у и
принялась беззвучно плакать.
      На кладбище было тихо, словно на краю вселенной. Вдруг
откуда-то  издалека, из другой жизни, послышался бодрящий  и
убаюкивающий шум поезда.
      Тут шаг вперед, к гробу, сделала дочь Бритвина. По  ее
решительному  виду  все  поняли,  что  она  хочет  говорить.
Родственники  и  сослуживцы замерли, и  вокруг  гроба  стало
(после прошедшего поезда) еще тише - хотя казалось, что тише
некуда.
      -  Я  хочу  сказать... - сказала девушка безжизненным,
механическим голосом. Споткнулась, сбилась, повторила:
      -  Я хочу о нем сказать... - И опять тишина. Казалось,
что  ее  переполняют  чувства,  и  она  мучительно  пытается
подобрать  подходящие  слова - но слова,  как  нарочно,  все
никак не отыскивались в ее бедной, измученной головушке. Она
опять повторила:
     - Я хочу сказать...
     В неловком молчании прошла, наверное, целая минута. Все
напряженно ждали, что же она наконец выговорит.
      Девушка  беззвучно шевелила губами. Казалось,  чувства
путались, распирали ее изнутри и лопались во рту бессильными
мыльными   пузырями...  Наконец  она  высокомерно   оглядела
собравшихся и с вызовом выкрикнула:
     - Я хотела сказать, что я... Ничего не хочу говорить!
       Девушка   отступила  за  спину   матери   Димы.   Все
почувствовали  неловкость - хотя и без  выходки  бритвинской
дочери  чувствовали  себя гаже некуда. Сотрудники  "Глобуса"
стали  поглядывать  на девочку. Одна из менеджеров  украдкой
покрутила у виска. Мама Бритвина заплакала еще пуще.
      Женя, чувствуя, что она не может больше выдержать, что
".b-вот  разревется, быстро отошла подальше, за  автобус,  к
своей машине: куда угодно, лишь бы не быть вместе с ними  со
всеми... Чтобы больше ничего не видеть.

                             ***

      Через  полчаса  все кончилось, и Женя ехала  на  своей
"Оке"  в  сторону  Москвы. Концентрация  внимания,  которого
требовало  вождение, помогла ей справиться  с  истерикой.  К
тому же в машине у нее на переднем сиденье помещался главбух
Федор Степанович, а на заднем - Тряпкин с Трубкиным. Коленки
одного из них упирались в спинку ее водительского кресла.
     Среди коллег, да еще мужчин, реветь было неловко.
      Оказалось,  что им вчетвером по пути  -  в  офис.  Все
прочие   сотрудники   "Глобуса"   отправились,   вместе    с
родственниками, домой к Бритвиным, на поминки.
       Мама  Димы  очень  просила  пожаловать  всех  -  Женя
отговорилась   срочной  работой.  Под   тем   же   предлогом
манкировали тризной дизайнеры и главбух.
       Дубов   укатил  на  своем  "Лексусе"  в   неизвестном
направлении.

                             ***

      Ехали  в  полном  молчании.  Даже  вечно  юродствующие
Тряпкин и Трубкин не шутили, не каламбурили.
       Добирались  до  "Глобуса"  окраинами  -   сперва   по
Горьковскому  шоссе,  затем свернули  направо  на  Кольцевую
дорогу,  потом доехали до Ленинградки... Машин  было  полно,
временами  начиналась поземка. "Ока" с  трудом  везла  сразу
четверых,  она  натужно ревела и тащилась в правых  рядах  в
фарватерах самосвалов.
     Во двор "Глобуса" они подрулили только около двух.
      Зимний день, так и не занявшись, уже начинал клониться
к закату.
      Женя чувствовала себя смертельно уставшей - зато мысли
о погибшем Бритвине отступили, съежились.
      В  агентстве  было  непривычно пусто.  Здесь  дежурила
только  ясноглазая Юлечка-рецепционистка да пара охранников:
один в будке КПП, второй - внизу в здании.
      Юля  доложила четверым вновь прибывшим: "Дубов полчаса
назад  звонил - он в Белом доме, его сегодня целый  день  не
будет... Беспокоили из медицинского центра, спрашивали,  как
обстоят дела с макетом... Директор "Пополамов" выражал  свои
соболезнования..."
     Главбух немедленно скрылся в своем кабинетике.
      Спустя пару минут вышел в общий зал. В одной руке  нес
плоскую  фляжку дагестанского коньяку, в другой  -  походный
набор из вставленных друг в друга алюминиевых стаканчиков.
     - Давайте Димочку помянем.
      -  Нет, Федор Степанович, я за рулем, - запротестовала
Женя.
      -  Когда  ты  еще  за  руль свой сядешь!  Давайте,  по
граммулечке.
      Федор  Степанович расставил алюминиевые стаканчики  по
стойке  "рецепшена",  разлил всем  пятерым:  Жене,  братьям-
дизайнерам, Юлечке, себе.
      -  Охранников,  может, позвать? - проявила  инициативу
Юля.
     - А здесь кто остался?
     - Один на воротах, на въезде. Второй - внизу.
      -  Ну, зови того, что внизу. Явился охранник. Кажется,
его звали Колей (похоже, Юлечка к нему была неравнодушна).
      -  Давайте  за Диму, - провозгласил главбух.  -  Пусть
земля ему будет пухом.
      Выпили, не чокаясь. Женю коньяк ожег изнутри.  Тут  же
ударил мягкой волной в голову.
      - Хороший он был парень... - начал Федор Степанович. -
Умный, добрый, честный...
      - Да, - подхватила Юлечка, - простой такой, никогда не
выставлялся...
      "Зря  я  сюда приехала, - подумала Женя. -  Все  равно
работы   никакой   не   будет.  Лучше  б   порулила   домой,
отсыпаться..."
       Вслух  вспоминать  о  Диме  ей  не  хотелось.  Коньяк
размягчил сознание, и на языке вертелось: "А ведь это мы его
погубили..."
      Чтобы  выветрить  из  головы  околесицу,  Женя  решила
спуститься  вниз, на воздух. Постоять на ледяном февральском
ветру, покурить. Она накинула дубленку, вышла.
      Когда  спустилась, увидела пустой гулкий холл.  Пустой
стол, за которым обычно сидел охранник.
     Что-то заставило Женю подойти поближе.
      Позади стола, на стене, за стеклянным щитом, висели на
крючках ключи от помещений "Глобуса".
      Два  крючка пустовали: отсутствовали ключи от  большой
общей  комнаты  и  от  кабинета  главбуха.  На  двух  других
гвоздиках  -  под  номерами "один" и "три" -  ключи  висели.
"Три"  - от переговорной комнаты. Под номером "один" -  ключ
от дубовских апартаментов.
     Женя оглянулась. В холле тихо. Никого.
       Секунду  она  колебалась.  Затем  потянула  на   себя
стеклянный щит. Он легко открылся.
      Она сняла с гвоздика дубовский ключ. Быстро сунула его
в  карман  накинутой на плечи дубленки.  "Что  я  делаю!"  -
ужаснулась. Прикрыла стекло.
       Маячил   пустой  гвоздик  под  номером   "один".   Ей
показалось: он тут же бросится в глаза охраннику. Да любому,
кто подойдет к его столу!..
      Женя  выдохнула.  "Черт  с ним,  не  буду  рисковать!"
Потянулась  повесить ключ на место. Наверху  вдруг  раздался
взрыв  хохота.  Женя  вздрогнула,  выронила  ключ.  На   лбу
выступила испарина. Она прислушалась.
     Шагов сверху не слышно. И ни единого звука не доносится
с улицы.
     Женя подняла ключ от дубовского кабинета и снова сунула
его в карман.
     "Это невозможно", - сказала она себе.
     Оглянулась.
      Взгляд  упал  на дверь туалета. Из замка торчал  ключ.
Точно  такой  же, как у Дубова, с пластиковой  биркой.  Женя
сделала несколько шагов к туалетной двери.
     Сверху опять донесся хохот. Она замерла. "Поминки там у
них или КВН!" - с досадой подумала Женя.
     Подошла к двери REST ROOM. Вытащила из скважины ключ.
     Вернулась к столу охранника. Повесила туалетный ключ на
гвоздик  номер  один - на тот, где висел ключ от  дубовского
кабинета.
      Отошла.  Взглянула. Со стороны подмена не бросалась  в
глаза.
     "А если Дубов вдруг вернется?.. - мелькнула мысль. - Ну
и  что?  Я-то  тут при чем? Во всем будет виноват  охранник:
перепутал ключи..."
      Женя  вышла  на крыльцо, на ледяной воздух.  Торопливо
закурила.  Сигарета с непривычки - да еще  после  коньяку  -
добавила  головокружения. "Что же я творю..."  -  пронеслась
испуганная мысль.
      Спустя  пять  минут Женя поднялась к  своим.  Работать
сегодня, похоже, никто не собирался. Юлечка, Федор Степаныч,
дизайнеры  и  охранник Коля вольготно расселись по  креслам,
съехались  поближе  к  стойке  "рецепшена",  что  обратилась
стойкой бара.
     Откуда-то появилась бутылка водки.
     - ...А она и говорит, - донесся до Жени голос Трубкина,
- ладно, черт с тобой - давай. Только - медленно и печально.
     И снова - раскат хохота..
      "Что  мы,  русские, за народ... - с  досадой  подумала
Женя.  - Никто работать не хочет. Что сто рублей нам  плати,
что  три  тыщи  баксов...  По  любому  Я  поводу  -  пьянка,
анекдоты, болтовня..."
      -  Эй, Женька, - заорал другой дизайнер, Тряпкин, - ты
на машине, сгоняй еще за водкой!
     - И не подумаю, - отрезала Женя.
     - Отстаньте от ребенка, - молвил главбух. - У нее "Оку"
гаишники отберут.
      -  Ага, и унесут под мышкой, - подхватил длинноволосый
дизайнер, Снова хохот.
     - Анекдот! - вскричал лысый дизайнер. - Слушайте! Итак,
на  камском автозаводе решили сделать "Оку" согласно мировым
стандартам:    компьютер,    АБС,   электростеклоподъемники,
центральный  замок, климат-контроль... К сожалению,  опытный
образец  машины  погиб:  во время  краш-теста  был  разорван
подушкой безопасности!
     Снова хохот.
     Женя вяло улыбнулась. Она знала этот анекдот.
      -  А  что ты, Женечка, дубленочку свою не снимаешь?  -
ехидненько спросила Юля. - Холодно тебе с нами?
      "Потому что у меня в кармане ключ от кабинета  Дубова,
дура!" - чуть не сказала вслух Женя.
      Пьяный  разгул  в  "Глобусе"  оказался  заразительным.
Хотелось расслабиться и молоть чепуху.
      В  этот момент за стойкой зазвонил один телефон, затем
a` 'c другой.
      Юлечка  не  дождалась ответа Жени скорчила недовольную
мину,  бросилась  к  телефонам.  Досадливо  отвечала  одному
клиенту:  "Нет....  Не будет... Позвоните завтра..."  Затем,
сделав  предостерегающий жест компании,  чтоб  помолчала,  -
взяла  другую  трубку  -  и тем же  тоном  (тоном  человека,
оторванного от важного дела) поговорила со вторым.
      Женя  очень аккуратно - не дай бог выпадет из  кармана
ключ! - сняла дубленку, повесила на вешалку в шкафу. Села на
свое   рабочее   место,   спиной  к  собравшимся,   включила
компьютер.  Это  было похоже на демонстрацию,  но  ей  вдруг
захотелось  отгородиться  от общего  лихорадочного  веселья,
возникшего вместо поминок.
      - Друзья! - провозгласил главбух, покосившись на Женю.
-  А  не  пойти ли нам в мой кабинет? У меня, между  прочим,
имеется еще бутылка джина...
     - Отечественного, "Капитанского"? - скептически спросил
Трубкин.
     - Нет, самого что ни на есть импортного - "Бифитер".
     - Ура.
     - Идемте, Федор Степаныч!
      -  А  кто  же  будет отвечать на телефоны?  -  грустно
пролепетала Юлечка.
     - Я отвечу, - оторвалась от компьютера Женя. - Иди.
      -  А  мне,  наверно,  надо  на  пост...  -  неуверенно
проговорил охранник.
      Юлечка  бросила  на  симпатичного  охранника  грустный
взгляд, но не решилась его удерживать.
      Мужчины  и  подавно  не  стали останавливать  молодого
конкурента.  Охранник  встал во весь  свой  могучий  рост  и
обиженно  потопал вниз, на пост. "Сейчас заметит пропажу..."
-   обмерла   Женя.   Компания  забрала   недопитую   водку,
алюминиевые стопочки и скрылась в кабинете главбуха.
      Женя  осталась в огромной комнате совсем  одна,  среди
пустых столов и невключенных компьютеров...

                             ***

     Когда сердце успокоилось и к Жене вернулась способность
трезво  мыслить, она подумала: "Надо сгонять, быстро сделать
в   металлоремонте  дубликат.  Затем  повесить  оригинал  на
место... А уже потом...
     Когда-нибудь..."
     Однако теперь, когда все сотрудники скрылись в кабинете
у Федора Степановича, мысли ее приняли иной оборот.
       Из  кабинета  главбуха  раздавались  громкие  голоса.
Временами смех.
      Кто-то, кажется, лез под юбку Юлечке - потому что  она
временами вскрикивала:
     "Перестаньте!.. Перестаньте, разве я не вам говорю!.."
      А  дверь  дубовского кабинета была совсем  рядом.  Она
притягивала  Женю - словно обрыв, словно пропасть...  Так  и
хотелось сделать шаг - и полететь в жуткую неизвестность.
      "Раз уж ты действительно хочешь сделать это, - сказала
.-   себе,  -  делай быстрее. В любой момент кто-то  из  них
решит спуститься вниз, в туалет...
     Или вдруг вернется Дубов..."
      При  этой  мысли она содрогнулась. К горлу  подступила
дурнота.
      -  Друзья, - донесся из бухгалтерского кабинета  голос
Федора Степановича. - Давайте все-таки не забывать повод, по
которому   мы  здесь  собрались...  -  Кажется,  он   взялся
произносить очередной поминальный тост.
      И  тогда Женя вскочила, подошла к вешалке, вытащила из
кармана  дубленки ключ и решительно направилась к дубовскому
кабинету.  "Безумие!  Что  я  собираюсь  там  искать!.."  На
секунду  перед  глазами  возникло видение:  мертвый  Бритвин
гробу, а на его лбу не тают снежинки...
      Она вставила ключ в замочную скважину. Он вошел как по
маслу.
     Тихонько повернула. Замок щелкнул. Женя толкнула дверь.
Та  растворилась - без скрипа, без шороха, совсем беззвучно.
Женя вытащила ключ из замка.
      Тихонько  прикрыла  за собой дверь.  Вставила  ключ  с
внутренней   стороны.  Осторожно  повернула  его.   Тихонько
дернула за ручку. Заперто. Есть! Она внутри. Снаружи  ничего
не заметно.
      Женя  с  порога  осмотрелась. В кабинете  Дубова  было
полутемно.  Жалюзи  опущены. За окном  начинало  смеркаться.
Однако все предметы еще были хорошо различимы.
      Модерновый  черный стол. На нем аккуратно, стопочками,
разложены бумаги.
     Черное кожаное кресло позади стола. Странно было видеть
его  пустым,  без  Дубова  - словно  кокон,  откуда  улетела
бабочка.
     В углу - современный сейф. Вдоль стены - книжные полки.
На них - множество книг, в основном по рекламе и "пиару", на
русском, а еще больше - на английском.
      "Успокойся, - сказала себе Женя. Она стояла на пороге,
не  двигаясь с места. Дыхание перехватывало, но голова  была
удивительно  ясной. - Реши, во-первых: что ты хочешь  найти?
И, во-вторых: где это искать?"
      В  общей комнате затопали шаги. Женя обмерла. Потом за
дверью раздался голос. Кажется, Трубкин:
     - Женя! Жене-ечка-а! Где ты? Идем к нам!
      Не дождавшись ответа, дизайнер ушел - похоже, вниз,  в
сторону туалета.
      Сердце  колотилось как бешеное. "Господи, - взмолилась
Женя,  -  сделай так, чтобы они все были пьяные и ничего  не
заметили..."
       Она   все  еще  стояла  на  пороге  кабинета.   "Надо
действовать,  - подумала она. - И быстро. Как говорится:  не
уверен - не обгоняй, а обгоняешь - не тормози".
      Стараясь  ступать очень тихо, она подошла к дубовскому
столу.  Осторожно села в хозяйское кресло. "Как бы  чего  не
перепутать..."
      Шаги  по  коридору протопали назад.  Приятный  баритон
напевал: "Ах, судьба воровская, нет покоя ни дня..."
      "Только  бы  они,  все вместе, не начали  сейчас  меня
искать!"

                             ***

     Шаги затихли.
      Женя осторожно, словно за неразряженную бомбу, взялась
за  одну из аккуратных бумажных стопочек на дубовском столе.
В полумраке комнаты текст на бумагах был однако различим.
     "Лишь бы ничего не перепутать..."
      В  одной из стопочек сверху лежал пресс-релиз о группе
"Попаламы"  -  ею  самой написанный. Документ  был  исчеркан
почерком  Дубова.  Один абзац перечеркнут,  рядом  на  полях
размашистая надпись:
     "Чушь!"
     Ниже лежала ее же концепция по рекламе медцентра.
      Следующей  бумагой оказалась концепция  по  промоушену
строительной компании "Новая жизнь".
      "Господи, да что же я здесь ищу! Подумаешь, секреты! Я
сама все это и писала!"
     Последней бумагой в стопке оказался план мероприятий по
конкурсу  молодежных рассказов. К разработке этой  концепции
Женя  не  имела  отношения, поэтому  перелистала  ее.  Текст
объявлений о начале конкурса... Рекламные носители... График
выхода... Объявления о шорт-листе... Носители... График...
     Презентация победителей... Ресторан ЦДЛ... Жюри...
      На  последней, третьей странице концепции в глаза Жене
бросились слова:
     "По заказу "F. R.A.S.R.C - РАФССП".
      "Что  это  за "F. R.A.S.R.C - РАФССП"? -  мелькнуло  у
Жени.  -  Значит, этот самый РАФССП и платил за  организацию
конкурса? Интересно, это по его велению в конкурсе побеждали
только "наркотические" рассказы? Или он давал деньги  -  что
называется, от чистого сердца? А наркоманский бред - это уже
инициатива Дубова с товарищами?"
      За  стенами  кабинета, в общем зале,  трелью  разлился
телефон.  Один  из  тех, что помещался  на  "ресепшене".  На
который должна была отвечать Женя.
      На  лбу  выступила испарина. "Сейчас они опять  начнут
меня искать".
     Телефон звонил долго, очень долго - бесконечно.
      Женя,  стараясь  оставаться  спокойной,  взяла  вторую
стопку  дубовских  бумаг. Здесь лежали в основном  договора.
Женя не много понимала в юрисдикции и в бухгалтерии, поэтому
даже   не   силилась   разобраться  в   документах.   Быстро
пролистала: один, второй, третий...
      "Зачем же я сюда залезла? Все равно ничего не найду! И
не пойму... А подставляюсь - со страшной силой..."
      Вдруг  в одном из договоров - самом нижнем - мелькнули
знакомые, только что виденные буквы:
     "F R.A.S.R.C - РАФССП".
     Печать. Подпись.
     Женя задержалась, стала вчитываться в текст. В договоре
отчего-то ничего не говорилось о компании "Глобус".
      Договор  был заключен между "благотворительным  фондом
"F.  R.A.S.R.C  -  РАФССП"  в  лице  генерального  директора
Кордина  Йена и 000 "Панитрон" в лице генерального директора
Костюкова Всеволода Виленовича".
      Женя  перелистала пару страниц, посмотрела  на  сумму.
Однако!  "Четыреста двадцать тысяч долларов США в рублях  по
курсу ММВБ на день платежа..."
      Как  бы  все  это  запомнить... Она повторила  в  уме:
четыреста  двадцать тысяч долларов, F. R.A.S.R.C  -  РАФССП,
Кордин Йен, "Панитрон", Костюков...
      Глянула на часы: пятнадцать сорок семь. Она пробыла  в
кабинете   Дубова  всего  шесть  минут.  А  кажется:   целую
вечность.
      За  дверями, в общей комнате, опять зазвонил  телефон.
"Господи,  только бы они меня не хватились..." Издалека,  из
комнаты главбуха, раздался очередной взрыв хохота.
     Телефон опять звонил долго, очень долго, затем умолк.
      "Бритвин, помнится, говорил о некой основной концепции
агентства...
       Концепции,   где  эвфемизм  "товар",  заменял   слово
"наркотики"... Он видел этот документ случайно у  Дубова  на
столе...  Сейчас на столе его нет... Странно было бы  иначе:
такие  бумаги  -  если  они даже и  есть  -  где  попало  не
бросают...  Может,  поискать?  Внутри?  В  ящиках?  Вряд  ли
найду... Скорей всего, он заперт в сейф...
     Надо уходить..."
       Однако  кладоискательская,  шпионская  лихорадка  уже
овладела Женей. "Еще четыре минуты - и ухожу", - решила она.
      Она  потянула  верхний ящик. Он был  закрыт  на  ключ.
Дернула второй. Тот, слегка скрипнув, выдвинулся.
       Мимо   запертой  двери  быстро  простучали  каблучки.
"Юлечка...   В   туалет  спешит...  Ну  не  ищи   ты   меня,
пожалуйста!.." Перестук каблуков затих на лестнице.
      Женя глянула в ящик. Щегольские папочки. Открыла  одну
из   них.   Опять   бумаги.   "У   меня   нет   времени   их
просматривать..."
     Вытащила третий, последний ящик. Там валялось несколько
начатых облаток из-под лекарств. Незнакомые названия.
       "Значит,  непробиваемый  Дубов  чем-то  болен.  Язва?
Геморрой? Импотенция?
     Стенокардия?.. На фиг, на фиг... Мне это неинтересно...
Сейчас не до того..."
     Снова открыла второй ящик.
      По  коридору  опять,  в  противоположном  направлении,
простучали каблучки.
      Остановились. У самой двери в кабинет Дубова.  Веселый
Юлькин голос:
     "Женька? Где ты? Ау!.."
      Дернулась ручка в кабинет. Женя замерла. Смотрела  как
завороженная на рукоятку.
     Она дернулась еще раз.
     И ещ