лесном ухабе, и пленник болезненно  охнул  -  у
него явно было сломано ребро, а то и два.
   Ваня Сенечкин, четвертый  из  работавшей  по  трейлеру  бригады,  остался
позади.  Он  сел  за  руль  трейлера  и,  немного  покорчившись,   развернул
мастодонта кабиной к шоссе. Затем он отогнал милицейскую "шестерку" поглубже
между деревьями, влез в трейлер и повернул ключ  зажигания.  Тяжелая  машина
двинулась вперед, по следам "лендровера", стирая отпечатки шин внедорожника.
На шоссе Сенечкин опять развернулся, оставляя поперек полос огромные  шмотья
грязи, и снова загнал трейлер  в  глубь  леса.  Милицейскую  форму,  жезл  и
фуражки он аккуратно свернул в тюк, сел в "канарейку" и проехал  в  лес  еще
двести метров.
   Там, в глубине леса, стояла бетономешалка,  угнанная  со  стройки  четыре
часа назад. Миксер, не дававший  бетону  застыть,  был  выключен  всего  час
назад. Сенечкин завел двигатель и двинулся обратно к помойке.
   Бетон еще действительно не остыл, и  Сенечкин  безжалостно  опростал  всю
огромную, похожую на вздернутый кувшин центрифугу прямо на  розы.  Некоторые
цветы  избегли  разрушения,  но  большинство,   словно   жители   Помпеи   и
Геркуланума, погибло под толстым слоем бетона, извергшегося из  рукотворного
Везувия с автомобильным номером 44-37 МК.
   Покончив со своим черным делом, Сенечкин  бросил  бетономешалку  тут  же,
рядом с трейлером, пересек лес в направлении Ярославского шоссе и там сел  в
подкатившие десять минут назад "Жигули".
   - Порядок? - спросил Сенечкина водитель "Жигулей".
   - Миллион, миллион, миллион алых роз,  -  вместо  ответа  опять  фальшиво
пропел Сенечкин.
   Милицейскую форму они выбросили в первый же случившийся по дороге прудик,
предварительно привесив к ней обломок тяжелой трубы.

***

   "Лендровер" с четырьмя пассажирами и мешком героина летел  по  Московской
кольцевой дороге, огибая  столицу  с  запада.  Сазан  развалился  на  заднем
сиденье, время от времени посматривая  на  своего  соседа.  Тот  бледнел  на
глазах, на загорелом лбу в свете приборной доски выступили капельки пота,  и
Сазан про себя подумал, что неплохо было бы парня  первым  делом  отвезти  в
больницу - что, конечно, напрочь исключалось. Но, не дай бог, если сломанное
ребро пропороло легкие...
   Сазан положил ему руку на плечо и ощутил под пальцами мощные,  накачанные
мускулы.
   - Через двадцать минут будем не месте, - сказал Сазан, - дотерпишь?
   Пленник прошелестел что-то невнятное.
   Сазану очень  хотелось  поговорить  с  ним,  но  ни  к  каким  разговорам
незнакомец был явно не пригоден.
   Дорогу впереди перерезала желтая полоса мигающих светофоров, на  дорожном
знаке справа мелькнула цифра "60" - "лендровер" приближался  к  милицейскому
посту. - Сбавь скорость, - сказал Сазан Мухе. "Лендровер",  прилежно  шедший
на разрешенной сотне, присел на  передних  колесах  и  начал  тормозить.  На
дорогу  слева  вышел  инспектор  с  полосатой  палочкой  и  повелительно  ей
взмахнул.
   - Сворачивай, - сказал Сазан.
   "Лендровер" мигнул поворотником и причалил к разрыву в бетонных надолбах.
   Гаишник, козыряя, подошел к машине.
   - Инспектор Новиков, пятое отделение, - представился он. - Что  так  тихо
едете, господа?
   Сазан выругался про себя. Быстро едешь - заметут за скорость, тихо  едешь
- подумают, что пьяные.
   - Как написано, так и едем, - откликнулся Муха.
   Инспектор пристально смотрел на него. Первое впечатление обмануло  его  -
водитель  был  явно  не  пьян,  и  с  этой  стороны  инспектору  ничего   не
предвиделось. Но тачка была крутая, люди в ней были богатые и  ...  какие-то
тревожные, что ли?
   - Документы, пожалуйста.
   Документы водителя оказались в полном порядке.
   Инспектор сделал шаг в сторону, и из тени ему навстречу вышел его коллега
с коротким автоматом.
   - Чего-то мне они не нравятся, - сказал инспектор, -  особенно  вон  тот,
позади водителя. Драный и со стеклянным взглядом.
   Напарник мгновение поколебался, а потом коротко кивнул. ,
   - Выйдите из машины и откройте багажник, - велел инспектор.
   На лбу у Сазана выступил холодный пот.
   - С какой стати? - спросил Муха.
   - Ориентировочка у нас на "лендровер", -  с  привычной  легкостью  соврал
гаишник.Муха сунул руку в карман и вытащил оттуда стодолларовую бумажку.
   - Мы спешим, - сказал он.
   Но гаишника уже понесло. Он видел, что публика в тачке собралась довольно
приличная, и если ему  с  ходу  предлагали  сотню,  то  это,  скорее  всего,
значило, что через пятнадцать минут ему предложат штуку. Бог его знает,  что
у них там, в машине, - или  левый  "ствол",  или  два  грамма  героина,  или
водитель все-таки пьян...
   Сазан закрыл на мгновение глаза. Гаишник и его товарищ были все равно что
покойники. Если мент увидит десять килограмм героина - это последнее, что он
увидит в своей жизни. Сазан никогда еще не убивал ментов,  но  очень  хорошо
знал, что за этим последует. Через пять минут после того, как трупы  найдут,
московская милиция озвереет так,  что  преступников,  расстрелявших  патруль
ГАИ, будут искать не только менты - будут искать и  сами  воры,  разъяренные
взбрыком очередного отморозка, из-за которого страдают приличные люди.
   - А ну все из машины!
   Сазан тихонько нащупал  ствол  и  снял  его  с  предохранителя.  Повернул
голову. Недавний пленник запустил руку в нагрудный карман и  вытащил  оттуда
какую-то красную книжечку.
   - Владлен Калинин, - сказал незнакомец, - полковник ФСБ. Не срывайте мне,
пожалуйста, оперативную разработку, сержант.
   Гаишник изучил книжечку, вытянулся в струнку и козырнул.
   - Проезжайте, товарищ полковник, - сказал он.
   Муха  мягко  выжал   сцепление,   и,   "лендровер",   груженный   десятью
килограммами героина, тремя  бандитами  и  одним  полковником  ФСБ,  вильнул
габаритами и растаял в темноте. Отъехав на полкилометра. Муха резко  свернул
вправо, припарковался  на  обочине  и  уронил  голову  на  руль.  Плечи  его
истерически затряслись.
   Сазан перегнулся через  своего  соседа,  закрыл  окно,  и  вытащил  двумя
пальцами книжечку из внутреннего  кармана  растерзанного  пиджака.  Книжечка
была настоящая, а полковник был не краснодарский, а московский.
   - Владлен Леонидович  Калинин,  -  громко  прочел  Сазан,  -  заместитель
начальника управления по борьбе  с  распространением  наркотиков.  И  громко
выразил чувство, владевшее всеми присутствующими:
   - Во блин!
   Полковник Калинин сидел, завалившись головой вверх и оскалив белые зубы -
он наконец потерял сознание.
   Когда полковник Калинин очнулся, был уже яркий день. Он лежал на  широкой
кровати в просторной,  отделанной  вагонкой  комнате.  Отделка  была  совсем
свежая, в комнате упоительно пахло древесиной, и  за  уведенными  в  стороны
плотными шторами качались верхушки  подмосковных  сосен.  Окно  выходило  на
деревянную веранду, и на этой  веранде  ненавязчиво  сидели  двое  парней  в
тренировочных костюмах. Парни смотрели  видак  и  косили  глазом  в  сторону
незавешенного окна.
   Калинин потихоньку принялся ощупывать себя. Первое же  неловкое  движение
отозвалось болью - видимо, еремеевские ребятишки сломали ему пару  ребер,  и
уж наверняка его почкам требовалось  время,  чтобы  прийти  в  себя.  Ночные
знакомцы смыли с Калинина грязь и кровь и  аккуратно  перевязали,но  большой
любви Калинин к ним  не  чувствовал.  Что-то  подсказывало  ему,  что  люди,
которые ночью на большой дороге грабят трейлер с  героином,  немногим  лучше
людей, которые отправляли этот героин  в  его  долгое  путешествие.  Калинин
вообще не понимал,  почему  он  еще  жив.  По  всем  расчетам,  пареньки  из
"лендровера" должны были выкинуть его по дороге в первый попавшийся  пруд  с
бетонным блоком, привязанным к ногам.
   Впрочем, возможно, они хотели перед  процедурой  заключительного  купания
потолковать с полковником обстоятельно и по душам. Или даже употребить его в
борьбе против конкурентов, благо Калинин  не  мог  испытывать  особо  теплых
чувств к авиакомпании, так скверно обращающейся с пассажирами.
   Что же касается отсутствия наручников и решеток на окнах - на  этот  счет
Калинин особенно не заблуждался. В его нынешнем  состоянии,  чтобы  убежать,
ему нужно было по крайней мере самодвижущееся инвалидное кресло.  Желательно
снабженное пропеллером, а еще лучше - антигравитационной  установкой.  Ввиду
отсутствия подобного кресла в продаже вопрос  о  бегстве  мог  быть  снят  с
повестки дня. Дверь  скрипнула,  и  в  комнату,  где  лежал  Калинин,  вошел
давешний бандит Валера. Тот, который командовал за главного. Впрочем, это не
факт, что он на самом деле главный.
   - Добрый день, Владлен Леонидович, - сказал Валера.
   Полковник молчал.
   Валера осторожно присел на краешек  кровати.  Теперь,  при  свете  дня  и
чуть-чуть оправившись, Калинин мог лучше разглядеть своего как бы спасителя.
Это  был  молодой  еще  парень,  здоровый,  как  бык,  с  узкими  бедрами  и
накачанными  плечами.  Впрочем,  лицо  его,  обрамленное  рыжей  шевелюрой,с
твердой челюстью и глазами карими, как крепко заваренный чай, было несколько
более интеллигентным, чем это водится среди качков.  Собственно,  его  можно
было бы с легкостью принять за преуспевающего бизнесмена или  перспективного
чиновника, если бы не странная льдинка в глазах и слишком подвижная  мимика,
не характерная для кабинетных людей.
   "Нет, это босс, а никакая не "шестерка", - подумал  Калинин.  -  Странно,
молод  он  для  такого  размаха".  Калинин  забеспокоился.  Будучи   хорошим
работником, он наизусть знал все группировки Москвы,  специализирующиеся  на
том или ином виде дури, но он не помнил среди их лидеров  молодого  человека
по имени Валера и с лицом отличника-садиста.
   - Вы нам очень помогли, - сказал  Валера,  -  с  гаишниками.  .  -  Какая
разница? Я же ведь гаишникам ничем не мог помочь. А  так  ребята  хоть  живы
остались.
   - А если бы вы им могли помочь, стало  быть,  позвали  бы  на  помощь?  -
уточнил Валерий. Калинин не отвечал.
   - Есть хотите? - спросил Валерий.
   - А?
   - Сейчас девять утра,  двадцать  четвертое  июля.  Вы  проспали  двадцать
восемь часов. А не ели сколько?
   - Да, - слабо сказал Калинин, -  я  хочу  есть.  Валерий  ушел  и  вскоре
вернулся с подносом, на котором скворчал лимонного цвета  омлет  в  стальной
сковородочке и красовалась горка свежих круассанов. На  отдельной  тарелочке
были выложены прозрачные ломтики ветчины и кусочки разноцветного  сыра.  Тут
же, в вазочке, были фрукты,  и  посреди  всего  этого  красовался  огромный,
запотевший от холода стакан с апельсиновым соком.
   - Хорошо живут наркодельцы, - сказал Калинин. - Не хуже, чем в Колумбии.
   - Я не наркоделец.
   - У вас хобби такое, - согласился Калинин, -  переодеваться  по  ночам  в
милицейскую  форму  и  угонять  на  помойки  трейлеры.  Редкое   психическое
расстройство. Карается по статье 146-й, от шести до пятнадцати лет  строгого
режима.
   - Я не занимаюсь наркотиками, - повторил Валерий.
   - А чем вы занимаетесь? Валерий помолчал.
   - Наш  общий  знакомый  генерал-лейтенант  Анастасий  Сергеев,  -  сказал
Валерий, - хозяин Рыкова-2, уходит на пенсию. В связи  с  этим  наши  другие
общие  знакомые,   как-то:   полковник   Тараскин,   начальник   Байшанского
погранотряда полковник  Бачило  и  заместитель  главы  Службы  транспортного
контроля товарищ Васючиц - решили приспособить для приема  груза  собственно
Рыково-гражданское. И посадить на место генерального директора  Кагасова  из
Еремеевки, который, как я понимаю, в этой шайке занимает должность мозгового
центра. Генеральный директор Рыкова Ивкин обратился ко мне за помощью, я ему
сдуру эту помощь обещал. О чем уже не раз имел случай пожалеть.
   - Что-то я такое слыхал, - проговорил Калинин. - Вас зовут...
   - Нестеренко. Валерий Игоревич Нестеренко к вашим услугам. Можно просто -
Сазан.
   Калинин дотянулся до стакана с соком и попытался его  отпить,  но  только
обрызгал подушку и яичницу.
   Нестеренко взял стакан и поднес его к губам Калинина.
   Сок был восхитительно холодный и вкусный, и Калинин выпил  полстакана,  и
пока он пил, вместе с соком к нему возвращалась жизнь. Полковник Калинин был
человеком  достаточно  честным,  но  все  же  немного  испорченным  собачьей
постсоветской жизнью, и у него впервые зародилась надежда выбраться из этого
симпатичного  домика  живым.  Возможно,  с   этим   бандитом   можно   будет
договориться.
   Нестеренко помог ему подняться в постели и затолкал салфетку под  одеяло.
Засим поднос с завтраком  был  водружен  на  колени  полковнику,  и  Калинин
принялся за омлет.
   Нестеренко молча сидел рядом в дорогом тренировочном  костюме  и  в  позе
роденовского мыслителя.
   Калинин схарчил четвертинку омлета и больше не смог. Валерий снял поднос,
и полковник сполз обратно в постель.
   - Как вы попали на этот авиарейс?
   - А?
   - Что-то мне подсказывает, - пояснил любезно Валерий, - что  вы  покупали
билеты на рейс 927 Еремеевка - Рыково не в авиакассе. Тем более  что  вообще
непонятно, как вы оказались в Краснодарском крае. По  общему  убеждению,  вы
проводите отпуск в гордом одиночестве в родной тверской деревеньке.
   Калинин даже вздрогнул.
   - Вы неплохо осведомлены.
   - Ах, Владлен Леонидович! У меня был целый день, чтобы навести справки. Я
переправил ваше фото в Новороссийск, и мне сказали, что  вас  видели  неделю
назад вместе с краснодарским  фэесбешником  в  лучшем  городском  кабаке.  Я
позвонил  знакомым,  и  после  некоторых  уточнений  мне  разъяснили  насчет
тверской деревни. Так по поводу краснодарского рейса?
   "Все куплено, - мелькнуло в голове Калинина, - все куплено. Черт  возьми,
даже в нашем управлении заурядный уголовник может за полдня выяснить, где  и
как я должен проводить отпуск". Калинин пришел в  ФСБ  давно  и  никогда  не
занимался в нем диссидентами, и он  искренне  привык  считать  свою  контору
самой неподкупной из имевших место быть в Союзе. Во всяком случае, в  ФСБ  -
не было такого срама, как при Чурбанове и Щелокове.
   - Уполномоченный ФСБ по Краснодарскому краю,  -  сказал  Калинин,  -  мой
друг. Мы вместе учились. Месяц назад Левка приехал в Москву  и  сказал,  что
нам надо встретиться. Он сказал, что в  крае  убили  человека,  который  был
королем героина, и что теперь дурь продает другой человек, по кличке  Бесик.
Он сказал, что  раньше  этот  Бесик  работал  скокарем,  а  потом  уехал  из
Новороссийска, потому что прошел слух, что он стучит, а теперь  в  воровской
среде ходят слухи, что за Бесиком стоит ФСБ. Называли даже самого Левку.  Но
Левка-то знал, что это не так. И хотел со мной посоветоваться.
   Калинин помолчал, собираясь с силами.
   - Налей мне кофе.
   Кофе был налит и осторожно  поднесен  ко  рту,  и  ни  капельки  кофе  не
пролилось на белоснежный пододеяльник.
   - Ну так вот. Мне вся эта  история  ужасно  не  понравилась,  потому  что
обычно, если ходят слухи, будто  за  мошенником  или  бандитом  стоит  некое
ведомство, за ним действительно стоит ведомство. Но не то, о  котором  ходят
слухи. Помните фонд "Нефтьалмазинвест"?  Все  время  ходили  слухи,  что  он
эфесбешный, а потом "соседи" его схарчили с потрохами.
   - И вы решили, что за Бесиком стоит МВД?
   - Да. Я сказал Левке, что возьму отпуск и приеду в Новороссийск и что  мы
раскрутим все это дело вдвоем. Потому что, как ты понимаешь,  нашей  конторе
всегда приятно урыть ментов. Но оказалось, что за Бесиком стоит армия.  Тебе
описать процесс или ты и без того обо всем знаешь?
   - В общих чертах представляю, - сказал Сазан,  -  туристический  маршрут:
застава полковника Бачило -  аэропорт  Еремеевка,  далее  везде.  И  как  ты
попался?
   - Как кур в ощип. На старости лет глаза потерял. Прилетел военный самолет
из Таджикистана, они из него мешки вытащили и потащили в гражданский АН. А я
сижу в кустах и фотографирую. И до того я увлекся  этим  процессом,  что  не
заметил, как сбоку подошел солдатик - поссать, прости, Господи. Ну,  я  его,
конечно, придушить успел, а только  он  вспискнул.  Громко  так.  А  там  на
аэродроме тишина - только гуси кричат.  Ну,  ребята  стали  оглядываться,  я
через забор - и деру. И к машине -  "Жигули"  у  меня  были  припаркованы  в
километре. А Тараскин оказался умный сукин сын - поднял в воздух вертушку.
   - Под каким предлогом?
   - А как же? ЧП!  Посторонний  на  территории  части,  держи  иностранного
шпиона!
   Вертушка летит, машина моя стоит, по полю к ней мужик чешет... Все  ясно.
Взяли они меня, не доходя до машины, - и к Тараскину. Обработали до  средней
кондиции, я им ничего не сказал, а чего говорить? И  так  все  ясно.  Камеру
изъяли, удостоверение обратно в карман сунули, начпотех  Тараскина  говорит:
"Ну что, мочить будем?" А Тараскин испугался. Он у них  мелкая  сошка,  а  я
все-таки полковник ФСБ, да еще москвич, у них к Москве какое-то  завистливое
почтение. Поймают их - за наркоту дадут десять лет, а за меня  дадут  вышку.
Мочить нельзя и не мочить нельзя. "Ладно,  -  говорит  Тараскин,  -  борт  в
Москву летит, упакуй его как следует и отправь Кагасову, - он в Москве был в
это время. - Пусть делают, что хотят хоть в масле жарят, хоть постным едят".
Начпотех глаза вылупил: "А неопасно?" - "Какое опасно, мы  полцентнера  дури
везем, какая разница, с полковником ФСБ или без?" Ну, погрузили и  полетели.
Полковник на мгновение прикрыл глаза.
   - Налей мне еще кофе.
   Калинин опростал полчашечки, макнул туда круассан, снова сполз с  подушек
и произнес:
   - А можно полюбопытствовать, Валерий Игоревич, что вы намерены  делать  с
порошком?
   - Не знаю, - честно признался Нестеренко. - Я вообще не  думал,  что  там
порошок. Я думал - они этот маршрут еще только пробивают. Ведь  они  до  сих
пор военными рейсами обходились. Ну, думал, найду два кило опия. Ну, сколько
это? Восемь штук баксов. Тачки приличной не купишь. Ну выкину я этот опий на
помойку, а они  репу  начнут  чесать:вот,  мол,  каково  возить  гражданским
транспортом! Опасно! Раздевают! Еще подумают: "Хрен  с  ним,  с  гражданским
аэропортом, возили военными и будем возить!" Догадаются, что это я сделал  -
тем лучше. Будут знать, как обижать директора под моей  "крышей".  А  тут...
Десять килограмм героина - это сколько?
   - Это Поклонной горе на месяц, - ответил заместитель управления по борьбе
с наркотиками. Нестеренко схватился за голову.
   - Влипли вы, Валерий Игоревич, со страшной силой, - сказал Калинин. - Они
же землю и небо перероют, чтобы до  груза  добраться.  А  подозрение  первым
делом падет на вас: уж кому-кому, а вам засечь этот  трейлер  проще  пареной
репы. Да и какой хрен с горы позарится на трейлер с цветами?
   Полковник глотнул кофе и продолжал:
   - Ну хорошо. Допустим,  они  решат:  это  акция  конкурентов-цветочников.
Которые из Азербайджана возят. Вы дурью когда-нибудь торговали?
   - Нет. У меня другая специализация.
   - Вот. Даже если  учесть,  что  друзья  соответствующего  профиля  у  вас
найдутся, вы же мгновенно засыплетесь. По всему рынку слух пойдет: "У Сазана
дурь дешевая!" Я взываю к вашему профессионализму, Валерий Игоревич.  Вы  же
знаете,  как  работает  машина   подпольного   сыска.   Вы   же   не   пацан
пятнадцатилетний, который куш сорвал и думает, что он теперь самому  Господу
племянник. Вы  же  понимаете,  что  вы  и  стакана  опия  не  продадите,  не
засыпавшись?
   - Я так понимаю, что вы набиваетесь мне помочь?
   - Да, - сказал полковник Калинин.
   - Я никогда никого не сдавал органам.
   - Но ты же не братву сдаешь, а? Ты сдаешь людей, которые мочат братву...

***

   Около  семи  вечера  в  квартире   члена   совета   директоров   компании
"Рыково-АВИА" Святослава Кагасова раздался телефонный звонок.
   - Да, - сказал Кагасов, снимая трубку.
   - Это Нестеренко.
   Пальцы Кагасова сжались вокруг трубки. Ободки вокруг  нестриженых  ногтей
п