т рака в прошлом году умерла. Как  умерла,
так меня и забрили.
   - А отец?
   - Нету у меня отца. Сестра есть, в Туле  живет.  Голем  развернулся,  как
башенный кран.
   - А ты бы. Сазан, что сделал? - спросил он. Валерий невозмутимо  стряхнул
соринку с безукоризненного пиджака.
   - Это твой клиент, Голем.
   - Пошли на природу, - велел Голем. Вся компания - Валерий,  Голем  и  еще
несколько человек  -  вышла  через  террасу  на  большой,  поросший  соснами
участок. Солнце уже торопилось сесть, по небу ползли большие красные облака,
и высокий забор отбрасывал длинную, до самого дома тень.
   Двое бандитов поставили Андрея у высокой сосны и стали держать за руки, а
Голем покопался за необъятным поясом и вытащил оттуда крошечный в его  лапах
"ТТ". Кто-то торопливо подал ему длинную черную колбасу глушителя.
   Один из бандитов подсек Андрея, и тот мгновенно упал на  колени.  Тут  же
ему заломили руки и нагнули голову, так  что  он  теперь  стоял  на  коленях
спиной к Голему и не видел  ни  пистолета,  ни  глушителя.  Андрей  тихонько
заскулил, как собака с подбитой лапой.
   Голем вытянул руку, и  Андрей  почувствовал,  как  его  затылка  касается
холодная и толстая труба глушителя. Сквозь слезы Андрею  были  видны  чьи-то
белые кроссовки  и  опавший  зеленый  лист,  по  которому  ползла  крапчатая
гусеница. Потом обладатель белых  кроссовок  сделал  шаг  назад  и  раздавил
гусеницу.
   Вдруг холод у затылка внезапно исчез, и хриплый голос великана сказал:
   - Пусть живет.  Это  как...  щенка  придушить.  Андрея  отпустили,  и  он
повалился в жирную землю,  захлебываясь  от  рыданий.  Плечи  его  тряслись.
Кто-то стал его поднимать.
   - Ну все, все кончилось, - сказал голос Мухи. Голем пожал плечами и пошел
по дорожке туда, где у ворот стоял его джип.
   - Голем. Погоди. Базар есть. Голем обернулся - это говорил Сазан.  Бандит
молча проследовал за Сазаном обратно в гостиную, пригибаясь в дверях.  Сазан
сел вс„ на тот же кожаный диван, Голем сел напротив.
   - Спасибо, что отпустил мальчишку, - сказал Сазан.
   - Да ну его. Шестьдесят кеге, - отозвался Голем. И развел руки, как будто
подчеркивая свои огромные обводы.
   - А меня?
   Застигнутый врасплох Голем заморгал ресница'ми.
   - Мальчишку, который помог завалить Шило за десять рублей, ты отпустил, -
повторил Сазан, - а меня? Я-то Шило не трогал.
   Великан глядел на своего элегантного коллегу, что-то соображая.
   - Ты приказал троим убрать меня, Голем. Сказать кому?
   - Они меня продали? - недоверчиво сказал Го-лем.
   Щеки его вдруг побагровели. Он сообразил простую вещь: из четырех  быков,
которых он  взял  с  собой,  трое  были  те  самые,  которым  была  поручена
ликвидация  Сазана.  Голему  показалось  полезным,   чтобы   они   осмотрели
внутреннее устройство дачи противника, и  если  эти  трое,  получив  приказ,
пошли и выложили все Нестеренко, то у него, Голема, нет с собой людей. И  он
все равно что покойник.
   - Извини, Голем, - сказал Сазан, - они тебя  продали.  И  знаешь  почему?
Потому что за неделю ты умудрился потерять половину  владений  босса.  Сазан
говорил негромким голосом, расслабленно откинувшись в кресле.  Казалось,  он
выясняет с собеседником какие-то незначительные вещи, и Голем  с  удивлением
подумал: как этот человек не боится, что я сверну ему  голову?  Потому  что,
несмотря на дачу, охранников за дверьми и телекамеры  за  воротами,  в  этой
комнате они были одни, а один на один Голем мог свернуть голову  не  то  что
рыбке Сазану, а живому крокодилу.
   - Ты, конечно, извини за любопытство, - спросил Сазан, -  но  ты  сам  до
этого додумался или тебе кто-нибудь из  ивкинских  замов  подсказал?  Глуза,
например?
   - А чего тут думать?  -  спросил  Голем  хрипло.  -  Мал  для  нас  двоих
аэродром, понял?
   - А ты не просек, например, что  покойник  Глу-за  работал  на  ту  самую
Службу, которая хочет у тебя отобрать ТЗК? А?  Думаешь,  я  тебя  замочу?  Я
лучше по всей Москве раззвоню, как ты  подрядился  меня  убрать  по  наводке
собственных конкурентов.
   - Так это все-таки ты убрал Глузу, - сообразил Голем.
   - Не я. Думаю, что я бы с удовольствием взял этот грех на  душу,  но  так
случилось, что кто-то любезно постирал за меня мои носки.
   - Это ты виноват, - сказал хрипло Голем, -  ты  всюду  ходил  и  встревал
своим поганым языком, что я заказал шефа. И от  этого  все  побежали  из-под
"крыши" в сторону, как муравьи. А ты отлично знаешь, что я  пылинки  с  Шила
сдувал... Что если бы я знал, кому глотку за него  перервать,  перервал  бы.
Может, я и не такой умный,  как  ты,  а  знаешь,  почему  меня  Шило  вторым
человеком сделал? Думаешь, потому что я здоровый, как слон? Потому что  Шило
знал - я его никогда не продам. И вот он в гробу, а над гробом стоишь  ты  и
говоришь: "А Голем-то у нас теперь богатый наследник". И как я должен  после
этого к тебе относиться?
   - Извини, - развел руками Сазан, - ну соврал я.  Уж  очень  удобное  было
вранье. А за вранье что, теперь вышку дают?
   - Мал для нас аэродром, - повторил Голем.
   - Верно. И какой же отсюда выход?
   - А что - выход? Кто кого завалит, вот и весь выход.
   - Слушай, Голем, - сказал Сазан, - от Шила осталось большое княжество, но
за неделю ты просадил половину.  Таганчиков  тебя  послал,  Обринып  ушел  к
Болыпаку, Веледеев твоих же собственных ребят сманил. Это  нормально,  когда
ко мне приходят твои люди и говорят, что они хотят работать со мной? И  ведь
никто из них не говорит, что Голем - садист, сволочь или стучит ментам.  Они
все говорят только одно: это наследство Голему не по плечу.
   Голем вскочил с кресла. Нестеренко едва заметно шевельнулся. Голем замер.
Нестеренко сидел все в той же небрежной позе, но теперь на  коленях  у  него
лежал "ТТ", и этот "ТТ" смотрел Голему прямо в живот.
   - Извини, Голем, нам надо договорить.
   - Что договаривать? - обреченно сказал Голем. - И так все ясно.  Либо  ты
меня, либо я тебя, и похоже, что это ты меня.
   - Либо я на месте Шило.
   - Что?
   - Твои же люди ко мне приходили и мне это предлагали. Убери Голема и бери
ТЗК. А нам отдай все остальное.
   - Ну и договаривайся с ними.
   - Я не хочу договариваться с людьми, которые ко  мне  приходят  и  просят
убрать своего шефа. Если они тебя продали за тридцать серебряников, то  меня
они продадут за десять. Я лучше буду работать с тобой.
   Сазан поднялся с кресла. Пистолет исчез из его рук стремительно,  так  же
как и появился.
   - Почему ты меня не убил? - с тупым удивлением спросил Голем.
   - Потому что ты не убил сегодня солдата, ответил Сазан.
   На следующий день Сазан и Голем вместе появились в  главном  офисе  фирмы
"Крокус" -  а  именно  это  весеннее  название  носила  сеть  бензозаправок,
управлявшихся Шилом, и это совместное явление их из одного "мерса"  поразило
присутствующих не меньше, чем если бы  на  небо  одновременно  вскарабкались
солнце и луна.Нестеренко и Голем прошествовали мимо  охраны  и  заперлись  с
господином  Огарковым,  который  номинально   возглавлял   фирму   и   ведал
финансово-нефтяной стороной вопроса. Про Огаркова было известно, что он  уже
ведет переговоры с крупной нефтяной компанией на предмет объединения усилий.
После длинной и продолжительной  беседы  господин  Огарков  снял  телефон  и
позвонил в вышеупомянутую компанию, где и сообщил, что вопрос об объединении
снят с повестки дня. После  чего  господин  Огарков  в  два  счета  назначил
Нестеренко Валерия Игоревича консультантом при фирме "Крокус", вслед за  чем
вышеозначенный Нестеренко  Валерий  Игоревич  в  обнимку  с  Големом  отбыли
отпраздновать это событие в близлежащий кабак в шумной и веселой компании.
   Да некоторые из ребят Голема, в частности те трое, которым было приказано
убрать Сазана, на празднестве не присутствовали,  и  с  тех  пор  их  больше
никогда и никто не видел.
   К четырем  часам  дня,  когда  Сазан  прибыл  в  Рыково,  о  состоявшемся
примирении между "крышами" уже знали все, кому нужно, и в их числе  был  сам
Ивкин.

Глава 8

   В течение трех дней  объединение  Сазана  и  ребят  покойного  Шила  было
главной  темой  разговоров  в  Москве.  Все  решительно  ожидали  распадения
бензинового королевства Шила на множество мелких  улусов,  все  сходились  в
том, что великан Голем слишком простодушен и  глуп,  чтобы  стать  удачливым
наследником своего покойного босса.Впрочем, Голем  был  не  настолько  глуп,
чтобы не уметь заказать оппонента - на это большого ума не требуется, и  все
- кто с любопытством постороннего, кто с  приятным  предвкушением  наживы  -
ждали исхода троянской войны за несколько десятков бензоколонок.
   Все полагали, что Голем с  Нестеренко  рано  или  поздно  схлестнутся  из
автоматов, и по всем понятиям Нестеренко выходил не прав - именно  он  полез
на чужую делянку при еще неостывшем трупе Шила. И вдруг Нестеренко  появился
в "Соловье" в сопровождении Голема,  и  через  несколько  дней  наблюдателям
стало ясно, что простодушный великан готов служить недавнему обидчику с  той
же самоотверженностью, за которую его в свое время возвысил покойный Шило.
   - Этот парень далеко  пойдет,  -  благодушно  произнес  один  из  крупных
московских воров, когда услышал о  слиянии  двух  рыковских  "крыш",  а  его
собеседник добавил:
   - Как заметил Аль Капоне: добрым  словом  и  револьвером  можно  добиться
большего, чем просто револьвером.

***

   Ночью двадцать второго  июля  в  спальне  Сазана  раздался  междугородный
звонок.
   - Валера?
   Это звонил Шото из Новороссийска.
   - Самолет АН-24, рейс 729, только что  вылетел  из  Еремеевки  в  Москву,
аэропорт Рыков.
   - Спасибо, - откликнулся Сазан.

***

   Грузовой АН приземлился в Москве в три часа ночи. Он  был  набит  розами,
произросшими в Краснодарском крае, и растаможки ему не требовалось. Трейлер,
принадлежавший частной компании "Трафинко", выехал прямо на поле, и грузчики
аэропорта и два шофера начали кидать в него длинные ящики, в которых, словно
мумии, лежали бледные цветы, завернутые в мокрую марлю.
   Охранники аэропорта внимательно наблюдали за погрузкой.
   Через сорок минут все было закончено. Шофер закрыл  створки  трейлера,  и
тот выехал на ночную Рыковскую дорогу.
   Когда габариты трейлера скрылись в темноте,  один  из  охранников  достал
сотовый телефон, набрал номер и сказал:
   - Валера? Они выехали. Мы едем за ними.

***

   В  пяти  километрах  от  МКАД,  на  обочине  Ярославского  шоссе,  скучал
милицейский "жигуленок" с синей полосой и штатным бакеном  на  крыше.  Место
"жигуленок" выбрал очень удобное, можно сказать, не место, а мечта гаишника:
знак, ограничивающий скорость сорока километрами в час, каковое  ограничение
здесь никто и никогда не соблюдал, и  взгорок,  надежно  защищавший  алчного
охотника от глаз лихих водил. Припозднившиеся автомобили  время  от  времени
проскакивали по шоссе с легким шелестом шин, и водители в  ужасе  матерились
от неминуемого штрафа, но гаишник, обретавшийся в столь  хлебном  месте,  по
какой-то загадочной причине злостных нарушителей не трогал.
   Невозмутимость "гаишника" объяснялась очень просто:  в  "Жигулях"  сидели
Сазан, Муха и Голем. Все они были облачены в соответствующее  обмундирование
и имели при  себе  гаишные  жезлы.  Милицейский  "жигуль"  с  предварительно
свинченным номером был угнан три часа назад от одного из ночных кафе, и были
все шансы за то, что до утра хозяева "канарейки" не хватятся.
   - Во летит!  -  развеселился  Голем,  когда  очередной  любитель  езды  с
ветерком взлетел на пригорок и врубил по  тормозам  так,  что  заскрипело  и
завизжало на всю округу.
   - Тише! - сказал Сазан. Рация в его руке  щелкнула,  треснула,  и  чей-то
голос произнес:
   - Проехали двенадцатый километр. Через пять минут будут у вас.
   Сазан вылез на дорогу.
   Мелькнули огромные, как тарелки, фары,  и  на  взгорок  выскочил  длинный
трейлер  с  тупой  мордой,  украшенной  буквами  "SCANIA",  и  разрисованным
цветочками задом. Лучшего и быть не могло - трейлер, как на заказ,  пер  под
девяносто кэмэ.
   Сазан махнул жезлом,  и  "сканила",  скрежеща,  остановился  на  обочине.
Водитель спрыгнул с подножки.
   -  Нарушаем?  -  самодовольно  спросил  Нестеренко,  подходя  к  Монблану
грузовика.
   - Товарищ инспектор, - умоляюще начал водитель, - у  меня  все  бумаги  в
порядке, я...
   - Чего везем?
   - Розы везу на рынок...
   Водитель осекся.  В  живот  ему  смотрел  внушительный  импортный  ствол,
увенчанный длинным и черным, как член негра, глушителем.
   - А... э...
   - Тихо, - прошипел Сазан, - лезь в машину и поезжай, куда я скажу.
   В кабине раздался не то всписк, не то всхлип. Сазан не повернул головы  -
он знал, что это Муха урегулировал вопрос со спутником водителя.
   По команде Сазана трейлер проехал еще пару километров, а потом  съехал  с
шоссе на грунтовую дорогу, убегающую прямо в лес. Накануне в  Москве  прошел
дождь, дорога покрылась лужами, и Сазан испытал животный страх  в  тот  миг,
когда грузная машина, заскрежетав, въехала в лужу и принялась буксовать.
   Но все обошлось - трейлер выскочил из лужи, проехал еще двадцать метров и
выехал наконец на полянку, где  уже  стояли  наискось  угнанные  милицейские
"Жигули" и "лендровер" с ребятами Сазана.
   Впрочем, "лендровера" водитель не видел: в тот  самый  момент,  когда  он
въезжал на полянку, Сазан аккуратно стукнул его  ребром  ладони  за  ухом  и
бережно поймал обвисшее тело.
   Водителя и его напарника тщательно упаковали, истратив на них  целых  два
скотча, и в бессознательном состоянии погрузили в милицейские "Жигули".
   Двумя выстрелами из пистолета с глушителем Сазан разнес замок  на  задней
двери фургона. Голем запрыгнул  внутрь  и  ударом  десантного  ножа  вспорол
хлипкий фанерный ящик.
   - Что там? - сказал Сазан.
   - Розы.
   - Розы на помойку, - распорядился Нестеренко.
   Грунтовая дорога, которая уходила в лес,  по  сути,  и  была  дорогой  на
стихийную помойку,  зародившуюся  в  этом  месте  еще  в  советские  времена
вследствие близости овощебазы, а  ныне  продолжавшую  свое  существование  в
связи с тем, что ни один  институт,  зародившийся  в  советские  времена,  в
России не отмирает, будь то привычка государства к вмешательству в экономику
или помойка.
   Двое  ребят  Сазана  подхватили  ящик,  пронесли  его   двадцать   шагов,
вытряхнули содержимое на  землю,  густо  усыпанную  стеклом,  крышечками  от
кока-колы и иными отходами  жизнедеятельности  близлежащего  поселка.  Через
мгновение туда же полетел разломанный фанерный ящик, затем еще  один  и  еще
один.
   - Да тут ничего, кроме цветов, - сказал Голем.
   - Стойте, - проговорил Сазан.
   - Что такое?
   - Кто-то стонал. Голем выругался.
   - Б... водитель очнулся!
   - Это не водитель. Это из трейлера.
   Сазан поднял руку.
   Звук повторился вновь, слабый и неясный. То ли это стонал человек, то  ли
сам трейлер, сдвинувшийся на сантиметр в жирной глиняной земле.
   - Работаем дальше, - сказал Сазан. Еще одна охапка роз полетела на землю,
потом  еще  и  еще.  Ночной   воздух   наполнился   неземным   благоуханием,
перебивающим даже запах помойки.
   - Миллион, миллион, миллион алых роз... - тихо пропел Сенечкин и  получил
от Сазана тычок в бок.
   - Не шуми!
   - Сазан! Ты глянь!
   Сазан поднял голову: Голем стоял с отодранной крышкой от ящика в руках  и
смотрел на то, что находилось в ящике, с величайшим изумлением на лице. ^
   Сазан вспрыгнул в фургон и подошел к ящику. В глубине ящика,  скрючившись
в три погибели, лежал  человек.  Человек  был  связан  и  скручен  так,  что
напоминал ветчину  в  веревочной  сеточке.  Рот  его  был  наглухо  залеплен
скотчем, глаза  блестели  из  темноты,  как  фары.  И  была  в  этих  глазах
неутолимая, страстная ненависть.
   Нестеренко и Голем выволокли человека на землю и  принялись  отдирать  от
него скотч, неизвестные воспользовались тем  же  способом  упаковки,  что  и
Сазан. Скотч отдирался вместе с  одеждой  и  кожей,  человек  тихо  гукал  и
извивался. Судя по всему,перед погрузкой в авиалайнер незнакомца  избили,  и
избили хорошо. Под скотчем оказались наручники, стянувшие руки до посинения,
и  Сазан  не  стал  искать  от  них  ключей,  а  принес   из   "лендро-вера"
предусмотрительно захваченную пилку, - мало  ли  чем  придется  попользовать
закрытый трейлер.
   - Я  бы  сказал,  что  авиакомпания  "Еремеевка"  осуществляет  перевозку
пассажиров довольно некомфортабельным способом, -  проговорил  Сазан,  -  на
месте пассажира я бы подал жалобу на некачественное питание на борту.
   Последним  отодрали  скотч  со  рта.   Человек   немедленно   захлебнулся
беззвучным криком и упал в колючую кучу роз, сквозь  которые  уже  понемногу
просачивалась  помоечная  грязь.  Потом  он  приподнялся.  Вокруг  него,  не
шевелясь, стояли трое  -  один  с  автоматом,  другой  с  длинным  импортным
стволом,  явно  обличающим  несообразность  надетой  на   владельце   ствола
милицейской формы.
   Незнакомец  медленно  обвел  глазами   плененный   трейлер,   кучу   роз,
уничтожаемых с варварством, достойным Пол Пота, и выражение дикой  ненависти
вдруг исчезло из его взгляда. Видимо, пленник сообразил, что, кто бы ни были
эти люди, загнавшие трейлер в ночной подмосковный лес, у них были глубокие и
неразрешимые противоречия с владельцами содержимого трейлера.  Противоречия,
которые в случае очной ставки окончились бы неминуемой и шумной стрельбой.
   - Ты кто такой? - спросил Нестеренко у ползающего, как краб, незнакомца.
   - А ты кто такой?
   - Сазан!
   Сазан поднял голову.
   Пока  Голем  е   Нестеренко   старались   над   неожиданным   попутчиком,
материализовавшимся  прямо  из  закрытого  чрева  трейлера,  остальные  двое
на-летчиков продолжали варварскую разгрузку краснодарской флоры. Теперь  они
стояли еще над одним ящиком.
   Валера запрыгнул в трейлер и сразу увидел, что роз в  ящике  нет.  Вместо
пышных цветов с желто-красными венчиками и твердыми,  колючими  стеблями,  в
ящике  лежало  несколько  мешочков,  упакованных  в  непроницаемый   белесый
целлофан. Валера, недолго думая, распорол один из  мешочков,  и  из  разреза
посыпался белый порошок. Пальцы Нестеренко  оказались  в  порошке,  и  Сазан
зачарованно лизнул собственный ноготь.
   Он был небольшим охотником до дури, но ему не требовалось  много  личного
опыта, чтобы убедиться, что перевозили в трейлере отнюдь не соду.
   - Ящик - в тачку, - скомандовал Валерий, - трейлер  потрошим  в  темпе  и
рвем когти!
   - А этот? - Муха кивнул на  недавнего  пленника,  который  все  еще  тихо
ползал в грязи.
   - С собой, пришить мы его всегда успеем. Обыск был недолгий - кроме ящика
с порошком, у самой  стенки  трейлера  обнаружились  два  мешка  опия-сырца.
Вместительный зад "лендровера" едва не треснул, распертый запасами,  которых
рынку на Поклонной горе хватило бы на месяц жизнедеятельности.
   - Постой! - вдруг спохватился Муха. - А его отпечатки?
   Пальцы всех участников операции были покрыты особой пленкой и  потому  не
оставили следов ни на угнанной  "канарейке",  ни  на  безвинно  пострадавшем
трейлере.
   - Он ничего не трогал, - ответил Сазан. Нестеренко с Мухой спешно сорвали
с себя милицейскую форму, до неузнаваемости загаженную за  короткие  полчаса
разгрузки трейлера, и переоделись в джинсы  и  рубашки.  Муха  запрыгнул  на
водительское   сиденье   "лендровера",   Голем   сел    рядом.Сазан    помог
освобожденному от веревок пленнику забраться на заднее сиденье.
   - Пленка, - пробормотал пленник.
   - Что?
   - Пленка - с фотоаппаратом. Ее положили вместе со мной...
   - Это?
   Голем поднял в руке черную миниатюрную камеру. Сазан присвистнул: это был
"Минокс". Не очень, может быть, новый и не замаскированный под  какую-нибудь
авторучку, но все же "Минокс".
   - Рвем когти! - скомандовал Сазан.
   "Лендровер" подпрыгнул на