ь солидную.
     - Какую? - настаивала она.
      - Не все ли равно! Солидную. Мильтонам, как видишь, со
мной тягаться сложно.
     Голова у нее кружилась.
      -  Так  ты  -  бандит? - вдруг догадалась  она.  -  Ты
работаешь на "Глобус"?
      Она  сделала  попытку встать. Встать - и  бежать  куда
глаза глядят. Миша силой усадил ее на стул.
      -  Наоборот, - тихо проговорил Бобров. - Я работаю  на
другую контору. - Он усмехнулся. - Совсем другую.
     - Миша, скажи, в чем дело. Что ж ты меня мучаешь!
      Бобров вздохнул. Достал из внутреннего кармана пиджака
удостоверение.
     Раскрыл его. Не выпуская из рук, протянул к лицу Жени.
      Фотография  Боброва  -  в форме,  в  погонах.  Бледно-
розовыми  буквами  отпечатана надпись:  "Федеральная  служба
безопасности".  Ниже,  черным  рукописным  шрифтом:   Бобров
Михаил Анатольевич. Маленькая печать с российским гербом.
     Он закрыл удостоверение и спрятал его в карман.
     На радио сменилась мелодия. Робби Вильяме жизнерадостно
пел: "I'll be supreme..."
      -  Вот  оно что... - протянула Женя. - Значит, Бритвин
говорил   правду?  И  ты...  И  ты  со  мной   познакомился.
Познакомился не случайно...
     - Случайно. Видит бог, случайно. Святой истинный крест!
     - Что ж ты мне врал... - Ей хотелось плакать. - Гонщик,
перегонщик...
      - Но не буду же я болтать всем подряд; "Я, мол, крутой
кент  -  работаю в ФСБ..." Да ты бы первая меня  испугалась!
Решила  бы, что я - или понтярщик, или дурак...  И  вряд  ли
стала бы со мной встречаться...
     - А почему... Зачем ты сегодня пришел? Именно сегодня -
и без звонка?
      Бобров  не  отвечал,  и  тогда она  почти  истерически
выкрикнула:
     - Вы что, следите за мной?!
      -  О, господи! - усмехнулся он. - Если ФСБ - так прямо
сразу  и  "следите"! Ты что, не помнишь; я  тебя  до  твоего
подъезда  провожал?  Тогда, после  "Якитории"?  Ты  думаешь,
мужчина - любой мужчина, не обязательно из спецслужбы!
     - не в состоянии запомнить, где живет его девушка?
      Ей  почему-то показалось, что он - врет. И все то, что
случилось  вчера  и  сегодня, похоже на  хорошо  разыгранную
пьесу:   утром  -  смерть  Бритвина...  Затем,  вечером,   -
неожиданное    появление   милиционеров.   Допрос...    И-ее
счастливое  избавление... Избавление,  что  принес  ей  Миша
Бобров.
      Но...  Но кто она такая, чтобы разыгрывать вокруг  нее
столь сложные спектакли?
      - Почему ты вдруг приехал? - недоверчиво спросила она,
-  Сейчас,  сегодня?!. И как ты узнал, в  какой  я  квартире
живу?
      - Хочешь верь, хочешь нет: я почему-то понял, что тебе
сегодня  - плохо... - спокойно ответил Миша, - И как  только
получил  на пейджер твой "мэсседж" - тут же поехал к тебе...
Приехал  - и спросил у тетеньки-консьержки в вашем подъезде:
а  где  проживает девушка лет двадцати, красивая, худенькая,
ездит  на  маленькой  белой машинке?.. Угадай  с  трех  раз,
сколько  у  вас в подъезде девушек лет двадцати, рулящих  на
"Оке"? Тем более - худеньких и красивых?..
      По  радио гнали только музыку, музыку, музыку.  Теперь
пел Бутусов:
     "Горевала в тоске Настасья..." И ни слова от диджеев из
радиоприемника - лишь песни, да тихий голос Боброва.
      - Что вам всем от меня надо?! - проговорила-простонала
Женя. - Господи, ну что вам надо?!
      -  Знаешь, Женечка... Я наводил справки... У нас  есть
основания    полагать,    что   убийство    Бритвина    было
неслучайным...
     - Неслучайным?
     - Да.
     - "Глобус"?
     - Вполне возможно.
      -  Значит,  то, что Бритвин рассказывал мне  ночью,  -
правда?!
      -  А что он рассказывал тебе? - мгновенно насторожился
Бобров.
     - Он говорил мне, что...
     Она осеклась.
      -  Я  просто  хочу  сравнить со своей  информацией,  -
спокойно сказал Бобров.
      "Нет,  невозможно держать в себе все, что случилось...
Надо  выговориться... Хоть кому-то... Миша не  может  желать
мне зла. После всего, что между нами было..."
      И  она  решилась. И тихим голосом начала  рассказывать
Боброву,  что  происходило  вчера  и  сегодня.  Рассказывала
отстраненно, будто бы все случилось не с ней. Дочь  Бритвина
-   наркоманка...  А  агентство  "Глобус"   -   пропагандист
наркотиков...   Оно   занимается   "пиаром"   зелья...   Она
рассказала,  как утром узнала, что Бритвин убит.  И  как  ей
стало   страшно...  Как  приходили  милиционеры...   О   чем
спрашивали...
      Когда она закончила рассказ, по радио пела Земфира: "Я
искала тебя...
     Годами долгими..." Бобров помолчал, потом спросил:
     - У тебя с Бритвиным что-то было?
      "Нормальная  реакция  -  не "кагэбэшника",  а  мужика.
Любящего мужика".
     - Нет, - покачала головой она. - Абсолютно ничего у нас
с ним не было.
     Мы были просто коллеги. Даже друзьями нас не назовешь.
     - Мне очень жаль, - сказал Бобров. Помолчал, добавил:
     - Но то, что он говорил, похоже на правду.
      - Господи! - выдохнула она. - Но тогда мне надо бежать
оттуда!
     - Зачем? - спокойно спросил Миша.
      -  Но...  Они  же могут... Могут тогда -  меня...  Как
Диму... - Она не смогла выговорить слово "убить".
     - Если ты уволишься, - рассудительно проговорил Бобров,
-   ничего   не   изменится.  Наоборот,  у   них   возникнут
подозрения... Сильные подозрения...
     - Ты думаешь, Диму... Убили... Они?..
      -  Пока  мы ничего не знаем. А хотелось бы  узнать.  И
хотелось бы, чтобы ты нам помогла.
     - Что?!
      -  Да.  Почему  бы тебе, Женечка, хоть раз  не  помочь
`.$-.,c государству?
     Тем более - дело-то благородное...
     - Помочь?! Государству?!
     "Что за бред, что за чушь он несет!"
      -  Ты  что,  Миша?  Ты же меня под пулю  подставляешь,
Бобров! Под нож! И тебе меня не жалко?!
      -  Очень  жалко...  Но,  понимаешь,  расклад  такой...
Извини, но мне кажется, что у тебя нет другого выхода.
     - Да?! Ты уверен?
     - Конечно.
      На  радиоволне опять сменилась мелодия, и теперь пели:
"My  tea's gone cold, I'm wondering why I got out of bed  at
all..."
      Она  порывисто вскочила с табуретки, подошла  к  окну.
Кулаки   сжаты.  Так  и  вмазала  бы  Боброву!   Зачем   она
сдерживается?!
      За окном во дворе горели фонари. Светили сотнями огней
окна многоквартирного дома напротив. Обычные люди пришли  со
службы,  ужинали,  смотрели телевизор.  Играли  с  детьми...
Ссорились... Выпивали перед сном - водку или кефир... У всех
у  них  жизнь шла спокойно, привычно, обыденно  -  и  только
она...  Зачем  она  только стремилась  сюда,  в  эту  сраную
Москву?!  В  город,  где  вокруг  одно  дерьмо,  город,  где
творятся  такие  темные  дела!  Во  что  она,  черт  побери,
вляпалась?!
      -  Знаешь,  - она обернулась от окна, -  у  меня  есть
выход.  Еще какой выход! Взять - и послать тебя к  черту!  И
"Глобус" - тоже!
      -  Боюсь, это не выход, - спокойно возразил Бобров. Он
развернулся на стуле так, чтобы оказаться лицом к ней.
      -  Еще  какой выход! Возьму - и уеду! Так далеко,  что
меня никто не найдет!
      -  Найдут, - спокойно возразил Бобров. - Еще как  тебя
найдут! И если не "Глобус" - то милиция с прокуратурой.
      -  Милиция?! - Она задохнулась от ярости. - Это еще  с
какой стати!
     - А с такой стати, что милиция... - Миша помедлил.
     - Что - милиция?!.
      - А как ты думаешь: почему бы мильтонам не повесить на
тебя убийство Бритвина?.. Они уже его тебе вешают. Все у них
для этого есть. И мотив - ограбление. И организатор - ты его
видела последней. И ты навела на него своих соучастников.
     - Каких соучастников?!
      -  А это неважно. Они, попомни мои слова, тебя сделают
организатором убийства...
     - Меня?
      -  Тебя.  Пока,  как  ты  понимаешь,  мне  удалось  их
удержать.  А  если  я, допустим, не буду тебе  помогать?  Их
ничто не остановит. Это ж милиция!..
      -  Дешевый понт, - яростно сказала она. - Им нужны мои
сообщники, а сообщников они не найдут. Потому что у меня  их
- нет!
      -  Кто  знает, - спокойно возразил Бобров. - Может,  и
найдут... А потом... Даже если не найдут... И дело  в  конце
*.-f."  развалится  в  суде... До  суда-то  они  тебя  будут
держать тебя в СИЗО - годика этак два... И я им опять же  не
смогу  помешать...  И развалится твоя прекрасная  московская
карьера... Да и в СИЗО, поверь мне, не сладко...  Тем  более
хорошеньким девочкам...
      - Сволочь, - прошептала она. Снова нахлынули слезы.  -
Ты мне угрожаешь...
      -  Ни  в  коем случае, - сказал он. Ласково улыбнулся.
Встал  со  стула,  подошел к ней,  потрепал  по  плечу.  Она
сбросила  его  руку.  Музыка в кухне гремела  вовсю.  Нежная
мелодия под гитарный перебор: "Your smiling eyes are just  a
mirror for the sun..." Они стояли с Бобровым у окна -  лицом
к лицу.
     - Понимаешь, Женя, - мягко продолжил он, - я... Знаешь,
я ведь... Тебя люблю... У меня никого еще не было, к кому бы
я так... Так хорошо относился.
     - Я вижу, - усмехнулась она.
     - Я вправду хочу тебе помочь.
      - Ври-ври, приятно слышать, - сквозь слезы усмехнулась
она.
      -  Но  еще  я  хочу:  найти убийц  твоего  коллеги.  И
доказать,  что убили Бритвина - именно они. И  еще  я  хочу,
чтобы  наших  российских мальчишек  и  девчонок  не  травили
наркотиками. И не убеждали их, что наркотики - это благо.
       Что  героин  и  "экстази"  -  это  просто,  весело  и
нестрашно...  И  я  хотел бы знать, чья это,  с  "Глобусом",
затея...  И  я  хотел бы этого умника найти  -  и  подвесить
мерзавца за одно место...
     - Знаешь, а вот мне это - глубоко параллельно!
      -  ...И я хотел бы, - словно не обращая внимания на ее
реплику, продолжил Миша, - чтобы ты помогла мне.
     - И не подумаю.
      - Женечка, посмотри, как все удачно получилось. Ты уже
внутри.  В  "Глобусе".  Тебе начинают  доверять...  От  тебя
потребуется всего ничего: посмотреть один-два документа...
      - Пошел ты к черту, Бобров! Убирайся из моей квартиры!
Видеть тебя не хочу!
      - Знаешь, Жень, давай-ка потише... Я все-таки закончу,
ладно?  У  нас  ведь, в нашей конторе,  не  только  кнуты  в
арсенале  есть, но и пряники. Ты ведь всегда хотела  карьеру
сделать, правда? Ну, так мы тебе поможем... После того,  как
с  "Глобусом"  мы  покончим - а мы с ним покончим,  и  очень
скоро!  -  порекомендуем тебя на работу в хорошее  рекламное
агентство,  на  теплое местечко... Ты  думаешь,  мало  таких
фирм, где к нам прислушиваются?..
      - Ну да, а до этого ребята из "Глобуса" меня пришибут.
Нет уж, за заботу - спасибо. Я как-нибудь сама.
      -  А хочешь: потом отправим тебя учиться в Америку? На
пару  лет,  куда-нибудь  в  штат  Арканзас,  в  аспирантуру,
допустим, Канзасского университета?
      Халявная  программа... Стипендия штука  баксов...  Там
тебя точно никто не достанет...
      -  По-моему, - усмехнулась она, - совсем не вы в своем
ФСБ   решаете,   кого  Канзасский  университет   возьмет   в
   a/(`   -bc`c.   По-моему,  ты  Канзасский   с   Казанским
перепутал...
      -  Мы  не  решаем - но мы рекомендуем, - с  абсолютной
убежденностью проговорил Миша.
     - Нет. Я увольняюсь. И уезжаю.
      -  У  тебя будет своя квартира в Москве. Две  комнаты.
Рядом - Патриаршие пруды. Большая Бронная. Цэковский дом.
     - Пошел ты!..
     - Хорошо. Я уйду. Но... Но как насчет твоего прошлого?
     - Прошлого?! - Она испуганно отшатнулась.
     - Ну да, прошлого.
     - Что... Что ты имеешь в виду?!.
      Ей  стало  нехорошо, и она обеими руками  вцепилась  в
подоконник.  Затылком  и  плечами  прислонилась  к  ледяному
стеклу.
      Миша уселся на стул, с удовольствием скрестил на груди
руки.
      - Десять лет назад, - начал он, - в уездном городе К.,
где   проживала  красавица-девятиклассница  Женя   Марченко,
произошло жестокое убийство. Двое парней, восемнадцатилетний
Липатов  и  двадцатидвухлетний Земков, ранее  судимый,  были
застрелены на квартире у последнего...
     - Не надо, Миша... - пробормотала она. Но Бобров как ни
в чем не бывало продолжал:
      -  Убили  их хладнокровно и жестоко. Обоим убитым  был
произведен  контрольный выстрел в голову.  Оба  погибших  во
время убийства распивали совместно спиртные напитки. Оба, по
оперативным данным, принадлежали к организованной преступной
группировке  "берестяных"... Судя по гильзам, оставшимся  на
месте   убийства,  Земков  и  Липатов  были  застрелены   из
пистолета  "Макаров". Ни оружия, ни отпечатков  пальцев,  ни
других  улик  на  месте преступления обнаружено  не  было...
Следствие   посчитало,   что   двойное   убийство    явилось
результатом     разборки    между    двумя     криминальными
группировками, контролирующими город К.
      -  Миша, хватит, - попросила Женя. Ей становилось  все
хуже и хуже.
     Розовые пятна плыли перед глазами. Ей казалось, что она
вот-вот  потеряет сознание. Однако Бобров  продолжал  -  его
голос  доносился  до  нее  откуда-то  издалека,  порой   его
полностью  заглушала музыка, льющаяся из радиоприемника,  но
Женя и без того наперед знала, что он скажет.
      - ...Следствие, к сожалению, не обратило внимания, что
в  ночь перед убийством Земкова и Липатова видели в компании
десятиклассницы-красавицы Евгении Марченко...
     - Хватит, Миша...
      -  ...Не  приняло во внимание оно и другие  показания:
соседа  семьи Марченко - что девятиклассница Женя  вернулась
домой в ту ночь - ночь убийства - поздно и вся в слезах... А
через два часа Марченко опять зачем-то выходила из дома... И
вернулась домой через час...
     - Хватит! - Не владея собой. Женя бросилась на Боброва.
Тот хладнокровно оттолкнул ее, хохотнул:
      -  Вот  это темперамент! Я все-таки закончу! Так  вот,
-(*b. также не заметил, что у отца вышеупомянутой Марченко в
ту  ночь пропал пистолет - наградной "Макаров"... А,  может,
кто-то  все  вышеуказанное и заметил, но не  стал  придавать
этому   значения...  Возможно,  потому,  что  отец   Евгении
Марченко  в ту пору являлся заместителем прокурора районного
города   К...Мы  не  знаем,  впрямую  ли  Андрей  Евгеньевич
Марченко,  используя  свое служебное положение,  организовал
тогда,  десять  лет  назад,  давление  на  следствие...  Или
следствие само, без подсказки - но, безусловно, учитывая  то
высокое  положение,  что  занимал Марченко,  -  не  заметило
фактов, касающихся дочери прокурора... Спросить об этом  нам
уже некого - Андрей Марченко скончался от обширного инфаркта
пять  лет  назад...  Однако  факт остается  фактом;  двойное
убийство,  происшедшее десять лет назад в райцентре  К.,  не
было  раскрыто...  Стало очередным "висяком"...  Однако  ты,
Женечка, не волнуйся: дела об убийстве имеют срок давности -
пятнадцать лет... А прошло-то - всего-навсего десять.
     Женя все-таки не выдержала.
     Кажется, она потеряла сознание.

            За десять лет до описываемых событий

     Учителка биологии называла генетику наукой будущего.
      А  Женя  генетику ненавидела всей душой. Ее возмущало,
что  человек  -  по  сути,  лишь  комбинация  генов.  И  эти
крохотные червячки, видимые лишь в супермикроскоп, эти клопы
- определяют человечий характер, таланты, проблемы?!
      А  что,  если тебе не повезло? И у тебя из-за  одного-
единственного дурацкого гена вся жизнь летит под откос?
      Женя  знала:  она  умна,  у нее  -  хорошая  память  и
способности к языкам. Ей дано связно излагать на бумаге свои
мысли. У нее явный литературный талант.
      Гены сложились в хитрую комбинацию и наделили ее яркой
внешностью,  стройной фигурой и густыми, тяжелыми  волосами.
Но...
      Она никогда не умела разбираться в людях. Она выбирала
тех, кто использовал ее. И губила тех, кто ее любил.
     И ничего не могла с этим поделать.
     ...Та осень выдалась ослепительно золотой. Стоял теплый
октябрь, дрожали на ветру паутинки. Обманутые солнцем  птицы
не  спешили улетать в теплые края. Березы, липы, дубы горели
мучительно  ярким золотом. Казалось, весь город  окрасили  в
желтый цвет. Осенняя листва шуршала на асфальте и залетала в
окна.
     Малыши вовсю клеили гербарии. Женя тоже собирала листья
необычных  оттенков:  коричневатые, бурые,  желто-красные...
Букеты  стояли по всему дому, и Кирилл Кругляков называл  ее
королевой осеннего леса.
       Кирилл   Кругляков   числился  Жениным   поклонником.
Десятиклассник.  Поэт и рыцарь. Худой, кудрявый,  с  вечными
прыщиками на лбу.
     "Лучшее, что можно найти в этом городе!" - говорила про
него мама.
      Кирилл  хорошо учился, собирался поступать в институт,
-%  пил,  не  нюхал  клей, не курил,  не  гонял  на  рычащем
мотоцикле, не смотрел (кажется) порнуху и не имел приводов в
милицию.  Идеальный,  примерный мальчик.  Женя  должна  быть
счастлива от того, что Кирилл обратил на нее внимание!
     Но Женя не чувствовала себя счастливой.
       Ей  исполнилось  пятнадцать.  Девятый  класс.  Первая
косметика, первые попытки пройтись на высоких каблуках. Чего-
то  хочется,  а  чего  - невозможно понять.  Женя  не  могла
определить, чем не устраивает ее милый городок К., почему ее
раздражают   правильные  родители  и  порядочный,   надежный
Кирилл...
      Хотелось  взбунтоваться.  Убежать.  Сотворить  что-то.
Пусть глупое - но зато свое.
      Но  Женя  бунтовала только в душе. А внешне  -  являла
собой образец примерной школьницы.
      Почти  пятерочный  дневник  -  не  ладилось  только  с
математикой. По алгебре с геометрией выходили четверки, да и
те   вытягивались  с  помощью  Кирилла.  Как  и   полагалось
порядочной девушке, Женя возвращалась домой не позже десяти.
И   тянула  культурные,  но  безумно  скучные  отношения   с
Кириллом.
      Кирилл  ухаживал  за  Женей старомодно,  по-пионерски.
Носил ее портфель.
      Решал  ей  математику. Выводил на прогулки к  реке.  И
однажды   попытался  защитить  прекрасную  даму  от  уличных
хулиганов. Хулиганы, правда, одержали сокрушительную победу.
Женю  спасло только случайное появление милицейской  машины.
Но  ей  было приятно вспоминать, как хрупкий Кирилл отчаянно
пытался махаться с двумя здоровыми подвыпившими лбами.
       Кирилл  встречал  Женю  после  уроков.  Она  привычно
опиралась  на  его  руку и отводила глаза от  его  телячьего
влюбленного  взгляда.  Эх,  Кира,  Кира.  Такой   серьезный!
Слишком  серьезный для своих лет. Все у него было  расписано
вперед и надолго.
      Ему совсем не хотелось уезжать из К. Зачем? Здесь есть
даже  театр. И кино, и два музея. Здесь дешевые  продукты  и
почти отсутствует организованная преступность. Учиться можно
в городском филиале политехнического института.
      Работать  - инженером на местном телевизорном  заводе:
огромные перспективы!
      Проводить  досуг  в парке у реки, ведь  река  в  К.  -
замечательная,  широкая,  вольная.  Потом  накопить   денег,
купить  машину  "Жигули" и выезжать на рыбалку  или  -  всей
семьей на пикники.
      А  Женя ненавидела свой город. Надоел он ей до смерти!
Она  мечтала  сбежать  из К. Сбежать -  к  ярким  московским
улицам, к настоящим театрам, к большой жизни. Пусть  там,  в
большой  жизни,  -  большая конкуренция...  Пусть  там  надо
толкаться  локтями.  Ничего.  Она  протолкнется.  Пробьется,
выживет - и преуспеет.
      От  одного вида примерного Кирилла хотелось  выть.  Но
Женя молчала.
     Терпела его. Хоть кто-то... Тем более без помощи Кирюши
ее четверки по математике быстро превратятся в тройбаны.
     Кирилл носил одежку, доставшуюся ему от старшего брата,
и  не всегда мог заплатить даже за мороженое. Когда он вдруг
пытался ее целовать. Женя, как полагается приличной девушке,
отбивалась. И Кирилл, дурак, тут же оставлял свои попытки.
     Слишком он был порядочный и слишком бедный...
      Женя гуляла по городу под руку с Кирюшей, слушала  его
заумную болтовню.
      Но  смотрела  не  в лицо ему, а мимо: может,  появится
человек,   ради   кого