и
в течение одного дня - тем более если этот день выходной.
     Валерию Петровичу, отчиму Татьяны, это удалось.
      Я  еще  раз отдал должное ему, кагэбэшнику-отставнику.
Видать,  у него сохранились крепкие связи на самой верхотуре
/` "..e` -(b%+l-ke органов.
      Без  четверти  одиннадцать мы на  "Форде"  и  автобусе
выдвинулись в район Кузьминского кладбища. В "Форде"  сидело
двое  налоговых  полицейских и двое  оперов  с  Петровки.  В
автобусе-"пазике"   размещалось   подразделение   физической
защиты с автоматами АКСУ и я со своим газовым пистолетиком.
      Офис  на  краю кладбища принадлежал моим, так сказать,
коллегам   -   охранному  предприятию   "Оазис".   Налоговые
полицейские не сомневались, что при обыске в этом оазисе они
найдут массу нарушений - как, собственно, отыскали бы их и у
меня в конторе, и в любой другой фирме на территории России.
Милицейские опера, в свою очередь, рассчитывали  при  налете
на "Оазис" обнаружить незарегистрированное оружие, наркотики
и подслушивающие устройства.
     А я - Дмитрия Полуянова.
      Вчерашний  день, воскресенье - начавшийся  для  нас  с
Татьяной  в квартире Германа Титова с захвата его  сообщника
Велихова,  -  я  провел  дома  у  Таниного  отчима   Валерия
Петровича. В меру своих сил и скромных (в сравнении с  теми,
что   имел   толстяк)  связей  помогал  ему  в   организации
сегодняшней операции. У меня отчего-то не было сомнений, что
похищенного  журналиста  следует  искать  именно  здесь,   в
особняке на окраине Кузьминского кладбища. Самого журналиста
- или хотя бы его следы.
      После того как дома у прыщавого "космонавта" Титова мы
повстречались   с  его  подельником  Величковским-Велиховым,
картина преступления стала в общих чертах ясна.
      Этот  Велихов задумал обокрасть господина  Барсинского
(или,    быть    может,    получить    какие-то    сведения,
компрометирующие  магната  и  миллионера  -  это  оставалось
неясным). Сделать это он решил новейшим и модным способом  -
через   компьютерную   сеть.  Для  этого   Велихов   привлек
талантливого юнца-программиста Германа Титова.
       Титов  всего-то  за  пять  тысяч  долларов  -  бедный
компьютерный террорист!
       -  написал  программу-"жучок"  и  передал  ее  своему
работодателю  Велихову. Тот каким-то образом, каким?  -  это
оставалась неясным, но для меня никакого значения не имело -
запустил "жучка" в компьютерную сеть Барсинского.
      Все  у виртуальных грабителей шло как по маслу до  тех
пор,   пока   бедный  Герман  не  решил  проявить   ненужную
инициативу. Девятого августа он через Интернет подключился к
компьютеру Барсинского и активировал своего "жучка".
       Захотелось  мальчику  проверить,  как  работает   его
игрушка!
      Вторжение  в  компьютер не осталось  незамеченным  для
Барсинского.
     Наверно, у Барсинского работают компьютерщики ненамного
менее  талантливые, чем юнец Герман (и при этом,  добавлю  в
скобках,  наверняка более мытые). Его люди  довольно  быстро
вычислили номер, с которого звонил незадачливый хакер.
      Когда  бы  Герман  устанавливал  связь  с  компьютером
Барсинского  со  своего телефона - сидеть бы  ему  сейчас  в
особняке  у  загадочного Липки. Но кто-кто,  а  я  тогда  бы
(a*  bl  его  не  стал. И не появилась бы  у  меня  в  офисе
шикарная   женщина  Таня  с  заплаканными  глазами,   и   не
обнаружили  бы мы хладный труп в ее квартире, и не  пришлось
бы  нам  гоняться  по  Москве,  уворачиваясь  от  бандитских
кулаков и пуль...
      Но  юный  компьютерный онанист решил  тогда,  девятого
августа,   схитрить.  С  помощью  телефонного   сканера   он
подключился  к телефонному номеру своего соседа,  журналиста
Димы  Полуянова.  Герман утверждал:  для  того,  чтобы  тому
пришел счет за Интернет. Детский сад!.. Я же подозревал, что
не  все  было  так  просто, как рисовал нам этот  мальчишка.
Наверное,  ему именно этот Дима чем-то насолил.  К  тому  же
Герман  хотел,  на случай, если на его звонок вдруг  выйдут,
отвести от себя подозрение.
      Последнее  прыщавому  "космонавту"  блестяще  удалось.
Компьютерная  контрразведка Барсинского  зафиксировала,  что
вторжение   в   виртуальные  святыни  магната  произошло   с
телефона,  принадлежащего скандальному журналисту.  Что  они
могли  там  подумать?  Верно, то,  что  подумали:  журналюга
похитил у миллиардера самую ценную, самую секретную и  самую
компрометирующую  его,  олигарха,  информацию.  И  если   не
принять  срочных мер, она, эта информация, не сегодня-завтра
очутится на газетных полосах.
     Охранники Барсинского немедленно приняли контрмеры.
      Результатом этих костоломных мер явилось  все  прочее:
похищение    журналиста,    убийство    в    его    квартире
несовершеннолетней   подружки,   подозрение,    павшее    на
несчастную  Таню...  А затем - убийство в  Таниной  квартире
случайно  зашедшего  навестить ее  соседа,  охота  за  самой
Таней, которая решила ловить преступников на живца (при этом
в  роли  живца выступила она сама и в некоторой степени  ваш
покорный слуга)...
      Все это я изложил толстяку Валерию Петровичу, Таниному
отчиму.  На  протяжении моего доклада он молчал, полуприкрыв
глаза,  курил  одну  болгарскую сигарету  за  другой,  а  по
окончании моего сообщения пару минут сидел тихо, втягивая  и
вытягивая толстые губы. Ни дать ни взять Ниро Вульф.  Только
вместо  трехэтажного  особняка  с  лифтом  у  отечественного
Вульфа   имелась  однокомнатная,  довольно-таки   запущенная
квартирка  на  Сельскохозяйственной  улице.  По  результатам
моего  доклада полковник в отставке Ходасевич пробормотал  -
точно в стиле Ниро Вульфа: "Приемлемо!"
      И  мы принялись с ним обсуждать, как вызволить из  рук
бандитов  несчастного Дмитрия Полуянова - если он,  конечно,
еще жив.
      Никаких  более  светлых идей,  кроме  как  прошерстить
особняк Липки, у нас не нашлось.
      Вот так, после полусотни воскресных звонков, сделанных
полковником  Ходасевичем в самые высокие  правоохранительные
сферы,  я  оказался  утром в понедельник  вместе  с  бойцами
подразделения   физической  защиты   налоговой   полиции   в
автобусе,  который подъезжал к белому двухэтажному  зданьицу
на окраине Кузьминского кладбища.
     В 10.47 офицеры позвонили в стальные двери особняка.
      В  10.52  все  присутствовавшие внутри  особняка  были
построены   лицом   к  стенам  -  "Руки   на   стену!   Ноги
раздвинуть!". Обитателей Особняка было семеро.
      Рожи их, а также "голдовые цепуры", какими привязывают
собак, и спортивные костюмы недвусмысленно указывали на  род
их занятий.
      В  10.56 я закончил обход комнат особняка. Одна из них
представляла  собой  что-то вроде  медицинского  кабинета  с
клеенчатой  кушеткой и кучей датчиков,  провода  от  которых
уходили за стену. В комнате за стеной был обнаружен аппарат,
к  коему  датчики тянулись. Прибор напоминал  осциллограф  с
тремя   экранчиками.  Видимо,  так  выглядела  отечественная
конверсионная модификация пресловутого полиграфа - детектора
лжи.  В  этой  же  комнатенке стоял стандартный  медицинский
шкафчик.  В наборе препаратов, хранящихся в нем, преобладали
транквилизаторы и психотропные вещества.
     Никаких следов Димы не было.
       Бойцы  закончили  обыск  выстроенных  вдоль  стеночки
охранных   бандитов   (или   бандитских   охранников?).    К
удовлетворению   милицейских  оперов,  у   тех   нашлись   и
наркотики, и незарегистрированные пистолеты.
      Рожа одного из бандюг, стоящих вдоль стены, показалась
мне знакомой.
     Это он палил в нашу с Таней "девятку", когда мы убегали
от "Мерседеса" по Косинской улице.
     - Что ж ты, сволочь, с места ДТП сбежал? - сказал я ему
сзади ласково.
     Тот дернулся.
      - Говори, где журналист, а не то оформлю тебя за угон,
стрельбу и прочее, - прошептал я ему.
     - Пошел ты!..
     - Я пойду, а ты сядешь.
      Рукой,  прислоненной  к стене,  бандит  изобразил  мне
интернациональный жест: "fuck you!" Очень хотелось  садануть
его  по почкам, но не в моих традициях пинать мертвого льва.
А  то что этот лев был, фигурально говоря, мертв, сомнений у
меня  не  было. Я был уверен, что мои коллеги из официальных
правоохранительных   органов   засадят   парня   по   полной
программе. Ему я, в отличие от его спутника, пребывающего  в
больнице  Склифосовского - никаких  обещаний  не  давал.  И,
честно говоря, не хотелось.
      Тем  более что оперативники среди вещей задержанных  в
это самое время отыскали четыре внушительных ключа.
      После  недолгих  поисков была  обнаружена  неприметная
дверь, к которой один из этих ключей подходил. Дверь вела  в
подвал.
     С оружием наголо мы спустились по ступенькам вниз.
     В подвале было еще три зарешеченных двери.
       За   каждой   из   них  помещалась   камера-одиночка,
оборудованная по всем правилам тюремной архитектуры (заметно
было,   что  проектировщики  камер  в  совершенстве  изучили
предмет  -  видимо, на собственной практике).  В  каждой  из
камер располагались: деревянный топчан, прикрученный к стене
столик, табурет, а также рукомойник и унитаз. Окон в камерах
-% было.
     Все они были пусты.
      После  тщательного осмотра импровизированной тюрьмы  я
обнаружил под одной из коек две буквы, неровно написанных на
стене кровью:
     ДиП.
      Я  безо всякой экспертизы почему-то был уверен в  том,
что  группа  этой  крови  и группа крови  Дмитрия  Полуянова
совпадает.

                            ДИМА

     Они едут куда-то? Или это ему снится?
      Руки  затекли. Они, кажется, связаны за  спиной.  Ноги
тоже не двигались.
     Кажется, они тоже связаны.
     Дима открыл глаза и ничего не увидел. На голову его был
надет черный мешок.
      Пол  под ним тихонько подрагивал. Похоже, его все-таки
везут куда-то.
      Куда?  Он  задал  себе  этот  вопрос  -  но  ему  было
неинтересно на него отвечать.
     Впервые в жизни он задавал вопрос - и не хотел найти на
него ответа.
      Им  владело  удивительно  тупое,  апатичное,  сонливое
состояние,  когда  не поймешь, наяву все происходит  или  во
сне.  В  таком состоянии он пребывал все время с того самого
вечера,  как  в  его квартиру ворвались трое, схватили  его,
заткнули  рот,  связали... Один из  бандитов  тогда  схватил
обнаженную, замершую в ужасе Оленьку за волосы и полоснул по
ее горлу ножом. Оленька попыталась закричать, в горле что-то
забулькало, на голую грудь выплеснулась алая кровь...
     Тогда эта сцена отозвалась в его сознании острой болью,
похожей  на  ожог души - теперь он вспоминал  о  происшедшем
равнодушно, словно и не с ним это происходило... Он  не  мог
вспомнить, когда это было; сколько времени прошло с тех пор;
сколько  дней  и  ночей  провел он  в  камере  без  окон  на
деревянном   топчане...  Ему  давали  кашу   без   ложки   в
алюминиевой  посудине, несколько раз в  день  туда  приходил
человек в белом халате и прямо сквозь одежду делал ему укол.
Его  водили по лестнице куда-то вверх, он лежал в больничной
комнате с присоединенными к рукам и груди датчиками,  какой-
то голос о чем-то спрашивал его. Все происшедшее было словно
в сером тумане и казалось таким далеким, будто он смотрел на
все в перевернутый бинокль - а вся предыдущая его жизнь была
еще дальше, словно ее и не было вовсе.
      Похоже, они едут. Пол под ним трясется, временами  они
то  замедляют, то ускоряют движение. Но это отчего-то совсем
не волновало Диму.
      Страшно  хотелось  пить. Язык и  губы  превратились  в
наждак.
     - Пи-ить... - жалобно прохныкал Дима.
      -  Он там что-то вякает, - сказал мужчина, сидевший за
рулем джипа.
      -  Просит чего-то, - ответил второй, разместившийся на
пассажирском сиденье.
      -  Чего ему там надо, кандидату в покойники! -  сказал
водитель.
      -  Скоро  успокоится, болезный, - заржал  пассажир.  -
Слышь, может, трахнем его напоследок?
     - Не хочу. Вялый он какой-то...
     Дима слышал, да не понимал, о чем говорят эти люди.
     Его везли куда-то - а куда, ему было уже все равно.

                            ТАНЯ

      Татьяна  вычислила его практически сразу. Несмотря  на
то,  что  все  игроки были одеты в одинаковые  темно-зеленые
маскировочные комбинезоны, а лица их - скрыты под  защитными
масками.  Она  определила  его  по  тому  подобострастию,  с
которым с ним обращались не только товарищи по команде, но и
те,  кто выступал на стороне "врага". И прозвище у него было
соответствующее - обычных игроков называли кого "Щепкой",  а
кого "Лязгой", - его же именовали "Терминатором".
     Все эти Щепки, Лязги и Терминаторы собрались в Ясеневе,
в парке на окраине Москвы поиграть в пейнтбол.
     Наверно, пейнтбол выдумали "вечные мальчишки" - которым
к  зрелому возрасту так и не удалось вырасти. И играют в эту
игру  тоже мальчишки - не важно, что у них есть усы, бороды,
ранняя седина или лысина, семьи и высокооплачиваемая работа.
      Пейнтбол  похож  на мальчишескую "войнушку"  -  только
лучше и дороже.
      Вместо  игрушечных  пистолетиков  участники  вооружены
почти    настоящими   автоматами,   похожими   на   автоматы
Калашникова.  Стреляют автоматы не пистонами, а пластиковыми
шариками,  начиненными  красной  краской.  Попадая  в  цель,
шарики   лопаются,  оставляя  "кровавые"  следы.  Угодил   в
человека - значит, ранил его или убил. Впрочем, убить  можно
и в самом деле - если угодить шариком в лицо метров с двух.
      Играют в пейнтбол командами - армия на армию, взвод на
взвод.  Цель  игры традиционна - победить врага. Пристрелить
его - то есть испачкать краской.
      Иногда  задача  по желанию игроков усложняется:  нужно
отвоевать  знамя, спрятанное на нейтральной территории,  или
взять  в  плен  лазутчика. Этакая "зарница",  доступная,  по
причине  дороговизны, одним лишь "новым русским": директорам
и  высшим  менеджерам  компаний; банкирам,  уцелевшим  после
кризиса   и   всамделишных   отстрелов;   чиновникам,    уже
переставшим  таиться  в расходах... -  Настоящие  бандиты  в
пейнтбол  не  играют.  Им  хватает  практики  на  московских
улицах.
     Так что в пейнтбол играют солидные люди.
     К примеру, такие, как этот Терминатор.
        Татьяна,   укрывшись   за   пышно-зеленой   березой,
внимательно его рассматривала. Ниже среднего роста  поджарый
мужчина  с  жилистыми,  не  особо благородными  и  не  особо
ухоженными  руками.  Лицо его было  закрыто  шлемом.  Из-под
маски доносился резкий каркающий голос...
      Уверенные жесты. Безапелляционные интонации. Его  явно
боялись.
     Интересно, какой ему смысл воевать с теми, кто так явно
перед ним дрожит?
      Побеждать всегда приятнее тех, кто смел и непокорен!..
Впрочем, сегодня Терминатора ожидает сюрприз.
      Татьяна,  пригнувшись,  забралась  поглубже  в  лес  и
спрятала в куче веток автомат, который ей выдали в клубе.  В
ту  же  кучу  она отправила и "патроны" - шарики с  краской.
Игрушки ей не нужны.
      Старший  по  игре - единственный, кто был  одет  не  в
маскировочный комбинезон, а в желтую, как у путевых рабочих,
куртку,   -   дал  игрокам  сигнал  разойтись  по  позициям.
Противоборствующие  команды  отправились  в   разные   концы
поляны. В ходе пейнтбольного сражения им предстоит захватить
знамя, которое установили посередине.
      "Они все думают, что исход предрешен. И знают, КТО  из
игроков  захватит  знамя",  -  скептически  подумала   Таня,
вжимаясь в дерево, чтобы ее никто прежде времени не заметил.
      Только  сегодня Терминатору ничего не светит. Уж  она,
Татьяна, об этом позаботится.

                             ***

      Работа  в  рекламном агентстве "Джасперс энд  бразерс"
отнимала  у Таниной однокурсницы Маргариты - как когда-то  у
самой  Тани!  -  почти  все силы. После напряженной  рабочей
недели энергии хватало не на многое. Сама Таня, например,  в
бытность  свою рекламистом, проводила выходные на  дискотеке
или  на  теннисном  корте.  А ее  бывшая  коллега  Маргарита
предавалась более экзотическому хобби. Она вела еженедельную
светскую  хронику в популярной московской газете, подписывая
свою колонку псевдонимом "Принцесса Марго".
     Маргариту всегда отличали зоркий глаз, дерзкий язычок и
феноменальная  память. Эти качества  она  и  использовала  в
полной  мере  для своего приработка - который  давал  ей  не
слишком много денег, но зато приносил немалую популярность в
определенных кругах и многочисленные удовольствия.
       Маргарита   страшно   гордилась   "профессиональными"
знакомствами со знаменитостями всех мастей. Кроме того,  она
была   большим  гурманом  -  и  у  нее  был  шанс  регулярно
отведывать какую-нибудь "рыбу по-корнуольски" или "запеканку
из  перепелов"  на презентациях, где приходилось  бывать  по
долгу  светского  репортера.  К  тому  же  Маргарита  еще  в
институте обожала находиться в центре всех интриг и сплетен.
       Набирая   номер  однокурсницы,  Таня   нисколько   не
сомневалась  в  том,  что та явится на  встречу  немедленно.
Наверняка прочитала ту злополучную заметку и жаждет получить
максимум  кровавых  подробностей  непосредственно   из   уст
"миллионерши-убийцы".
      Днем  в  воскресенье, вернувшись к матери из  квартиры
Германа,   Татьяна   приняла  душ  и  позвонила   Маргарите.
Предложила встретиться через пару часов.
      -  Я  могу быть в центре через сорок минут, - поспешно
/%`%!(+  ее Маргарита.
      Татьяна  как бы нехотя согласилась, и они договорились
пообедать в "Райском уголке".
      - Только... я... - Маргарита тоже имела свои понятия о
чести и ясно давала понять, что она некредитоспособна.
      -  Ничего  страшного. Только не опаздывай.  Охочая  до
сенсаций  Марго явилась точно в назначенное время. Пока  она
поднималась  по  винтовой  лесенке  на  второй   этаж,   где
находились  самые  уютные столики, Татьяна успела  отметить,
что рекламистка-хроникерша была одета, как всегда, более чем
экстравагантно.
      Сегодня  на  ней  красовались  длинная  пестрая  юбка,
надетая прямо поверх тертых черных джинсов, и полупрозрачная
кофточка,  из-под  которой выглядывал массивный  мальтийский
крест  на  грубой цепочке. Такой глупостью, как бюстгальтер,
Маргарита никогда себя не обременяла.
      Под плотоядными взглядами официантов мужского пола она
продефилировала    к    Таниному    столику    и    радостно
поприветствовала подругу на весь ресторан:
     - Привет, киска! А я думала, ты в тюрьме!
       Через   полчаса,   осторожно   наведя   разговор   на
Барсинского,   Татьяна   узнала,  что   магнат,   во-первых,
известный всей Москве, но крайне осторожный бабник.  Попасть
к  нему  в  постель  считается большой  удачей,  потому  как
любовниц   своих,  хотя  бы  даже  одноразовых,   Барсинский
вознаграждает по-царски.
      Барсинский одержим работой, проводит в офисе с  девяти
утра   до   десяти  вечера.  Ему  очень  льстит  дружба   со
знаменитостями - льнет он в основном к тем, кто примелькался
на  экранах  телевизоров. Появился в ящике чаще  чем  четыре
раза в месяц - жди от него приглашения на прием.
      В  нечастое  свободное  время  Би-Би,  как  его  порой
называют,   не   занимается   всякими   набившими   оскомину
чиновничьими   глупостями   вроде   тенниса.    Он    отдает
предпочтение  экстремальным  видам  спорта.  Участвовал,   к
примеру,  в  ралли  "Кэмел-трофи" по чилийскому  бездорожью;
обучился  -  и  довольно  неплохо -  прыжкам  на  сноуборде.
Раньше,  когда  он  не был еще так богат,  Барсинский  бился
вместе  со  своими друзьями Фоменко, Минаевым, Якубовичем  в
"гонках на выживание" в Крылатском. Он неоднократно охотился
на львов, тигров и крокодилов в Африке.
       "Ты  знаешь,  сколько  стоит  убить  крокодила?  -  с
придыханием  проговорила Маргарита.  -  Тридцать  пять  штук
"зеленых!"
     Она была поистине кладезем полезной информации.
     - Ну, а чем он занимается сейчас?
      -  З