- Кто?
   - Подумай сам.
   - Ты что, опять работаешь?
   - Да. А на другую машину мне, наоборот, надо данные получить.
   - Стасик, - сказал он с сомнением, - ты толкаешь меня  сразу  на  два
служебных преступления. А нельзя официально, запросом?..
   - Нельзя, - ответил я. - Нет времени. И потом. Костя... - я вздохнул,
потому что мне очень не хотелось говорить то, что через секунду сказал:
   - Однажды ты обещал, что будешь моим должником до гроба...
   - Это так серьезно? - спросил он.
   - Да. Во сколько ты завтра будешь в управлении?
   - Рано. Часов в девять.
   - Хорошо. Записывай номера. И в четверть десятого жди моего звонка.
   Я положил трубку и посмотрел на Дыскина.
   - Береженого Бог бережет, - кивнул он одобрительно.
   - Значит, завтра будем пасти белую "волгу"?
   - Да. Только пасти будешь ты. Мне придется держаться подальше.
   Зазвонил телефон, и я сказал, протягивая к нему руку:
   - Это Марина.
   - Сердце - вещун, - насмешливо сказал Дыскин.
   - Здравствуйте, Станислав Андреевич, - произнес в трубке бархатный, с
легкой хрипотцой голос.
   Наверное, что-то необычное творилось в этот момент с моим лицом,  ибо
Дыскин навострил ушки на макушке. Несколько секунд  я  был  не  в  силах
вымолвить ни слова, потом перевел дух и сказал,  очень  стараясь,  чтобы
тон мой был как можно более безмятежным:
   - Мы вроде сегодня уже виделись? Я вас  не  очень  ушиб  бидоном?  А,
Юра?
   Он тоже  взял  тайм-аут  на  некоторое  время.  Потом  прокашлялся  и
сообщил:
   - Ну что ж, очень хорошо. Вы  знаете,  кто  я,  я  знаю,  кто  вы.  И
кажется, нам есть, о чем поговорить.
   - Есть, - согласился я.
   Дыскин приник ухой к моей трубке.
   - Сегодня вы нанесли нам серьезный ущерб, - начал Глобус. - Заведение
пришлось спешно эвакуировать. Кстати, почему вы не прислали  туда  своих
друзей с Петровки?
   - Потому, что я не сомневался в вашей оперативности, - ответил я.
   - Правильно сделали, - похвалил он. - Мне вообще кажется,  что  мы  с
вами поладим. Не хотите поработать с нами, посотрудничать? В накладе  не
будете.
   Так, это уже третье предложение за последнюю неделю.
   - Спасибо, - сказал я.
   - Спасибо "да" или спасибо "нет"?
   - Спасибо "нет".
   - Жаль, - вздохнул он. - Тогда скажите, чего вы добиваетесь?
   Я подумал немного.
   - Для начала хочу, чтобы оправдали Байдакова.
   - Дался вам этот Байдаков! - сказал он  с  досадой.  -  Он  что,  ваш
родственник? Мелкая тварь. К тому же гнусная.
   Я молчал.
   - С Байдаковым ничего не получится, - отрезал Он. - Машина закручена,
назад хода нет. К  тому  же,  если  вытащить  Байдакова,  станут  искать
другого убийцу, а мы в этом не заинтересованы.
   - С Байдаковым не получится, со Шкутом не получится, с  Сипягиным  не
получится, - сказал я. - Ни с чем у нас с вами не получится.
   Он покашлял в трубку и сказал сухо:
   - Как хотите. Каждый человек кузнец своего несчастья.
   - Это точно, - с готовностью подтвердил я и услышал в ответ  короткие
гудки.
   - Интере-есно, - протянул Дыскин, откидываясь, -  как  это  они  тебя
прокололи за... - он посмотрел на часы, - меньше чем за два с  половиной
часа?
   Ответа на этот вопрос у меня не было.
 
*** 
 
   На следующее утро в 9.25 лохматый владелец белой "волги"  обрел  имя:
Бурыгин Анатолий Владимирович, 1960 года рождения. В 10.05 мы с Дыскиным
уже были возле его дома на Новолесной улице. "Волга" стояла на месте.  В
11.02 Бурыгин вышел из подъезда, осмотрел машину со всех сторон, потыкал
носком ботинка колеса и сел за руль. В 11.06 наша кавалькада тронулась в
путь. Сначала "волга", потом Дыскин на своей "яве" в мотоциклетном шлеме
с опущенным солнцезащитным забралом, и наконец мы с  "Жоржем"  метрах  в
ста позади. Я очень надеялся, что мы направляемся в гости к лысому.
   Бурыгин ехал неторопливо и никакого беспокойства не проявлял. У  меня
постепенно отлегло от сердца:  значит,  они  не  предполагают,  что  мне
известна их машина.
   Утро  понедельника  -  не  чета  воскресному  вечеру.  Улицы   забиты
транспортом, и очень мало шансов, что "хвост" засветится.  Развернувшись
у Белорусского вокзала, мы покатили в сторону центра. Снова разворот  на
Манежной, вверх мимо Большого театра и "Детского  мира",  направо  через
Китайский проезд - и мы на набережной.  Долго  это  будет  продолжаться,
думал я?
   Это продолжалось долго. С набережной Бурыгин повернул на Пролетарский
проспект, потом из-под моста выскочил в сторону Южного  порта.  Я  начал
нервничать, когда он свернул направо, к портовым  сооружениям.  Куда  мы
едем? Здесь же нет никаких жилых зданий!
   Легковых машин вокруг почти не осталось, только тяжелогруженые ЗИЛы и
КамАЗы  попадались  навстречу.  И  вдруг  я  как-то  разом  понял,   что
забрызганная грязью красная "нива" с неразличимыми номерами едет  передо
мной уже довольно давно. Случайность? Или нет?
   Я  увидел,  как  бурыгинская  "волга"  набирает  скорость.  Валя   не
отставал. Но самым страшным было то, что и "нива" начала  ускоряться.  В
ее  заднем  стекле  я  увидел  белобрысый  затылок  и,  кажется,   начал
догадываться, что происходит.
   Вот почему  Бурыгин  был  так  спокоен,  не  проверялся,  не  пытался
обнаружить "хвост"! Его страховал сзади дружок на "ниве", и  у  меня  не
было сомнений, что он уже срисовал Дыскина. Кретин, ведь я же знал,  что
это профессионалы! Ну почему, почему я решил, что они глупее меня?!
   С бешеной  скоростью  "волга"  летела  теперь  по  совершенно  пустой
дороге, петлявшей среди каких-то мрачных пакгаузов,  огороженных  серыми
бетонными заборами. Ее заносило на виражах, пыль стояла столбом.  Дыскин
и "нива" летели следом, а мой "Жорж" напрягался из последних  сил.  И  я
вдруг увидел, как белобрысый подносит ко рту продолговатый предмет. Боже
правый, неужели у них рации?!
   Да, похоже. "Волга" вдруг сбросила  скорость,  Дыскин  соответственно
тоже, а "нива", "нива" - нет! Я уже все  понял,  мне  хотелось  крикнуть
Вальке: по газам, по газам, уходи вперед! Но я ничего  не  мог  сделать,
"нива" уже настигла мотоциклиста и обходила  его  слева.  Я  выжимал  из
"Жоржа" все, что он мог, но ясно видел, что не успеваю. Белобрысый начал
неуклонно прижимать Дыскина правым боком. Валя попытался  уйти,  но  ему
было некуда деться. На скорости  около  ста  километров  я  увидел,  как
белобрысый резко  крутанул  руль.  "Нива"  ударила  "яву"  крылом.  Валю
вынесло на узкий тротуар, ударило о бетонный забор, мотоцикл  завертелся
на асфальте, и, когда я  юзом  затормозил  перед  ним,  его  колеса  еще
крутились. Дыскин лежал на земле метрах в  пятнадцати,  шлем  раскололся
пополам, как ореховая скорлупа.
   Пока я  нашел  телефон,  пока  примчался  реанимобиль,  прошло  минут
тридцать. Но приехавшей бригаде врачей потребовалось на  диагноз  совсем
немного времени.
   - Вы кто будете, родственник? - испытующе посмотрел на  меня  пожилой
реаниматор с добрым усталым лицом.
   - Друг, - выдавил я. - Он выживет?
   - Нет. Он мертвая думаю, он умер мгновенно,  в  момент  удара.  Очень
сожалею, но сделать ничего нельзя.
   Я медленно ехал в обратном  направлении  и  думал  о  том,  что  вот,
другого человека убили вместо меня. Наверняка  они  думали,  что  это  я
опять преследую Бурыгина, из-за шлема они не смогли различить, кто сидит
в седле мотоцикла. Они убили Валю, и я опять бессилен что-либо сделать.
   С тяжелым чувством я подъехал к отделению. Мне  предстояло  подняться
на самый верх Голгофы: рассказать о смерти Дыскина, а потом ответить  на
тысячу неизбежных вопросов.
   - Северин, - сказал, увидев меня,  дежурный  капитан  Калистратов,  -
тебя начальник уже целый час ищет, быстро дуй к нему.
   Он как-то странно посмотрел на меня или мне показалось?
   Когда я вошел в кабинет к начальнику, там находился весь  триумвират:
сам майор Голубко, зам, по розыску Мнишин и замполит Крячков.  Все  трое
повернулись в мою сторону, и Голубко прогудел:
   - Вот он, красавец! Иди, иди сюда!
   Сесть мне не предложили. Зато я узнал,  что  на  меня  в  прокуратуру
города  поступила  коллективная   жалоба   от   сотрудников   и   гостей
кооперативного кафе "Росинка", где я вчера вечером устроил пьяный  дебош
и драку со  стрельбой.  Между  прочим,  среди  подписавших  письмо  один
депутат, два  члена  бюро  горкома,  директор  крупного  завода  и  член
коллегии союзного комитета. Случай уже на контроле в  министерстве  и  в
Прокуратуре Союза. Что я могу сказать по этому поводу?
   По этому поводу я не мог сказать  ничего.  У  меня  не  было  в  свое
оправдание ни достоверных фактов, ни убедительных аргументов. Я играю со
слишком сильным противником.
   - Сдай оружие и удостоверение, - неприязненным голосом сказал Мнишин.
- И сиди дома, тебя вызовут.
   Я аккуратно выложил на стол то и другое. Повернулся и ушел, так и  не
рассказав им про Валю. Они теперь сами по себе, а я сам по себе.
   Придя домой, я первым  делом  позвонил  Валиулину.  Хватит  играть  в
прятки, в конце концов, это он втравил меня в это дело, пусть  теперь  и
вытаскивает.
   Телефон не отвечал. Тогда я набрал номер Невмянова.
   - Валиулин? - удивился Шурик. -  Спохватился!  Он  уже  два  дня  как
улетел в Томск, замначальника  УВД.  Получил  полковника  и  улетел.  Но
обещал звонить. Что-нибудь ему передать?
   - Пламенный привет, - сказал я и положил трубку.
   Посидев   в   раздумье   у   аппарата,   я   позвонил   по   телефону
Черкизову-второму. Подошла все та же женщина. Я сказал, кто я и что  мне
нужно. Она обещала передать. Поразмышляв еще немного, я пришел к выводу,
что самое худшее, что может быть  в  моем  положении,  -  это  выполнять
приказ Мнишина сидеть дома и ждать, пока вызовут.
   За оставшееся до вечера время я сделал все намеченные дела.
   Я навестил Пузо, который прочел мне целый  доклад  о  жизни  и,  если
можно  так   выразиться,   творчестве   Елизара   Петровича   Кадомцева,
председателя кооператива "Луч".
   Потом я, надев для солидности форму, поехал в суд Киевского района  и
тщательно изучил в архиве дело бывшего работника Внешторга  Льва  Ильича
Зубова.
   Затем я  воспользовался  тем,  что  еще  не  все  жители  микрорайона
поставлены в курс того, что меня  сместили  с  занимаемой  должности,  и
совершил кое-какие действия.
   После всего этого  я  вернулся  домой  и  обнаружил  перед  подъездом
"вольво", на которой  обычно  ездит  Черкизов-второй.  Мы  с  ним  молча
поднялись ко мне на этаж, и только когда вошли в квартиру, он спросил:
   - Какие новости?
   - У меня отобрали служебное удостоверение и личное оружие, -  сообщил
я. Он поцокал языком.
   - С оружием могу помочь.  Что  вы  хотите:  пистолет,  автомат?  Если
пистолет, то какой системы?
   - Пулемет, - сказал я. - И гранатомет.
   Его левая бровь поползла вверх.
   - Ну... На это мне нужно будет дня два. Может, три...
   - Шутка, Арсений Федорович, - сказал я. - Мне ничего этого не нужно.
   Он с осуждением покачал головой:
   - Тогда чего вы меня искали?
   - Мне необходимо, чтобы начиная с семи  утра  завтрашнего  дня  вы  в
течение двадцати четырех часов были в моей досягаемости. То есть рядом с
телефоном.
   - Двадцать четыре часа? - переспросил он. -  Лучше  сорок  восемь,  -
поправился я. - Так будет надежнее.
   - Значит, - сказал он, - вы надеетесь на результаты.
   - Да, - подтвердил я, - надеюсь.
 
17 
 
   Рано утром следующего дня я был на Новолесной улице. Нашел нужный мне
дом, поднялся на пятый этаж и  позвонил.  Сначала  долго  не  открывали,
потом заспанный голос спросил:
   - Кто там?
   - Ваш агитатор, - проворковал я.
   - Какой еще к черту... - начал Бурыгин, распахивая дверь. На нем  был
короткий махровый халат, под которым виднелась широкая волосатая грудь.
   Договорить ему я не дал. Чтобы попасть ему точно в лоб, мне  пришлось
немного подпрыгнуть, но я вложил в удар столько чувства, что он пролетел
через весь коридор и вломился в дверь сортира. Там я его  снова  настиг,
взял двумя руками за отвороты  халата  и  пару  раз  хорошенько  стукнул
головой об унитаз. Толик поплыл.
   Я выволок его в комнату и  бросил  на  незастеленную  кровать.  Потом
быстро осмотрел комнату и на кресле под курткой обнаружил револьвер. Это
был  великолепный  американский  магнум  тридцать  восьмого  калибра   с
глушителем. Раньше я видел такие только в кино и на картинках.
   Я подошел к Бурыгину и несколько раз хорошенько  дал  ему  по  щекам,
чтобы привести его в чувство.
   - Слушай, ублюдок, - сказал я ему,  -  слушай  и  запоминай.  Скажешь
своему Глобусу: четыре восемьдесят  пять,  которые  они  ищут,  у  меня.
Повтори. - И я для укрепления памяти сунул ему под нос ствол магнума.
   - Четыре.., восемь.., пять... - повторил он непослушными губами.
   Я положил пистолет в карман, повернулся и  вышел,  хлопнув  за  собой
дверью.
 
*** 
 
   Поставив  рядом  с  собой  телефонный  аппарат,  положив  на   колени
пистолет, я сидел в дедовском кресле и ждал. Это  была  работа,  тяжелая
работа, и я не мог отвлечься ни на что  другое.  Ни  читать  газету,  ни
слушать радио, ни смотреть телевизор - только ждать.
   Если они придут, мне понадобится пистолет. Если позвонят,  пригодится
чудесный сингапурский телефон, который моя подружка приволокла вчера  по
секрету от своего папб. Но они не звонят и не приходят, хотя я  жду  уже
семь с половиной часов.
   И все-таки звонок прозвучал неожиданно. Я как раз задумался, когда он
тоненько пропиликал.
   - Здравствуйте, Станислав Андреевич, - вежливо сказал  Глобус.  -  Вы
нас приятно порадовали. Бумажки действительно у вас?
   - Действительно.
   - А как они к вам попали, можно узнать?
   - Ветром надуло, - любезно сообщил я.
   - Ну и что вы хотите взамен?
   - Много чего.
   - Хе, -  сказал  он.  -  Мы  это  предполагали.  Поэтому  предприняли
кое-какие шаги, чтобы  уравнять  шансы.  Эта  девушка...  Марина...  Она
сейчас у нас.
   "Сволочи, - подумал я с отчаянием, - какие сволочи! Вот почему они не
звонили столько времени. Ладно, надо немедленно взять себя в руки".
   - Ваши предложения, - сказал я.
   - Давайте встретимся и все обсудим.
   - Где? Когда?
   - Сейчас около четырех. Скажем, часов в семь на  сороковом  километре
Минского шоссе. Идет?
   - Идет.
   - Только не делайте глупостей. Вы ведь, кажется,  уже  имеете  о  нас
представление.
   - Вы обо мне тоже, - буркнул я, но, прежде чем положить трубку, нажал
на нужную кнопку,  и  в  стеклянном  окошечке  загорелся  номер.  Ничего
сверхнеожиданного он мне  не  дал.  Просто  последнее  и  неопровержимое
подтверждение.
   Если подняться на чердак моего "Жолтовского", а  оттуда  по  железной
пожарной лесенке выбраться на крышу,  то  с  самого  дальнего  ее  края,
укрывшись за выступом вентиляционной трубы,  можно  наблюдать  сразу  за
всеми  подъездами  стеклянного  дома.  Это  открытие  я   сделал   вчера
теоретически, еще не зная, пригодится оно или нет.  А  сегодня  проверил
его на, практике. Я знал, что мне снова придется подождать, но  на  этот
раз был уверен, что не слишком долго. Двадцать четыре  минуты  спустя  я
дождался. Теперь мне предстояло начать, как сказал бы Юра Глобус, делать
глупости. Первая заняла у меня часа полтора. Сколько уйдет на вторую,  я
не знал.
   Дверь квартиры мне  открыл  Лерик.  Он  был  с  мокрыми  волосами,  в
расстегнутой рубашке.
   - Здорово, - сказал он. - Проходи. Только извини, старичок,  если  ты
насчет этой кражи, то сейчас нет времени. Видишь, убегаю. Можно, я  буду
при тебе одеваться?
   - Можно, - сказал я, усаживаясь в кресло. - Но я не насчет кражи. Тем
более что наводчик нашелся.
   - Да? - удивился Лерик, затягивая на шее галстук. - И кто же это?
   - Ты.
   Он на мгновение замер, а потом расхохотался:
   - Ну и шутки у тебя! - И добавил, посерьёзнев:
   - Ты соображаешь, чего говоришь?
   Я кивнул.
   - Причем ты не просто наводчик. Ты еще и убийца. И как я  подозреваю,
главарь преступной шайки. Ну, скажи мне "нет"!
   Лерик молча смотрел на меня в упор. Потом медленно произнес:
   - На сумасшедшего ты как будто не похож. Тебя  что  же,  не  учили  в
университете, что такие обвинения надо доказывать?
   - Учили, - вздохнул я. - Но в том-то и беда, что доказать я ничего не
могу. Потому что ты все время загребаешь жар чужими  руками.  Ты  только
придумываешь, а делают за тебя другие.
   По лицу Лерика скользнула улыбка.
   - Нет, все-таки ты сумасшедший. - Он прошелся по  комнате,  уселся  в
крутящееся кресло за письменный стол и спросил:
   - Нельзя ли поконкретней, что я там такое придумываю?
   - О, - сказал я, - это долгий разговор. А у нас мало времени.
   - Ты куда-то торопишься? - слегка усмехнулся он.
   - Да. И ты отлично знаешь  -  куда.  Полтора  часа  назад  из  твоего
подъезда вышли Глобус и Бурыгин.
   - Какой Глобус? Какой Бурыгин? - он поднял брови вверх. - Определенно
ты ненормальный! У нас в подъезде десять этажей и на каждом этаже четыре
квартиры!
   Я внимательно пригляделся к нему и пришел к выводу, что  он  все  еще
думает, будто я беру его на пушку. Ну что ж, пора пушке выпалить.
   - Два часа назад Глобус разговаривал со мной  с  твоего  телефона.  У
меня дома стоит аппарат, который позволяет определить, с  какого  номера
звонят. Так что кончай придуриваться, у меня к тебе деловое предложение.
   - Никогда не слышал про подобные аппараты, - пожал плечами Лерик.
   - Сингапурский. Хочешь прогуляться ко мне, посмотреть?
   - Нет, - махнул он рукой, сделал паузу и спросил:
   - А что за деловое предложение?
   "Проняло наконец", - подумал я и мысленно перевел дух.
   - Твои бандиты ждут меня сейчас на Минском  шоссе.  Я  не  знаю,  что
именно ты придумал на этот раз, но уже усвоил твои правила.  Живым  меня
отпускать не собираются. А я имею другие планы. Поэтому пока они там, мы
с тобой поедем туда, где находится Марина, и ты мне ее отдашь...
   Лерик с сосредоточенным видом достал  из  пачки  сигарету,  задумчиво
засунул ее в рот и зашарил по столешнице в поисках спичек.  Не  нашел  и
потянулся к ящику письменного стола.
   - Убери руку, - сказал я угрожающе.
   Он поднял глаза и увидел направленный на него магнум. Потом  медленно
отвел руку и выпрямился в кресле с застывшим лицом.
   Я указал подбородком:
   - Зажигалка справа от  тебя,  можешь  прикурить.  Он  прикурил,  и  я
заметил, что пальцы у него чуть-чуть дрожат.
   - Встань, - приказал я. - Вставай медленно, без резких движений. А то
я испугаюсь, и эта штука может ненароком выстрелить.
   Лерик молча подчинился, буравя меня взглядом. Он тоже не знал, что  я
поклялся не стрелять в людей.
   -  Теперь  выйди  из-за  стола,  -  я  дулом  револьвера  указал  ему
направление движения, - и перейди на диван.
   Когда он выполнил приказание, я, не спуская с него глаз, обошел  стол
с другой стороны и открыл ящик. Там, слегка  прикрытый  бумагами,  лежал
точно такой же магнум с глушителем.
   - Вы что, закупили целую партию? - удивился я.
   Он молчал, глядя на меня с ненавистью. Поэтому я вздохнул и сказал:
   - Ладно, хватит терять время. Вставай, поехали.
   Лерик не тронулся с места, зато открыл наконец рот:
   - Никуда я не поеду. - Он осклабился. - Вряд ли ты возьмешь и  просто
так меня пристрелишь. Я покачал головой:
   - Конечно, нет. Очень нужно садиться в тюрьму из-за такого подонка...
   - Друзей детства не выбирают, - хмыкнул он.
   -  Ага,  -  кивнул  я.  -  Поэтому  тебе  говорят:  у  меня   деловое
предложение.
   Я сунул руку в карман куртки  и  вытащил  туго  перетянутую  резинкой
пачку вкладышей.
   - Держи!
   Пачка полетела к нему на колени. Он подхватил ее, живо содрал резинку
и пролистнул. На лице его мелькнуло удовлетворение.
   - А теперь кидай обратно, - сказал я. Лерик медлил, и я повторил:
   - Кидай, кидай! Не бойся, все равно твоя будет!
   Он нацепил резинку обратно, и через секунду пачка опять была  в  моем
кармане. Я продолж