деньги..." Еще Брод побурчал  насчет  бидонов с  краской, которые до сих пор
занимали место в салоне "шевроле".
 На  Строительную,  улицу  No42  прибыли  без двадцати семь.  Карташов с
Одинцом пошли на разведку - они направились тем же путем, когда в последний,
для них  драматический,  раз приходили к  Гудзю,  преодолев  забор с  задней
стороны дома. Однако ночью выпавший снежок  осложнял дело: на его фоне легко
просматривалось любое передвижение и,  не исключалось, что те,  кто  охранял
усадьбу, могли  в любой момент их  засечь. В саду  с  заиндевелыми деревьями
было тихо и пустынно. Они шли гуськом - впереди Одинец и в трех шагах позади
него - Карташов.
 Одного из охранников, находившегося возле крыльца, взял на себя Одинец.
Он  подкрался сзади и вырубил  его ударом кулака в  затылок.  Когда  человек
упал, и его  короткоствольный автомат  цокнул о  покрытое изморозью крыльцо,
Саня оттащил охранника за угол дома.
 Брод  с Валентином взошли на  крыльцо и  позвонили  в  дверь. Где-то  в
глубине дома залаяла собака. Долго клацали запоры, пока через приоткрывшуюся
на цепочке дверь не раздался грубый, заспанный голос Гудзя.
 - Кто там в такую рань?
 - Федор Иванович, это я, Вениамин...Есть дело...
 Однако  за дверью наступила тишина  и только  хорошенько прислушавшись,
можно  было расслышать сдерживаемое  от волнения  дыхание хозяина дома. Тот,
видимо,  раздумывал, как поступить  -  принять столь ранних гостей  или  под
благовидным предлогом отделаться от них.
 - Ну это же я, Брод...  Ты хочешь, чтобы я поклялся господом Богом? - в
его  голосе  звучало нетерпение и  еще что-то,  что  могло показаться  Гудзю
подозрительным...
 Из-за  угла показалась  темная  фигура еще  одного охранника.  Карташов
переглянулись  с  Одинцом  и  тот  юркнул  за  ближайший  угол,  чтобы зайти
охраннику с тыла. Карташов пошел к нему навстречу.
 - Кого ищите в такую рань? -  в  голосе охранника прозвучало враждебное
отчуждение.
 - Не волнуйся, старик,  пришли проведать Федора  Ивановича...- Карташов
уловил едва  заметное движение руки охранника. Его кисть скрылась под  левой
полой  кожаной  куртки. Тот  явно  хотел прибегнуть  к  главному аргументу -
вытащить  из  кобуры пистолет. Но  из-за  угла обрисовалась фигурка  Одинца,
который в два прыжка достал охранника  и сбил его с  ног.  Он  надел на него
наручники и приковал к скобе, удерживающей водосточную трубу.
 Они взошли на крыльцо  и Брод тут  же велел им выломать дверь. Это было
не  самое сложное задание: в течение трех секунд она  слетела  с петель, что
однако  не сделала  доступ  в квартиру  Гудзя  более  свободным.  За  первой
деревянной  дверью их остановила металлическая, глухая и  непроницаемая, как
броня танка.
 - Идите к окнам, чтобы он не дал деру...
 Карташов взял  под  контроль заднюю  часть дома,  Одинец же смотрел  за
окнами,  выходящими  из  подсобных  помещений. Валентин  сходил  к  машине и
вернулся с гранатометом и  передал его Броду. Тот отошел к  воротам и оттуда
выстрелил  в  дверь.  В воздухе  запахло сгоревшим тротилом и  металлической
гарью. Подойдя к двери, он толкнул ее ногой и она тяжело отвалилась. На него
кинулся дог и Брод, обороняясь,  отмахнулся  от собаки трубой  гранатомета -
пес, издав жалостливую руладу, помчался по лестнице наверх. Когда Брод вошел
в прихожую, он увидел хозяина дома: тот стоял  на площадке лестницы, держа в
руках трехствольный "франкот"...
 В  помещение  вошел Валентин.  Обе  руки  его были глубоко  засунуты  в
карманы пальто.
 - Что, Веня, захотелось войны? - обнажая стальные зубы, спросил Гудзь.
 -  Да нет, я пришел за своим добром...Ты,  наверное. слышал, что весной
меня расконторили на Рижском вокзале?
 - Что-то читал в газетах...
 - А где тот, кто увез мой кейс с энной суммой денег?
 - Кого имеешь в виду?
 - Бородавочника, который на днях был у тебя на твоем юбилее.
 - У меня было тридцать человек...Всех не упомнишь...
 Брод шагнул  к лестнице, но в этот момент  один из стволов бельгийского
"франкота" выстрелил - волчья картечь тугим узлом легла у самых ног Брода.
 - Дальше этого  не советую двигаться,  -  предостерег  Гудзь.-  У тебя,
Веня, есть еще пару минут, когда ты со своей кодлой можешь унести ноги.
 - Я пришел,  чтобы  взять  свое. И заодно узнать  - каким  способом  ты
захватил власть в нашей фирме? Когда это произошло?
 Гудзь с трудом сглотнул липкую слюну.
 - Кто-то ведь должен быть настоящим хозяином. Таллер много пил и погряз
в  разврате... Ты, Веня, слабоват,  мягкохарактерен...А произошло это давно,
когда еще ни тебя ни Таллера в фирме не было. Не я к вам присоединился, а вы
ко мне. И ваша фирма - это всего лишь необходимое прикрытие.
 - Так где Бородавочник?
 -  Ты,  видно,  оглох....Слышишь,  к  дому  подкатили  машины  с  моими
хлопцами, и, боюсь, ты с этим парнем отсюда уже никогда не выгребешься.
 Брод обратил  лицо к Валентину и  мотнул  головой,  указав  на стоящего
наверху хозяина дома. Молодость  взяла  свое: Валентин выпростал из-за пояса
обыкновенный семизарядный наган и  на вскидку  и расстрелял обе ноги  Гудзя.
Тот выронил "Франкот", осел на пол и взвыл от боли.
 -  Где, Федя, мои  бабки? - и  Брод пошел вверх  по лестнице. Подойдя к
Гудзю,  он взял его за седую шевелюру  и поднял к себе его  искаженное болью
лицо. -  Из-за тебя  я  поплатился  своими  людьми, так  что,  будь любезен,
возвращай долг и побыстрее...
 Гудзь  рукой указал  на заднюю комнату, через  открытую  дверь  которой
виднелся  угол  модерновой, орехового  дерева секции... Веня прислушался:  и
верно -  где-то снаружи дома  урчали  машины. Он подошел к секции  и стал по
очереди открывать  все дверцы, выдвигать все  ящики. Свой кейс с помутневшей
монограммой он нашел в нижнем  ящике,  под  барчиком. Он взял  его в руки и,
вернувшись к  Гудзю,  и поставил кейс на перила. Снизу,  не  спуская с Гудзя
взгляда, наблюдал Валентин. Скрипнула дверь и в помещение вошел Одинец.
 - Веня, -  сказал он, -  ты не можешь побыстрее, тут, кажется, появился
резерв главного командования...- В руках Одинца был обрез.
 - Сейчас, Саня, вот только пересчитаю свои деньжата...
 Взрыв был настолько неожиданный, что отброшенный взрывной волной в угол
Одинец,  не  мог  понять  - что  же такое  в мире  перевернулось...Валентин,
оказавшийся  у холодильника, лежал без признаков жизни в луже  крови. Одинец
хотел подняться, но когда попытался это сделать, ноги подкосились и в голове
что-то стало затуманиваться. Однако,  собрав все силы,  он  встал  на ноги и
взглянул туда, где еще минуту назад находились Гудзь и Брод. Однако ни того,
ни  другого  там уже не было.  И лишь  люстра  свидетельствовала  о страшном
потрясении:  на  одном  из  пяти ее  рожков, он увидел кисть руки с кольцом,
которое  было  на  Броде.  На  полу  валялись  человеческие  ошметки:  нога,
отрубленная  взрывом по  колено,  какая-то  бурая жижица, в  которой страшно
щерясь, лежала голова Гудзя. Туловище Брода, искореженное тротиловой  силой,
недвижно лежало на двух предпоследних ступенях лестницы.
 Одинец  подошел к Валентину и нагнулся, чтобы повернуть  его  голову  к
себе  лицом.  Но  лучше бы,  он этого не  делал. Взрыв сгладил его  черты до
абсолютного неузнавания...
 Когда потрясенный  увиденным Одинец направился к двери, в комнату вошли
незнакомые люди. Молодые, настороженные, с оружием в руках.. Лицо  одного из
них  на  мгновение  задержало   его   внимание:   это,   без  сомнения,  был
Бородавочник.  Он первым попытался открыть  огонь, но опоздал. Все  патроны,
которые  были в  помповом обрезе Одинца тут же пошли в  ход: он стрелял так,
как  никогда до этого не стрелял. В  упор, расчетливо, без спешки - у порога
сложилась небольшая кучка из человеческих тел...
 ...Карташов увидел как со стороны шоссе направляются два джипа.. Первый
машина проехала мимо  дома  и  остановилась  в метрах  пятидесяти от забора,
вторая  наоборот,  припарковалась  не  доезжая  до  ворот  метров  тридцать.
Несколько  секунд  никто из машин не появлялся.  Видно, те,  кто в  них был,
осматривались.  Наконец  из  первого  джипа вышел  человек  высокого роста и
спортивного телосложения. Он внимательно осмотрелся  и махнул кому-то рукой.
И мгновенно  из двух  других  машин стали  выходить молодые, явно накаченные
субъекты в  длиннополых пальто. Когда один из прибывших повернулся к  свету,
который  исходил  от  фонарного  столба,  Карташов  напрягся,  словно  перед
посещением  стоматологического кабинета. Он даже протер глаза: но  ошибки не
было - это был его бывший товарищ по ОМОНу  Бандо. Слон...Первым побуждением
было  достать  из-за  пазухи "глок" и  пустить  его в дело.  Но это было  бы
слишком просто и вероломно.  Он не мог сделать того, что должен был сделать,
без нескольких прощальных фраз.
 Бандо и вместе с еще тремя незнакомцами быстрым, машинизированным шагом
направились к калитке дома 42. И когда до крыльца оставались считанные шаги,
Карташов окликнул  его:  "Слон,  не спеши,  еще  успеешь попасть  в царствие
небесное..." Бандо замер на полшаге и  взглянул в  сторону Карташова, но тот
был  в  тени  и  разглядеть  его не  было  никакой  возможности.  Но  что-то
необъяснимое  потянуло Бандо  в его сторону. Он  коротко бросил что-то своим
попутчикам, а сам, сделав шаг  мимо крыльца, опрометчиво вошел в тугую тень.
Они оказались на расстоянии вытянутой руки и Карташов ощущал терпкий запашок
мужского  одеколона,  смешанного  с  сигаретным духом. Бандо,  видимо,  тоже
чувствовал близкое присутствие своего  бывшего товарища по отряду, только не
запах одеколона привлекал его, а нечто  непередаваемо зловещее, чего никогда
не исходило от лейтенанта Карташова.
 Слон  осторожно,  чтобы не  всколыхнуть темноту, протянул руку  к левой
стороне пальто, чтобы успеть достать пистолет. Но его остановили:
 - Не надо, ты сильно опаздываешь,.. - стараясь быть спокойным, произнес
Карташов. - Мы здесь одни, без свидетелей...Как ты  убивал Кротова - лицом к
лицу или в затылок?
 - Да, мы  здесь одни, поэтому скажу: я убил его в тот момент, когда  он
прикуривал.
 Пауза не могла быть затяжной, хотя она грозила стать таковой после слов
Слона.
 - Ты оговорил меня...Как у тебя после этого со сном?
 - Сплю без сновидений, но об одном жалею,  что  не успел тогда тебя...-
Бандо  замешкался,  не  находя  подходящего  слова, соответствующего  данной
ситуации.
 Карташов  отжал  предохранитель  и  этот  едва слышимый сдвиг  металла,
видимо, долетел до  обостренного слуха  Бандо. Ища свой последний шанс, он с
силой  выбросил вперед  правую  руку, но  она  ушла в  пустоту. И  возможно,
Карташов  застрелил  бы  его, не  раздайся в доме Гудзя  оглушительной  силы
взрыв. Земля содрогнулась, с крыши с грохотом упали несколько пластин шифера
вместе со снегом и  одна из  них угодила по  руке  Карташова,  в которой  он
держал  пистолет.  Внутри  дома послышалось несколько выстрелов, за которыми
последовала гнетущая тишина.
 Метнулась  тень -  это Бандо, воспользовавшись замешательством, скрылся
за углом дома.
 Карташов, вдоль стены  двинулся в сторону крыльца. Все было погружено в
кромешную темноту. Лампочка,  висевшая  над  дверью,  видимо, от  сотрясения
погасла. Погасли и два тусклых фонаря на ближайших столбах.
 Прислушался: показалось, что скрипнула дверь и кто-то вышел на крыльцо.
Протяжный, тягостный стон нарушил безмолвие ночи. Карташов узнал этот звук и
тихо  позвал: "Саня, это ты?"  Он приблизился крыльцу и на ощупь нашел того,
кто сидел, прислонившись боком к открытой  двери.  Это  был Одинец. От  него
пахнуло теплой, вытекающей из раны кровью. И порохом.
 - Саня, что случилось? - спросил Карташов, едва различая свой голос.
 - Брода разорвало на куски...Валентин тоже готов...Дай закурить...
 Где-то за забором заработал автомобильный движок.
 - Что  же  в  хате  произошло?  - повторил  свой вопрос Карташов,  хотя
понимал всю его неуместность.
 - Гудзь  отдал ему  кейс...Веня думал, что ему  возвращают его  деньги,
открыл  его  и... Потом  в дом  зашли трое  и первым мне  на  глаза  попался
Бородавочник...Я  их  достал  всех,  но  это   теперь  не   имеет   никакого
значения...- Одинец закашлялся. Застонал.
 - Это были люди Бандо. Сам он ушел...Ты можешь идти?
 - Если ты мне поможешь подняться.
 - Бери меня за шею...
 К машине Карташов двинулся через сад, ощущая жесткие удары  заиндевелых
кустов  по лицу. Он нес Одинца  и чувствовал., как из него выливается кровь.
Порядочная ее порция  натекла ему в рукав и рука,  державшая безвольные ноги
друга, грозила соскользнуть с них. Возле забора он положил Одинца  на снег и
стал выламывать доски, чтобы сделать подходящий лаз.
 Он положил его в салон "шевроле", на холодный брезент.
 - Саня, -  сказал  он,  - если потерпишь, доедем до  больницы...А  пока
покури, - он зажег сигарету и поднес ее ко рту Одинца. Но тот не реагировал.
Карташов  нагнулся и приложил к его груди ухо: где-то  далеко-далеко, словно
за бетонной стеной, тикали часы - слабо билось Санино сердце.
 Он завел движок и медленно, не газуя, двинулся вдоль узкого проулка.
 Они  уже   отъехали  на  порядочное  расстояние,   когда  выехавшая  из
поперечной улицы машина перегородила  им дорогу. Вторая, полоща светом  фар,
приближалась сзади. Это был "линкольн", отсвечивающий в фонарном свете лаком
и никелем.
 "Бандо,  кажется, взял нас в  коробочку, - сам себе доложил Карташов. -
Но подожди, я сейчас тебе  сыграю фугу на одной струне..." - Сергей  даванул
на тормоз и, не  раздумывая перелез через перегородку,  оказавшись в салоне.
Рядом, с не подающим признаков жизни Одинцом, он нащупал  гранатомет. Металл
холодил ладони и он с гранатометом переместился  в конец салона. Представил,
как сейчас распахнет заднюю дверцу и из-за бидона с краской будет целиться в
лоб  "линкольна"...И он возблагодарил судьбу, что не послушался Брода  и  не
вытащил из машины краску...
 И  когда он уже был готов распахнуть  створки задних  дверей, раздались
сигналы мобильника. Карташов тут же  откликнулся на  них, словно видел в них
спасение. Голос был грубый и легко узнаваемый. Это был Бандо.
 - Ну что, приехали Карташ? -  в  голосе  звучало злорадство  и победный
клич.  -  Чтоб  ты  не  питал иллюзий,  называю  номера  твоей  тачки...-- И
действительно, Бандо  назвал номер "шевроле" и еще одну примету - у  заднего
левого фонаря трещина. Значит, действительно, Бандо находится в "линкольне",
и на мгновение Карташову стало его жаль. И он ответил:
 -  Слышь,  Слон,  у  тебя  есть человек,  которому ты  мог  бы  послать
прощальный привет?
 - Опять берешь  на понтяру? Сейчас  вас  вытащат  из  машины, а если не
захотите сами  выходить,  разложу вас  на  таблицу Менделеева...  У тебя под
днищем четыре кило тротила...а у меня пульт с кнопкой...Как перспективка?
 Карташов  нажал  на  ручку  - с легким  перестуком приоткрылась  задняя
дверца, и  корпус гранатомета  почти  бесшумно  соприкоснулся с  алюминиевым
боком бидона. Раздался тонкий, удивительно мелодичный звук, похожий на пение
жаворонка.
 И опять в трубку:
 - Слон, ты знаешь молитву "Отче наш"? Когда ты убивал Кротова, о чем ты
думал? А тех литовцев? Или  когда оговаривал меня? И что ты  думаешь сейчас,
когда через пару секунд будут убивать тебя?
 - Заткнись, Карташ, за такими как ты никогда не бывает выигрыша...
 - А  это мы сейчас  увидим, -  Карташов  на мгновение закрыл глаза... и
нажал  на  спусковой  крючок.  Ночь  осветилась  синим  пламенем  и  граната
устремилась в сторону "линкольна".  Она угодила в  лобовое  стекло, пронзила
его и уже внутри "линкольна" произвела свое адское действие. Крыша машины на
мгновение взбухла, будто раздумывая, срываться с рамы  или еще подождать, но
затем резко оторвалась и косо воспарилась к самым макушкам старых кленов.
 В  микрофоне,  на фоне адского шума  и  грохота,  он услышал последние,
затухающие слова Бандо: "Черт возьми, куда это меня понесло?.."
 "Он же повторяет мои слова," - мелькнуло в голове Карташова, ибо в этот
же миг  и его вместе  с машиной, и, кажется, вместе со  всей Вселенной  тоже
поволокло...Его несло  куда-то  вверх,  в бесконечные  темно-синие  пределы,
пронизанные  трассирующими  нитями   неизвестного  происхождения...Его  губы
только  и успели  прошептать: "Саня, держись,  сейчас перекурим...нам  будет
очень  хорошо..."  Перед  затухающим  взором  прошла   череда  лиц,  которые
калейдоскопично слились в одно - смеющееся лицо Галины...
 ...Крыша от "линкольна" упала в  пятидесяти метрах  от дороги, рядом  с
водонапорной башней. От "шевроле" осталась одна покореженная рама со свежей,
дымящейся  окалиной,  и  в  воронке  -почти  нетронутый огнем  обрез, стволы
которого, как  бы с  удивлением,  смотрели на  мир двумя бездонными, темными
зрачками...

 29 мая 2000 года