моей
коммуналки, как вдруг меня встряхнули за плечи, а  потом  над  моей  головой
зажегся свет и Юркин голос отчаянно забормотал:
   - Васька, да просыпайся ты... Бабка ругается, давай убирай своего гостя.
   - Какого гостя? - испугалась я.
   - Почем я знаю? Я уж и так, и эдак, а он молчит  и,  главное,  ничего  не
пьет. Что с таким делать, скажи на милость? Я по-честному  ему  оставил.  Не
скажу, что половину, нет, врать не буду, ты ж знаешь, я человек правдивый, я
всегда как есть... но и не на донышке... оставил, в общем... А он сидит... и
молчит, и не пьет. Скажи, как такое вынести? А тут  еще  Варвара  со  своими
грибами пристала, дались ей грибы. Грибов я, что ли, никогда не видел. Да  я
этих грибов, если хочешь знать, каждый год по полтонны на  рынок  таскаю,  а
она удивила - грибы... Вот до чего бабка у нас вредная...
   - Юрик, тебе чего надо? - промычала я
   - Как чего? Говорю, бабка  наша  разгневалась  за  грибы  эти,  грозилась
милицию вызвать. Я вот и подумал: а ну как вправду вызовет? В общем,  убирай
своего гостя.
   - Какого гостя? - ошалела я.
   - Ну, мужика, что с тобой пришел.
   - Да никто со мной не... - начала я, и тут из глубины моей памяти  выплыл
облик Володи, и я даже вспомнила, что собиралась с помощью Юрика занести его
в квартиру. Может, и занесла, только этот момент из памяти стерся. -  А  где
он? - спросила я, с трудом принимая вертикальное положение.
   - На кухне ждет, - с  готовностью  ответил  Юрик.  Я  пошарила  рукой  по
постели в поисках халата, с тоской обвела глазами комнату,  уже  поняв,  что
подниматься все-таки  придется,  а  вот  как  сделать  это  половчее,  я  не
представляла.
   - Как же плохо-то, - пробормотала я.
   - Кому? - удивился Юрик.
   - Мне, - вздохнула я.
   - А чего тебе плохо?
   - Ничего. Лучше помоги подняться.
   Сосредоточиться на Юркиной физиономии мне было крайне  затруднительно.  Я
взирала на него одним глазом, да и то напряженно  щурясь.  Оттого  различала
его плохо, потому-то и решила, что он трезвее меня. Я поднялась  с  постели,
оперлась на его руку, и вот тут выяснилось, что  Юрик,  что  называется,  на
ногах не стоит. Под моей тяжестью он согнулся  сначала  влево,  потом  начал
заваливаться на спину, а еще через мгновение мы  лежали  на  полу,  довольно
громко выражая недовольство таким поворотом событий.
   Я прикрыла глаза и подумала, что с пола мне уж точно не подняться, и если
Володю мы в самом деле занесли в квартиру и он в настоящий момент  сидит  на
кухне, то пусть там и продолжает сидеть,  даже  если  Злая  Варварка  начнет
вопить на весь дом и грозить милицией. Помочь Володе я просто не могу.
   Я перевернулась на бок,  пытаясь  устроиться  поудобнее,  и  тут  увидела
Варварку. Не увидеть ее было невозможно, раз она склонилась к  самому  моему
лицу и трясла меня за плечи.
   - Васька, - рычала она, - открой глаза, слышишь?
   - Открыла, - пробормотала я, симулируя  прозрение.  Бабка  начала  трясти
меня с удвоенным рвением. - Васька, да ты пьяная, что ли?
   - Конечно, пьяная, - обиделась я. - Чего б мне тогда на полу валяться?
   - А этот, на кухне, правда твой?
   - Кто? - спросила я, пытаясь выиграть время.
   - Мужик.
   - Не знаю, - не рискнула я соврать. - Может, мой, а может, нет. Я его еще
не видела.
   - Ее, - пискнул Юрик и попытался подняться. Бабка  в  сердцах  пнула  его
ногой, и он ненадолго затих.
   - У, алкаш проклятый, - зашипела она. - Всю дрянь в дом тащит...  Васька,
ты одна пришла или с мужиком этим? Давай вспомни, а то милицию  вызову,  вот
ей-богу вызову...
   - Зачем? - удивилась я.
   - Затем. Нечего кому попало на кухне спать. Если с тобой мужик, забирай в
свою комнату, а нет, я его в вытрезвитель сдам.
   - Зачем? - опять спросила я, не очень вслушиваясь в слова соседки.
   - Чтоб не шастали. Иди и посмотри, твой или нет.
   - Я бы пошла, да не могу, - вздохнула я.
   - Что ты придуриваешься? - рассвирепела Варвара, а  я  с  тяжким  вздохом
приняла вертикальное положение, то есть села на пол и  попробовала  смотреть
на мир сразу двумя глазами.  Рядом  со  стоном  приподнялся  Юрик  и  сказал
обреченно:
   - Васена, соберись с силами, мужика спасать надо, ведь эта мымра... -  За
"мымру" он тут же схлопотал от Варвары подзатыльник и затих, втянув голову в
плечи, а я разозлилась и рявкнула:
   - Руку дай...
   По всему выходило,  что  спасать  мужика  мне  придется,  и  это  в  моем
состоянии. Я даже не была уверена, что мужик этот мой, а не приблудился  без
моего на то желания. Варвара подала руку, и я  смогла  подняться.  Нетвердой
походкой я направилась в кухню, Юрик последовал за мной. Руки ему  никто  не
подал, и  передвигался  он  на  четвереньках,  но  очень  прытко  и  не  без
удовольствия. Однако обоих нас обошла  Варвара,  и  в  кухне  она  появилась
первой. Она ткнула пальцем в сидящего за столом мужика и громко рявкнула:
   - Твой?
   Я подошла поближе, облокотилась на стол и сказала, заглядывая под шляпу:
   - Здравствуйте.
   Мужчина не ответил, тараща в пространство глаза без всякого толку. И  это
слегка насторожило - не меня, бабку. Она приблизилась, ткнула его пальцем  в
плечо и прошептала:
   - Да он никак помер...
   - С чего бы это ему помереть? -  удивился  Юрик,  сидя  на  полу  в  позе
лотоса. - Нормально сидит мужик...
   - Васька... - пискляво зашептала бабка. Я бы решила, что она  испугалась,
если б доподлинно не знала: наша бабка никого и ничего не боится,  наоборот,
это при ее появлении вся округа трепещет,  особенно  наш  участковый.  -  Ты
глянь-ка, Васька, у него и руки холодные. Ты пощупай...
   - Больно надо, - насторожилась я и  попыталась  присмотреться  к  мужчине
получше.
   - Глаза-то как таращит, - не унималась Варвара,  -  не  иначе  подавился.
Водкой. Облопался, прости господи... Может, "Скорую"? Васька, да ты  слышишь
ли?
   - Слышу, - кивнула я, потому что в  самом  деле  слышала,  а  вот  видела
плохо. То есть картинка была, но до сознания упорно не доходила. - Он живой,
- пробормотала я, чтоб бабка наконец перестала  визжать.  У  меня  от  этого
звенело в ушах и голова начинала болеть еще больше.
   - Живой, - подтвердил Юрик, - мы с ним выпивали...
   - Живой? - не поверила бабка. - Хорошо, если так. Хоть бы моргнул,  ирод,
ишь, глаза-то выкатил...
   - У него этот... столбняк, - подсказал Юрик, который, в отличие от  меня,
чувствовал себя отлично. Этот факт я могла объяснить только  его  постоянной
тренировкой.
   - Столбняк, - взъелась бабка, -  чтоб  у  тебя  столбняк  был,  пьянь  ты
подзаборная. - Тут она вновь переключилась на меня. - Твой мужик или нет?
   На этот вопрос я так просто ответить не могла. С одной стороны, никого  в
плаще и шляпе я  с  ходу  не  могла  вспомнить,  с  другой  -  физиономия  с
выпученными глазами казалась знакомой, и я даже подумала,  что  зовут  парня
Коля, о чем не преминула сообщить бабке. Но откуда Коля взялся на моей кухне
- я не представляла. Во мне даже крепла уверенность, что  делать  ему  здесь
нечего, и я опять-таки прямо заявила об этом бабке. Тут я вспомнила о Володе
и обвела кухню ищущим взглядом.
   - А больше здесь никого нет? - спросила на всякий случай.
   - Есть, - обрадовался Юрик.
   - Где?
   - Здесь... - Он широко улыбнулся, а бабка принялась голосить:
   - Вы долго мне нервы трепать  будете?  Ладно,  этот  поганец,  а  ты  что
делаешь? - сурово спросила она, а я погрозила пальцем.
   - Тихо. Я вспоминаю.
   - Чего ты вспоминаешь?
   - Откуда он взялся, разумеется.
   - О, господи... - Варвара воздела руки к потолку и коленом двинула  Юрику
по спине, тот охнул и попросил:
   - Васька, вспоминай быстрее...
   Однако к  этому  моменту  путеводная  нить,  то  есть  мысль,  была  мною
полностью утрачена, и парень  в  шляпе  не  вызывал  у  меня  ничего,  кроме
недоумения.
   - Ты мне скажешь или нет? Он с тобой пришел? - не унималась бабка.
   - Не знаю, - вздохнула я. - Я пришла с Сашкой.
   - С каким Сашкой? - насторожилась она.
   - С соседом, естественно.
   - А этот?
   - Да чего вы ко мне пристали? Я хотела с Володей прийти, а  это  Коля.  С
ним я не приходила. Он мне даром не нужен, я даже не помню... - Тут в голову
мне неожиданно пришла мысль, что и Володю я помню крайне  смутно,  то  есть,
сиди он сейчас передо мной, и вот так, с налета, я и не скажу,  он  это  или
нет. А может, я все путаю, и парень в шляпе никакой не Коля, а самый что  ни
на есть Володя... - Пусть до утра сидит, - решила я. - Утро вечера мудренее.
   И тут наш гость совершенно неожиданно  рухнул  на  пол,  причем  с  таким
громким стуком, что мы разом вздрогнули.
   - Я его только за плечо  дернула,  -  испугалась  бабка,  а  мы  кивнули,
таращась на лежащего парня, ожидая, что последует  за  этим.  Но  ничего  не
последовало. Любой другой на его месте непременно  бы  заорал  или  хотя  бы
слабо пискнул, но парень в шляпе, тюкнувшись  носом  в  пол,  замер  в  этой
неудобной позе, не издав ни звука и не шевелясь. - Помер, - охнула бабка,  а
Юрик, напряженно вглядываясь куда-то в угол, мрачно заявил:
   - Конечно. Разве можно человека башкой со всего маха...
   И тут Варвара нас просто потрясла, хотя я-то  всегда  считала,  что  наша
бабка на многое способна, однако вынуждена была признать, что такого от  нее
и я не ожидала. Ухватив парня за ворот плаща, она поволокла  его  к  входной
двери, причем развила такую скорость, что  мы  с  Юриком  при  всем  желании
догнать ее не могли. Варвара,  достигнув  двери,  распахнула  ее,  выволокла
бесчувственное тело на лестничную клетку  и  захлопнула  дверь,  после  чего
навесила на дверь цепочку, о существовании которой я успела забыть, так  как
никогда ею не пользовались. Совершив этот подвиг, бабка повернулась к нам  и
грозно сказала:
   - Всем спать. Вот только трупов мне в квартире не хватало.
   - И правильно, - согласно кивнул Юрик и тут же шмыгнул  в  свою  комнату,
должно быть опасаясь, что станет следующей жертвой,  а  я  побрела  к  себе,
злясь, что меня не только разбудили, но и озадачили, теперь  лежи  и  думай:
парень в шляпе труп или не труп, и кто он такой вообще. Коля, Володя...  Что
он делал на кухне, а главное, когда подавился, то есть когда лишился чувств,
и какое я могу иметь ко всему этому отношение.
   Однако я здорово переоценила свои силы. Думать мне в ту ночь вовсе  ни  о
чем не пришлось, не успела моя голова коснуться  подушки,  как  я  мгновенно
потеряла сознание. Когда я вновь обрела его, в комнате вовсю жарило  солнце.
Не помогали даже плотные шторы на окнах, в настоящий момент  задернутые  (не
мною). С ними было даже хуже, духота в комнате стояла страшная, хотя окно  и
было распахнуто настежь (тоже не мною), и в  комнату  долетал  веселый  визг
ребятни и грохот трамвая на соседней улице.
   - Ох, как мне плохо, - простонала я, переворачиваясь на спину, и в тот же
миг увидела Варвару. Она стояла возле кровати с  литровой  банкой  в  руках,
наполненной какой-то мутной жидкостью.
   - На, - сказала бабка, протягивая мне банку.
   - Это что? - испугалась я.
   - Рассол. Покойный Петр Алексеевич всегда им похмелялся...
   Покойный  Петр  Алексеевич  был  бабкиным  мужем  и  являлся   выдающимся
алкоголиком. О нем ходили легенды, например, как он однажды  на  спор  выпил
ведро самогона или как свалился с пожарной каланчи, причем головой  вниз,  и
ничегошеньки себе не повредил. Смерть его тоже была  героической:  загорелся
винный  склад,  и  Петр  Алексеевич  бросился  его  тушить,  бутылки  начали
взрываться, граждане покинули опасное  место,  а  Петр  Алексеевич  остался.
Когда пожарные выволокли его, оказалось, что герой  не  дышит.  Впоследствии
выяснилось, что он вовсе не задохнулся в дыму, как  предполагали  многие,  а
захлебнулся,  отчаянно  пытаясь  спасти  государственное  добро.   Бабка   о
покойнике говорила с неохотой. Думаю, не  без  его  стараний  Варвара  стала
столь нетерпимой к пьянству вообще и отдельным представителям этого порока в
частности. Характер  ее  закалился  в  долгой  позиционной  войне,  пока  не
приобрел вид железобетонной конструкции, способной выдержать  удар  танковой
армии.
   Однако сейчас физиономия Варвары  имела  скорее  смущенное  выражение.  В
открытых дверях маялся взлохмаченный Юрик. Видя, как я припала к банке, он с
тяжким вздохом заметил:
   - Разве рассолом-то похмелишься...
   - Исчезни, - рявкнула бабка, и он исчез, но очень быстро появился  вновь,
теперь уже непосредственно в комнате.
   - Пустое это дело, рассолом-то,  -  зашептал  Юрик  тихо,  но  убежденно,
стараясь держаться от бабки на расстоянии. Она метнула в его сторону гневный
взгляд, но, как-то вдруг сникнув, опустилась на мою  постель  и  позвала  со
слезой:
   - Васька...
   - У-у, - промычала я, допила рассол и  вернула  Варваре  банку,  посидела
немного, зажмурившись, и выдохнула:
   - Хорошо...
   - Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего, - пробормотала  бабка.  Вела  она
себя немного странно, то есть непривычно.  Чувствовалась  в  ней,  как  и  в
Юрике, какая-то маета. С чего мается Юрик, было более-менее ясно,  а  вот  с
какой радости нашу бабку ломает? Может, она  вчера  тоже...  того?  От  этой
мысли мне сделалось значительно легче, я уже не чувствовала себя бесполезным
членом  общества,  который  пал  столь  низко,  что  умудрился  напиться  до
бесчувствия. Но все мои сомнения в отношении бабкиной  трезвости  развеялись
как дым, потому что она сказала:
   - С ума сойдешь с вами, без вина сопьешься.
   - Это в каком смысле? - подала  я  голос.  Юрик  вдруг  возник  с  другой
стороны постели и деловито сообщил:
   - Мужик-то - тю-тю, а мы даже не знаем, наш ли, нет ли, и куда он  делся.
А ну как он того? Или вовсе...
   Тут надо пояснить, что Юрик обычно изъяснялся многословно, но при этом не
всегда понятно. Мне и в нормальные-то дни нелегко было общаться с ним,  а  с
перепоя и вовсе не по силам. По этой причине я махнула рукой и произнесла по
слогам:
   - Не мельтеши.
   - Ни-ни, - замотал головой Юрик и тоже пристроился на  моей  постели,  но
бабка гневно сверкнула глазами, и он сполз на пол.
   - Васька, - кашлянув, начала бабка, глядя на меня с томлением. -  Я  ведь
ночью-то не поняла... Этот дурень заорал блажью: "степь  да  степь..."  -  и
ладно бы пел, а то в первом куплете все слова переврал. И чего  тогда  горло
драть, если слов не знаешь? Уж коль не знаешь, сиди молча, а он опять... Ну,
я и рассерчала. С вечера Машка Громова  нервную  систему  подняла  со  своей
собакой, тявкает и тявкает, я таблетку выпила и только-только заснула, а тут
этот...
   - Я его развеселить хотел, - кашлянул Юрик. - Не пьет, молчит, как  такое
вытерпеть можно? Вот я и запел. Хотел как лучше...
   - Ага, он хотел как лучше, а я в сердцах... может, чего  лишнее  сказала,
так ты того, не сердись...
   - Ой, - простонала я, опустив голову на подушку и пытаясь понять, что  им
от меня надо.
   - Плохо тебе? - обрадовался Юрик, приподнимаясь с пола. -  Может,  пивка?
Или водочки? Я махом, одна нога здесь, другая там...
   - Не надо водочки, - испугалась я.
   - А пиво?
   - И пиво не надо.
   - Правильно, - кивнула Варвара. - В этом  деле  рассол  лучше  всего.  Ты
полежи, полежи, сейчас полегчает...
   - У меня выходной, - пробормотала я. - Можно спать сколько душе угодно.
   - Вот-вот, - кивнула Варвара. Выглядела она подозрительно покладистой,  и
это насторожило меня, так что и спать расхотелось. - Васька, ты не думай, не
со зла я, и гнать его не хотела, ни в жизнь бы я не стала его с кухни гнать,
если б знала, что жених. Я ведь добра тебе желаю, может, я когда чего лишнее
крикну, так ведь дело житейское, но чтоб навредить... Знать бы такое дело...
Я б ни в жизнь. И пусть бы сидел хоть целые сутки..
   - Как же, пусть, - проворчал Юрик с пола. - Это ты сейчас "пусть", а чуть
что, сразу орать и милицией грозиться...
   - Слушайте, вы чего ко мне пристали? - не выдержала я.
   - Как же, - развел руками Юрик, - жених-то твой, а кухня общая. А Варвара
его, не разобравшись, с кухни, да еще за шиворот. Я утром-то выглянул, его в
подъезде нет. А куда ему деться, если он ни рукой, ни ногой? А бабка  вообще
утверждает, что мертвый...
   - Типун тебе на язык, - испугалась Варвара. -  Какой  мертвый?  Живой  он
был, живой, и одет прилично, а когда я его на лестницу-то выдвинула, он даже
крякнул, своими ушами слышала. Живой, - с сомнением протянула Варвара, глядя
куда-то выше моего плеча.
   - Конечно, живой, - удивилась я. - Просто так люди  не  умирают,  а  этот
совсем молодой...
   - Вот-вот, - кивнул Юрик. - Я и говорю Варваре Васильевне, что мужик  был
вполне самостоятельный. Ну не пил, ну молчал, однако живого  от  мертвого  я
отличу, и если он впоследствии стал мертвым,  то  уж  тут...  Не  иначе  как
Варвара Васильевна его неловко темечком или еще каким местом зашибла...
   - Я тебя сейчас неловко зашибу, - рявкнула бабка. Но тут же сникла  и  со
слезой в глазах попросила меня:
   - Васька, мужик-то твой жив ли? Позвони, хоть знать буду.
   - Какой мужик? - в очередной раз потеряв интерес к разговору, спросила я.
   - Ну этот, вчерашний...
   - Куда ж я звонить буду, если я этого мужика знать не знаю?
   - Как не знаешь? Ты сказала, что его зовут Коля.
   - Я сказала? - Тут что-то  ненадолго  мелькнуло  в  моем  сознании,  и  я
согласно кивнула:
   - Ну, Коля... только я его не знаю. А как он на кухне оказался? -  Вопрос
поверг обоих моих соседей в недоумение. Они переглянулись  и  уставились  на
меня, а я, естественно, на них.
   - Так он же с тобой пришел, - подал голос Юрик.
   - Нет, я с Сашкой, соседом, пришла, - покачала я головой.  -  В  подъезде
встретились, и он мне помог подняться. А этот  уже  сидел...  и  бутылка  на
столе стояла... вроде бы... - Тут я нахмурилась, потому  что  и  утверждать,
что в какой последовательности я видела, не могла.
   - Как же так? - разволновался Юрик. - Если он не с тобой, то с кем?
   Мы  с  Варварой  взглянули  на  него  весьма  выразительно,  а  он  начал
беспокойно ерзать.
   - Я-то думал - жених твой, ведь  за  твоим  столом  сидел...  и  водка...
выпьем, познакомимся...
   - Вот ты его и того, - ядовито заметила бабка, - а потом с больной головы
на здоровую.
   - Я "того"? - заорал Юрик. - Да как я его "того", если я сам...
   - Вы чего с утра блажите? - зевнула я. - Где мужик?
   - Какой?
   - Вчерашний?
   - Так нет нигде.
   - Значит, ушел.
   - Как ушел? А вдруг...
   - Вот будет "вдруг", тогда и думать будем, - проворчала  я,  поднялась  с
постели, тряся головой, и направилась к окну, с намерением раздвинуть шторы.
Меня слегка покачивало, но после банки рассола я  чувствовала  себя  намного
лучше. Я выглянула на улицу и тут прямо под своими окнами  увидела  "Жигули"
белого цвета, довольно ветхие, но смутно знакомые. Немного  попялив  на  них
глаза, я вспомнила, что вчера мой друг Володя доставил меня на  точно  такой
же задрипанной "копейке", и задумалась: а ну как я ночью не одна  вернулась,
и парень на кухне был все-таки Володя, а не Коля.
   - Этот, вчерашний, он во что был одет? - хмуро поинтересовалась я.
   - Светлый плащ и шляпа. Шляпа такая... черная, с  лентой,  -  засуетилась
бабка. - Я еще подумала: одет прилично, не похож на алкаша...
   - Это не он, - вслух подумала я, имея в виду Володю. Во что он был  одет,
я не вспомнила бы ни за какие коврижки, но точно не в плащ. И шляпы  на  нем
не было... Но машина внизу продолжала смущать меня, и после недолгой  борьбы
с самой собой я отправилась на улицу. Вышла из подъезда и огляделась. В трех
шагах от меня стояла машина, причем левая передняя  дверь  ее  была  закрыта
неплотно, но ни Володи, ни тем более Коли в шляпе там не наблюдалось. Я даже
не могла сказать вот так, сразу, хорошо ли это или плохо.
   Постояв,  поглазев  по  сторонам  и  ничего  не  придумав,  я   собралась
возвращаться в квартиру, и тут  взгляд  мой  вновь  задержался  на  непл