, мне пора, - говорит Пацевич, выбираясь из машины и выходя  пожарным
навстречу. Его сутулая фигура в черном длиннополом пальто выглядит  солидно,
такой на шутника и телефонного террориста не похож.
   Передняя машина - а всего  их  примчалось  три  -  останавливается  около
Пацевича, и тот рукой показывает на валящие из особняка  клубы  дыма  -  они
хорошо видны на фоне черного звездного неба. Пожарные тут же выскакивают  из
машин, начинают звонить в калитку. Потом колотить в нее, трясти оглушительно
грохочущую стальную решетку ворот. Свет в комнате привратника загорается  не
сразу - не без внутреннего злорадства я отмечаю: Костя Шилов так  чисто  все
сделал, что Бородавка до последнего  спал  сном  младенца  и  только  грохот
железной двери разбудил его.
   В пижаме, в накинутом поверх нее полушубке он вышел наконец из  особняка,
протопал  к  воротам.  Вид  у  него  заспанный,   растерянный,   ничего   не
соображающий. Сидя внутри "Волги", слышим, как он объясняет пожарному:
   - Нет! Нет у нас никакого пожара! Уезжайте!
   - Да ты глаза разуй,  парень!  -  нетерпеливо  восклицает  тот,  указывая
наверх. Бородавка смотрит туда и, хотя, стоя  у  самой  стены,  крышу  видит
плохо, замечает вьющиеся над ней клубы белого дыма.
   Я нетерпеливо гляжу на часы: пятнадцать минут прошло с тех пор, как Костя
поджег фейерверки  -  где  же  они?  "А  вдруг  попались  с  дефектом  и  не
сработают?" возникает в голове у меня, я чувствую,  что  меня  всю  начинает
трясти от нервного возбуждения, и я шепчу как заклинание: "Ну  где  же,  где
эти фейерверки?"
   А внизу, у ворот особняка, Бородавка продолжает препираться с пожарными.
   - Давай, парень, не дури, открой нам! Посмотреть надо, что горит...
   - Нельзя! Не могу! Не имею права открыть!
   - Да почему? Ты что, дебильный, что ли?  Бородавка  открывает  было  рот,
чтобы ответить, но не успевает сказать и слова. На крыше особняка  раздается
страшный  треск,  ослеп