е...
   - Вот что, давай одеваться.
   - Спешить совершенно некуда, - заявил он. - И у меня есть дело  поважнее,
чем просто сидеть и считать минуты. Мне срочно  требуется  укрепить  веру  в
твою честность.
   - Как ты мне надоел! - вздохнула я и отшвырнула платье в сторону...
   - Ты что-нибудь видишь? - спросила я, споткнувшись на первой же кочке.
   - Завязывай болтать. Ночью звук далеко разносится.  Давай  руку  и  шагай
поосторожнее.
   Мы подошли вплотную к забору, он был деревянный, на каменных  столбах.  С
этой стороны имелась калитка, она была ниже забора и с козырьком. Уцепившись
за этот самый козырек, Пашка подтянулся и лихо  перемахнул  на  ту  сторону.
Раздался приглушенный скрип, калитка открылась, я прошмыгнула в нее, а Пашка
торопливо запер ее на засов.  Прижал  палец  к  губам  и  мотнул  головой  в
направлении дома. С опозданием я вспомнила, что не удосужилась узнать,  есть
ли здесь собака. Надеюсь, мой напарник не совсем дурак и  такой  малости  не
проглядел.
   Дом возник впереди темной громадой. Пашка тянул меня за руку. Мы свернули
за угол и стали спускаться по ступенькам к двери в полуподвальное помещение.
К моему  невероятному  удивлению,  дверь  открылась,  мы  вошли  в  комнату,
оказавшуюся то ли котельной, то ли еще какой-то подсобкой. Вторая дверь сама
открыться не пожелала, и Пашка долго возился с ней, я томилась рядом, каждую
секунду ожидая  появления  охраны  с  фонарями  и  собаками.  Дверь  наконец
открылась, и мы вышли в длинный коридор, заканчивающийся лестницей на второй
этаж.
   Стояла гробовая тишина, это почему-то пугало больше возможных охранников.
На втором этаже Пашка стал считать двери и уверенно подошел к одной из  них.
Повернул ручку, дверь не открылась, тогда он просто ударил по  ней  ногой  и
через полсекунды влетел в спальню.  Самохин  проснулся  и  протянул  руку  к
тумбочке.
   - Не вздумай, - прошипел Пашка, а я закрыла дверь  и  подошла  поближе  к
кровати.
   В тусклом свете фонаря возле дома лицо хозяина спальни выглядело неживым,
правда, глаза двигались и даже странно поблескивали. Узнав меня, он вроде бы
успокоился, приподнялся на постели и сказал:
   - Это вы...
   - Я. Можно сесть  вот  здесь  в  кресле?  Я  вас,  Александр  Георгиевич,
предупредить хочу, не вздумайте звать охрану, я сама не кровожадная,  а  вот
он - псих.
   - Ладно, что вам нужно? - вздохнул Самохин.
   - Что произошло на даче? Почему вы солгали, что не ездили туда, и  почему
засели здесь, точно в крепости?
   - Я не засел здесь, а приехал  на  пару  дней  отдохнуть,  чувствую  себя
скверно. Охрана обычная: сторож и шофер, который привез меня сюда. К  Алику,
сторожу, нагрянули друзья, я против этого ничего не имел, и ребята остались.
Я ни от кого не прячусь и никого не боюсь если вы это имеете в виду.
   - Меня трижды пытались убить, - сообщила я. - Ваша работа?
   Он вроде бы искренне удивился:
   - Моя? С какой стати? Зачем мне это?
   - Чтобы никто не узнал, что вы были на Алькиной даче в тот день.
   - Так вы не рассказали в милиции? А я гадаю, почему меня до  сих  пор  не
вызвали.
   - Не волнуйтесь, вызовут. Так почему вы  солгали?  Боялись:  расскажи  вы
правду, и сразу станет ясно...
   - Я не убивал, - поспешно заявил он. - Клянусь, не убивал. С какой стати?
Когда я приехал, она уже... Слушайте, у  меня  в  тумбочке  коньяк,  налейте
рюмку, - попросил он. - Если хотите, тоже выпейте...
   Коньяк действительно был в тумбочке, я пить отказалась, хотя чувствовала,
что коньяк сейчас мне просто необходим, и напомнила Самохину:
   - Что "уже"?
   - Алла была мертва, - с большим трудом произнес  он.  -  Мы  договорились
встретиться в десять, но... дела, одним  словом,  я  позвонил  утром  к  ней
домой, предупредил. Решили, что она будет ждать меня на  даче,  мы  там  уже
были однажды, и дорогу я  знал,  а  она  отправится  на  такси.  Я  приехал,
посигналил, Алла не вышла... это удивило меня, но  не  испугало.  Я  оставил
машину возле ворот и вошел в дом. Дверь была открыта, я несколько  раз  звал
ее, но она не отвечала... Проходя через кухню, увидел приготовленный поднос,
накрытый салфеткой, было ясно: Алла  здесь,  возможно,  ушла  к  соседям.  Я
поднялся наверх, увидел ее сумочку на столе у окна, потом вошел в спальню...
Она лежала в постели... еще теплая... кто-то задушил ее  колготками.  Черные
колготки... это было так страшно, она лежала поперек постели, в одном белье,
а лицо... я не помню, как выскочил из дома. В себя пришел,  когда  въехал  в
лес. Конечно, надо было вызвать милицию... но... моя репутация, я женат и...
я знаю, что поступил как трус, но ей уже было не помочь, а я обязан думать о
своей семье. Я приехал на работу и попытался  сделать  вид,  что  ничего  не
произошло.
   - А также позаботились об алиби? - подсказала я.
   - Да, позаботился, - разозлился Самохин. - Я знаю, что вы хотите сказать,
моя роль в этом деле мне тоже не нравится, но жизнь есть жизнь...
   - Значит, вы приехали, поднялись в спальню, увидели Альку и убежали?
   - Да, - кивнул он и глотнул еще коньяка.
   По времени вроде бы все сходилось, однако было одно но...
   - А куда делся труп? - спросила я.
   - Господи боже, откуда мне знать? Я подошел к ней,  коснулся  руки,  рука
была теплая, и я подумал... но тут увидел  ее  лицо  и  понял,  что  никакая
"Скорая помощь" уже не поможет.
   - Но трупа на даче не было, - пролепетала я.
   Не было Алькиных вещей (за исключением  колготок,  которые  я  нашла  под
ковром и которые потом таинственно исчезли), а также не было пыли  -  кто-то
старательно уничтожил следы своего пребывания.
   - Я знаю, - кивнул Самохин. - Я размышлял над этим. Когда  я  узнал,  что
Алла пропала... в общем, я думал, как сообщить о даче и при этом остаться  в
стороне. Но тут появились вы и... все еще больше запуталось.
   - Слышь, мужик, - неожиданно  влез  в  разговор  Пашка,  до  этой  минуты
молчавший как рыба. -  Может,  все-таки  ты  труп  прихватил  с  собой?  Сам
говоришь, у тебя память отшибло. Бросил где-нибудь по дороге в тихом месте и
забыл?
   Самохин посмотрел на Пашку с сожалением, точно на идиота, и вновь перевел
взгляд на меня.
   - Есть только одно объяснение, - подумав, сказал он. - Когда  я  приехал,
убийца был где-то поблизости. Возможно, прятался в доме.  Я  ведь  находился
там не более десяти минут и ничего не осматривал. Убийца  мог  спрятаться  в
одной из комнат, дождаться, когда я уеду, вывезти труп и скрыть следы своего
пребывания.
   - Зачем ему понадобилось вывозить труп? - вслух подумала я.
   - У убийцы могли быть для этого причины, - пожал плечами Самохин. -  Алла
до сих пор числится без вести пропавшей.
   - Нет трупа - нет убийства, - опять влез Пашка. - Убийца вроде не дурак и
рассудил верно.
   - Вот еще что, - вздохнул Самохин, наполняя третью  рюмку.  -  В  лесу  я
видел машину. Мельком, к тому же был в таком состоянии, что как  следует  ее
не разглядел. "Опель" или "Фольксваген", либо черная, либо темно-синяя.
   Мы с Пашкой переглянулись, таинственная машина очень беспокоила нас.
   В комнате нависла тишина, каждый предавался одному  ему  ведомым  мыслям.
Наконец Самохин спросил:
   - Что вы намерены делать?
   В ответ я пожала плечами.
   -  Не  знаю.  Попробуем  в  этом  разобраться.   Ваш   рассказ   выглядит
правдоподобным, но вот беда: именно ваша "крыша" пыталась лишить меня жизни.
   - Я у них не единственный клиент, - нахмурился Самохин.  -  И  они  могут
иметь к вам собственные претензии, одно заявляю определенно: я на вашу жизнь
не покушался и никого об этом не просил.  Могу  попробовать  что-то  узнать,
переговорю с Володей... с Владимиром Дмитриевичем...
   - Вряд ли Кочан станет откровенничать, - хмыкнул Пашка.
   - Я скажу, что лично  заинтересован  в  вашей  безопасности.  Думаю,  это
должно расхолодить его  пыл.  Если  он  пожелает  остаться  в  стороне,  то,
возможно, даст мне понять, кому ваша смерть выгодна.
   В любом случае я усматривала для себя в таком разговоре  явную  пользу  и
потому согласилась. После чего, поскучав немного и  больше  не  придумав  ни
одного вопроса, повернулась к двери.
   - Я провожу вас, - предложил Самохин, - чтобы не возникло неприятностей.
   - Что ж, будем искать, - хмыкнул Пашка, шагнув следом за мной.
   Самохин набросил халат и отправился с нами.
   - Через калитку вошли? - спросил он.
   - Через забор. Но выйти хотелось бы через калитку.
   В этот момент мы  как  раз  проходили  мимо  сторожки,  там  горел  свет,
слышались мужские  голоса  и  смех.  Самохин  только  покачал  головой:  да,
нападения в ту ночь никто не ждал, а дача напоминала крепость только круглой
башней.
   Возле калитки мы простились, хозяин запер ее на засов, а мы  заспешили  к
"БМВ".
   - Полная чепуха получается, - волновалась я. -  Если  Самохин  не  убивал
Альку, а что-то мне подсказывает, что он говорит правду, да и по времени все
сходится, так вот, если не  он  убил,  то  кто?  Эта  дурацкая  таинственная
машина... "Опель" был у Сережи. Но зачем ему убивать Альку?
   - Это бы лучше спросить у него, - хмыкнул Пашка.
   - У него - не получится. Выходит, он покинул брата  в  четыре  утра,  как
говорит соседка, в Нижний прибыл не раньше семи, забрал алмазы,  приехал  на
дачу, задушил Альку, а потом отправился высматривать на дороге меня.
   - Между прочим, не так глупо, как кажется, - нахмурился Пашка. - С  твоей
подружкой они скандалили еще накануне, она не хотела помочь, и  он  заскочил
на дачу продолжить  скандал,  потом  вылетел  на  трассу,  чтоб  при  случае
заявить, что в момент убийства тихо-мирно ехал из  Нижнего.  И  вдруг  такой
подарок: ты на дороге, да еще на подружкиной машине. Это ж  шикарное  алиби!
Но все испортил подлец-брат, и хитрости накрылись медным тазом.  Кстати,  по
времени все вполне увязывается.
   - Ты считаешь, Альку убил Сережа? - с сомнением спросила я.
   Пашка подумал и заявил:
   - Я считаю, мент убил девку за компанию с братом.  Вот  послушай.  Серега
проболтался об алмазах, а мент к этому моменту вполне созрел для того, чтобы
из бедного героя стать богатым подлецом и  очень  заинтересовался  алмазами.
Подбил дружков и совместно решили  перехватить  братца  по  дороге.  Но  тут
вспомнили про девку, Серега вполне мог растрезвонить ей о своих делах. И про
то, что братец его герой только по фасаду, ну  и...  другой  связи  я  между
двумя этими убийствами не вижу.  Подруга  погибла  потому,  что  должен  был
погибнуть ее любовник. Слушай дальше, мент братца укокошил,  алмазы  забрал,
но делиться ни с кем не захотел. Наплел дружкам сказку,  что  ты  можешь  их
узнать и за тобой надо  следить,  дружки  исправно  утопали,  а  он,  выждав
удобный момент, пришил обоих, чтоб, как говорится, концы в воду.  Однако  ты
его все-таки беспокоила, и он решил наведаться к тебе  и  все  разнюхать  на
месте. Ты раскрыла ему объятия...
   - Я не раскрывала, - разозлилась я. - И вообще... не верю я, что Миша, то
есть мент, убил четверых людей.
   - А брата? Или ты это придумала?
   - Брата точно он...
   - Ну, где один, там и четверо. Вошел во вкус. Так всегда бывает,  начнешь
ставить по маленькой, а там... Мент нам сейчас очень нужен, потому что,  как
ни крути, а алмазы у него.
   - Нет у него алмазов, - нахмурилась я. - Были бы,  сидел  бы  тихо  и  не
высовывался. А он расследование затеял, Алькой интересовался, машину  искал.
Отсюда вывод один: Сережа успел спрятать алмазы в  "Ауди",  все  говорит  об
этом, поэтому Алькин гараж обыскивали и "Ауди" со стоянки угнали. А когда  я
сказала, что машина нашлась,  мент  здорово  забеспокоился,  может,  надежды
питал, что алмазы еще в ней.
   - Ладно, - отмахнулся Пашка. - У тебя свое мнение, у меня  свое.  Второго
кандидата в убийцы все равно нет, так что давай займемся  твоим  ментом.  Ко
всему прочему, у меня на него большой зуб.
   - Это за то, что он тебя шулером обозвал? - усмехнулась я.
   - Нет, совершенно по другой причине, но так хочется ему шею свернуть, что
просто слов нет.
   Я задумалась, с чего бы это Пашке так сердиться на Михаила,  и  ехали  мы
молча.
   Я так увлеклась размышлениями, что задремала,  а  очнулась  от  Пашкиного
мата, он на чем свет ругал  кого-то  и  петлял  по  дороге,  точно  заяц.  Я
вытаращила  глаза  и  попыталась  сообразить,  что  происходит.   Мы   точно
находились в городе, но в какой  его  части,  установить  не  удалось,  дома
вокруг были незнакомые.
   Улица  выглядела  пустынной,  к  несчастью,  не   совсем.   Две   шустрые
"восьмерки" нагло зажимали нас,  причем  как-то  угадывалось,  что  ни  свои
машины, ни тем  более  Пашкину  они  не  жалеют  и  очень  хотят,  чтобы  мы
остановились.
   - Чтоб вас черти слопали! - от души пожелал им Пашка, потом, повернувшись
ко мне, сказал серьезно: - Веди себя тихо.
   Я покивала, совершенно не понимая, что происходит.
   Мы остановились, Пашка открыл дверь и заорал матерно:
   - Вы чего, оборзели, мужики, у  меня  тачке  полгода,  вам  проспекта  не
хватает?
   Из  "восьмерок"  высыпали  грозного  вида  мальчики,  в  общей  сложности
четверо. Один из них, не говоря ни слова, огрел Пашку по голове,  совершенно
не предполагая, что  у  него  это  самая  крепкая  и  малонеобходимая  часть
организма. Пашка тряхнул головой, на манер собаки, точно отгонял  шмеля,  и,
ловко  вывернувшись,  ухватил  парня  за  шею,  тот  крякнул,  дернулся,  но
вырваться не сумел, Пашка, прикрываясь им, точно щитом, прижался к машине  и
спросил с удивлением:
   - Что за дела, а? Давайте по-хорошему, не то я вашему дружку шею сломаю.
   Тут до меня дошло, что происходит: Пашка  прикрывается  заложником,  а  я
сижу в машине совершенно беззащитная, дверь, конечно, заперта, но  много  ли
от этого толку? Окно можно разбить, наконец выстрелить. От  этой  мысли  мне
стало худо, и я почти в бессознательном состоянии сползла на пол. Но  быстро
приподнялась обратно, потому  что  там,  на  улице,  происходили  прямо-таки
неслыханные вещи.
   Для начала парень, которого держал Пашка,  отчаянно  взвыл,  а  стриженый
верзила выхватил пистолет и заорал:
   - Отпусти его, пока я тебе башку не прострелил!
   - Эй, - забеспокоился Пашка. - Я только хотел узнать, в чем дело.
   - Не прикидывайся придурком, девка наверняка тебе все рассказала.
   - Так вам нужна она? - невероятно обрадовался Пашка. - Слушай,  братишка,
я ваших дел не знаю и отчаливаю, лады? Девку я подобрал на дороге, все,  что
хотел, уже получил, и мне она без надобности. - Тут он повернулся ко  мне  и
заявил: - Давай, подруга, вылазь, у ребят к тебе важное дело.
   - Мерзавец! - ахнула я, ни глазам, ни ушам своим верить не желая. - Трус,
подлец!.. Ах, какой мерзавец! А еще союз крепили... чтоб тебе провалиться!
   - Не было уговору, что меня будут бить по башке, - обиделся Пашка. -  Так
что вылазь из машины и топай... Мужики, я ее знать не знаю...  и  спорить  с
вами не хочу. Забирайте, такого добра в каждом кабаке десяток.
   Пашка  ослабил  хватку,  парень  мог  вздохнуть,  а  остальные  вроде  бы
расслабились. Я в ярости кусала губы и даже не думала  о  печальной  участи,
которая меня ожидает, все мысли были только о мерзавце, который прикидывался
другом, крепил союз, а при первой опасности позорно меня предал.
   - Ах ты, сволочь! - выкрикнула я, а Пашка вновь стал ораторствовать:
   - Не знаю, чем вас эта девка допекла, но хочу  предупредить,  что  она  -
хроническая лгунья. Всю  дорогу  болтала  мне  про  какого-то  мента-убийцу,
который якобы на лесной поляне укокошил родного брата. Про родимое пятно, по
которому она его узнала, и прочую чушь, совсем  мозги  запудрила.  Либо  она
телик смотреть очень  любит,  либо  просто  психованная.  Ладно,  мужики,  -
перешел он на легкий подхалимаж. -  Забирайте  девку,  я  отпускаю  парня  и
сматываюсь.
   - Сматывайся, - усмехнулся верзила.
   Пашка потеснился, пропуская его, тот сунулся в машину,  ухватил  меня  за
локоть и больно дернул.
   Тут пошли вещи прямо-таки удивительные. Парень,  которого  держал  Пашка,
странно крякнул и осел, Пашкин кулак обрушился на стриженую голову  верзилы,
которую он как раз высунул из машины, в руках моего бывшего дружка  появился
пистолет, тот самый, что он успел выхватить у  верзилы,  и  началось  что-то
вовсе невообразимое. Кто-то трижды выстрелил, а я охнула,  упала  на  пол  и
визжала до тех пор, пока Пашка не сказал:
   - Кончай орать-то...
   Тогда я высунула голову и огляделась. Все враги были повержены.  Верзила,
лежа на асфальте, начал подавать признаки жизни, Пашка подошел и ударил  его
ногой по голове. И еще двоих тоже.  Четвертого  бить  было  без  надобности,
пули, предназначенные герою, который теперь бил людей по головам,  достались
несчастному парню. Выглядел тот жутко, и я поспешно отвернулась.
   - Стрелять-то ни хрена не умеют, - проворчал  герой  и  со  злостью  пнул
верзилу еще раз. - Машину испортили, сволочи.
   Один из парней глухо простонал.  У  него  была  прострелена  рука,  кровь
тонким ручейком струилась по асфальту. Где-то вдали зазвучали сирены.
   - Пора сматываться, - забеспокоился Пашка, сел в машину, и мы полетели по
проспекту, подальше от злополучного места. Я клацала  зубами  и  смотрела  в
окно. Увидев, что мы проезжаем мимо областной прокуратуры, крикнула:
   - Останови!..
   Пашка глянул в окно и сказал:
   - Если ты туда намылилась, то там по ночам не работают.
   - Ну и что, останови. Я не хочу находиться с тобой в одной машине.
   - С чего это вдруг? - удивился он.
   - С того, что ты мерзавец. Предатель - вот ты кто.
   - А ты дура.
   - Конечно, раз поверила такому негодяю... "Я ее на дороге  подобрал,  что
хотел, уже получил", - передразнила я и вцепилась Пашке в волосы,  они  были
короткими,  ухватилась  я  неловко  и  особого  удовлетворения  это  мне  не
принесло.
   Плавно тормозя, он прижал машину к тротуару.
   - А, так ты поэтому? - сказал весело. -  Ну,  извини,  данные  конкретные
слова произносить не стоило, теперь я вижу это совершенно  отчетливо.  А  ты
все-таки дура, потому что поверила, что я всерьез все это говорил и  бросить
тебя хотел на произвол судьбы. А я, между  прочим,  пудрил  врагам  мозги  и
спасал наши задницы.
   - Свою задницу ты спасал, - съязвила я.
   - Конечно, она у меня одна, хоть и не такая шикарная,  как  твоя.  Я  все
сделал правильно, ты сама в этом убедилась и,  вместо  того  чтобы  обзывать
всякими неприятными словами и хватать меня за волосья, могла бы выразить мне
словесную благодарность за мужество в бою,  а  несловесную  благодарность  я
приму чуть  погодя  с  еще  большей  радостью.  Прикинь,  какой  тебе  мужик
достался: пять секунд - и четверых завалил как нечего  делать.  Даже  лучше,
чем в кино. Ну, давай скажи: Паша хороший.
   - Придурок ты... Но дерешься, конечно, ловко. Когда за шулерство по морде
бьют, чему хочешь научишься.
   - Сейчас врежу, - заявил Пашка, сверкнув глазами, но не напугал меня.
   - Врезал один такой... Все равно ты мерзавец, теперь мне  это  совершенно
ясно.
   - Вот ведь  дура,  навязалась  на  мою  голову.  Я  тебе  русским  языком
объясняю: я все нарочно говорил, чтобы выиграть время и спасти тебя, радость
моя, от цепких рук подлецов и убийц. Между прочим, мне по башке стукнули,  и
ты могла бы проявить сочувствие.
   Тут я сообразила, что мы с  Пашкой  дискутируем,  находясь  в  машине  на
какой-то темной и совершенно незнакомой улице, я зябко  поежилась,  вспомнив
недавнее нападение, и спросила несколько невпопад:
   - А куда мы едем?
   - Никуда. Мы на месте стоим.
   - Но план у тебя есть? - забеспокоилась я.
   - Возможно. Это зависит от того, продолжаем мы работать в паре или  ты  в
принципе не желаешь иметь со мной дело.
   - Продолжаем, - проворчала я. - Хотя даже во  спасение  говорить  гадости
было ни к чему, мог бы выразиться как-то иначе, а то  выходит,  ты  меня  на
дороге подобрал, точно я какая-нибудь шлюха...
   - А где