вать лидеров этого рынка: людей,
которым какое-то  время будут отчаянно  завидовать все  остальные. Какая это
будет  зависть -  белая или черная, - решать вам  самим.  У меня  лично  она
белоснежная, как наряд невесты. Вовсе не потому, что мне хорошо заплатили за
тот бред, который я сейчас несу, а потому,  что проект, который  придумала и
собирается претворить в жизнь эта троица, очень мне  нравится.  Не знаю, как
вам,  но  лично   мне  по  душе  делать  недорогие   покупки  в  нормальных,
цивилизованных условиях. И меня при этом вовсе не волнует, сколько миллионов
долларов в это  вложено и какую прибыль  все  это приносит. Хотя нет, насчет
прибыли  -  вру! Узнать, конечно, хочется! А еще больше хочется оказаться на
месте хотя бы одного из  тех  людей, что  выйдут сейчас на сцену! Если бы вы
знали, как мне этого хочется! А вам?..
     --  Сказав  это,  конферансье  замолчал.  Секунд  десять в зале  висела
тишина.  Первым  ее  осмелился  нарушить  кто-то  из  сидевших  за  дальними
столиками.  Его  несмелые хлопки  поддержал еще  один столик, затем  второй,
третий, четвертый. Через минуту зал гремел аплодисментами.
     -- - Какой молодчина! - отбивая ладони, заметил Игорь. - Кто это такой?
Известный юморист?
     -- - Нет, - ответила Маша. - Это очень популярный конферансье. Он любит
облачаться в костюм шута  и говорить то, что думает. Это еще не самое крутое
выступление. Ты бы видел, что он вытворял на Дне энергетика в  прошлом году!
Зал провожал его свистом, а  работники кулис  аплодировали, рыдая от  смеха.
Все были уверены, что после этого  выступления его карьере конец. К счастью,
обошлось!
     -- А придворный шут продолжал свою речь:
     --  - Дамы  и  господа!  Вот на  этом постаменте, установленном в самом
центре  сцены, вы  видите скопище  кубиков, пирамид и шариков. Во всем  этом
пока очень трудно угадать очертания торгового комплекса "Д.О.М.". Это скорее
похоже  на  изделие  какого-то  шизофреника, попытавшегося  изобразить схему
идеальной торговой точки в своем  понимании.  Однако компетентные источники,
передавшие мне деньги за мое выступление, - сколько? не скажу! - утверждают,
что именно так все  оно и будет  выглядеть в ближайшем будущем. Когда? Этого
мне не сказали. Очевидно, опасаясь  зарубежных разведок и террористов! Имена
трех акционеров  данного  проекта  тоже  держались  в  секрете до  последней
минуты,  хотя  как  минимум  двое  всем уже  давно  известны.  Тем  самым  у
сегодняшнего  вечера две интриги.  Первая: кто  третий? И вторая: кто  будет
перерезать ленту? Какую ленту, спросите вы? А вот эту!
     -- Конферансье вытащил из кармана алую ленту и возложил на макет.
     -- - Ну и самоуверенные же ребята эти  акционеры! Пожелали резать ленту
на  макете,  а не на  готовом комплексе!  Хотя,  с другой стороны, понять их
можно.  Разве нашего  мэра заманишь  на мероприятие, если  на  нем не  нужно
перерезать алую ленту ?
     --  Тут на  сцене вдруг  появился  мэр  города, и зал  вновь  взорвался
аплодисментами!
     --  -  Ну  а  вы,  акционеры,  куда  попрятались?  -  обратился  в  зал
конферансье. - Особого приглашения ждете? Шагом марш на сцену! И не забудьте
прихватить с собой ножницы поострее!
     -- Как  только прозвучали эти слова, Вадим Дементьев ткнул  Игоря в бок
чем-то железным и сказал:
     -- - Держи ножницы! Будешь резать ленту на пару с мэром!
     -- Только тут до Игоря дошло, что  это его вызывают на сцену. Ведь он и
есть тот самый акционер и один из главных участников сегодняшнего шоу!..
     -- Хотя Опарин  поднимался  по ступенькам  третьим, вслед за Вадимом  и
неизвестно  откуда  взявшимся Малицким, именно  на него  были направлены все
прожектора,  видеокамеры и фотоаппараты.  Когда Игорь  очутился  на  сцене и
повернулся лицом к залу, перед глазами полыхнула  одна  большая  вспышка.  В
этот момент ему показалось, что он сейчас ослепнет.
     --  Все происходило  словно во сне.  Ему  вдруг представилась  вечерняя
программа новостей  в родном поселке и удивленные лица односельчан,  видящих
его, Игоря Опарина, в полушаге от  мэра. Голова шла  кругом. А мэр между тем
уже произносил длинную речь об огромной пользе  проекта "Д.О.М." для горожан
и городского бюджета.
     --  Пока  он  говорил,  Игорь немного привык  к  яркому  свету  и  стал
различать  происходящее в зрительном зале.  Из-за  столика,  где  он недавно
сидел,  ему улыбалась  Маша,  успевая  при  этом отмахиваться  от назойливых
журналистов. Затем его взор скользнул по средним  рядам и задержался на двух
женских лицах. Одно принадлежало Ангелине Заболоцкой, которая совсем недавно
вручила ему свою визитку-приглашение и теперь была просто счастлива от своей
прозорливости. Второе лицо, чуть постарше, тоже оказалось знакомым. Это была
Татьяна Степановна  Дроздова, подруга  тети Зины,  у которой Игорю  довелось
переночевать, когда он приехал в город. Она приветственно махнула ему рукой,
и этот ее жест его успокоил.
     --  Когда настало  время перерезать ленту, Игорь передал ножницы  мэру,
отошел в сторону и вместе  с остальными  акционерами стал наблюдать  за тем,
как тот справляется со своей задачей.
     --  Едва  мэр завершил свои манипуляции,  Игорь  и Вадим услышали голос
Малицкого:
     -- - Идите со мной за кулисы.
     -- Спустя минуту аплодисменты,  фотовспышки и  мэр со  свитой  остались
позади.  Игорь с Вадимом стояли в просторном кабинете, том самом, где имелся
чудо-шкаф, и смотрели на человека, сидевшего перед ними в кресле.
     --  Станислав  Георгиевич Малицкий  не обладал ни  мощной  фигурой,  ни
высоким  ростом, но его  нельзя  было  назвать и худощавым. Он был  средний.
Средний во всем. В весе, в росте, в стиле одежды. Даже черты лица и  стрижка
усредняли его до  образа среднестатистического гражданина. Единственное, что
отличало  Малицкого от остальных, так это характер. Он непременно хотел быть
первым и единственным.
     --  Когда-то,  в самом  начале перестройки, Малицкий таковым и являлся.
Однако в  скором  времени  его потеснили  присосавшиеся к нефтяной и газовой
трубе  наглецы без понятий и принципов, из-за чего ему пришлось уйти в тень.
Многие даже  посчитали,  что лучше  дни некогда  могущественного  Станислава
Малицкого  миновали.  Но  он  с  этим  положением  и не  думал  соглашаться.
Прекрасно  понимая, что нефтяная и  газовая халява  когда-нибудь кончится, а
кушать людям хочется всегда,  Малицкий  стал покупать одну продовольственную
фирму за другой.  Через три года он контролировал едва ли не  четверть всего
городского продуктового оборота.
     --  Рынки приобретались поначалу  только для того,  чтобы не  возникало
проблем со сбытом  продукции. Уже потом Малицкий понял, что  рынки и сами по
себе  способны  приносить немалый доход, и начал  скупать  их с одержимостью
маньяка. Средной был  его восьмым по счету приобретением. Никто  не понимал,
зачем  ему  нужен Средной.  Неразвитая  инфраструктура, допотопные  торговые
контейнеры, полуразвалившиеся административные  здания и  не слишком удачное
расположение  рядом  с пустырем  - все  это говорило  не в  пользу рынка. Но
Малицкий смотрел  дальше.  Он  был  уверен, что  на месте  убогого  Средного
когда-нибудь  раскинется рынок-мечта.  Рынок, какого нет ни  у  кого!  И вот
теперь,  когда до  воплощения  мечты  было  рукой  подать,  в дело вмешались
непредвиденные обстоятельства.
     -- Впервые за много лет Станислав Малицкий так сильно нервничал, что по
его  невыразительному  лицу  пробежала судорога.  Справившись  с  собою,  он
пристально взглянул на Вадима Дементьева:
     -- -  Несколько часов  назад мой  источник  в прокуратуре сообщил,  что
выписан ордер на твой арест!
     -- - По какой статье? - побледнев, спросил Вадим.
     -- - Умышленное  убийство, - ответил Малицкий. - Тебя и Тимура Хабибова
обвиняют в умышленном убийстве. Надеюсь, мне не  придется объяснять, в каком
именно убийстве вас собираются обвинить!
     --  -  Но  я-то тут  при  чем?  -  развел руками Вадим.  -  Если и было
убийство,  так  ведь  я даже  не знал  о  нем!  Это  Тимура  инициатива!  Он
перестарался!
     --  - Не важно,  кому принадлежит инициатива, но источник в прокуратуре
утверждает,  что  заместитель  прокурора выписал ордера  на  обыск  в  ваших
квартирах и ордера на арест, не задумавшись.
     --  -  Что за  глупость! - пожал  плечами  Вадим.  -  Какие могут  быть
основания? Ведь нельзя  же арестовать человека  абсолютно ни за что!  Должны
быть  свидетельские показания...  или  улики.  Если,  конечно,  все  это  не
сфабриковано...
     -- - Это  мы  будем выяснять позже. А  пока нужно позаботиться о  нашем
детище.  Ты должен расписаться вот здесь. - Малицкий указал взглядом на лист
бумаги в  плетеной  окантовке, лежавший на столе.  - И ты тоже, - сказал он,
обращаясь к Игорю.
     -- Эта  фраза  вывела Игоря из оцепенения. Подойдя к столу, он с трудом
прочел бумагу.
     --  "Доверенность" - так был озаглавлен документ, лежавший  на столе. А
далее следовало:
     -- "Я,  Дементьев  Вадим Алексеевич,  прописанный  там-то,  живущий  по
такому-то  адресу... в  присутствии нотариуса  первой статьи  Иоффе Альберта
Натановича передаю  во  владение  Опарина  Игоря  Михайловича,  прописанного
там-то,  проживающего  по  такому-то  адресу,  принадлежащие  мне   двадцать
процентов акций ЗАО "Торговый комплекс Д.О.М."...
     --  Прочитав документ  и,  без  труда поняв  его  тайный  смысл,  Вадим
спросил:
     -- - Значит, меня и вправду хотят арестовать?
     -- - А ты думал,  я так шучу? - осклабился Малицкий. - Я же сказал, что
уже выписаны ордера. Тебя арестуют завтра, а может, даже сегодня. Мало того,
арест будет наложен  на твое имущество, следовательно, и на акции  тоже. Для
того, чтобы избежать ареста акций, нужна доверенность.
     -- - И долго мне придется сидеть? - спросил Вадим.
     -- -  Смотря  по  тому, что есть  у следователя, - ответил  Малицкий. -
Насколько я  понял из  того, что  сообщил мой человек из прокуратуры, прямых
улик на тебя нет.  С твоим дружком Хабибовым дело много хуже. Так  что тебе,
возможно, сидеть  и  вовсе не придется.  До суда  выйдешь  под подписку.  Но
подстраховаться  все  же  не мешает.  Если  твой  арест  инициирован  нашими
недоброжелателями,  то  сделано это, наверное,  для того,  чтобы  арестовать
акции и приостановить строительство. В нашей подленькой жизни всякое бывает.
Так  что  не  дрейфь! При любом раскладе я  тебя вытащу. А что  требуется от
тебя, сам знаешь!
     -- - Не пойти в сознанку! - сказал Вадим.
     -- - Да. - Малицкий немного подумал и добавил: - А теперь скажи мне как
на духу: причастен ты к этому убийству?
     -- - Нет, - ответил Вадим.
     -- - Ты уверен?
     -- - Абсолютно!
     --  Игорю показалось, что Малицкий не очень-то верит в искренность слов
подчиненного.  Скорее всего, он прекрасно знал правду, а  этот спектакль был
разыгран специально для единственного зрителя, для Игоря.
     -- Самого  "зрителя"  одолевали противоречивые чувства. Игорь, конечно,
искренне надеялся на то, что его  товарищ  не  мог быть убийцей, но в памяти
всплыл  странный разговор Вадима с Тимуром  Хабибовым,  который  он случайно
услышал.
     -- Малицкий тем временем вынул из  кармана фотографию какого-то мужчины
и сказал:
     -- - Запомните его. Это нотариус, у которого вы вчера около шести часов
вечера  оформляли доверенность на акции.  Зовут его Альберт Натанович Иоффе.
Нотариальная  контора  находится  на улице  Ваучерной в доме  номер семь, на
первом этаже, в первом подъезде. А теперь расписывайтесь и идите в зал.
     -- Выйдя  из кабинета, Вадим достал из кармана  сигару и закурил. После
нескольких затяжек ему заметно полегчало.
     -- - Что собираешься делать? - спросил Игорь.
     -- - Поехать куда-нибудь и напиться! - ответил Вадим.
     -- - Мне позвать Аллу?
     -- -  Не надо. Пусть она ничего не знает...  пока. Скажи ей, что у меня
заболел желудок.
     -- Вадим двинулся было по коридору к выходу, но Игорь остановил его.
     --  -  Подожди, - сказал  он. - Если  тебе нужна моя помощь, говори, не
стесняйся. Пока еще есть время...
     -- - Спасибо, - вяло улыбнулся Вадим. - Мне ничего не надо.
     -- Но, пройдя метров пять по коридору, он обернулся и сказал:
     -- - Хотя кое-что мне, пожалуй, нужно. Может, дашь мне свою машину? Моя
наверняка уже у ментов под колпаком.
     -- - Лови номерок, - не раздумывая, ответил Игорь, бросив другу  жетон.
- Только сразу же заправь!
     --  Поймав жетон, Вадим  быстро удалился.  Игорь медленно  двинулся  по
коридору, пытаясь  осознать  все,  что  произошло.  Мысли  никак  не  желали
выстраиваться в ровные ряды. В голове  была сущая каша.  Дойдя до вестибюля,
по  которому медленно  прохаживались несколько охранников, Игорь остановился
прямо  возле  бронзовой  статуи  Меркурия,  вестника  богов   и  покровителя
торговцев.
     -- Игорь  огляделся.  Слева был  выход, туда  ушел  его друг, справа  -
дверь, за которой  играла  музыка  и где  его с нетерпением ждали.  А он все
стоял и стоял на месте, не в силах решить, куда идти. Он еще не отдавал себе
отчета, что инстинктивно этот выбор им уже сделан: всегда быть рядом с ним -
"Ближайшим от солнца"...




     РазмышлениЯ
     не у парадного подъезда
     Игорь Опарин  сидел в своей машине, наблюдая за тем, что творится возле
стен тюрьмы. Как и повсюду, здесь царили рыночные отношения.  Люди, желавшие
быстрее передать своим  близким посылку  - "дачку", - покупали у спекулянтов
место в очереди и  быстро проходили к заветному окошку. Те же, у кого  денег
не было, часами толпились возле стен, терпеливо ожидая.
     Иногда  между маленькой  кучкой  избранных и теми,  кто честно стоял  в
общей   очереди,  возникали  взрывные  классовые  конфликты,  что  несколько
разнообразило тягучую  монотонность ожидания. В  таких  стычках  меньшинство
одерживало верх не без помощи представителей тюремной администрации, которая
наверняка работала в  доле со спекулянтами. Наблюдать все это  было тяжело и
неприятно.
     Вадим  Дементьев  и  Тимур  Хабибов  одиннадцать  с  половиной  месяцев
находились  в  следственном изоляторе. За  это  время Игорь  стал  настоящим
знатоком в области  комплектования "дачек" и быстрой  их доставки. Делал это
он  по очереди  с  Аллой. Частые визиты  к стенам  тюрьмы  так обогатили  их
специфические познания, что все сокамерники Дементьева  и Хабибова пребывали
в уверенности, что "грев" им передает с  воли кто-то, сам отмотавший немалый
срок. Игорю  и самому вскоре начало казаться, что он здесь - свой. Возможно,
дело было в особой атмосфере,  которая заставляла даже весьма интеллигентных
на  вид людей непринужденно  беседовать  с закоренелыми уркаганами, при этом
прекрасно  понимая смысл  странных словечек, таких, как  "дачка",  "малява",
"хозяин", "баландер", "дубачка", "шконка", "шленка"* и прочих в том же роде.
     Игорь быстро овладел блатным жаргоном, и когда  через адвоката  получал
на непонятном для непосвященных языке "маляву" от Вадима с просьбой прислать
что-либо,  осуществлял  перевод  с  легкостью. В последней  записке  не было
никаких особенных просьб,  поэтому в  двух  сегодняшних  "дачках"  находился
вполне  стандартный набор:  "средство от  головы" - то  есть чай и сигареты,
"глюкоза" -  конфеты и  сахар, "балабасы" -  сало,  копченая  колбаса,  лук,
чеснок,  сухофрукты  и   прочие  продукты   длительного  хранения.  Приятным
сюрпризом для Вадима должна была стать "свиданка" с супругой. Окончания этой
встречи Игорь в данный момент и дожидался.
     Алла  появилась как-то неожиданно и совсем  не с той стороны, откуда он
ее ждал. Открыв дверцу, она тихо скользнула в машину.
     - Поехали отсюда.
     - Куда? - спросил Игорь, заводя двигатель.
     - Домой...
     Было видно, что Алла очень сильно расстроена.
     - Вадим совершенно изверился. Еще немного - и он сломается!
     - Что значит "сломается"? - спросил Игорь.
     - Не знаю,  - вздохнула Алла. -  Но мне страшно за него! Он ведь только
на вид такой сильный и решительный... Хотя что я тебе об этом  рассказываю -
ты ведь знаешь его с самого детства.
     -  Не думаю, что  он ослаб  настолько, чтобы признаться в том, чего  не
совершал. Если, конечно...
     - Что "если"?  - вскинулась Алла. - Думаешь, он и  вправду мог заказать
чье-то убийство?
     - Я так не думаю...
     -  Нет,  думаешь!  -  Алла  даже  зубами  скрипнула.  -  А  еще  другом
называешься!
     Игорь не  знал, что ей ответить. За целый год он так и не определил для
себя степень вины своего друга. Он все время вспоминал тот разговор Вадима с
Тимуром, который слышал из-за закрытой двери кабинета  Дементьева. Вадим был
в ужасе, что убили несчастную женщину. Но может, это была игра?..
     Не  уяснил для  себя Игорь  также истинного заказчика преступления. То,
что  Станислава Малицкого  ни  разу  не вызвали  в прокуратуру,  можно  было
толковать двояко. Или он абсолютно вне подозрений, или  следствию совершенно
ясно, что именно он организовал  убийство. Но тогда  следователю должно быть
ясно  и то, что такого "кита" ему никогда не загарпунить. В подобных случаях
всегда  ищут  козла  отпущения. А  кто  более  прочих подходит на эту  роль,
догадаться не так уж сложно...
     - Что говорит адвокат?
     - Этот скользкий гад говорит очень много всего,  но ничего конкретного,
- с раздражением ответила Алла. - Мне кажется, надо нанять другого.
     - Но ведь Валерий Кульков - один из лучших!
     -  Ну  и  что? Он ни черта  не делает. А сегодня и вовсе заявил, что не
будет больше подавать ходатайств об изменении меры пресечения.
     - Почему?
     -  Говорит, что  это  бесполезно. Мол, ему нашептала одна осведомленная
птичка,  что следователю, который  ведет дело Вадима, велено  мариновать его
как можно дольше. Поэтому, мол,  ходатайство  об изменении меры пресечения -
пустая трата времени и денег! Как тебе это нравится?
     -  Глупость  какая-то,  -  не  поверил Игорь. -  Для  чего  прокуратуре
искусственно  затягивать следствие?  Это же  портит им отчетность! Может,  и
вправду пора поменять адвоката?
     - А я тебе  что говорю! - встрепенулась Алла. - Давай наймем молодого и
голодного. А еще можно нанять хорошего  частного  сыщика. Пусть-ка  покопает
вокруг этого  убийства! Вдруг найдет что-то полезное!.. Игорь, что  с тобой?
На тебе лица нет!
     - Ничего... - выдавил из себя  Игорь, останавливая машину. - Что-то мне
нехорошо. Подышу чуток свежим воздухом...

     Игорь не врал:  ему действительно было не по себе.  Но эти ощущения  не
были связаны со здоровьем. Он боялся мысли, которая то и дело  приходила ему
в голову, и он не знал, как с ней бороться.
     "Разве мне выгодно освобождение Вадима?"
     Игорь должен был  признаться  себе,  что  ему  не хотелось, чтобы Вадим
оказался на свободе.  Это вовсе не  означало, что он желал другу зла. Просто
он уже привык быть на рынке самым главным. Каждый, кто вкусил власти, хорошо
знает, как трудно из начальника снова становиться подчиненным.
     Игорь  мог  по-настоящему гордиться тем, чего  достиг  за этот  год. От
временно  исполняющего обязанности  до  настоящего  директора  он  вырос  на
удивление  быстро  и легко.  Уже через  полгода  большинство  арендаторов  и
сотрудников   представить  не  могли  в  директорах  кого-то,   кроме  Игоря
Михайловича  Опарина. Ситуация была  интересна еще и  тем, что никто  не мог
толком  объяснить,  чем   новый  директор  лучше   прежнего.   Ведь  никаких
популистских шагов он не делал: ни плату арендаторам не снизил, ни персоналу
зарплату  не  повысил.  Ничего  подобного!  Его  рейтинг  все   повышался  и
повышался. Возможно, причиной тому была частная жизнь Игоря Опарина. Точнее,
не сама жизнь,  а то, как представляли  ее журналисты. Однажды угодив в поле
зрения  пишущей братии,  он с тех пор пребывал в зоне  повышенного внимания.
Чаще всего Игорь попадал под о