потянулась  и  немного  подрыгала  ногой,  сбивая
пену.
   Минут через двадцать мы сидели на кухне. Я  куталась  в  Мишин  купальный
халат, соорудив на голове тюрбан из полотенца, и была чрезвычайно  довольна,
потому что успела разглядеть себя в зеркало. Никаких синяков,  лицо  немного
бледное и испуганное, но это ничуть его не портит, в Мишином пушистом халате
я выглядела очень эротично, а красный тюрбан шел мне необыкновенно.  "Чем  у
тебя голова занята?" - мысленно попробовала я устыдить себя и махнула на это
рукой, тоже мысленно. После чего выпила чашку кофе и рассказала о похищении.
   Миша слушал внимательно, про свой кофе забыл, спросил:
   - Ничего, если я закурю?
   - Пожалуйста... - ответила я, и  мы  продолжили:  я  рассказывать,  а  он
внимательно слушать.
   Теперь, на кухне, ночное происшествие не выглядело слишком ужасным, и мне
вдруг стало обидно. Поэтому я надула губы и тяжело вздохнула. Миша посмотрел
как-то странно, поерзал, отвел глаза и сказал виновато:
   - Вчера так не хотелось оставлять тебя одну,  точно  чувствовал...  -  Он
опять  отвел  взгляд  и  спросил:  -  Они...  тебя...  все  было,   как   ты
рассказываешь, или еще что-то?
   Тут до меня дошло, что он имеет в виду, я  густо  покраснела  и  отчаянно
замотала головой,  а  Миша  вздохнул  с  облегчением.  Чтобы  избавиться  от
неожиданно возникшей неловкости, я резко сменила тему:
   - Ты не мог бы съездить ко мне домой, привезти одежду?.. Ой, а как  ты  в
квартиру войдешь? - сообразила я. - Неужели придется ехать к маме за ключом?
   - В квартиру я  войду,  -  заверил  он.  -  Это  не  проблема.  Что  тебе
привезти?
   Тут я затосковала: как объяснить что? То есть в каких выражениях? Мы едва
знакомы, а человек будет рыться в моем белье.
   - Сейчас еще довольно рано, - пролепетала я. -  На  улице  почти  никого.
Может, ты дашь мне что-нибудь из своих вещей и поедем вместе?  Если  честно,
оставаться одной не хочется.
   Миша выдал мне шорты и футболку, которая вполне могла  сойти  за  платье,
если бы плечи  не  свисали  к  локтям,  с  шортами  тоже  были  проблемы,  я
рассердилась и даже топнула ногой. Ничего из Мишиной обуви  мне  подойти  не
могло, и я осталась босой.
   Тут в комнате появился сам хозяин,  он  успел  побриться,  переодеться  и
выглядел так, что у меня засосало под ложечкой. Посмотрел на меня,  поначалу
улыбнулся, а потом стал смеяться. Это показалось обидным, и я нахмурилась.
   - Сколько тебе лет? - спросил он, когда ему надоело смеяться.
   Я хотела соврать, но вовремя опомнилась: скорее  всего  мой  возраст  ему
известен, к тому же врать некрасиво, и  я  сказала  правду.  Миша  вроде  бы
удивился.
   - Надо же, а выглядишь выпускницей детского сада, - хохотнул он.
   - Грех смеяться над женщиной, когда она и так чувствует  себя  бесконечно
несчастной... - заметила я.
   Миша подошел, обнял меня, после чего минут пять мы увлеченно  целовались.
Руки его оказались под футболкой, а я забеспокоилась: хоть и  был  он  самым
настоящим блондином,  но  это  вовсе  не  означало,  что...  в  общем,  надо
выметаться отсюда.
   - Едем, - прошептала я, - пока народ не высыпал на улицы.
   Я осталась в машине, а Миша поднялся в квартиру,  пообещав,  что  откроет
замок. Вернулся он через пару минут.
   - Открыл? - удивилась я.
   - Дверь не заперта...
   "Вот свиньи, - разозлилась я на ночных гостей. - У меня ж там деньги... а
вдруг они их свистнули?" Мысли эти я  вслух  не  высказала,  но  в  квартиру
заспешила. Воспользовавшись тем, что мне надо переодеться, отправила Мишу  в
кухню, а сама пошарила за ковром,  извлекла  кошелек  и  заглянула  в  него.
Порадовалась  на  свои  денежки  и  назад  спрятала.   После   чего   надела
нежно-салатовое платье, которое шло мне необыкновенно, и расчесалась. Пока я
занималась всем этим, думала о ночных гостях, в связи с чем у меня  возникла
масса вопросов, но они мгновенно вылетели из головы, как только я  оказалась
в кухне, потому что Миша, сидя на подоконнике, сказал, глядя на меня:
   - Ты очень красивая.
   Я страшно обрадовалась и спросила:
   - Правда? - хотя сама прекрасно знала, что правда, поскольку минуту назад
смотрела на себя в зеркало.
   - Правда, - кивнул он и вроде бы загрустил или задумался.
   Я подошла поближе, поправила  волосы  и  решила  разговор  на  тему  моей
красоты не продолжать. Я где-то слышала, что скромность украшает женщину.
   - Как ты думаешь, почему они отпустили меня? - спросила я, нахмурившись.
   Миша усмехнулся:
   - Ты рассказала им о покушении на твою жизнь?
   - Рассказала.
   - Значит, будут приглядывать  за  тобой,  надеясь  через  тебя  выйти  на
Сережиных убийц. Слышала об охоте с подсадной уткой?
   - Утка - это я? - Быть какой-то там уткой мне совершенно не хотелось, но,
судя по всему, поинтересоваться моим мнением никто не удосужился.
   - Боюсь,  что  ты.  И  меня  это  очень  беспокоит.  -  Миша  спрыгнул  с
подоконника, обнял меня  и  погладил  по  плечу.  -  Мы  должны  быть  очень
осторожными. Кто-то увел у этих типов деньги, судя по всему, большие...
   - Алмазы, - уточнила я.
   - Что? - не понял Миша.
   - Алмазы. Сережа вез алмазы, из-за них его и убили. Я сама  слышала,  как
тот тип, который не хотел, чтобы я увидела его  лицо,  говорил  об  алмазах.
Причем Сережа перевозил их не в первый раз.  Они  считают,  что  он  кому-то
проговорился об этом и... Я  им  сказала,  что  Сережа  был  знаком  с  моей
подругой...
   - И про то, что он уговаривал ее в чем-то помочь и обещал за это  большие
деньги?
   Я задумалась.
   - Не помню. Вроде бы об этом не говорила... Они так много спрашивали, а я
так перепугалась, что у меня в голове все спуталось.
   - Постарайся вспомнить, - попросил он.
   - Это что, очень важно?
   - Они могут решить, что ты причастна к исчезновению алмазов, если  Сережа
хотел их украсть и просил твою подругу о помощи. Подруга сама отказалась, но
послала тебя...
   Я испугалась и, кажется, даже побледнела:
   - Господи, но почему? Я в этой истории совершенно ни при чем.  Надо  было
держать язык за зубами, а я так боялась, что они сломают мне пальцы,  и  все
болтала и болтала, мало что соображая. И вот, пожалуйста...
   - Не бойся, - попросил Миша и принялся успокаивать меня самым действенным
способом: стал целовать.
   Я охотно отвечала и тут некстати вспомнила, что меня так занимало, пока я
переодевалась.
   - Миша, я вот все думала: чем Алька должна была ему помочь?
   Он пожал плечами, нахмурился, незаметно  отстраняясь  от  меня,  и  опять
пожал плечами.
   - Хотел передать ей алмазы, - высказал он предположение.
   Это меня удивило:
   - Передать и что? Самому ехать к хозяевам и объяснять, что они потерялись
по дороге?
   - Да... глупость получается.  Если  он  хотел  их  украсть,  выход  один:
исчезнуть. Предположим, алмазов там на крупную сумму, он надеялся сбыть их и
устроиться где-то за границей. Для начала в ближнем зарубежье...
   - А зачем ему Алька? - напомнила я.
   - Может, он просто хотел, чтобы она уехала с ним. Обещал большие  деньги,
надеясь, что она оставит мужа, работу и привычную жизнь...
   - Такое тоже приходило мне в голову... и все же чем-то  она  должна  была
помочь ему. Видишь ли, он высматривал меня на дороге, не  меня,  конечно,  а
машину. Я еще тогда об этом подумала...
   - Но ведь он не мог знать, что у тебя машина сломается.
   - Но он знал, что я поеду по этой дороге...  Какой-то  план  у  них  был.
Алька не захотела в нем участвовать и послала меня, Сережа увидел ее машину,
остановился,  понял,  что  Алька  передумала,  но  решил  каким-то   образом
использовать меня...
   Миша заходил по кухне кругами.
   - Как можно использовать человека в такой ситуации? - размышляла я вслух.
- Допустим, он увидел машину и решил  спрятать  в  ней  алмазы,  но  это  не
объясняет, каким образом  он  собирался  оправдываться  перед  хозяевами,  -
напомнила я.
   - Какой-то план у него был, -  почесав  переносицу,  сказал  Миша.  -  По
крайней мере, затевая все это, он надеялся  выкрутиться.  Но  тут  появилась
неведомая "Тойота", спутала все карты, и он погиб.
   - Ты узнал, кто эти убитые в джипе?
   - Так, мелкая шпана, ничем не  примечательные,  никаких  связей,  никакой
зацепки...
   - Жаль, я надеялась, хоть они нас выведут на кого-то.
   - Не беспокойся, в конце концов мы этот клубок распутаем. Давай прикинем,
что у нас есть: Сережа  везет  алмазы  и  решает  их  присвоить,  для  этого
использует "Ауди". Была у него возможность что-то в ней спрятать?
   - Была, - с готовностью кивнула я.
   - Появляется "Тойота", Сережа погиб, но, если мы правы и алмазы он  успел
перепрятать, убийцы их не получили. Угнали "Опель",  разобрали  до  гайки  и
ничегошеньки не нашли. После этого заинтересовались тобой и заманили тебя  в
парк...
   - А дальше чепуха, - вздохнула я. - Они  меня  хотели  убить,  что  очень
глупо, если им действительно нужны алмазы.
   - Да... Что ж, с этим пока подождем, вернемся к "Ауди". Ты ставишь  ее  в
гараж и получаешь записку от подруги. Кстати, записку  написала  она  -  это
подтвердилось,  перегоняешь  машину  к  офису,   и   ее   оттуда   забирают.
Спрашивается, кто? Тот, кто знал, что алмазы  там,  то  есть  твоя  подруга.
После чего сама она исчезает.
   Я-то знала: Альке нет нужды исчезать, никаких алмазов в машине  не  было,
они к тому моменту перекочевали в совершенно другое место,  но  говорить  об
этом Мише я, разумеется, не стала: он мент, и подобная  откровенность  могла
выйти мне боком.
   - Все вроде бы складно, - придав себе задумчивый вид, кивнула я. - Только
я хорошо знаю Альку: не тот она человек, чтобы бежать сломя голову  на  край
света, даже и с алмазами в машине. Да и зачем они ей, скажи  на  милость?  В
деньгах она не нуждалась, тратила, сколько хотела. В алмазах я, конечно,  не
разбираюсь, но, по-моему, с ними полно хлопот, прежде чем они превратятся  в
деньги. Нет, насчет Альки ты заблуждаешься.
   - Могла возникнуть ситуация, когда ей просто  нельзя  было  оставаться  в
городе, - предположил он.
   - Она нашла бы способ связаться со мной. У меня ее сотовый, чего ж проще,
позвонить и сказать: не суетитесь, ребята, я жива, но домой не  спешу.  Хотя
бежать куда-либо вообще не в ее натуре. Любую проблему она стала  бы  решать
здесь.
   - Ты считаешь, что ее нет в живых? - жестко спросил Миша, а я  поежилась,
хоть и высказал он мысль, с которой я подсознательно уже смирилась.
   - Боюсь, что по-другому просто не получается, - уклончиво ответила  я.  -
Записка могла быть написана в среду, ты видишь, что у меня  здесь  творится.
Когда я ее обнаружила, она валялась под столом, вопрос: как  долго?  Однако,
кто-то машину со стоянки забрал. Кто? Кто-то, тоже знавший об алмазах?
   - Что ж, о них знал весь город? - разозлился Миша.
   - У Сережи могли быть еще сообщники...
   - Да, сплошная путаница, и концы с концами не сходятся. Это убеждает меня
в  том,  что  в  деле  есть  некто  третий,  не  хозяева  алмазов  и  не  их
похитители... Стоп, а если Сережа перед смертью сказал, где они?
   - Да ничего он не успел сказать. Все длилось минуту, не больше. Эти  типы
просто выволокли его из машины и застрелили... Извини, - опомнилась я.
   Миша долго молчал.
   - По крайней мере еще у одного  человека  был  повод  забрать  "Ауди"  со
стоянки.
   - У кого? - заинтересовалась я.
   -  У  предполагаемого  убийцы  твоей  подруги.  Расчет  прост:   запутать
следствие. Записка, взятая со стоянки машина, получается, что в четверг твоя
подруга была еще жива.
   - А на самом деле?
   - Когда ее видели в последний раз?
   - В среду, в восемь утра, она собиралась ехать на фабрику, на самом  деле
она туда не собиралась, но именно это сказала мужу. Они вместе позавтракали,
и она уехала, а он к девяти отправился на работу.
   - А на чем она собиралась ехать на дачу? На твоей машине?
   - Нет, конечно. Она же ехала с Самохиным.
   - Но он утверждает, что их встреча не состоялась, а соседи видели на даче
открытые окна. На чем-то она туда добралась?
   - На такси, я думаю. Как же еще?
   - Ты звонила ей на дачу, но она не отвечала, так?
   - Так, - кивнула я.
   - Во сколько позвонила первый раз?
   - После обеда.
   - Значит, что бы ни произошло на  даче,  это  произошло  до  обеда.  Надо
всерьез браться за Самохина.
   Миша решительно тряхнул головой, а я чуть было не  сунулась  с  вопросом:
что мы ищем, убийц Сережи или алмазы? Однако задать его поостереглась.  Меня
лично интересовала Алька, так что Мишино рвение стоило поддержать.
   Если алмазы и интересовали его, то о брате он точно не забыл,  в  этом  я
смогла вскоре убедиться.
   - Вот что, - сказал Миша. - Едем ко мне на работу,  посмотришь  кое-какие
фотографии, может, среди них есть тот, кто разговаривал с тобой ночью.  Пора
нам знать, с кем имеем дело. - И мы поехали к нему на работу.
   По дороге он неожиданно спросил меня о  родителях.  Я  насторожилась,  но
отвечала вполне спокойно и даже обстоятельно.
   - Родители развелись уже давно, папа живет в Красноярске, мама  вышла  на
пенсию и сейчас на даче. Есть еще старшая сестра, замужем, - в этом месте  я
вроде бы струхнула, но решила не врать и продолжила с полной откровенностью,
- муж у нее еврей, когда они с Леной познакомились, учились в  институте,  а
его семья к тому времени уже уехала в Израиль. Год после окончания института
они жили здесь, а потом тоже уехали.
   - Давно? - равнодушно спросил Миша.
   - Семь лет. - Было  ясно,  мои  родственники  его  не  заинтересовали.  Я
мысленно вздохнула с облегчением, а потом почему-то обиделась.
   Миша устроил меня в кабинете, выглядевшем чрезвычайно уныло.  Над  столом
висела репродукция картины "Ленин в  Горках",  выцветшая,  покрытая  толстым
слоем пыли, я с недоумением на нее уставилась. Миша, заприметив мой  взгляд,
сказал виновато:
   - Она мне по наследству  досталась,  от  предшественника.  Все  никак  не
соберусь выбросить.
   Я  с  пониманием  кивнула,  продолжая  осторожно  оглядываться.  Впрочем,
особенно рассматривать было нечего:  стол,  два  стула,  кресло-развалюха  у
окна, шкаф у стены, металлическая вешалка, желтые шторы на окнах,  по-моему,
грязные. Кабинет нагонял тоску  успешней,  чем  визит  к  зубному  врачу.  Я
попробовала представить себя в таком кабинете, сидящей по шесть-семь часов в
день, и поежилась. Конечно, мои "сугробы" в квартире выглядят чудовищно,  но
вид унылых неприютных кабинетов повергает меня в ужас. Именно поэтому  я  не
могла до сих пор подыскать  себе  работу  по  душе.  Придешь,  глянешь  -  и
возвращаться в такое место уже не хочется ни за какие коврижки.
   - Ты давно здесь работаешь? - спросила я, пока Миша рылся в столе.
   - Пять лет, - приподняв голову, ответил он.
   Я мысленно охнула, но тут же решила, что  мужчины  менее  восприимчивы  к
окружающей среде и такие вещи, как интерьер, их попросту не волнуют.
   Наконец он извлек фотографии  и  протянул  их  мне.  С  третьей  на  меня
насмешливо взирал ночной тип. Я почему-то испугалась, руки  задрожали,  а  я
жалобно пробормотала:
   - Вот этот.
   Миша взял фотографию, тяжело вздохнул и заметил:
   - Так я и думал...
   - Что? - насторожилась я. - То есть кто это?
   - Мальчик... Очень неприятный тип и очень опасный. Второго ты не видела?
   - Нет. Он сидел за моей спиной, а оборачиваться мне не велели.
   - Скорее всего второй не бандит, то есть бандит, конечно, по сути  своей,
но заботится о респектабельности. Поэтому и не показывался.
   - А этот Мальчик, чем он занимается? - спросила я,  решив,  что  о  враге
следует что-то знать. - И почему прозвище такое  странное,  он  же  взрослый
человек?
   - Черт знает... точно собаки... любят клички. А этот шутник. Один раз так
пошутил над конкурентами, те до сих пор в себя прийти  не  могут.  Смешливый
такой паренек, одним словом, душа компании, вечный мальчик.
   Тон, которым Миша поведал о достоинствах нового знакомого,  настораживал,
что-то мне этот Мальчик не пришелся по душе.
   - А занимается всем помаленьку, - продолжил Михаил. - В  основном  рэкет,
найдется парочка заказных  убийств...  Перечислять  достоинства  Мальчика  -
замучаешься. Плохо то, что формально перед законом он чист, яко агнец Божий,
раз двадцать его задерживали и отпускали с миром.
   - Обидно, - нахмурилась я, по моему  мнению,  отпускать  такого  типа  не
следовало.
   - Теперь вот еще алмазы. Для кого-то он их перевозил и где-то брал. Очень
интересно...
   Мы немного помолчали. След  вроде  бы  опять  никуда  не  вел.  Появление
Мальчика меня нисколько не удивило, так как  я  уже  знала  от  Витьки,  что
фирмой, в которой работал Сережа,  фактически  заправляет  этот  самый  тип.
Посылал Сережу курьером не в первый раз,  лишился  алмазов  и,  естественно,
теперь ими интересуется.
   - А вот кто послал ему письмо?
   - Что? - не понял Миша, а я сообразила, что говорю вслух.
   - Письмо, где Мальчику советовали  поговорить  со  мной,  если  он  хочет
знать, что случилось с Сережей. Доброжелатель? Чей, интересно. Уж  точно  не
мой. Кому выгодно, чтобы хозяева алмазов узнали, что произошло с курьером?
   Миша смотрел на меня с некоторым недоумением, судя по всему, эти  вопросы
казались ему глупыми, но меня они занимали чрезвычайно.
   - А вдруг кто-то очень хитрый наводит их  на  ложный  след?  -  смогла  я
наконец сформулировать очень беспокоящую меня мысль.
   Миша высказался по-своему:
   - То есть кто-то тебя подставляет?
   - Да. Ищите, мол, там, ребятки...
   - И кто это может быть?
   - Не знаю, но узнать очень хотелось бы.
   - Что ж, разберемся... - туманно заметил он,  а  я  продолжила  думать  о
покушениях  на  мою  жизнь,  в  которых  по-прежнему  не  видела  смысла.  В
дедуктивном мышлении я не сильна, происходящее  казалось  мне  нелогичным  и
даже глупым.
   Через полчаса мы покинули кабинет, в  коридоре  столкнулись  с  рослым  и
совершенно лысым мужчиной. Увидев Мишу, он обрадовался, схватил его за  руку
и спросил:
   - Выздоровел?
   - Нет, - хмуро отозвался тот, игнорируя счастливую улыбку здоровяка.
   - Жаль... мы тут зашились совсем, то есть хоть  плюнь  на  все  и  иди  в
буфет...
   - Вот и иди, - посоветовал Миша.
   - Не могу, мне зарплату платят... Сергеич про  тебя  спрашивал,  ждет  не
дождется, когда появишься. Говорит, такому здоровому мужику на хворобы  грех
жаловаться.
   - А я не здоровый, я на больничном, - проворчал Миша и  потянул  меня  за
локоть дальше по коридору.
   - Наверное, много приходится работать? - опечалилась я уже в машине.
   - Да, немало. Бывает, и выходные прихватишь, для личной жизни времени  не
остается. Но работу свою я люблю, - пояснил он, а я задумалась: это он  меня
подготавливает, что ли?  -  Правда,  сейчас  меня  интересует  только  одно:
убийство брата. Может, нехорошо это, эгоистично и все такое, но что есть, то
есть.
   Что ответить на это, я не знала, и ехали мы молча, пока я  не  сообразила
спросить:
   - Куда мы теперь?
   - Ко мне домой. Побудешь там, это безопаснее. А я попробую разобраться  с
Самохиным. Есть у меня предчувствие, что он в этом деле увяз по самые уши.
   Я хотела напроситься с ним, но  передумала.  Толку  от  меня  немного,  а
надоедать людям - не в моих правилах. Посижу в квартире, когда-нибудь  он  в
нее вернется, а в свою мне сейчас не хочется: принесет, не дай бог, нелегкая
еще какого-нибудь Мальчика, не каждый визит можно пережить.
   Миша проявил обо мне трогательную заботу, велел чувствовать себя как дома
и располагаться с удобствами, после чего уехал. А я стала думать,  чем  себя
занять. Покопалась в книжном шкафу, взяла "Госпожу Бовари" и  устроилась  на
диване, у меня всегда наблюдалось тяготение к классике.  Однако  нормального
чтения не получалось,  я  забывала  переворачивать  страницы  и  пялилась  в
потолок.  Одолевали  сомнения:  несуразность   происходящего   сильно   меня
беспок