и
словно растворяясь в нем. Такими вдохновенными бывают поэты,
когда на них снисходит Муза; столь неудержимо рвутся вперед,
к  чужим  воротам,  великие футболисты; так  устремляется  в
атаку  -  шашки  наголо! - впереди своего  войска  отчаянный
полководец-рубака. Если бы какая-нибудь девушка когда-нибудь
увидела несчастного, прыщавого Титова в тот момент, когда он
увлечен работой, она, пожалуй, могла бы влюбиться в него. Но
- увы, увы - никто никогда не видел его у экрана компьютера.
     Велихов лишь изредка посматривал на юного гения.
       Он   сидел,   отвернувшись  к  окну,  и  бессмысленно
рассматривал облака, плывущие по синему небу. Странно, но он
не  чувствовал  ничего: ни волнения от  того,  что  творится
рядом  с  ним  (и, через посредство электронного соединения,
одновременно  еще где-то, за десятки и тысячи километров  от
него); ни радости оттого, что его мечта, быть может, вот-вот
осуществится;  ни  даже страха оттого, что его  преступление
может  быть раскрыто. Велихов лишь бесконечно устало  сидел,
курил, щурился и глядел на небо.
     - Есть! - в азарте крикнул Титов.
     - Что там?
      -  Взял  первый  счет! - бросил он,  не  отрываясь  от
экрана.
     - Сколько там?
     - Пятнадцать миллионов восемьсот девяносто восемь тысяч
триста двадцать долларов, - отбарабанил Герман.
     - Хорошо, - меланхолично проговорил Велихов.
      В  следующую секунду, повинуясь электронному  сигналу,
поступившему   из  подмосковного  леса,  деньги   со   счета
господина  Барсинского  в "Юнион банк  оф  Свизерланд"  были
переведены в лондонское отделение "Чейз Манхэттен  банк"  на
счет фирмы, зарегистрированной на имя российского гражданина
Михаила  Королькова. А затем, еще через пару мгновений  -  в
банк "Эй-би-эн амро" в Амстердаме, на счет компании "Гудвилл
Анджей", зарегистрированной на имя Станислава Расплетина.
       Барсинский  взял  трубку,  протянутую  шефом  охраны,
.b`k"(ab. спросил:
      "Что?"  -  и  сел  прямо в грязной своей  униформе  на
кожаное  заднее  сиденье своего бронированного  "Мерседеса".
Потянулся закрыть дверцу.
       В  тот  момент,  когда  дверь  машины  захлопывалась,
Крохалев услышал удивленно-гневный рык Барсинского:
     - Что?!!

                             ***

     Крохалев, начальник охраны, никогда еще не видел своего
босса   таким   взбешенным.   Гнев,   казалось,   переполнял
Барсинского. Крохалев понимал: любое неосторожное слово -  и
босс   взорвется.  Впрочем,  он  может  взорваться  и   так.
"Паскудная у меня работа", - тоскливо подумал Крохалев.
      Не  заходя в раздевалку, прямо с пейнтбольной  поляны,
Барсинский   подошел  к  своим  автомобилям.  Его   защитная
униформа   была  вся  в  грязи.  Кое-где  к   ней   прилипли
прошлогодние сухие листья.
      Крохалев  протянул боссу оба его мобильных телефона  и
доложил:
      - Из срочных звонков - Селезнев и Куцаев. - Куцаев был
заместителем главного бухгалтера "Бард инвестмент", то  есть
замом Оксаны Берзариной.
     - А почему не сама Берзарина?
     - Не могу знать. Но Куцаев говорит, очень срочно.
      -  Набери  мне  его  номер. И еще:  срочно  найди  мне
Берзарину. Пусть звонит мне сюда.
      -  А  что,  Андрей  Евгеньич, когда  денежки-то  будем
делить?!  -  азартно  и  без обычного своего  подобострастия
воскликнул  Герман  Титов.  Когда  он  был  рядом  со  своим
обожаемым  компьютером,  юнец  преображался.  Он  становился
лихим,  вдохновенным,  остроумным  человеком.  Даже  немного
наглым.
      Велихов сидел, по-прежнему отвернувшись к окну  своего
"Вольво".
      -  А  есть  что делить? - безучастным голосом  спросил
Велихов, не поворачиваясь.
      - Есть, есть! С трех его личных счетов денежку я снял.
Сейчас буду ломать загрансчета "Бард инвестмент".
     - Хватит, сворачивайся, - тихо проговорил Велихов.
     - Ладно, еще один счетик, и я закругляюсь... А кто меня
отвезет в аэропорт?
     - Сейчас прямо и поедем. Билет не забыл?
     - Ну что вы, Андрей Евгеньич!
     - Ладно, сворачивайся тут, а я пойду отолью.
     - А-а, прихватило!
      Когда  Герман  принимался за  свое  любимое  дело,  он
напрочь забывал обо всем - в том числе о субординации.
      Велихов  хотел  было сделать ему замечание,  но  потом
только  усмехнулся  и  вылез  из  машины.  Не  спеша  и   не
оглядываясь, он пересек грунтовую дорогу.
      Подошел  к  сиротливо растущим кустам. Ветлы  тревожно
зашумели под внезапным порывом ветра.
      Велихов достал из внутреннего кармана летнего  пиджака
плоскую пластмассовую коробочку. Сжал в руке. Опустил  руку.
Не оборачиваясь, нажал на кнопку.
      За  его  спиной  что-то треснуло, осветилось...  Через
мгновенье раздался взрыв.

                             ***

     Когда Барсинский в своей грязной пятнистой одежде вылез
из  припаркованного на стоянке возле пейнтклуба "Мерседеса",
лицо его было почти спокойным. Но Крохалев, знавший шефа уже
пять  лет,  понимал,  что такое спокойствие  -  хуже  любого
гнева. Лицо Барсинского побледнело и было похоже на маску.
     - Что Берзарина? - отрывисто спросил он.
      -  На  работе и дома ее нет, мобильный не отвечает,  -
быстро доложил Крохалев.
      -  Звони  пограничникам.  От моего  имени.  Спрашивай:
пересекала  ли она границу за последние, -Барсинский  глянул
на часы, - двадцать часов. Пусть все аэропорты проверят! При
тебе проверят!
     - Понял.
     Сам Барсинский быстро набрал номер на своем мобильнике.
      -  Липка? Пусть твои орлы быстро отследят -  с  какого
номера  шло проникновение на счет "Бард инвестмент"  в  Нью-
Джерси... Нет у тебя суток! - закричал он. - И часа нет!
      Затем  Барсинский нажал кнопку отбоя и снова нырнул  в
полутьму "Мерседеса".
      Взял  ноутбук, лежащий на заднем сиденье,  открыл  его
своим ключом и подключил к нему мобильный телефон. Потянулся
захлопнуть дверцу.
     Крохалев остановил его.
      -  Борис  Сергеевич, - Крохалев почтительно  остановил
его, - Оксана Берзарина пересекла границу в Шереметьеве-2  в
двенадцать ноль-ноль.
      Зарегистрировала билет на рейс СУ-243 Москва - Лондон.
Вылет в тринадцать ноль-пять.
     Барсинский мельком глянул на часы.
     - По машинам! Мигалку! Сирену! Едем!

                             ***

     Это была блестящая идея: улететь на военно-транспортном
самолете   с  гуманитарным  грузом  в  Братиславу.  Никакого
досмотра, никакого паспортного контроля.
      Далее  гуманитарный груз проследует  на  грузовиках  в
Югославию,  а  он,  Велихов,  сойдет  с  самолета,   возьмет
напрокат машину - и уже через семь "кэмэ" граница.  А  через
шестьдесят километров: здравствуй, Вена! Там снова  аэропорт
-  и  к ночи, в крайнем случае к утру, он будет уже на месте
назначения.
       Хорошо   иметь  приятеля  -  заместителя   начальника
аэродрома "Чкаловский".
      Хорошо,  что  именно  сегодня  есть  борт,  летящий  с
гуманитарным грузом в Европу.
      Без  двадцати три Велихов был уже в огромном  самолете
"Руслан", который выруливал на взлетную полосу.
     Он устроился в кабине одного из пяти "КамАЗов", стоящих
внутри  "Руслана". Шофер и сопровождающий этой  машины  ушли
играть в "дурака" в другой грузовик.
      Велихов  попытался откинуться в кресле и расслабиться.
Это плохо ему удавалось. Неудобно. Никакой эргономики в этих
советских машинах. Не то что его "Вольво". Жаль машинку.
      Ничего. Будем надеяться, что это последнее путешествие
с  неудобствами  в  его  жизни. В Братиславе  он  зафрахтует
"Мерседес". Лучше с кожаным салоном.
     А жалко все-таки его старый милый "вольвешник". Велихов
поймал  себя  на  этой мысли и поразился:  машину  ему  было
жалко, а Германа - нет. Нисколько не жалко.
     Он попытался обнаружить в себе хоть кусочек жалости. Он
тщательно  вспомнил, как, отойдя в придорожные кусты,  нажал
кнопку  радиовзрывателя. Как грохнуло за его спиной. Как  он
удивился силе грохота. Как что-то железное - видимо, обломок
автомобиля - пролетело над его головой. Как он пригнулся...
     Затем все-таки обернулся.
     Увидел полыхающий остов автомобиля.
      И  на  заднем сиденье, сквозь веселое пламя -  черное,
обугленное,  недвижимое, скорченное тело. Все, что  осталось
от Германа Титова.
      Ни тогда, ни сейчас он ни на секунду не пожалел парня.
И не ужаснулся тому, что сделал.
      "Пацан ввязался во взрослую игру, - подумал Велихов. -
И  проиграл.  Он сам напросился. Что за вздорное требование:
треть  от всей добычи! Видит бог: когда бы он удовлетворился
своими пятьюдесятью, даже ста тысячами - я бы его не тронул.
Жадность фраера сгубила".
      Самолет разогнался по долгой взлетно-посадочной полосе
и тяжело оторвался от земли.
      Велихову из своего грузовика ничего не было видно,  но
он  живо  представил себе, как под крылом плывет,  становясь
все мельче, расхлябанный, захламленный пейзаж родимой земли:
остов  брошенного трактора, речушка, покосившийся  коровник,
поросшее бурьяном поле...
     Прощай, Россия! Надеюсь, больше никогда не увижу тебя!
     Пора на Запад.
       Пора   мне,  единственному  владельцу,  проревизовать
деятельность фирмы "Гудвилл Анджей".
      Пора,  пора получить дивиденды от деятельности  фирмы.
Сколько  они там наработали? Сколько им там нынче  поступило
на счет?
      Согласно  записям Велихова, сделанным  наспех  сегодня
утром, когда он сидел рядом с Германом в машине, получалось,
что  ровно столько, насколько стал беднее в этот понедельник
Борис  Барсинский,  а  именно:  сорок  три  миллиона  двести
двадцать тысяч триста пятьдесят долларов.

                             ***

      Такому известному человеку, как Барсинский, ничего  не
ab.(+.  пройти  через  "ВИП-зал"  без  всякого  контроля   и
досмотра в "свободную зону" международного аэропорта. Даже в
перепачканном землей пятнистом комбинезоне.
     - Оставайтесь здесь, - бросил он перед входом охране.
     - Но... - запротестовал Крохалев.
      -  Здесь!  -  отрывисто бросил  Барсинский,  и  охрана
повиновалась.
     Довольно быстро Барсинский нашел ее. В конце концов, он
знал ее вкусы.
      Она  сидела за дальним столиком в "Айриш кафе" и  пила
джин с тоником.
     Борис Сергеевич тихо подошел к столику.
      Взгляд  Оксаны был устремлен куда-то вдаль, и  она  не
заметила его.
     - Зачем ты это сделала, Оксана? - тихо спросил он.
      Она  вздрогнула, увидев его. Взгляд ее  заметался.  Но
бежать было некуда.
     Она сидела спиной к стене.
      - Не бойся, - бросил Барсинский. - Я один и у меня нет
оружия. Я просто хочу спросить: зачем ты это сделала?
     Без спросу Боб подвинул себе стул и сел на него верхом.
     Оксана не отвечала.
      -  У тебя до самолета пятнадцать минут. Поэтому быстро
расскажи  мне:  зачем ты это сделала? Ну!..  Или  я  задержу
самолет. И оставлю тебя в Москве. Ты знаешь - у меня на  это
власти хватит.
      -  А  если  я расскажу? - хрипло, со странной  улыбкой
спросила она.
     - Тогда я отпущу тебя. Даю слово.
     - А твоему слову можно верить?
      -  Я  обманываю только деловых партнеров. Не женщин...
Говори. У тебя осталось двенадцать минут.
       Оксана   усмехнулась  и  посмотрела  прямо   в   лицо
Барсинскому.
      -  Неужели  ты  думал, что мне хватает тех  двенадцати
тысяч  в  месяц, что ты платил мне? И положения наложницы  у
богатого владыки?
      - Я недооценил тебя. Прости. Но ты могла бы сказать, а
не красть...
       Хочешь,   мы   все  переиграем?  Я   предлагаю   тебе
партнерство.  Пятнадцать процентов акций "Бард  инвестмент".
Это миллионы ежегодно, Оксана!.. Останься!
     Она молчала.
     - Останься! Ты - первая, кому я говорю это!
     - А Людмила? - усмехнувшись, спросила она.
     - Людмила! Да что ты про нее знаешь!
     - Ты увел ее у Велихова...
     Оксана помолчала, а потом добавила::.
     - И еще - ты предал его.
      -  Ax,  вот оно что! Значит, ты сделала это  вместе  с
Велиховым!
     Она чуть поколебалась и сказала:
     - Да.
     - И он твой любовник?
     - Да.
      -  Значит,  он  мне все-таки отомстил...  Как  он  это
понимает... Ну-ну...
      Так  вот,  милая моя, я не знаю, что тебе  наплел  мой
дружок  Андрюша,  но...  Ладно, тебе  я  расскажу...  С  его
Людмилой дело было так... В начале девяносто первого,  когда
она  еще была его. женой, у нас с ней начался роман.  Первый
раз  мы  оказались в постели почти случайно. Ей надоели  его
бесконечные пьянки и измены.
       Людмила  захотела  Велихову  отомстить...  Потом   мы
встречались тайком. И поняли, что созданы друг для  друга...
А  затем... Затем Велихов узнал про нас. И тогда он не нашел
ничего  лучшего, как написать на меня донос в  ОБХСС.  Он-то
лучше всех знал про все мои дела...
     - Я тебе не верю.., - прошептала Оксана.
      -  Да-да,  милая, все было именно так...  Можешь  сама
спросить  у  него  -  если, конечно,  еще  когда-нибудь  его
увидишь...
     - Что ты с ним сделал?!
     - Да ничего я с ним не делал. И делать не буду. Господь
ему  судья.  А  денег  у  меня и без  тех,  что  вы  украли,
хватит...  Ты  меня не правильно поняла. Я вот  что  имею  в
виду. Если ты доверила деньги ему - вряд ли когда-нибудь его
больше увидишь. Не такой он человек, чтоб делиться...  Хотя,
может,  я  ошибаюсь... Ладно, у нас  еще  семь  минут,  и  я
доскажу  тебе  ту историю из девяносто первого  года...  Так
вот,  Велихов  написал на меня донос - такой, знаешь,  очень
подробный  донос...  Со знанием дела... Никто,  кроме  него,
всех  тех  подробностей моей работы не знал... И если  б  за
меня  взялись - закатали бы лет на пятнадцать... Но за  меня
не  взялись. Зря я, что ли, всех важных людей к нам  в  кафе
водил...  Поэтому мне из ОБХСС сразу обо всем сообщили...  И
тогда  Велихов  испугался. Меня испугался. И  сбежал.  Аж  в
Америку...
     На лице Барсинского появилась презрительная гримаса.
     - Он здесь бросил все. И Людмилу свою бросил... И тогда
она  пришла ко мне.. А что ей оставалось делать! Беременная,
без денег... И я, конечно, остался с ней... Вот так-то...
     Оксана смотрела на него во все глаза.
      -  И  ребенок  это - мой... - продолжал Барсинский.  -
Велихов  не раз мне по пьяни говорил, что он не может  иметь
детей... Стерильный он... Вот как все было...
      - Я тебе не верю... - еще раз прошептала она, впиваясь
взглядом в его непроницаемое лицо.
      -  Как хочешь... А теперь можешь идти... Лети к своему
Велихову...   Или   оставайся.   Мое   предложение,   насчет
пятнадцати процентов, в силе.
     Она резко встала. Он подвинулся, давая ей пройти.
      Выходя  из-за  столика, с глазами, полными  слез,  она
бросила:
     - Все равно я люблю - его.
     И не оборачиваясь, заспешила к выходу из кафе.
      Барсинский  смотрел ей вслед, на ее такое  знакомое  и
желанное,  уходящее  навсегда, тело... Усмехнулся.  Негромко
a* ' + в пространство:
     - Сто водки.
      Его  тихий голос, как ни странно, был сразу услышан  в
шумном  кафе.  К  нему  подскочила пышногрудая  рыжекрашеная
официантка   и  заглянула  ему  в  лицо  томными  преданными
глазами. Она давно узнала миллиардера, несмотря на  то,  что
он был в таком странном наряде.
      -  Одну  секундочку, Борис Сергеич... Льда  в  водочку
побольше?
     - Не порть.
      -  Ясненько. А закусить чем желаете? Барсинский глянул
на ее прелести:
     - Тобой.
     - Я на работе, - кокетливо хихикнула официантка.
      -  Возьми отгул. Я тебе оплачу сегодняшний день. И  за
полгода вперед.
     Тащи водку и собирайся.
      Официантка  понеслась  к бармену  и  принялась  что-то
нашептывать ему, пока тот наливал в стакан водку.
     Лицо Барсинского скривила гримаса, похожая на улыбку.
     Задница официантки пробуждала в нем страсть.
      "Ладно, - подумал он. - Сегодняшний день все равно для
дела пропал.
      Начиная  с той глупышки, которая размахивала настоящим
автоматом  на  пейнтбольном  поле,  все  пошло  наперекосяк.
Теперь вот Оксана. Еще один тебе урок: верить нельзя никому.
Все они проститутки, разница только в цене".
     Официантка поставила перед ним бокал и шепнула:
     - Я через минутку.
     Барсинский махнул водку залпом.
      "Раз  в год можно позволить себе расслабиться. С  утра
выпил  -  и  целый  день  свободен,  -  вспомнил  он  старую
присказку.  Водка  сразу  расслабила  живущее  в  постоянном
напряжении  сердце, успокоением заволокла  мозг.  Барсинский
вытащил  из  кармана  и отключил оба мобильных  телефона.  -
Интересно,  поверила она мне? - подумал Борис, имея  в  виду
Оксану. - А разве теперь это имеет значение?"
      Официантка, уже без передника, снова прошла  мимо  его
столика, шепнула:
      -  Я  готова,  -  и пошла к выходу, покачивая  мощными
своими бедрами;
      Барсинский встал, подошел к бару, заплатил бармену  за
водку  строго  по  счету  и пошел  к  выходу,  где  его  уже
дожидалась рыжая.

                             ***

     По объездной дороге Велихов миновал словацкую столицу и
подъезжал к Дунаю. "Мерседес" катил уверенно и мощно.
      Через  пару километров - австрийская граница, а спустя
полчаса езды - Вена.
      Велихов  откинулся  на кожаное сиденье.  Его  радовала
Европа.  Эти  ровные дороги. Эти четкие  указатели  и  яркая
разметка. Чистые леса. Ухоженные разноцветные домики.
      Подумать только - Словакия, не самая богатая страна, а
как  все  непохоже на нас. Какая вежливость,  какие  запахи,
чистота.
     Велихова затопил вдруг приступ радости.
     - Я сделал это! - вслух закричал он. И еще раз:
      -  Я  сделал  это! - И заколотил ладонями по  рулевому
колесу. Это было запоздавшей реакцией на происшедшее.
      "Стоп, стоп, - перебил он сам себя. - Радоваться  пока
рано. Деньги пока еще не в твоем кармане".
      Сейчас начиналась последняя и самая ответственная фаза
операции.
      В  сущности,  перекинуть деньги в электронном  виде  с
чьего-то  банковского счета на свой собственный  счет  может
любой  прыщавый компьютерный гений, навроде Германа  Титова.
(Если,  конечно, сумеет, как Велихов, открыть на  подставные
фирмы  банковские  счета за границей. И если  у  него  будет
сообщник - такой, как Оксана.) Но что дают они, эти  деньги,
"в   электронном  виде"?  Что  такое  виртуальные  миллионы,
появившиеся на твоем счету?
     Ничто. Фикция. Дым. Миф.
      Да,  на  электронные деньги можно жить. И не  иметь  в
кармане более тридцати долларов наличными.
     Если эти деньги - честные.
      Ты  можешь  на виртуальные деньги покупать  себе  еду,
одежду;  можешь приобрести машину, дом, землю...  Даже  яхту
или  самолет... Но ты не сможешь в один день  накупить  себе
еды на всю оставшуюся жизнь.
      А  у тебя есть только один день. Уже завтра может быть
поздно.
      Кто-нибудь  из банковских клерков проверит электронные
платежи. В любом банке. В том, куда в конечном итоге  пришли
эти  немыслимые суммы; либо в одном из тех, кто находится  в
середине  цепочки переводов; или в одном из тех, где  держит
свои  заграничные счета господин Барсинский.  Проверит  -  и
обратит   внимание:  что  за  странные,  несуразно  огромные
переводы? И попросит подтвердить их правильность.
      Значит,  деньги - все деньги, все сорок  три  миллиона
долларов! - нужно брать в тот же день, когда они улеглись на
твой счет.
     Так сначала и планировалось.
      Если  бы все шло, как задумано, он встречал бы  деньги
уже в Амстердаме.
     Но черт бы побрал эту спешку! Из-за дурака Германа весь
план полетел кувырком.
      В  крайнем  случае  можно попытаться  получить  деньги
завтра. Это - последний срок.
      Но  вот  как их получить? Об этом он задумался  прежде
всего,  сразу  же  после  того, как  они  с  Оксаной  решили
ограбить   Барсинского.  И  именно   эта   Деталь,   которая
представляется  многим незадачливым компьютерным  грабителям
не слишком существенной - более все