Депутат.  На  руках  его  висели  две
девчушки лет по пятнадцать, платиновые крашеные блондинки.
   - Ая-яй, как не стыдно, Андрей Григорьевич, - покачал я головой. -  Я  же
заказывал брюнеток. И не старше тринадцати лет.
   - Гхры, - издал он нечленораздельный звук.
   - Дайте  девушкам  деньги  на  такси.  И  заплатите  за  беспокойство,  -
посоветовал я. Мне очень хотелось испортить ему эту ночь.
   - Но...
   - Андрей Григорьевич, - я укоризненно покачал головой, и Депутат послушно
полез за увесистым толстым портмоне, на  который  девчонки  уставились,  как
зачарованные.
   Он отстегнул им по зеленой купюре, и малолетки вытряхнулись из квартиры.
   - Как ты сюда попал? - спросил Депутат, привычно поправляя перед зеркалом
галстук. Для члена законодательного собрания галстук - это как  для  шахтера
отбойный молоток. Он любил свои галстуки. Он тратил на них огромные  деньги.
И он лелеял их.
   - Через потолок.
   Он невольно поднял глаза наверх.
   - Как это?
   - А ты догадайся.
   Проник я в дом без проблем. Тетке, дежурившей внизу и не пускавшей никого
в дом, как цербер, я продемонстрировал удостоверение прокуратуры.
   - Ой, а что случилось? - всплеснула она руками.
   - Случилось, - многозначительно произнес я и, пройдя мимо  нее,  спокойно
уселся в лифт, поднялся на седьмой этаж, открыл ключом дверь.
   Откуда ключ? Не буду рассказывать,  как  я  умудрился  сделать  слепок  с
ключей Депутата. Было дело, представился подходящий случай.  При  общении  с
людьми надо знать о них все и рассчитывать  на  самые  неожиданные  варианты
отношений.
   - Всю песню испортил, - вздохнул Депутат. -  Нормально  не  мог  в  гости
прийти?
   - Не мог. Я стал кинозвездой.
   - Видел. Но ты сейчас на себя не похож.
   - Стараюсь... Отлично выглядишь, - похвалил я.
   - Тоже стараюсь. Общественный статус заставляет.
   - Да, - согласился я.
   Несмотря на то что сам вождь либеральной партии с утра до вечера клялся в
ненависти к Америке и обзывал нехорошими словами их президента,  птенцы  его
гнезда  очень  быстро  впитывали  именно  американские  стандарты.  Партийцы
оформлялись  в  соответствии  с   требованиями   к   имиджу   средней   руки
американского бизнесмена. Галстук шелковый  черный,  не  дешевле  пятидесяти
долларов - иначе засмеют. В кармане чернильная  ручка,  лучше  всего  модель
"Доупол" фирмы "Паркер" - вон она торчит из кармана Депутата,  стоит  триста
восемьдесят баксов. На руке часы "Тэнк" фирмы "Картье", три тысячи  зеленых.
Сотовый телефон, притом обязательно в кожаном чехольчике, который  тянет  на
сто пятьдесят баксов. Портрет Депутата закончен.
   - Вообще я пришел спускать с тебя шкуру, - кинул я небрежно.
   - Что? - собеседник выпучил на меня свои и без того круглые темные очи.
   - План по сдаче шкур у меня не выполнен.  Тебя  сразу  убить?  Или  лучше
помучаешься?
   - Э, Тим, брось так шутить, - обиделся он.
   - Знаешь, что я больше всего не люблю. Когда  мне  врут.  Камешек  вранья
может вызвать обвал.
   - Ты о чем?
   - Ты не сказал, что был перед первым исчезновением Михаила Зубовина в его
компании.
   - Ну, был... А ты не спрашивал.
   - Ну-ка, выкладывай все. И без запинки.
   - Вождь наш на тусовке в "Голубой бездне"  выступал.  Твердил,  что  геи,
если он станет президентом, официально получат канал на  телевидении,  театр
Вахтангова и будут признаны политической партией. Потом облобызался с  одним
из них, отказался уединиться, хотя у того бедолаги аж ресницы от  вожделения
дрожали.
   - А Михаил Зубовин?
   - Он тоже там был. Вождь и с ним обнялся. Обещал, что когда у геев  будет
свой телеканал, то директором на нем будет Зубовин.
   - Дальше?
   - Зубовин и тот гомик, с которым вождь лобызался первым, -  он  танцор  в
"Бездне", уехали вместе.
   - И что?
   - И все. Позже я узнал, что Зубовин исчез. Потом  он  нашелся.  И  теперь
исчез.
   - Он с тем танцором накоротке?
   -  Как  сказать.  Зубовин  официально  вроде  как  и   не   гей,   просто
сочувствующий, и в "Голубую  Бездну"  вроде  бы  опустился,  чтобы  осветить
встречу Ширшиновского с электоратом.... И никто не  знает,  что  они  вдвоем
уехали. Я покурить вышел, видел, как они обнимались у выхода. Потом каждый в
свою машину сел. Конспираторы. Мне кажется, у них давняя страсть. Обнимались
как-то по-семейному,
   - Кроме тебя кто видел это?
   - Скорее всего, никто не видел.
   - Как ты умудряешься все время совать всюду свой нос.
   - Умею.
   - Чего раньше молчал?
   - Не хочется лезть мне во все это, - вздохнул Депутат. - Такой гнилью  от
всей этой карусели тянет...
   - Как  того  приятеля  Зубовина  из  "Бездны"  найти?  -  осведомился  я,
вытаскивая конверт с деньгами и бросая на журнальный столик. Услуги Депутата
должны оплачиваться, иначе он растеряет весь свой энтузиазм.
   - Это Лева Бландинц, Он достаточно известный танцовщик. В шоу  с  Борисом
Моисеенко участвовал.
   - Он сейчас выступает в "Голубой луне"?
   - Нет. Выступал полгода назад. Но потом завязал. Сейчас в каком-то кабаре
для голубых.
   - В каком? Ты как партией уполномоченный должен знать подобные места.
   - Не знаю. Сейчас  их  тьма,  этих  баров,  -  Депутат  раскрыл  пакет  с
деньгами, радостно хмыкнул.
   - Ну так узнай, - приказал я.
   - Узнаю...

Глава двенадцатая

   Пара высших чиновников страны со свитой прибыли на  ежегодную  тусовку  в
Австрии - форум  экокомического  развития  Европы,  К  ним  же  присоседился
Олигарх всея  Руси  и  несколько  акул  рангом  поменьше.  На  этих  форумах
российская делегация занимала почетное место, поскольку уже десять лет там и
на других подобных тусовках Россию удачно продавали по частям и, к изумлению
мировой общественности, никак не могли допродать, и тогда  опять  начинались
разговоры о загадочной русской душе и таинственной заснеженной стране.
   Так как цены на Россию в последнее  время  чуть  упали,  Абрам  Борисович
Путанин на пресс-конференции подал свой суровый голос - мол,  неча  тут  нас
учить. У нас шестьдесят процентов мировых запасов ядерного  оружия.  И  если
что... После этого Россия пошла по более приличным ценам.
   Сам Президент России ни в какую Австрию не поехал. Он с трудом выбрался в
Кремль с дачи в Завидякино, тут же снял пару министров и отбыл обратно.  Мне
вспомнилась песня Высоцкого:
   Од согнал министров с кресел, оппозицию повесил, и  скучал  от  тоски  по
делам.
   За последние три года сменилось около двух сотен министров.  И  с  каждым
разом в желанных креслах рассаживались все более странные люди. Поговаривали
об амнистии за экономические  преступления  -  именно  таким  образом  будет
покрыт  дефицит  необходимых  чиновничьих  кадров,  которых  сейчас  так  не
хватает.
   Из двух новых министров один был родственником Абрама Путанина, другой  -
бывшим сокамерником по следственному изолятору, задним  числом  оправданным,
известного финансового монстра, считавшегося олигархом номер два.
   В "Новостях" опять показали мое лицо,  после  чего  начался  "Музыкальный
час" и завыла жалобно, слабо и трогательно - так просят подаяние - Маргарита
Брузайтис, дочка Алины Булычовой, жена арабского миллионера. Интересно,  что
ее голос считался на эстраде в последнее  время  эталонным,  а  там  сделать
карьеру, имея вокал хоть ненамного лучше, весьма проблематично.
   После нее показали танцевальный номер. Тут, конечно, исполнение  было  на
уровне.  Танцор  летал  по  сцене  с   партнершами   легко,   как   перышко.
Чувствовалась хорошая школа. После представления у танцора взяли интервью. А
звали танцора Лева Бландинц! Тот самый!
   Я нажал на кнопку видеозаписи.
   -  Где  вы  танцевали   раньше?   -   спросила   Бландинца   обозреватель
"Музыкального часа" - атлетического  сложения  девица,  затянутая  в  черную
лакированную кожу, вся в железяках и заклепках, похожая на  магнит,  который
сунули в ящик с металлическим мусором и гвоздями.
   - В Российском ансамбле народной пляски, - ответил танцор. - Но там  меня
недооценили.
   - Козни завистников? - подалась вперед обозреватель.
   - Там люди с достаточно застойным, ретроградским мышлением... Мы не нашли
общего языка...
   Ясно.  Начал  вязаться  к  кому-нибудь  из  танцовщиков  с  непристойными
предложениями, за что художественный руководитель,  лауреат  двух  Ленинских
премий  и  человек,  безусловно,  выдающийся,  выкинул  его  за  дверь,  как
нашкодившего котенка.
   - Где вы сейчас выступаете?
   - Сопровождал одно время известных эстрадных певцов.  Работал  с  Борисом
Моисеенко.
   - В клипе "Эта голубая планета" вы снимались, да?
   - Хореографическая постановка моя... Сейчас выступаю в клубе "Кукарачча".
   - Так что почитателей вашего таланта можно пригласить туда?
   - Ну, - танцор хитро прищурился. - Не всех. Не всех. Многим там может  не
понравиться.
   - Почему?
   - Там  место  для  тех,  кто  любит  настоящих  мужчин,  -  он  кокетливо
передернул плечиками.
   Итак, клуб "Кукарачча".
   Внизу поползла бегущая строка "Повтор  передачи  от  25  апреля".  Старая
передача. Много воды утекло.
   Я залез в компьютер, вышел в справочную программу по московским фирмам  и
учреждениям.  Сделал  запрос  -  "Кукарачча".  Тут  же  выскочил  целый  ряд
названий.  "Московский  Кукарачча"   -   компания   по   торговле   сахарным
тростником... "Кукарачча" - банк экономических  инициатив...  "Кукарачча"  -
клуб. И адреса, и телефоны.
   Я  взял  телефонную  трубку.  Настучал  номер  клуба.  И,  придав  голосу
жеманность, спросил:
   - Это клуб "Кукарачча" ?
   - Да, к вашим услугам, - ответили мне примерно Таким  же  многообещающим,
почти что мужским голосом.
   - Это у вас танцует Лев Бландинц?
   - Да.
   - Такая душечка. Когда на него можно посмотреть?
   - У нас вход - тридцать долларов.
   - Хоть пятьдесят... Он сегодня будет?
   - К сожалению... - на том конце провода замялись. -  Скорее  всего,  пока
нет...
   - А где он? - горестно спросил я. - На гастролях?
   - Нет. В Москве. Просто еще пока не знаем, будет ли... Сегодня  вряд  ли.
Может, на той неделе.
   - Ая-яй, - запричитал я.
   - Вы все равно приходите.  У  нас  широкий  спектр  развлечений,  хорошая
кухня, богатый выбор напитков, И, конечно, приятные  знакомства.  Притом  мы
оказываем некоторые услуги по выбору.
   - Ох, - прихрюкнул я. - Обязательно... А Бландинца уже давно нет?
   - Две недели. Понимаете, бывают у людей разные ситуации... Вы приходите.
   - Обязательно. Мне так хочется найти настоящих друзей.
   Я дал отбой. Приятно общаться с "голубями". Так вежливо и мило воркуют.
   Ну и что? В голосе "голубя" на том конце провода ощущалась растерянность.
Готов поклясться, что с Бландинцем у них какие-то нелады.
   А если предположить,  что  танцор  тоже  пропал?  Михаил  Зубовин  исчез.
Бландинц исчез... Исчезновения эти связаны? Может  быть,  и  связаны.  Может
быть, и не связаны...
   Мне вспомнился анекдот, как кроха сын к отцу пришел, и сказала кроха:
   - Папа, я стал геем,
   - Да? А у тебя есть иномарка?
   - Нет.
   - Ты имеешь кредитную карточку?
   - Нет.
   - Ты участвуешь в арт-тусовках?
   - Нет.
   - Тогда ты просто пидор.
   Да, Миша Зубовин и танцор были настоящими геями.
   И их следы нужно искать в среде настоящих геев.  Для  начала  неплохо  бы
пробраться на какую-нибудь гейскую тусовку и присмотреться, как там и что. В
отличие от обычных гомиков, геи хорошо знают друг друга.
   Надо выяснить, какие тусовки в ближайшее время  намечаются.  Лучше,  если
это будет мир искусства.
   Я сделал пару звонков и вскоре имел  необходимую  мне  информацию.  Прямо
сегодня вечером намечается такое сборище -  широкий  фуршет  деятелей  поп-и
рок-музыки под названием "Конференция  "Музыка,  права  человека  и  свобода
слова"...
   Свобода слова, надо же. Тогда бы уж "свобода писка и визга" назвали.  При
чем тут слово?
   Стоп, оборвал я сам себя. Нельзя так брюзжать. Надо быть терпимым...
   Фуршет обещал состояться в Академическом театре юмора, располагавшемся  в
центре Москвы и недавно отреставрированном в  стиле  люкс.  Судя  по  списку
приглашенных, составляли его люди, несколько нестандартно повернутые. Оно  и
неудивительно. Программа проходила в  рамках  программы  "Права  человека  в
странах третьего  мира"  и  набившего  уже  мне  оскомину  проекта  "Голубые
города", к которому приложил руку Михаил Зубовин.
   Начало намечено на восемь часов вечера. Сейчас -  полдень.  И  мне  нужно
раздобыть приглашение. Как? Нетрудно догадаться.
   Я вышел на сотовый Депутата.
   - Привет, сенатор.
   - Здорово, - в его голосе было не слишком много радости  -  я  успел  его
капитально достать за последние дни, И вместе  с  тем  звучала  и  некоторая
заинтересованность - мой голос часто отзывался шелестом купюр. А Депутат  не
из тех, кто поленится нагнуться за копейкой, пусть она и в дерьме вымазана -
потом отмоет. Деньги не пахнут.
   - Сегодня в театре юмора знатная тусовка. Мне нужно приглашение.
   - На твое имя?
   - Ты что, сдурел?
   - Там приглашения именные.
   - Тогда выпиши на Смирнова Виктора Касьяновича.
   - Это кто?
   - Дед в пальто... Жду.
   - Ладно, - вздохнул Депутат. - Попробуем.
   - Кто тебя просит пробовать? Тебя просят отрабатывать деньги.
   - Большие?
   Я назвал сумму, и она Депутату понравилась. За клочок  бумажки  это  было
очень много.
   - В семь часов будет, - заверил он...
   Я посмотрел на себя в зеркало и остался  удовлетворенным.  Когда  я  вижу
таких типов, моя рука тянется к кирпичам  -  на  один  хочется  положить,  а
другим  прихлопнуть.  Кожаная  безрукавка,  блестки,  -  стиль,   модный   у
извращенцев, Гомики приходят в восторг, когда щупают хорошо выделанную кожу,
когда в глаза бьют заклепки. Раньше  кожаные  куртки  и  штаны  были  уделом
байкеров, сейчас этот маскарад всеми фибрами души полюбила голубизна.
   Хотя  тусовка  намечается  полуофициальная,  но   посвящена   она   будет
российской попсе, и такой вид там не смутит никого. Наверняка  там  будут  и
скучные типы в галстуках, но все-таки больше будет вот таких, с заклепками.
   На стоянку два старшины  госавтоинспекции  пускали  только  тех,  у  кого
пригласительный был фирменный - с розочками и финтиклюшками. Таких набралось
не так много, и машины у  них,  надо  сказать,  были  крутые.  Я  рассмотрел
парочку шестисотых "мерсов", серебряный "Линкольн-таункар", стильный и  дико
дорогой "Бентли".
   Сторожила  милиция  и  вход,  пуская  только   по   пригласительным.   На
конференцию перлись самые разные люди  -  кто  в  строгих  костюмах,  кто  в
заклепках, коже, безрукавках, сомбреро. Не все они принадлежали к  почетному
племени геев, но все относились к сочувствущим, иначе делать им в этом месте
было бы нечего.
   Я пришел к самому началу и устроился на галерке в зале. На  сцене  стояли
трибуна и стол президиума. Такая веселая тусовка началась  с  нудных  речей,
скучных,  как  учебник  по  истории   КПСС,   ораторов,   которые   навевали
воспоминания о комсомольских собраниях.
   Первым выступал посол Великобритании, страны, весьма  сильно  озабоченной
правами человека. Настолько сильно, что  у  посла  были  тяжелые  мешки  под
глазами от недосыпания и озабоченности. За  эти  самые  права  англичане  за
последние два года вместе с американцами разбомбили три суверенные страны, и
теперь  посол  внимательно  вглядывался  в  зал,  пытаясь   высмотреть,   не
нарушаются ли права человека и  в  этой  варварской  стране  и  не  пора  ли
постучать "томагавком" по Красной площади.
   От американского посольства выступал третий секретарь. Он улыбался  и  на
ломаном русском выдавал похабные  шуточки.  Он  был  не  меньше  англичанина
озабочен правами человека, но еще больше его заботила свобода слова, которую
он готов был поддержать всей мощью военно-морского флота США.
   Беря  пример  с  американца,  выступающие  наши   соотечественники   тоже
улыбались. Натуралы улыбались угрюмо. Геи - вполне искренне.
   Зал  был  полон  на  треть.  Здесь   собрался   самый   цвет   московской
тусовки-властелины  душ,  артисты,  бизнесмены,   модельеры.   И,   конечно,
журналисты. Газетчики ставили с краю сцены диктофоны, Телевизионщики били из
своих видеокамер со всех огневых точек по трибуне.
   Я едва не заснул. И спать хотелось не одному мне, Наконец, по залу  пошел
недовольный ропот, и с торжественной частью решили закруглиться,
   Приглашенные разбрелись по фойе лопать разложенные на подносах и тарелках
бутерброды и пирожные и трескать дармовое  шампанское  -  чаще  без  особого
удовольствия, по старой привычке,  из-за  неистребимого  душевного  людского
свойства, называемого любовь к халяве, хотя половина приглашенных без убытка
для кармана могла приобрести цистерну этого самого шампанского.
   Самым  здоровым  аппетитом  отличались  журналисты,   которые   настолько
привыкли к фуршетам и халяве, что иные из них давно забыли,  как  зажигается
плита у них дома и что продукты закупаются в продуктовом магазине. Одного из
журналюг известная рок-звезда пичкала бутербродами, приговаривая:
   - Ешь, малыш.  Не  стесняйся.  И  толстый  малыш  двух  метров  росту  не
стеснялся. В фойе все было как обычно - у кого-то брали интервью,  кто-то  с
кем-то знакомился, намечались контракты и контакты. Кто-то красовался  перед
телекамерой и блаженно жмурился от фотовспышек.
   Полуобнявшись, профланировали два депутата - толстый и тонкий. Тонкого  я
когда-то видел по  ТВ  и  не  знал  о  нем  ничего.  А  толстый  -  личность
известная..  Депутат  -  адвокат,  который   в   доперестройку   работал   в
хозяйственном управлении МВД СССР, при этом не забывая подрабатывать  стуком
на КГБ.  Тогдашний  небожитель,  генерал  МВД,  прознавший  о  его  невинных
чудачествах, заявил: "Нам ни стукачей, ни голубых  не  надобно".  Вот  такие
нарушения прав человека тогда процветали. В политику  он  попал,  когда  его
взяли в команду  по  запрету  Коммунистической  партии.  Он  удачно  обвинил
современных коммунистов в свержении царского режима, терактах в начале  века
(которые, кстати, совершили левые эсеры), во всеобщей тюрьме  народов  37-го
года и гибели урожая 89-го года. Он добивался запрета организации, именующей
себя КПСС, за что  получил  кличку  "человек,  именующий  себя  Муравьевым".
Адвокат он был дрянной, дела все успешно губил, не добился, понятное дело, и
запрета КПСС, Решил попробовать себя в политике и мздоимстве, на этой  почве
сейчас процветал.
   Вот под ручку прошли еще двое, низенькие, при галстуках и похожи друг  на
друга, как  братья.  Один  -  бывший  министр  иностранных  дел,  страдающий
таинственным психическим заболеванием, - он до печенок  ненавидел  всех  без
исключения  союзников  России  и  в  кулуарных  беседах  призывал   западных
партнеров отбомбиться по  ним  побыстрее.  К  сожалению,  эти  мечты  начали
сбываться,  когда  коварная  стихия  выкинула  его  из  кресла  министра   и
зашвырнула в вице-президенты английской игрушечной фирмы.
   Второй - тоже  известный  дипломат  Валерий  Котиков.  Он  был  одним  из
руководителей в Администрации Президента, а позже послом в  Монако  -  самом
маленьком  государстве   мира   площадью   меньше   квадратного   километра.
Прославился тем, что под  крышей  Администрации  Президента  организовал  на
одной из штаб-квартир притон для голубых, что выплыло  наружу.  И  во  время
круиза Большого Папы по реке Волге за эти фокусы по высочайшему повелению он
был выброшен за борт охранниками, и по тому  же  повелению  потом  милостиво
извлечен обратно. Он обтек, подсох и поехал послом в Монако, где  разродился
кляузой на весь Кремль в форме мемуаров. Сегодня снова в  тусовке,  ему  все
простили, и он вращается наверху, на небритой физиономии  вечно  озабоченное
мировыми проблемами выражение, а глаза жадно шарят по  атлетическим  фигурам
охранников.
   - Привет, старина! - бросился я к знакомой тощей фигуре.
   "Стар