т. Это к вопросу о  том,  какие  именно  профессионалы  у  нас
работают. Кстати, насколько я знаю, вы ведь раньше работали в милиции?
   - Не  нужно  демонстрировать  мне  вашу  информированность,  -  улыбнулся
Чупиков. - Я все понял и оценил. Вопросов больше нет. Квартира,  за  которой
вам нужно проследить, находится в центре города. - Чупиков дал точный адрес.
- По нашим сведениям, в ней находятся несколько  человек,  которые  устроили
там засаду. Нужно выяснить, кто они такие, с кем встречаются и  чье  задание
выполняют. Все.
   - Сколько их?
   - Трое или четверо. Нам важно знать, работают они посменно, или все время
дежурят одни и те же люди.
   - Посменно? - прищурился Рауль. - Вы хотите сказать, что это  могут  быть
представители официальных структур?
   - Да, - нахмурился Чупиков. - Они могут быть кем угодно. Мы хотим узнать,
кто они такие и чьи задания выполняют. Но учтите: у вас только два  или  три
дня.
   - По-моему, легче зафиксировать их  телефоны  и  определить,  с  кем  они
разговаривают, - заметил Рауль.
   - Нет, - возразил ему Чупиков, -  мы  опасаемся,  что  телефоны  уже  под
контролем и дополнительное подключение к ним может  быть  обнаружено.  Нужны
другие методы слежения.
   - Мы можем подключиться непосредственно к линии, тогда никакая аппаратура
нас не обнаружит. Кроме специальной аппаратуры,  которая  имеется  только  у
ФСБ.
   - Именно поэтому мы не хотим, чтобы вы подключались, - пояснил Чупиков.
   Рауль испытующе посмотрел на собеседника. Встал, затем подошел к столу  и
выключил телевизор. После чего спросил:
   - Значит, люди из ФСБ?
   - Возможно. Но мы точно не знаем.
   - Мне рекомендовали вас как надежного человека, - сказал Рауль. - Неужели
мои друзья ошиблись?
   - Не думаю. Скорее, именно вы  сейчас  совершаете  ошибку.  Мы  не  можем
утверждать, что там одни лишь сотрудники ФСБ. Но подозреваем, что кое-кто из
них вошел в контакт  с  преступными  группировками,  чтобы  сообща  устроить
засаду на этой квартире. Нужно проверить. Если там  все  чисто,  у  нас  нет
вопросов. Вы получаете свои деньги,  и  мы  расстаемся.  Если...  не  совсем
чисто, вы выясняете, что там происходит, и также  получаете  вознаграждение.
Но в любом случае вам не следует  предпринимать  активные  действия.  Просто
наблюдайте. Этого вполне достаточно.
   - Понятно,  -  кивнул  Рауль,  снова  усаживаясь  в  кресло.  Побарабанив
пальцами по столу, сказал:
   - Наши услуги стоят дорого.
   - Знаю, - усмехнулся  Чупиков.  -  Поэтому  и  выбрали  именно  вас.  Нам
сказали, что в вашем агентстве работают настоящие профессионалы.
   - Дилетантов не держим, - улыбнулся Рауль.
   - Сколько вы просите за ваши услуги?
   - За два дня? - спросил Рауль.
   - Считайте за три.
   - Около восьми тысяч долларов, - ответил Рауль. -  Половина  вперед  -  в
качестве аванса, который  не  возвращается  ни  при  каких  обстоятельствах.
Полный расчет - если мы выполним задание. Разумеется, вы берете на себя  все
расходы, связанные с выполнением заказа,
   - Согласен, - кивнул Чупиков, вынимая из кармана деньги.
   - Это мы потом оформим, - улыбнулся Рауль. -  Уберите  деньги.  А  теперь
подробно объясните мне, что именно вы хотите и с какого числа там  находятся
эти люди. Кстати, чья это квартира?
   Чупиков положил  деньги  на  столик.  Затем,  пригубив  из  своей  чашки,
рассказал о квартире. Сообщил, что там совершено два убийства и  что  хозяин
сбежал, когда его конвоировали из МВД в ФСБ.
   Рауль  слушал  молча,  словно  раздумывал,  стоит  ли  заниматься   столь
неприятным делом. Но директор понимал: мастерство его ребят можно  проверить
по-настоящему только в соперничестве с истинными профессионалами. Поэтому он
склонялся к тому, чтобы взяться за это дело. Тем  более  что  клиенты  могли
щедро заплатить.

Рассказ четырнадцатый

   Когда мы с Аленой приехали на нашу старую  квартиру,  мне  уже  в  кабине
лифта стало так плохо, что я  прислонился  к  стенке,  хватая  ртом  воздух.
Наверное, мне вкатили слишком уж большую дозу -  так  можно  и  в  наркомана
превратиться.
   Я прекрасно понимал: жизнь  моя  висит  на  волоске.  После  того  как  в
кабинете Облонкова, в присутствии заместителя прокурора, у меня  рассыпались
деньги, они вправе были меня подозревать. К тому же у них  имелось  и  такое
"доказательство", как пленка, на которой я разговаривал с погибшим банкиром.
И мои нерасчетливые выпады против Облонкова не могли остаться незамеченными.
Они и не остались незамеченными. Вот убийца и поджидал меня, чтобы поставить
точку в этой запутанной истории. Бедный мой друг помешал им это сделать.
   У банкира могли найти какие-нибудь компрометирующие меня документы. Таким
образом, смерть Семена Алексеевича можно было связать  с  нашими  именами  -
моим и Цфасмана., А последовавшее затем устранение  обоих  -  с  запоздавшим
контрольным ударом моего начальника по заговорщикам. Выгори их план, Виталик
остался бы жив, передал бы деньги Алене, и все кончилось бы хорошо...
   Мое доброе имя? Да черт с ним! Только вот жаль, не смог  бы  я  распутать
все это дело с вывозом денег. А у них все было так просто  и  так  гениально
рассчитано. Но вот если я ничего не  смогу  сделать,  то,  возможно,  еще  и
пожалею, почему я не оказался на месте Виталика.
   Мы поднялись на площадку, подошли  к  двери,  и  Алена  позвонила.  Через
минуту раздались шаги. Открыл Игорь. Увидев нас, очень удивился.
   - Ты почему встал? - набросилась на него Алена.
   - Скучно, - объяснил Игорь. -  Все  время  лежать  -  скучно.  Откуда  вы
приехали?
   - Отцу стало плохо, и он позвонил мне, - сказала Алена.
   Игорь кивнул. Мне показалось, он обрадовался моему приходу. В этот момент
из комнаты вышла пожилая женщина, мать Андрея.  Она  оцепенела,  увидев  нас
вдвоем. Да еще Алена держала меня за  руку.  При  виде  своей  свекрови  моя
бывшая жена вздрогнула и отпустила мою руку.
   Я же от неожиданности рот раскрыл; Свекровь сверлила нас взглядом.
   - Мы приехали... домой, мама, - пробормотала  Алена.  -  Я  предупреждала
Андрея, что буду у Леонида.
   - Вижу, - сказала свекровь. - Ты провела там всю ночь? - спросила  она  с
усмешкой.
   Алена вспыхнула и уже собралась что-то ответить. Я знал, как Алена  умеет
отвечать, и мне не хотелось, чтобы она  из-за  меня  рассорилась  с  матерью
мужа.
   - Алена пришла ко мне, - проговорил я, - потому что мне было очень плохо.
У меня вчера погиб друг. Его убили... вместо меня.
   Пожилая  женщина  пристально  смотрела  мне  в  глаза.  Говорят,  женщины
чувствуют, когда мужчины лгут.  И  очевидно,  чувствуют,  когда  те  говорят
правду. В конце концов она молча повернулась и ушла в комнату.
   - Какого друга у тебя убили? - раздался голос  у  меня  за  спиной.  Черт
возьми, я совсем забыл про Игоря. Я обернулся, но не сумел посмотреть ему  в
глаза.
   - Погиб один мой сослуживец, - пробормотал я.
   - Спасибо,  -  сказала  Алена,  -  ты,  кажется,  предотвратил  серьезный
скандал. Понять не могу, почему она меня так ненавидит.
   А вот мне все было понятно. Ее сын женился на женщине, у которой уже  был
ребенок от первого брака. Вряд ли какая-нибудь мать одобрит подобный  выбор.
Я не говорю уж о том, что ни одна мать не останется равнодушной,  если  жена
сына уедет на ночь к своему первому мужу. Нам еще повезло, что Андрей и  его
мать были довольно интеллигентными людьми. Другие в таких случаях бьют морду
или устраивают немыслимые сцены с привлечением соседей.
   Потом мы долго ждали  Андрея,  и  за  это  время  я  успел  даже  немного
подружиться с его мамой. Мы сидели  на  кухне  и  пили  чай,  когда  приехал
Андрей. Голова у меня все еще кружилась, но я чувствовал  себя  уже  гораздо
лучше. Андрей - молодец, сразу понял, что произошло, и вкатил мне два укола,
после которых мне стало совсем хорошо. Конечно, не настолько  хорошо,  чтобы
принять участие в забеге на длинную дистанцию, но держать в  руке  оружие  я
уже мог. И самостоятельно передвигаться - тоже, что  в  данном  случае  было
самое важное.
   - Тебе нужно отлежаться, - предупредил Андрей. - Хотя бы один день.
   - Успею, - сказал я, вставая. - Если меня будут спрашивать, скажите,  что
не знаете, где я. Просто не знаете. Вас никто не тронет. А в воскресенье  вы
уедете. Первый взнос у вас есть. Остальные деньги я найду.
   - Это несерьезно, - попытался удержать меня Андрей.
   Он стоял у двери. Алена - у него за  спиной.  Она  обняла  Игоря,  обняла
обеими руками, словно  прикрывая  от  какой-то  опасности.  Такими  я  их  и
запомнил.
   - До свидания, - сказал я. И тут Игорь шагнул ко мне.
   - Отец, - он смотрел мне в глаза, - будь осторожен.
   - Буду, обещаю. - Я наклонился, чтобы поцеловать  его.  Все  к  черту,  я
хотел его поцеловать. Я давно хотел это сделать. Впервые за несколько лет  я
поцеловал сына. Наклонившись, тихо прошептал:
   - Держись.
   - Я тебя люблю, - прошептал мальчик мне на ухо.
   Я поднял голову. Еще секунда -  и  я  разревелся  бы,  потому  что  снова
находился на грани нервного срыва. Резко выпрямившись, я кивнул на  прощание
и вышел. Вышел, даже не попрощавшись с Андреем и не поблагодарив Алену.
   Через несколько минут я остановил проходившую мимо машину. Я точно  знал,
куда ехать. Сначала подъехал к прокуратуре и позвонил по мобильному телефону
Лобанову. Тот очень удивился моему звонку. Я попросил его выйти, сказав, что
мне нужно срочно с ним увидеться.
   Мы встретились в небольшом кафе недалеко от  прокуратуры.  И  я  ему  все
рассказал. Рассказал об Игоре, о подслушанном разговоре, рассказал о  смерти
Семена Алексеевича, о моей беседе с Цфасманом, о конфликте с Облонко-вым.  А
также об убийстве Виталика и моем нервном срыве. В общем, я  рассказал  все,
что знал. Нужно было видеть, как менялось лицо Лобанова. Нужно было  видеть,
как он нервничал, слушая мой рассказ.
   - Почему вы не доложили обо всем своему начальству, генералу?  -  спросил
он наконец.
   - Я написал рапорт. Но вчера ночью очень  плохо  себя  чувствовал.  Врачи
говорят, что у меня был нервный срыв. Мне  сделали  несколько  успокаивающих
уколов. У меня до сих пор голова идет кругом, - признался  я.  -  Мне  нужна
твоя помощь. Нужно, чтобы ты все рассказал своему прокурору. От Дубова  мало
толку. Он такой же упрямый кретин, как Облонков. Но ты  можешь  мне  помочь.
Расскажи все прокурору, может, он захочет меня принять.  Или  подаст  рапорт
Генеральному прокурору.
   - Я попытаюсь, - проговорил он задумчиво. - А у вас есть доказательства?
   -  Нет,  -  признался  я,  -  у  меня  нет  никаких  доказательств.  Одни
подозрения.  Я  этой  ночью  чуть  с  ума  не   сошел.   Какие   еще   нужны
доказательства? Они убили сначала Семена Алексеевича, а потом  моего  друга.
Хотя у меня только подозрения, но вполне обоснованные подозрения.
   - У вас особая  служба,  -  заметил  Лобанов.  -  Прокуратура  обычно  не
вмешивается в ваши дела. Тем  более  что  речь  идет  о  заместителе  вашего
начальника. Наш прокурор не захочет связываться с таким делом.
   - Это я понимаю. Но и ты меня пойми. У меня нет другого выхода.  Если  ты
мне не поможешь, я даже не  знаю,  что  делать.  Поверь,  я  ночью  чуть  не
рехнулся. Я не только друга лишился, но и всех денег.
   - Хорошо, - сказал Саша, - я  попытаюсь  что-нибудь  придумать.  Как  вас
найти?
   - Каждые три часа я буду включать на пять минут мобильный телефон.  Ровно
через каждые три часа. Телефон я отключаю, чтобы меня  не  могли  найти.  Но
через каждые три часа на пять минут буду включать. Запомнишь?
   - Запомню. -  Лобанов  протянул  мне  руку.  -  Не  беспокойтесь,  Леонид
Александрович, я доложу прокурору, пусть он знает, что у вас творится.
   Когда Лобанов ушел, я посмотрел на часы.
   Стрелки показывали половину третьего. Меня, конечно  же,  уже  искали.  И
сначала наверняка позвонили домой. Потом по мобильному  телефону.  Потом  ко
мне домой, рассуждал я, приедет кто-нибудь из офицеров. Интересно, кого  они
пошлют? И только потом объявят розыск.
   Значит, нужно их опередить. Я достал телефон и позвонил.
   - Зоркальцев, - сказал я, узнав голос, - это Литвинов.
   - Леонид Александрович, где вы находитесь? Мы вас ищем по  всему  городу.
Облонков приказал вас срочно найти.
   "Конечно, приказал, - мысленно усмехнулся я.  -  Узнал  о  случившемся  и
понял, как глупо подставился. Конечно, они ищут меня с самого  утра.  Потому
что наверняка уже узнали о вчерашнем убийстве.  Но  они  еще  не  знают  про
деньги. И не знают, как я себя чувствую. Им, наверное, известно, что у  меня
был нервный срыв. Может быть, они даже рассчитывали застать меня дома. Но  я
опередил их всех, выскользнув из квартиры до того, как меня начали искать".
   Три убийства подряд. Что ж, речь шла о такой сумме, что  ради  нее  и  на
убийства пошли. Хотя на Сашу Лобанова я твердо рассчитывал, но и  сам  решил
кое-что предпринять.
   - Послушай, Зоркальцев, - сказал я,  -  вчера  погиб  мой  хороший  друг.
Лучший друг. И я всю ночь бредил. Врачи говорят, что у  меня  нервный  срыв.
Мне сказали три дня лежать в постели. Поэтому на звонки я  не  отвечаю  и  к
телефону не подхожу.
   - Может, мне приехать? - спросил Зоркальцев. - Вам нужна помощь?
   Я колебался. Нет. Я не  имею  права  никому  доверять.  После  того,  что
случилось, я не могу доверять никому из наших офицеров. Ни одному  человеку.
Любой из них может оказаться сообщником  Облонкова.  Может,  это  Зоркальцев
стрелял вчера в Виталика. Или в Семена Алексеевича. Хотя  нет.  Так  нельзя.
Так  я  начну  подозревать  всех  без  исключения.  Зоркальцев  всегда   был
порядочным человеком.
   - Спасибо тебе, - ответил я, - ничего мне не нужно.  Только  скажи  всем,
что я на бюллетене. А через три дня выйду на работу.
   Через три дня наши улетят в Германию, размышлял  я.  За  три  дня  многое
может случиться,
   - К вам хотел приехать Галимов, - пояснил Зоркальцев. -  В  ФСБ  считают,
что убийство вашего друга и убийство Семена Алексеевича, возможно,  связаны.
Они хотят приехать к вам, чтобы узнать кое-какие подробности.
   - Через три дня, - ответил я.
   - Но они приедут вечером.
   - Пусть не приезжают, я поеду в больницу.
   - Галимов приказал найти вас и предупредить. Им обязательно нужно с  вами
поговорить.
   - Ничем не могу помочь, - пробормотал я.
   - Товарищ подполковник, Леонид Александрович!.. - воскликнул  Зоркальцев.
- Что с вами? Вы плохо себя чувствуете?
   - Об этом я и говорю. Очень плохо. И не нужно меня беспокоить.
   - Они вас не подозревают. - Он, наверное, решил, что я  просто  боюсь.  -
Они знают, что вы были у своей бывшей жены. Сотрудники прокуратуры проверили
ваше алиби. Они хотят узнать насчет вашего друга.
   Я вдруг понял, что мы слишком много говорим. Меня  вполне  могли  засечь.
Нельзя давать им такой шанс.
   - У меня кружится голова, - пожаловался  я  собеседнику.  -  Ты  будь  на
телефоне, я тебе попозже перезвоню.
   Я прервал связь. Затем остановил первую  попавшуюся  машину  и  поехал  в
противоположную сторону. Я знаю почти все их  приемы.  Теперь  у  меня  было
достаточно времени, чтобы продумать все в деталях. Сегодня вечером я встречу
Облонкова. Два раза встречали наших. Сегодня я буду нападающей  стороной,  и
пусть только Облонков попробует мне  не  ответить.  Двое  убитых  и  банкир.
Банкира я ему прощаю, а вот двоих друзей... Пока не найду  убийцу,  пока  не
верну свои деньги, не успокоюсь. И никто меня не остановит.

Эпизод двадцать второй

   Два дня Резо провел в томительном ожидании на даче.  Два  долгих  дня  он
ничего не делал, лишь отсыпался после несколько бессонных ночей, проведенных
в камере и у Веры. В первый день он  все  еще  волновался,  прислушивался  к
проезжающим мимо автомобилям, вскакивал на голоса соседей, проходивших  мимо
забора. Но к вечеру первого  дня  немного  успокоился,  а  во  второй  день,
набравшись храбрости, дважды выходил на крыльцо, радуясь дождю.
   Два раза приезжал Чупиков,  привозивший  продукты  и  свежие  газеты.  Но
ничего особенного он не сообщил. К Демидову приставили охрану -  офицера  из
уголовного розыска. Раненый Зиновьев уже пришел в себя. Адвокат  сказал,  за
квартирой Резо якобы следят  опытные  люди  и  нужно  набраться  терпения  и
немного подождать. Что Резо и делал, изнывая от безделья и скуки.
   Тем временем Демидов попытался выяснить, куда делось письмо туристической
фирмы в УВИР, но получил официальный  ответ:  подобного  письма  никогда  не
существовало и в УВИР не поступали запросы относительно чьих-либо  паспортов
на  поездку  в  Швейцарию.  Ответ  был  исполнен  на  стандартном  бланке  в
стандартной форме, но Демидов понимал: его тактика - единственно правильная.
Если письмо было отправлено и не дошло до адресата, значит, его  перехватили
и информатор работал в туристической компании. Впрочем, нет. Письмо  готовил
сам Гочиашвили, и  оно  было  отослано  в  УВИР.  Следовательно,  оставалась
вероятность того, что письмо исчезло уже в самом управлении.
   По указанию Демидова один из его  сотрудников  привез  списки  пассажиров
Аэрофлота, вылетавших  рейсом  265,  в  Цюрих.  Выяснилось,  что  Гочиашвили
ошибался. Рейс выполнялся ежедневно, и вполне вероятно, что пассажиры  могли
вылететь не только в  понедельник,  но  и  в  воскресенье  или  во  вторник.
Предусмотрительный Демидов приказал изъять все  списки  за  несколько  дней,
начиная  с  воскресенья.  Самолет  "Ту-154"  вылетал  из   Шереметьева-2   в
десять-сорок пять ежедневно. В самолете было двенадцать мест первого класса,
восемнадцать - бизнес-класса и сто два места для  пассажиров  эконом-класса.
Таким образом, на каждый рейс могло быть продано сто  тридцать  два  билета.
Демидов приказал начать проверку всех туристических групп, вылетавших в  эти
дни, но внезапно обнаружил, что на понедельник и вторник выписаны билеты  на
две группы ежедневно. Причем коллективный билет  выписывался  на  группу,  а
фамилии уточнялись только перед вылетом, с учетом предъявленных документов и
проставленных  виз.  Демидов  распорядился  сделать  запросы  в  Аэрофлот  и
уточнить  фамилии  пассажиров  всех  четырех  туристических  групп.   Однако
окончательное выяснение следовало отложить до субботы,  когда  станет  ясно,
кому именно были выданы швейцарские визы.
   Зиновьев наконец пришел в себя, его допросили  и  убедились  в  том,  что
нападение на автомобиль было  спровоцировано  водителем  грузовика.  Демидов
находился в своем кабинете, когда  к  нему  приехал  Кимелев.  У  сотрудника
прокуратуры было на редкость хорошее настроение. Он вошел к подполковнику  и
как-то по-особенному радостно поздоровался. Присел у стола.
   - Разговаривал с Зиновьевым, - сообщил Кимелев. - Он настаивал на  версии
покушения. Как и вы, подполковник.
   Демидов, не понимавший, чему именно радуется Кимелев, нахмурился.
   - Как он себя чувствует?
   - Неплохо, - ответил Кимелев. - Но он, как и вы,  считает,  что  водитель
грузовика сознательно пошел на столкновение. Он не помнит, что потом было, и
не подтверждает вашу версию о появлении еще одного автомобиля, который якобы
к вам подъезжал.
   - Почему якобы? - спросил подполковник. - Я  же  объяснил:  нас  пытались
убить. Убить, Кимелев. Неужели вы этого не понимаете?
   -  Когда  долго  работаешь  в  уголовном  розыске,  становишься   немного
психопатом, - с улыбкой заявил Кимелев. - Не обижайтесь, подполковник, я  не
вас имею в виду. Но у многих сотрудников уголовного розыска бывают разные...
манци.  Ваш  Зиновьев,  очевидно,  страдает  манией  преследования,  которая
отчасти передалась и вам.
   Подполковник пристально посмотрел  на  Кимелева.  Потом  процедил  сквозь
зубы:
   - Хотите сказать, что я идиот?
   - Нет, конечно. Но вы поддались общему настроению.  Никаких  бандитов  не
существовало. Грузовик угнал пьяный бомж, который хотел покататься и продать
машину где-нибудь за городом.  Он  во  всем  призна