ей чаю,
достала из шкафа вазочку с абрикосовым вареньем.
       Придвинула  к  Жене,  села  напротив  нее,  бессильно
положила руки на стол.
       Женя   закончила   рисунок,  подвинула   через   стол
бритвинской матери.
     - Все понятно?
     Вера Семеновна непонимающе вгляделась в листок.
     - Да. Брат разберется. Потом.
     - Скажите, Вера Семеновна, - задала Женя главный вопрос
(ради  которого, собственно, приезжала), - а  среди  Диминых
бумаг или его вещей, не нашлось ли письма?
     - Письма? Кому?
     - М-м... Официального. Может быть, в прокуратуру. Или в
милицию.
     - Нет. Не видела. А что, оно было?
      -  А  вам отдали его вещи? Которые тогда, в ту ночь...
были... были с ним?.. На нем?..
     - Да. Под расписку...
     - И там письма не было?
      -  Нет.  Ни письма. Ни денег. Ни часов... Я  не  знаю:
может,  милиционеры это письмо, о котором вы говорите,  себе
забрали?
      -  А  что  говорят  в  милиции:  кто  Диму...  -  Женя
помедлила,  а  затем все-таки произнесла  страшное,  роковое
слово, - кто Диму... убил?
     - Их поймали, - спокойно произнесла Вера Семеновна.
     - Поймали?!
     - Да. Какие-то парни. Лет семнадцати... Три человека...
Sгнали  машину... Катались... Ехали по улице...  Ночью...  А
тут Дима голосует... Они взялись его подвезти... А потом...
       Вера  Семеновна  умолкла.  Надолго.  Взгляд  ее  стал
невидящим.
     - Их что, нашли? Этих парней?
      -  Да,  -  после  паузы  кивнула  Димина  мама.  -  Их
арестовали. Всех троих. У одного из них, как мне рассказали,
нашли  Димины часы. Я их... Я Димины часы опознала... -  Она
помолчала, затем добавила:
     - Будет суд.
     Женя поразилась. Значит, убийство Бритвина не связано с
"Глобусом"? С тем, что Бритвин рассказал ей тогда - ночью  в
ее  квартире?  Значит,  его  смерть  -  просто  случайность?
Уголовный беспредел?..
     Значит, всего-навсего Диму убили пьяные юнцы-отморозки?
И никакая наркомафия - или ФСБ - здесь ни при чем?
      Или  это  -  подстава? Заказное  убийство?  И  парней-
отморозков все-таки кто-то нанял?
      Но  если... Если "Глобус" нанимал убийц - почему столь
странные исполнители? Трое пьяных семнадцатилетних парней...
На угнанной машине...
     Как-то не похоже на киллеров...
      И  если  убийство  Бритвина действительно  заказное  -
неужели милиция не может расколоть пацанов? И выяснить:  кто
заказчик?..
     Вера Семеновна сидела напротив, задумчиво глядя на Женю
- а, точнее, сквозь нее, в никуда. Жене вдруг стало отчаянно
жалко ее.
      Женя  не так давно потеряла и отца, и мать. И ей  были
очень  понятны чувства этой женщины, лишившейся сына. "Может
быть, ее горе, - подумала она, - даже острее..."
      -  Может, вам надо чем-нибудь помочь? - тихо  спросила
Женя.
       -  He  надо.  Нет.  Спасибо,  -  безучастным  голосом
произнесла  Вера  Семеновна. -  Ваши  коллеги  оставили  мне
денег...
     - А как поживает... - Женя все-таки решилась на вопрос.
- Как поживает Димина дочь?
     Лицо женщины потемнело.
     - Верка? - отрывисто спросила она. - Не знаю. Гуляет. -
А'потом добавила, как отрезала, с вызовом:
     - Я не знаю, где она.
      -  Ее,  как  и  вас, зовут Вера...  -  зачем-то  вслух
произнесла Женя. Будто это что-то объясняло...
      Вера  Семеновна вдруг заплакала. Слезы полились из  ее
глаз,  и она их не вытирала. Просто сидела напротив  Жени  и
тихо плакала.
      На этот вечер у Жени была назначена еще одна встреча -
с любовником, "куратором", эфэсбэшником. Короче, с Бобровым.
      Он  зачем-то  договорился встретиться с ней  прямо  на
улице: на Новочеремушкинской, возле супермаркета.
      У  метро  "Коньково"  Женя  на  своей  верной  "Белке"
вырулила  с  улицы  Островитянова  направо,  на  Профсоюзную
улицу. Уже давно стемнело. Дорогу освещали желтые фонари.
      С  некоторых пор хрупкая скорлупка "Оки" являлась  для
Жени  едва  ли не единственным убежищем от стрессов,  лжи  и
предательства, что окружали ее со всех сторон. В машине  она
старалась ни о чем не думать. Ни о чем, что происходило в ее
жизни. Просто слушала музыку, автоматически рулила, включала
"поворотники", поглядывала в зеркала заднего вида.
      Вдруг,  еще не доехав по широкой Профсоюзной до  метро
"Калужская",  Женя в очередной раз посмотрела  в  зеркало  и
заметила:   за  ней  едет  черная  "девятка"  с  затененными
стеклами. Она уже видела позади себя эту черную "девятку"  -
пару кварталов назад.
     Женя тащилась по Профсоюзной медленно, в правых рядах -
рискуя  быть расплющенной "МАЗом" или "дальнобойной"  фурой.
Движение в сторону центра было, ввиду вечернего времени,  не
слишком плотным. "Девятка", с ее мощным движком, давно могла
бы  улететь  по  левой  полосе далеко вперед  -  однако  она
предпочитала крутиться позади Жени..
     На высоком подъеме Женя совсем сбавила ход. Ехала вдоль
тротуара  со скоростью километров двадцать. Включила  правый
"поворотник"  -  будто  хотела  остановиться  или  повернуть
направо,  во дворы. В зеркало заднего вида заметила:  черная
"девятка" тоже тащится за ней. Тащится еле-еле...
     Сомнений не оставалось: за ней следили. Что за пакость,
в самом деле!
       Что  за  дрянь!  Кому  это  понадобилось?!  Если  это
однокорытники   Боброва   -  еще   полбеды...   А   если   -
"глобусовцы"? Если Хилый Босс не просто заподозрил кого-то -
а заподозрил именно ее? Сказал, что повысил ее в должности -
расслабься, мол, девочка! - а сам приставил к ней слежку?!
      Чтобы  вовремя встретиться с Бобровым, Женя уже должна
была  поворачивать направо, на улицу Наметкина. На светофоре
загорелся  зеленый  - однако она поддала  газу  и  помчалась
вперед:  настолько  быстро, насколько могла  малютка  "Ока".
Сразу  за  перекрестком  располагалась  остановка  автобуса,
бестолково  сновали  одетые в зимнее люди...  Крошка-"Белка"
проскользнула в трех сантиметрах справа от автобуса, слева в
двух  сантиметрах остался "КамАЗ"... Женя  закусила  губу  и
вдавила  в пол акселератор. "Девятка" - она видела в зеркала
-  не  смогла  прошмыгнуть следом за "Окой" в  узкую  дырку.
Преследователи  с  визгом тормознули прямо  на  перекрестке.
Потом принялись выруливать в левые ряды, где было свободней.
      Ревя своим моторчиком, "Белка" полезла на новую горку.
Женя по-прежнему держалась у самого тротуара. Слева, в двух-
трех   сантиметрах  от  нее,  на  уровне  ее  глаз,  страшно
крутились огромные колеса грузовиков. Захватывало дух.
     Она не могла рассмотреть, где находится преследующая ее
"девятка" - ни в зеркала заднего вида, ни впереди. И  только
вскарабкавшись  на  горку  -  и разогнавшись  километров  до
сорока,  -  Женя  заметила: черная машина  едет  на  том  же
уровне,  что  и  ее "Белка" - но в крайнем  левом  ряду.  По
ширине дороги их разделяло три машины.
      С  того  места, где они находились, начинался  длинный
пологий спуск.
      Внизу,  далеко на перекрестке, виднелись буквы  "М"  -
,%b`.  "Профсоюзная"  -  и  огни светофора.  Светофор  горел
красным. Автомобили табунком столпились перед стоп-линией. В
крайнем левом ряду машин, как всегда, торчало больше всего -
стремительные  легковые  иномарки и  новенькие  "девятки"  и
"десятки".  В  крайнем  правом ряду, у тротуара,  сгрудилась
пара-тройка огромных грузовиков. Узкое пространство отделяло
их от бордюра и тротуарной ограды.
     Женя что есть силы нажала на педаль газа - и покатилась
с  горы вниз, нацеливаясь в маленькую щель меж грузовиками и
бортовым камнем. "Попаду?
      Врежусь?" - с гибельным восторгом думала она, а крошка
"Белка" все разгонялась: семьдесят километров на спидометре,
девяносто...
      Преследователи на "девятке", кажется, заметили  ее.  И
она  боковым зрением увидела: черная машина набирала  ход  и
смещалась в ее сторону, вправо.
      Светофор  на перекрестке загорелся зеленым.  Грузовики
через  силу  принялись трогаться. Женя  стремглав  летела  в
узкое пространство между тротуаром и бортом "КамАЗа".
     "Девятка" (Женя заметила это в боковое зеркало, затем -
в  заднее) сместилась в ее ряд и шла сзади, метрах в  десяти
за "Окой". Женя принялась подтормаживать - как учили, плавно
нажимая и тут же отпуская педаль тормоза.
      Скорость  все  равно  была больше  шестидесяти.  Женя,
наверное, уже не смогла бы затормозить. Или "Ока" попадет  в
малую щель между грузовиком и тротуарной оградой, или... Или
она  на всем ходу врежется в зад громадному "КамАЗу". Или  в
столб. Хотелось изо всех сил зажмуриться. Тридцать метров до
грузовика...
     Пятнадцать... Ну!
      Вот  и  он!  Остался - слева! Женя вписалась  в  узкое
пространство, ввинтилась в отверстие, пронеслась в дюйме  от
камазовского борта.
      Сзади нее раздался бешеный скрип тормозов. Женя успела
глянуть   в  зеркало  заднего  вида.  "Девятка"  не   смогла
пролететь вслед за ней в узкую щель.
      Черная  машина  изо всех сил тормознула.  Ее  занесло.
"Девятка" едва успела остановиться в полуметре от грузовика.
     "Получайте, сволочи!.."
      Светофор  мигал зеленым. Но Жене надо было  проскочить
перекресток.
      Затормозить она бы все равно уже не смогла. "Только  б
не занесло! - промелькнула мысль. - Только б под колесами не
оказалось  льда!.." Женя по-прежнему слегка  подтормаживала,
но скорость "Оки" все равно зашкаливала за пятьдесят. Желтый
свет на светофоре!..
       "Ока"  выскочила  на  перекресток.  Слева  -  в  паре
сантиметров - пронесся борт грузовика.
       Она   увидела,  как  на  светофоре  на  дальнем  углу
перекрестка  зажегся красный. Наперерез ей с противоположной
стороны проспекта двинулись машины - и Женя, заложив  крутой
вираж, свернула направо. На минуту ей показалось, что колеса
у   малютки  "Белки"  отрываются  от  асфальта.  Однако  она
удержала  руль,  сумела вписаться в поворот.  По  широченной
$c#%,   с  визгом  шин,  вырулила  направо,  на  Нахимовский
проспект.
     "Девятка", зажатая грузовиками, осталась далеко позади,
на перекрестке, на зажегшемся красном светофоре...

                          Глава 11

      К  универсаму на Новочеремушкинской Женя  подъехала  с
противоположной  стороны  - и притом  опоздала  на  двадцать
минут.  Однако когда она затормозила на узкой улице,  Бобров
откуда   ни  возьмись  втиснулся  на  переднее  пассажирское
сиденье.  Она  резко тронулась с места.  Посадка  заняла  не
больше двадцати секунд.
      Машина, шедшая сзади, только раз успела желчно мигнуть
фарами.
        Пару   минут   ехали   молча.   Женя   повернула   с
Новочеремушкинской направо, на улицу Наметкина.
     - Куда мы едем? - спросила она.
      -  Ко  мне домой, - отвечал Бобров. - Есть одно  дело.
Важное.
      -  Давай отложим, - сухо предложила она. - У меня  был
тяжелый  день.  -  Адреналин в ее крови, выделившийся  после
опасной гонки с "девяткой", не располагал к вежливости.  Она
вдруг  поймала  себя на мысли, что ей хочется оторваться  от
руля и заехать Боброву кулаком в ухо.
      - It's impossible, - сказал Михаил с ужасным акцентом.
- Надо это сделать сегодня.
      На  пересечении  с Профсоюзной улицей  Женя  повернула
налево, к выезду из Москвы - в сторону, противоположную той,
где  она  только что, пятнадцать минут назад, ехала.  ("Будь
она   проклята,  эта  Профсоюзная  -  дьявольская,  гоночная
улица!")    "Ока"   влилась   в   плотный    поток    машин:
припозднившиеся  клерки - боссы и трудяги - разъезжались  из
офисов  по  своим  окраинным многоэтажкам (или  подмосковным
особнякам).
      Пошел  снег.  Лепил  в  лобовое стекло,  густо  усыпал
дорогу.  Значит,  опять  за  рулем  ей  ни  на  секунду   не
расслабиться.  Не  дай бог занесет по свежему  снежку.  Надо
аккуратно тормозить и плавно брать с места.
      -  Кажется, за мной следят, - сказала Женя, когда  они
остановились на светофоре у метро "Калужская".
     - В данную минуту? - спокойно уточнил Михаил.
      -  Нет. Точнее - не знаю, как в данную минуту... Но  -
следили.  - И Женя рассказала Боброву про "девятку".  И  про
то, как она от нее оторвалась.
     - Ты крута-а... - протянул Бобров (то ли с восхищением,
то ли - осуждая). - Но зачем опять так рисковать?
      - Хочу - и рискую, - холодно ответила Женя. - Жизнь  -
моя.
      Бобров  без  спроса открыл окно -  в  кабину  ворвался
холодный ветер и снежинки. Высунул руку и стал перестраивать
правое,  ближнее  к  нему, зеркальце заднего  вида  -  чтобы
видеть машины, следующие за ним.
      -  Не  похоже, чтобы за тобой следили, -  с  сомнением
/`.('-%a он.
     - Я же говорю: я от них только что оторвалась.
      -  Не  в этом дело. Тебя никто не ведет. Иначе мне  бы
доложили. Тебя наши подстраховывают.
      - То есть следите за мной - вы - с вызовом проговорила
она.  Прошедшая погоня, тяжелая дорога, снег, плюс последнее
заявление  Боброва сверх меры разозлили ее.  -  Значит,  эта
"девятка" была - ваша? Эфэсбэшная?
     - Нет, мы так грубо не следим. У нас другие методы.
      Бобров  оставался невозмутимым и говорил  убедительно.
Однако Женя отчего-то не поверила ему.
      - Но главное, - продолжил он, - тебя не ведет никто из
"глобусовцев". А ведь могли бы - после того как ты влезла  в
дубовский кабинет...
      -  Ты  еще  будешь меня укорять в этом!.. - выкрикнула
она. Нервы совсем сдали.
     - Что сделано - то сделано, - спокойно проговорил Миша.
-  Но  ты  попала  под подозрение. Слава богу,  нам  удалось
перевести от тебя стрелки...
      -  Как это, интересно? - по-прежнему с вызовом (но уже
успокаиваясь) спросила она.
      Бобров помедлил. Снег лепил в лобовое стекло, его слой
успел  засыпать  дорогу. "Ока" еле тащилась в  толпе  других
машин, приближаясь к Кольцевой.
     - Мы подстраховали тебя, - объяснил Бобров. - Поэтому в
проникновении  в  кабинет заподозрили другого  человека.  Из
вашего же "Глобуса".
     - Как вы это сделали?!
      -  Тебе  не  все  равно?!  - с  досадой,  сквозь  зубы
проговорил Бобров, отвернувшись от нее.
     - Мне - не все равно, - твердо произнесла она. - Уж мне-
то-совсем не все равно.
      -  Ну так имей в виду: если б не мы, "глобусовцы" тебя
давно бы взяли.
      За твои эскапады в дубовском кабинете. Слава богу,  ты
не  одна  у них была на подозрении... Ты мне рассказывала  в
"Твин пигзе" - когда тебя в пятницу вызывал Дубов, в кабинет
заходил охранник Жора... И ты же мне сказала, что Дубов  ему
назначил время, когда надо появиться в некоем фонде - в  час
дня...  А  когда  он вызывал Юлию, время этому  самому  Жоре
Дубов  (как  она  тебе сказала) назвал  другое:  пять  часов
вечера.  Это не ошибка. Это - старая покупка... Старая,  как
мир...  Или  -  как  история шпионажа. У  "Глобуса"  имелось
пятеро  подозреваемых: ты, плюс Юля, плюс  двое  дизайнеров,
плюс  главбух...  Каждому они называют  разное  время...  На
какое  время отреагирует противник - тот человек и  является
предателем.  Словом, мы взяли Жору у фонда -  в  этом  самом
РАФССПе. Взяли - сегодня в пять часов вечера...
     - Что?!
      -  Да.  В  пять  часов.  И тем самым  отвели  от  тебя
подозрение... И перевели стрелки - на Юлю-секретаршу...
     На минуту Женя потеряла над собой контроль.
      Они  как  раз  проезжали пост ГИБДД  перед  Кольцевой.
Двигались  с  черепашьей скоростью.  Жене  вдруг  захотелось
.ab  -."(bl  машину, открыть дверцу - и убежать  куда  глаза
глядят:  в  лесок  по свежему снежку...  От  этого  ужасного
Боброва  -  навсегда!  Иди... Или  броситься  за  помощью  к
ближайшему  гаишнику  -  вон  он  какой,  толстый,  румяный,
добродушный, в валенках с галошами...
     Но она постаралась совладать с собой. Глубоко вдохнула.
"Это не выход... Бобров со своим ФСБ - важнее и круче любого
гаишника...  И  он держит меня на коротком  поводке...  И  я
обязана слушать его... И - подчиняться ему...
      Но где же тогда для меня выход?!. И что они сделают  с
Юлей?!."
      -  А  что  же будет с Юлей? - вслух спросила  она.  Из
соседнего  ряда перед ними высунулось хищное рыло  "БМВ",  и
Женя зло, изо всех сил, нажала на клаксон.
      Даже  сама  удивилась: сколько в ней ярости.  Ее  гнев
прошел даром: "бээмвуха" все равно перегородила "Оке" дорогу
и протиснулась вперед.
      - А что - Юля? - пожал плечами Бобров. - Нам обоим - и
мне, и, я думаю, тебе - куда важнее, что будет с тобой.
     - Но ведь Юля ни в чем не виновата!
     "Белка" выбралась из окологаишного затора и поспешила к
лепестку дороги, ведущему на Кольцевую.
      -  И ты ни в чем не виновата, - продолжил Бобров. -  И
никто ни в чем не виноват... Кроме "Глобуса". И тех, кто  за
ним стоит. Тех, кто приучает наших детей к наркотикам.
     - Мне жаль детей. Но что будет с Юлей? "Ока" по широкой
дуге  добралась до МКАД, и теперь Женя пережидала  разрыв  в
потоке фар, летящих по Кольцевой.
     Бобров молчал.
      Когда  Женя наконец смогла выехать на главную  дорогу,
Михаил удовлетворенно сказал:
     - Ты хладнокровная и смелая. Я не ошибся в тебе.
     Женя только плечом презрительно повела.
      - А с Юлей все будет нормально, - продолжал Бобров.  -
Ее не тронут. Мы позаботимся о ней..
      "Ока"  набрала скорость. На Кольцевой от фонарей  было
совсем светло.
      Недавно  выпавший снег здесь почему-то уже  растаял  -
только   за   грузовиками  крутились   белые   вихри.   Женя
пристроилась  в  хвост  одному  из  "КамАЗов"  -   очевидно,
пустому,  потому что тот несся со скоростью, подходящей  для
возможностей Жениной машины: километров восемьдесят в час.
      -  На  самом деле, - произнес Бобров, - ты  нам  своей
вылазкой  в дубовский кабинет очень помогла. Твоя экспедиция
оказалась для нас очень полезной... Ну, и то, что  мы  взяли
Жору, - тоже...
     Женя не ответила.
      -  И  я надеюсь, - продолжал Бобров, - что очень скоро
твоя миссия завершится.
      -  Вот как? - рассеянно отозвалась Женя. Она не верила
Боброву. Больше не верила.
      -  Как  я  тебе говорил, - промолвил Миша, -  для  нас
главное: понять, кто финансирует "Глобус"... Кто - и почему.
И,  я  думаю, мы близки к этому пониманию. Осталось  два-три
hb`(e  к общей картине...
     - И эти "два-три штриха", - язвительно спросила Женя, -
должна буду выяснить - я?
     - И ты - тоже.
      -  А  ты знаешь, - она неожиданно сменила тему, -  что
Бритвина убили случайно?
     - Кто тебе сказал? - быстро переспросил он.
     - Какая разница! - с досадой воскликнула она.
      -  Вряд ли что-то в нашей жизни бывает случайным.  Все
закономерно.
      -  Тебе  не  идет  философия. Ты -  практик.  Как  это
называется - "опер"?
     Вот и ответь - оперативно: кто убил Диму?
     - Следствие покажет, - туманно произнес Бобров.
      -  Знаешь, что! - Женя изо всех сил надавила на педаль
тормоза, вильнула направо, на резервную полосу. Едущий сзади
межконтинентальный   грузовик.   обиженно    гуднул    своим
паровозным гудком, горячо пронесся мимо.
      "Ока"  замерла  на  резервной полосе.  Женя  выключила
мотор. На полпути замер стеклоочиститель на ветровом стекле.
      - Давай выметайся из машины, - резко приказала Женя. -
Не хочу больше иметь с тобой никакого дела. Ни с тобой, ни с
твоей организацией.
      -  Же-енечка, - мягко протянул Бобров и рукой коснулся
ее волос. - Потерпи. Все скоро кончится.
     - Кончится - что? И - как?
     - Твоя служба в "Глобусе" - кончится. Мы его разгромим.
Уничтожим.
     Закроем.
     - А что будет со мной?
      -  Будешь работать дальше. В другой фирме. Делать свою
великую карьеру... Устраивать жизнь...
      -  Ну да, а потом наркомафия изрежет меня ножом -  как
Бритвина.
     - Нет, этого не будет, - уверенно произнес Бобров.
       -   Помнится,   ты  что-то  говорил  об  американской
аспирантуре? Не пора ли мне собирать документы?
     - Вряд ли это получится.
     - Вот как? Что это вдруг?
      -  Знаешь...  Наверное, рано об этом говорить.  Точных
свидетельст