оторую я так ненавидел.
   - Подожди, - говорю я, чувствуя, как начинаю звереть, - при чем  тут  моя
помощь? Я обязан помочь своему сыну. И никто тебя не спрашивает.  Ты  вообще
помолчи, пока мужчины говорят.
   - Вот видишь, - говорит она, обращаясь к Андрею, - я  же  тебе  говорила,
что ничего ему не нужно рассказывать.
   - В общем, так, - я действительно начинал заводиться, - сейчас  я  иду  к
сыну и забираю его на сегодняшний день. А завтра мы с Андреем будем  думать,
что нам дальше делать. Что бы ты сейчас мне ни сказала, я все  равно  сделаю
по-своему. Ты меня поняла?
   Она, видимо, поняла. Она знала этот мой взгляд, когда я начинал  звереть.
Я вообще-то был человеком терпеливым, но, когда она меня заводила на  полную
катушку, я срывался с цепи и  начинал  все  крушить.  Говорят,  что  в  этом
виноват мой знак. Знак Овена. Знак барана, упрямого и  злого.  Еще  говорят,
что они очень  работоспособные  и  талантливые.  Насчет  первого,  наверное,
правильно, а вот  насчет  второго...  У  меня  никаких  особых  талантов  не
проявлялось. Нельзя же считать первый разряд по шахматам особым достижением.
   Она замолчала, так ничего мне  и  не  сказав.  Только  когда  я  пошел  к
подъезду, она вдруг громко сказала, как будто я был полным идиотом:
   - Не говори ему ничего. Он ничего не знает. Вот почему я с ней  развелся.
Неужели она думает, что я такая бесчувственная скотина? И прямо сразу  начну
обсуждать с ребенком эту тему? Я  ничего  не  ответил,  вошел  в  подъезд  и
направился к лифту.
   Я этот день на всю жизнь запомнил. Потом у меня много тяжелых дней  было.
Очень тяжелых. И вообще все началось именно в этот день. Но  первый  день  я
запомнил  из-за  сына.  На  службу  я  даже  не  вернулся.  Позвонил  Семену
Алексеевичу, что-то промямлил. И весь день провел с сыном. Я смотрел на него
и замечал сходство со мной, двенадцатилетним. Я видел, как он  смеялся,  как
хмурился, видел, как он разговаривал. Я следил за ним и  понимал,  что  могу
его потерять. Наверно, в какой-то момент он уловил мой взгляд  и,  удивленно
посмотрев на меня, вдруг очень тихо сказал:
   - Ты сегодня какой-то не такой.
   - Какой? - спросил я. Хорошо, что я не женщина,  срываться  не  умею,  но
голос у меня все равно дрогнул.
   - Не такой, - сказал он и больше ничего не стал объяснять. А  я  побоялся
спрашивать. У моего терпения тоже есть какой-то предел. Целый день  мы  были
вместе. Если попросить меня рассказать, что именно мы делали в этот день,  я
наверно, не смогу. Да и какая разница! Мы были вместе  в  тот  день.  А  это
самое важное! Вечером я отвез его домой. Когда он выходил из машины, я  чуть
наклонился, чтобы его поцеловать. Но мы  никогда  раньше  не  целовались  на
прощание. Каким идиотом я был! Просто кретином! Я сдержался усилием воли,  и
он вышел из машины, кивнув, как всегда, мне на прощание. И пошел в  подъезд.
А я застыл, наклонившись, и заставил себя улыбнуться. Он ушел, а я  все  еще
сидел в дурацкой позе. И точно знал, что найду деньги на его лечение.  И  на
его операцию, если она все-таки понадобится. Точно знал, что сделаю все, что
смогу.

Эпизод первый

   Утром, проснувшись с тяжелой головой, он  с  досадой  вспомнил,  что  это
результат вчерашней вечеринки.  "Нельзя  напиваться  до  такой  степени",  -
раздраженно подумал Резо. Голова раскалывалась от боли,  как  будто  по  ней
били, как по мячу, одновременно со всех сторон. Кажется, вчера  они  сначала
выпили коньяк, потом с девочками в баре пили  текилу.  Что  было  потом,  он
плохо помнил, но,  кажется,  потом  они  пили  водку,  заедая  ее  какими-то
экзотическими фруктами. Кто-то из девушек захотел  шампанского...  Лучше  не
вспоминать, голова болела еще сильнее. Многие предлагают рецепты мгновенного
выздоровления после любой пьянки. Одни советуют пить квас, другие предлагают
опохмеляться стаканом водки. При одной мысли о спиртном его начинало мутить.
Нет, спиртного на вчера было вполне достаточно.
   Из  столовой  донеслось  чье-то  непонятное   мычание.   Резо   удивленно
прислушался. Кажется, девочек они к себе не привозили. Кто это  может  быть?
Он встал и, пошатываясь, прошел в столовую. Так и есть. Никита спал на полу,
положив под голову подушки, взятые с дивана в гостиной,  и  прикрывшись  его
халатом. Здорово они вчера перебрали. Свинство!
   - Никита, - позвал товарища Резо, - вставай, уже полдень.
   Тот крякнул, раскрыл затекшие веки, взглянул мутными глазами  на  Резо  и
снова прикрыл веки.
   - Вставай, - лениво повторил Резо, - поздно.
   Никита  с  трудом  приподнял  голову.  Потом,  опираясь  на  руки,   сел,
прислонившись к креслу. Сказал, весело скалясь:
   - Здорово погудели.
   Резо с отвращением посмотрел на друга. Никите шел  тридцать  второй  год,
конечно, в таком возрасте все кажется прекрасным. Небольшого роста,  из  тех
крепышей,  которые  невольно  внушают  уважение,  он  был  сильным,  ловким,
подвижным малышом. Вместе они работали уже несколько лет,  их  туристическая
компания, занимавшаяся не только туризмом, но и разного рода посредническими
услугами, процветала.  На  счету  компаньонов  скопились  довольно  солидные
деньги.
   Резо, разменявший тридцать шестой год, не  без  оснований  слыл  красивым
мужчиной - высокий, с шапкой густых черных волос  без  признаков  седины,  с
пышными усами, он был типичным представителем Востока.  Впечатление  от  его
внешности немного портили выпирающий живот, появившийся несколько лет назад,
и расплывшиеся щеки.
   Впрочем, эти детали удачно работали на удобный для него образ  "чайника",
приезжавшего с юга, которого легко "обштопать".  Многие  попадались  на  эту
удочку,  не  зная,  что  у  Резо  красный   диплом   Московского   института
международных отношений и что он несколько  лет  уже  успел  проработать  за
рубежом в качестве дипломата, представлявшего бывшую нашу общую страну.
   В середине восьмидесятых  в  МИД  пришел  Шеварднадзе,  и  число  грузин,
которые  могли  занять  ответственные  дипломатические  посты,  было   резко
ограничено.  Шеварднадзе  более  всего  не  хотел,  чтобы  его  обвинили   в
землячестве.  И  поэтому  некоторые  из  его  помощников  даже  переделывали
грузинские  фамилии  на  русские.  Однако  Резо   Гочиашвили   добросовестно
отработал в МИДе до конца восьмидесятых, пока не понял, что пора уходить. Он
ушел на год раньше министра и начал с организации туристического  бизнеса  в
ту европейскую страну, с которой у него существовали самые  надежные  связи.
Тогда, в конце восьмидесятых, это было еще невероятно. Советские люди начали
впервые познавать вкус заграничных поездок. И Резо быстро развернулся, сумев
организовать  свой  бизнес.  Уже  к  середине  девяностых  он   был   вполне
состоятельным и состоявшимся человеком.
   Правда,  когда  уезжала  жена  и  дети,  он  позволял   себе   устраивать
загульчики, обычно по субботним вечерам,  чтобы  успеть  прийти  в  себя  до
понедельника и появиться в офисе в  рабочем  состоянии.  Раньше  такое  было
невозможно, жена неотлучно находилась в Москве, не  помышляя  о  поездках  в
Тбилиси, где сначала к власти пришел Гамсахурдиа, потом началась гражданская
война, а затем грянул период нестабильности. И лишь когда положение  отчасти
наладилось, он разрешил жене и детям выезжать летом в Тбилиси, повидаться  с
родителями, сумевшими выжить в это непростое  время.  Отец  жены  не  только
выжил, но и стал членом правящей партии Союза граждан Грузии, поддерживающих
курс  Шеварднадзе.  Резо  не  очень  жаловал  бывшего  министра,   полностью
провалившего, по его мнению, работу МИДа и сдавшего все позиции. Но это была
личная точка зрения  Резо.  В  Тбилиси  же  Шеварднадзе  делал  невозможное,
балансируя на грани различных интересов и медленно, очень  осторожно  выводя
страну и свой народ из кризиса.  Здесь  ему  не  было  равных,  и  это  Резо
признавал.
   Он снова взглянул на Никиту. Неужели у него все в порядке?
   - У тебя голова не болит? - подозрительно спросил он.
   - Нет, не болит, - весело ответил Никита. - Ведь здорово гульнули, а?
   - Что здорово-то?
   - Да весело было, - восторженно продолжал Никита. - На что  ты  серьезный
товарищ, но даже ты петь  захотел.  Хотя  вместо  этого  просто  орал  диким
голосом.
   - Я петь захотел? - удивился Резо. - Ничего не помню. А где девочки?
   - Мы же к ним поехали. И шампанское взяли.  А  потом  ты  всех  облил  из
бутылок, и мы уехали. Уже утром.
   - Я их облил шампанским? - не поверил Резо. - Когда это было?  Ничего  не
помню.
   - Конечно, не помнишь. Ты вчера сколько те килы выпил?  Не  считал.  А  я
посчитал. Одиннадцать рюмок. И коньяк, мы с тобой до  этого  пили.  Вспомнил
теперь?
   - Ничего не помню, - поморщился Резо. Голова по-прежнему болела  нещадно.
- Слушай, Никита, у тебя, наверно, печень и башка устроены  как-то  не  так.
Бочку выпьешь - и все помнишь. И как ты только умудряешься так держаться?
   - А вы, грузины, значит, мало пьете? - обиделся Никита. - Ты сколько вина
выпил в прошлом году, когда твои земляки приехали? Не считал? А я  посчитал.
Две бутылки выпил и полез за третьей.
   - Вино -  это  вода.  Источник  силы.  А  ты  водку  как  воду  пьешь,  -
рассудительно сказал Резо. - Ну, вставай-ка, уже поздно.  Хорошо,  что  жены
нет дома. А то бы она нас выставила давно. Ты почему завалился  в  столовой?
Пошел бы в гостиную на диван. Или в мой кабинет. Зачем сюда-то пришел?
   - Кухня рядом была, - пояснил, улыбаясь, Никита. - Ты  же  меня  вчера  в
лифте чуть не убил. Я хотел домой ехать, а ты в меня вцепился и не пускаешь.
Потом на лестничной клетке орал, что не отпустишь никуда.
   - Ничего не помню, - вздохнул Резо.
   - Ясно, не помнишь. Кричал как резаный. Всех соседей разбудил. Я  поэтому
к тебе и зашел, чтобы успокоить. Да ты еще  нацелился  принять,  я  тебя  не
пускал на кухню. Ты клялся, что  у  тебя  в  холодильнике  еще  три  бутылки
текилы.
   - А почему я в баре не взял, в своем кабинете?
   - Откуда я знаю. Я поэтому подушки и принес сюда,  чтобы  здесь  вход  на
кухню охранять. А потом ты прямо в одежде свалился и заснул. Ну и  я  решил,
что немного полежу перед уходом. Ты чего так головой качаешь? Болит?  Пойдем
на кухню, я тебя научу, что нужно делать, чтобы голова не болела.
   - Только я пить больше не буду, - предостерегающе поднял руку Резо.
   - Чудак-человек, - усмехнулся Никита, - кто говорит про выпивку?  Подожди
немного, я тебе покажу, что нужно делать.
   - Только быстро показывай, - сказал Резо, - я еще не брит и не одет. А  в
час дня должна прийти Надя.
   - Много ты о ней вчера думал, - засмеялся Никита, - нужно было вчера ее с
собой взять, так бы не напился. - Он поднялся на ноги и пошел в кухню. - Она
на тебя хорошо действует.
   - Ты же знаешь, у нее муж есть, - напомнил Резо. - Как я  ее  могу  ночью
куда-нибудь увозить? Скандал будет.
   - Ты с каких пор стал скандалов бояться?  А  в  четверг,  когда  выставил
этого нахала, ты ничего не боялся.
   - Наглый дурак разошелся. Начал права качать.  Они  хотели  именно  в  ту
гостиницу, которую заказывали из Лейпцига. А как я могу поместить их в  этот
отель, если идет конференция и все места уже заняты? Я поэтому и перевел  их
в другой отель, получше. Так он полчаса орал, что я нарушил договор. Я долго
его слушал, только потом выставил за дверь. Ничего, больше к нам не придет.
   - Ты нам  так  всех  клиентов  распугаешь,  -  крикнул  Никита,  открывая
холодильник. - Где у тебя лед?
   - Я тебе сказал, что ничего пить не буду, - недовольно  буркнул  в  ответ
Резо, отправляясь в ванную комнату. - Лучше приму таблетку аспирина.
   - Ты про запрос не забыл? - спросил Никита. - Завтра ответ должен прийти.
Насчет паспортов.
   - Группа в Швейцарию? Нет, не забыл. Только они все равно визы  сразу  не
дадут. Будут  проверять  несколько  дней.  Сколько  ни  прошу  -  ничего  не
помогает. А там еще все номера паспортов подряд  идут.  Я  в  УВИР  написал,
пусть разберутся, как такое произошло. Ничего  мне  не  наливай,  -  крикнул
Резо. - Я иду в ванную. Понял? Ничего пить не стану.
   - Все будет готово через двадцать минут, - успокоил  друга,  появляясь  в
холле, Никита. - Давай быстрее заканчивай, а то действительно придет Надя, и
мне придется принимать ее вместо тебя. Кстати, я не отказываюсь.  Когда  она
тебе надоест, скажешь мне.
   - Иди ты к черту! - разозлился Резо, залезая под душ.
   Через десять минут он вышел из  ванной  и  направился  в  спальню,  чтобы
переодеться. Еще через несколько минут он громко позвал Никиту:
   - Иди сюда!
   - Чего тебе? - спросил Никита, входя в спальню.
   В спальне никого не было.
   - Кончай хохмить, - недовольно заметил Никита,  направляясь  в  небольшую
комнатку рядом, служившую гардеробом супруги Резо. И  там  никого  не  было.
Никита открыл стенной шкаф. Здесь тоже пусто.
   - Ты где? - разозлился Никита.
   - Не нашел, - довольным голосом сказал Резо, открывая дверь. В  гардеробе
было небольшое углубление, служившее ранее шкафом, а теперь закрытое дверцей
с обоями в виде глухой стены.
   - Здорово, - засмеялся Никита. - Зачем тебе этот шкаф?
   - Любовниц прятать буду от жены, - засмеялся Резо. - Она еще не знает про
него. Я ремонт в спальне уже после ее отъезда закончил. И  вообще  никто  не
знает, кроме тебя. Заходишь туда и закрываешь изнутри дверь. Ни единая  душа
не найдет. Здорово, а?
   - Что, действительно для любовниц придумал?
   - Да нет, конечно. Бумаги там можно держать, деньги. Как  надежный  сейф,
никто о нем не знает.
   - Ну и правильно. Только жене не говори. А то она  своих  любовников  там
прятать будет.
   - Ты на эту тему лучше никогда не шути, - серьезно посоветовал Резо. -  У
нас таких шуток не понимают и  не  любят.  Мужчина  может  делать  все,  что
угодно. Это его право. Если есть деньги и силы - обеспечивай  семью,  а  сам
гуляй как хочешь. Но не в ущерб семье. Но это касается только мужчины.  Жене
о таком и подумать нельзя. На Кавказе женщина изменять не имеет права. У нас
такие вещи не прощают.
   - Но ты же сам изменяешь ей с чужими женами, - возразил Никита.
   - Это проблема их мужей, - серьезно сказал Резо. - Но нельзя говорить  об
этом мужчине в лицо. Честь мужчины - это его самое большое  богатство.  Если
женщина умная, она никогда не позволит, чтобы мужчина даже помыслил о чем-то
подобном. Один мой друг,  профессор,  доктор  наук,  когда  ему  говорили  о
равенстве полов, долго слушал, внимательно, а потом сказал: "Все  правильно,
дорогой. Мужчина и женщина равны. Абсолютно равны. Полностью равны. Это  как
форточка в обе стороны. Только когда мужчина изменяет,  он  плюет  из  своей
форточки, а когда женщина, то в свою. Вот и все равенство".
   - Ты у нас философ, - криво улыбнулся Никита. - Ладно, выходи  из  своего
шкафа, посмотри, что я для тебя приготовил.
   И тут позвонили в дверь.
   - Это Надя, - крикнул Резо, - подожди, я спрячусь. Ничего ей  не  говори.
Пусть сама попробует найти. Только скажи, что я дома. И не подсказывай,  где
меня искать.
   - Не беспокойся, - улыбнулся Никита. Они не могли даже предполагать,  что
это был их последний в жизни разговор.
   Никита пошел к дверям. И даже не посмотрев в "глазок", открыл  двери.  На
пороге стояли двое незнакомцев.
   - Это квартира Резо Гочиашвили? - спросил один из них.
   - Да, - кивнул Никита.
   - А вы, очевидно, его компаньон? - спросил другой.
   Никита не успел даже удивиться. Он только кивнул, когда человек  выхватил
пистолет с глушителем и дважды выстрелил. Никита отлетел  в  сторону,  успев
лишь вскрикнуть. Незнакомец подошел к нему  и,  подняв  пистолет,  выстрелил
третий раз, в уже мертвое тело. И только потом обернулся. В комнату  входили
еще несколько человек.
   - Быстро, - приказал первый, - найдите хозяина.
   Резо стоял в шкафу, когда послышался крик Никиты, стук падающего  тела  и
быстрые шаги незнакомцев. Он видел сквозь щель в зазоре между дверью бывшего
шкафа, куда он влез, и стеной, как в спальню ворвался незнакомец. Пистолет в
его руке не оставлял никаких сомнений в намерении. Резо замер,  стараясь  не
дышать.  Незнакомец  шагнул  в  гардероб,  постоял   около   него   секунду,
показавшуюся Резо вечностью, и, повернувшись, пошел к  зеркальному  шкафу  в
спальне. Резко открыл шкаф, толкнул  костюмы.  Наклонился,  чтобы  взглянуть
внутрь. В комнату вошел кто-то еще невидимый. Был слышен только голос.
   - Где он? - спросил вошедший.
   - Его здесь нет.
   - Ищите. Он должен быть дома. Найдите его. Он, наверное, услышал выстрелы
и спрятался. И принеси сюда труп его компаньона. Чтобы у дверей не лежал.
   - Сейчас, - поспешил исполнить приказ незнакомец.
   "Труп, - услышал потрясенный Резо. - Они убили Никиту. Убили, как  только
он открыл им дверь. Ничего не  спрашивая,  ничего  не  говоря.  Значит,  они
пришли сюда, чтобы убить и меня. Но почему они решили  нас  убить?  Кто  они
такие? Откуда взялись?" Он боялся дышать, опасаясь, что убийцы  услышат  шум
его дыхания. Он почувствовал, как пот льется со лба и падает  на  грудь,  но
даже не пошевельнулся, словно находившиеся в другой комнате незнакомцы могли
услышать даже такой слабый звук.
   - Его нигде нет! - крикнул кто-то.
   - Он в доме, - сказал тот, кто распоряжался ими. Этот  характерный  голос
Резо никогда не забудет. - Мы  следили  за  домом.  Он  никуда  не  выходил.
Значит, где-то прячется. Переверните  все  шкафы,  все  столы  -  и  найдите
непременно.
   - Мы все посмотрели, - возразил первый голос.
   Два типа втащили в спальню какой-то мешок. Резо перевел взгляд на то, что
они тащили, и едва не вскрикнул.  Он  узнал  брюки  и  ботинки  Никиты.  Его
переложили на простыню и втащили  в  спальню  как  какой-то  ненужный  груз,
оставив тело на полу. Резо замер,  чувствуя,  как  дрожат  ноги.  Он  увидел
наколку на кулаке одного :из убийц. Синее солнце с разбегающимися лучами.  И
длинная черта горизонта, больше похожая на шрам.
   - Посмотрите в спальне, - крикнул кто-то, - может, он под кровать залез.
   - Да нету его здесь, - разозлился неизвестный с наколкой, наклоняясь  под
кроватью. Потом повернулся и зло сказал своему напарнику:
   - Не хотят признаваться, что не заметили, когда этот вышел  из  подъезда.
Теперь из-за них мы должны торчать тут.
   Второй убийца  вошел  в  гардероб,  тронул  вещи  висевшие  на  вешалках.
Почему-то понюхал рукав одного платья.
   - Дорогими духами пахнет, - зло бросил он, обращаясь к тому, кто  остался
в спальне. - Приезжают сюда  "черножопые",  квартиры  покупают  в  центре  и
жиреют, суки. А попробуй тронь кого-то, сразу защитников  найдут.  Я  бы  их
всех давил, как клопов.
   - Этот уже не найдет, - успокоил его напарник, -  если  даже  сегодня  не
возьмем, он все равно покойник.
   - И денег нигде нет, - пожаловался первый, выходя наконец из гардероба, -
куда они свои баксы прячут? Я и по шкафчикам посмотрел. Только мелочевка.  А
квартира богатая, деньги должны быть.
   - Тише, - шикнул напарник, - а то услышат.  Сам  знаешь,  что  бывает  за
такие дела.
   - Его нигде нет! - крикнул он. И в этот момент в дверь позвонили.
   - Наверное, торчал у соседей, сука, - зло бросил кто-то из убийц, выбегая
из спальни. Видимо, их было четверо или пятеро. Они тихо совещались о чем-то
в холле. До Резо долетали только  обрывки  фраз.  Он  с  нарастающим  ужасом
понял, кто мог позвонить в это время. Это пришла Надя. Он даже  открыл  рот,
чтобы крикнуть, предостеречь ее. Но вместо этого стоял как заговоренный,  не
в силах даже пошевелиться. В дверь снова позвонили.
   "Уходи, - молил он про себя женщину, -  уходи  отсюда,  убегай".  Но  она
позвонила в третий раз. Кто-то из убийц подошел к двери и  открыл  ее.  Резо
замер, прислушиваясь.
   - Здравствуйте, - удивленно сказала Надя, - а где Резо?
   - Его нет дома, - ответили ей, - вы к нему?
   - Да, у меня к нему дело, - ответила Надя. "Уходи, -  молил  ее  Резо,  -
только