юдях? Верно?
   - Да, все правильно. Мы только хотели проверить. Зачем  нам  неприятности
со  швейцарским  посольством?  Туристической  фирме  важно   иметь   хорошие
отношения с консульскими  службами  тех  стран,  куда  мы  отправляем  своих
клиентов. Если начинаются неприятности, то у нас сразу возникают проблемы  с
получением виз.
   -  Завтра  утром  я  уточню,  куда  делось  ваше  письмо,   -   продолжал
подполковник, - и завтра приеду к вам на дачу, чтобы мы наметили  конкретный
план действий. На звонки обычного телефона не отвечайте. А машину  загони  в
гараж, Женя, чтобы никто  не  знал,  что  вы  в  доме.  Предупреди  близких,
оставшихся в городе, что ты уезжаешь на дачу, пусть тебя не ищут.
   Чупиков развернул автомобиль в сторону управления.
   - Я не совсем понял, куда ты уходил сегодня утром, - решил вдруг уточнить
подполковник. - Ты ведь, кажется, выходил из дома?
   - Да, выходил. - Резо не хотелось говорить на эту тему.
   - Давай договоримся так,  -  посуровел  лицом  подполковник,  -  если  ты
начнешь что-то скрывать, темнить, нам лучше ничего  не  предпринимать.  Твои
тайны помешают эффективной работе.
   - Я ничего не скрываю. Я пошел к своим знакомым грузинам.
   - Прекрасно. Этого ты нам не говорил. Что там произошло?
   - Мне отказали, - нехотя признался Резо, - дали  деньги.  Большую  сумму.
Узнали для меня телефон адвоката. Но сказали, что не могут помочь.
   - Почему?
   - Я не могу говорить. Это не только моя тайна.
   - Тайны бывают  в  книгах.  У  нас  трупы,  -  зло  заметил  обернувшийся
подполковник. - Почему они тебе отказали?
   - Их предупредили, - нехотя сознался резо, - собрали по городу всех самых
авторитетных грузин и предупредили, чтобы они не вздумали мне помогать.
   - Вот это уже  совсем  плохо,  -  задумчиво  сказал  Демидов.  -  Значит,
работают на высоком уровне. Это вам не Брылин с  Рожко.  Это  совсем  другой
уровень, совсем другие люди.
   - Хочешь отказаться? - спросил Чупиков. - Может, нам  просто  помочь  ему
уехать в Грузию и забыть обо всем?
   Что-то в голосе друга не понравилось Демидову. Он хмуро взглянул на него.
   - Ты сколько лет меня знаешь? - зло спросил подполковник.
   - Ладно, - улыбнулся Чупиков, - я просто предложил. Считай, что  я  этого
никогда не говорил.
   - Вы думаете, у нас что-нибудь получится? - упавшим голосом спросил Резо.
   - Обязательно получится, - заверил его Чупиков. -  Раз  сам  подполковник
Демидов взялся за это дело. Хотя, честно говоря, у нас пока так мало шансов,
что я не удивлюсь, если сработает второй вариант.
   - Какой второй вариант? - не понял Резо.
   - Когда прозвучат контрольные выстрелы, - очень серьезно ответил  Чупиков
и прибавил скорость.

Рассказ двенадцатый

   Я не поверил самому себе, когда услышал ее голос. Это была Алена. Неужели
всю ночь она просидела у моей постели? Всю ночь? Я обернулся к ней.
   - Ты была здесь? - спросил я ее своим чужим голосом.
   - У тебя изменился голос, - сказала она, - и  ты  сам  изменился.  Сильно
изменился.
   - Разве можно измениться за одну ночь? -  удивл„нно  спросил  я  и  снова
взглянул на себя в зеркало. - Кажется, ты права, - признался я, - никогда бы
не поверил, что могу так измениться.
   У меня поседели и будто  встали  дыбом  волосы.  Глаза  стали  уже,  щеки
отвисли вниз, нос заострился. Я другой человек. Всего за одну ночь.
   - Как ты здесь оказалась? - спросил я, все еще ничего не понимая.
   -  Я  позвонила  ночью,  чтобы  предупредить  тебя   насчет   оформленных
документов. Но мне сказали, что тебе плохо и у тебя врачи. Они спросили, кто
говорит, и я сказала, что бывшая жена. Тогда они мне  все  рассказали,  и  я
решила сюда приехать. Тебе было  очень  плохо.  Ты  что-то  кричал,  плакал,
дергался. Рядом находились врачи, которые успели  к  моему  приходу  сделать
тебе успокаивающие инъекции. Я позвонила Андрею и сказала, чтобы он побыл  с
детьми. А сама осталась с тобой.
   Она говорила это  таким  тоном,  словно  уже  много  раз  так  делала.  Я
вспомнил, что она никогда раньше не была в моей квартире.  Вспомнил,  что  в
комнате у меня висит большая фотография, где я снят вместе с Игорем.  Раньше
на карточке нас было трое, но я отдал ее фотографу, чтобы  он  заретушировал
Алену. Во-первых, сразу после развода я не  хотел  даже  слышать  о  ней.  А
во-вторых, ко мне иногда приходили посторонние женщины, и  мне  не  хотелось
каждый раз объяснять, кто  именно  изображен  на  снимке.  Представляю,  что
испытала Алена, когда увидела эту фотографию.
   - Ты не спала всю ночь? - спросил я, чтобы скрыть свое смущение.
   - Ничего. Со мной ничего не случится.  Мне  нужно  было  съездить  домой,
чтобы Андрей мог отлучиться за билетами. Но его мама согласилась остаться  с
детьми, пока я сижу с тобой.
   - Мне уже лучше, - сказал я, повертев головой. На самом деле в  голове  у
меня стоял тяжелый гул, словно ночью меня били молотом по черепу.
   - Тебе нужно лежать - сказала она,  -  врачи  считают,  что  у  тебя  был
нервный срыв.
   - Мне кто-нибудь звонил?
   - Нет. Иди ложись.
   Я только сейчас вспомнил, что стою в одних трусах. Странно, но я  испытал
нечто похожее на смущение. Хотя напротив стояла моя  бывшая  жена,  видевшая
меня в таком виде не один раз. Наверно, отношения мужчины и  женщины  -  это
самое сложное, чему мы учимся всю жизнь. И чему никогда не можем  научиться.
Мне было стыдно, что я стою перед ней  раздетый.  И  стыдно  за  фотографию,
которая висела на стене, за ее спиной.
   - Мне нужно уйти, - упрямо сказал я.
   - В таком виде? - ужаснулась Алена. - Ты с ума сошел. Иди  ложись,  через
час приедут врачи. И потом, тебе уже звонили вчера вечером несколько  раз  с
работы. Наверно, позвонят сейчас еще раз.
   - Кто звонил? - Я резко выпрямился и чуть не упал. В голове пошел звон.
   - Не знаю. Спрашивали, где ты находишься, а я сказала,  что  тебе  плохо.
Тебе как раз в это время делали укол.
   Значит, уже звонили с работы... Я перевел дыхание. Мне нельзя  оставаться
дома. Нельзя оставаться здесь. Нужно срочно уходить. Раз меня ждали  у  моей
двери, значит, хотели убрать  именно  здесь.  Виталик  попал  случайно.  При
воспоминании о Виталике у меня заныло сердце. Но я дал себе слово держаться.
Когда все закончится, тогда и буду плакать. А пока нужно все это выдержать.
   Я ухватился двумя руками за дверь ванной.
   Медленно вышел. Я не думал, что мне будет так плохо.
   - Тебе нужно лечь, - упрямо повторила Алена.
   - Нет, - выдохнул я, - мне нужно отсюда уехать. Обязательно, иначе  будет
поздно. И ты уходи, прямо сейчас уходи.
   - Леня, это даже не смешно.  В  тебя  вкатили  столько  лекарств.  Ты  не
сможешь даже выйти из квартиры.
   - Уходи, - попросил я и попытался оторваться от двери. Странно,  когда  я
шел в ванную, все было не так уж плохо. А теперь пол уплывал у  меня  из-под
ног. Я облокотился о стенку, помотал головой. - Алена, тебе  нужно  уйти,  -
повторил я. Затем спросил:
   - Ты все знаешь?
   - Знаю. Его убили.
   - Деньги пропали, - Простонал я.
   - Ничего. Ничего, - сказала она, - не переживай. Мы с Андреем  что-нибудь
придумаем.
   - Ничего не нужно придумывать, - возразил я, тяжело дыша, - я сам. Я  все
сделаю сам.
   - Хватит, - она, видимо, с трудом сдерживалась.  Я  подумал,  что  иногда
бывал несправедлив к ней. У меня тоже характер не сахар.
   - Я найду деньги, - повторил я  упрямо  и  пошел  к  дивану,  опираясь  о
стенку. С трудом сел на диван. Перед глазами плыли какие-то круги. - Кто мне
звонил? Они не назвали себя?
   - Нет. Звонили три раза. И каждый раз разные голоса.  Два  раза  сказали,
что с работы.  Один  раз  не  представились.  Потом  сотрудники  прокуратуры
приезжали и спрашивали, где ты был вчера вечером. Я рассказала, что ты был у
нас дома. Они позвонили Андрею, все перепроверили. Дежурный милиционер  тоже
подтвердил, что ты не приходил сюда до того, как убили...  -  она  не  стала
называть имя Виталика. - До того, как произошло убийство, - поправилась она.
   - Значит, они проверяли мое  алиби,  -  понял  я,  проверяли,  мог  ли  я
оказаться здесь в тот самый момент,  когда  убивали  Виталика.  Неужели  они
думали, что я могу застрелить своего друга у  дверей  собственной  квартиры?
Впрочем, что бы они ни думали, Алена отвела от меня главную угрозу.  Я  даже
не подумал, что в убийстве  Виталика  в  первую  очередь  могут  подозревать
именно меня. Но если они точно знают, где я был в момент убийства,  то  пока
им будет не до меня.
   Голова болела, меня начало немного тошнить.  Интересно,  какие  наркотики
мне вчера кололи? Или кололи что-нибудь другое? Похоже, убийцы сплоховали. Я
вчера ночью был в таком состоянии, что они вполне могли подослать под  видом
врача своего человека, который вкатил бы мне такое снадобье, что  я  на  всю
жизнь остался бы дебилом.
   - Алена, почему ты не уходишь? - твердил я свое, как будто во  всех  моих
бедах была виновата именно она. Я взял брюки и, морщась от боли,  надел  их.
Затем потянулся к рубашке. Она оказалась мятой.
   - Подожди, я принесу другую, - предложила Алена, выходя в спальню.  Через
минуту она вернулась со свежей рубашкой. Обычно я сдаю их в стирку  знакомой
женщине, которая сама забирает и приносит белье. Но откуда Алена знала,  где
лежат мои рубашки? Наверно, ночью она осмотрела мою  квартиру.  Видимо,  она
угадала ход моих мыслей и, протягивая рубашку, смущенно произнесла:
   - Я искала там свежие простыни, чтобы постелить тебе на диване. У тебя  в
спальне всегда такой беспорядок?
   - Спасибо, - кивнул я, надевая рубашку, оставив без внимания  ее  шпильку
относительно моего холостяцкого порядка. - Алена, ты должна уйти, - повторил
я в который раз.
   - Ты опять за свое. Не волнуйся, я долго сидеть не  буду.  Приедет  врач,
посмотрит тебя, и я сразу же уеду.
   - Не подумай, что ты мне мешаешь, - у меня не было сил с ней спорить, - я
имел в виду совсем другое. - И  вдруг  стал  рассказывать.  Очень  тихо,  не
повышая голоса:
   - Семена Алексеевича убили из-за меня. Я узнал одну тайну и рассказал ему
обо всем. Его убили, а я не смог этому помешать. Я его фактически подставил.
Сегодня ночью  из-за  меня  убили  Виталика.  Должны  были  убрать  меня,  а
застрелили Виталика. Перепутали. Я не успокоюсь, пока  не  найду  убийц.  Ты
можешь возражать, кричать, даже плакать. Но я все равно оденусь и  выйду  из
квартиры. Я должен найти убийц, и меня никто не остановит.
   Я умолк и услышал тишину. Я говорил тихо, так тихо, что было слышно,  как
тикают мои часы. Значит, для того, чтобы тебя слушали, совсем  необязательно
кричать. Орать друг на друга, как  часто  мы  это  делали  с  Аленой.  Можно
говорить очень тихо, но тебя все равно услышат. Алена услышала. Вернее,  она
поняла, что меня сейчас действительно ничем не остановить.
   - Когда ты хочешь уйти? - спросила она.
   - Прямо сейчас. - Я сделал новую попытку подняться. Но у меня не было сил
даже пошевелиться. С каждой минутой  сил  не  только  не  прибавлялось,  но,
наоборот, остатки сил  покидали  меня.  Мне  ужасно  хотелось  спать.  Но  я
понимал, что если засну, то врач, который приедет сюда,  может  сделать  мне
такой укол, после которого я уже не встану.
   И в этот момент позвонили в дверь.
   - Не открывай, - шепотом попросил я Алену, - нельзя открывать.
   Она молча кивнула. Тогда я шепотом спросил:
   - Где мой пистолет?
   Она поднялась и вышла в другую  комнату.  Как  быстро  она  сумела  здесь
сориентироваться! Ах, да, она вчера помогала  меня  раздевать  и,  очевидно,
убрала мой пистолет. Через несколько секунд Алена вынесла мне оружие. Я взял
его, голова все еще кружилась. С оружием в руках я чувствовал  себя  гораздо
увереннее. По  крайней  мере  хотя  бы  одного  из  этих  подонков  я  сумею
пристрелить.
   В дверь опять позвонили. На этот раз более настойчиво. Хорошо, что у меня
большой холл.
   - Перенеси стул к дверям, - попросил я, собрав все свои  силы,  -  помоги
мне туда пересесть. А потом открой дверь и отойди.
   - У тебя же ничего не выйдет, - простонала Алена.
   - Поставь стул, - сказал я очень тихо. И тут раздался третий звонок,  еще
более настойчивый. Алена поняла, что со мной лучше не спорить.  Взяла  стул,
перенесла его в холл. Потом помогла  мне  подняться  и  пройти  к  стулу.  Я
проверил оружие, поднял обеими руками пистолет и кивнул Алене:
   - Открой дверь и сразу отходи. Только сразу, иначе мы погибнем.
   Она уже не спорила. Смотрела на меня с ужасом и не спорила, понимая,  что
я уже все решил. Если эти подонки думают, что третий труп получат  запросто,
то ошибаются. Я готов был перестрелять всех. Всех убийц, которые решили этим
утром исправить  свою  вчерашнюю  ошибку.  Пусть  потом  меня  судят.  Но  я
постараюсь их убедить, как это больно - умирать.
   - Открывай, - сказал я свистящим шепотом, чувствуя, что собрал все  силы.
Пистолет не дрожал в руках.
   Алена подошла к двери, резко щелкнула замком. И тут же шагнула  назад,  с
ужасом глядя на меня. Я поднял пистолет. И дверь открылась...

Эпизод двадцатый

   Они приехали на дачу в седьмом часу утра. Резо клонило ко  сну,  и  он  с
удовольствием принял предложение Чупикова устроиться на диване.  Отказавшись
от завтрака, он лег и проснулся только тогда, когда солнце уже било в  лицо.
Резо поднял голову, огляделся по сторонам. Из кухни доносились  приглушенные
мужские голоса. Он бросился к пиджаку. Пистолет на месте. Это его  несколько
успокоило. Судя по солнцу, был полдень. Резо быстро оделся, проверил еще раз
оружие и вышел из комнаты.
   Дача была небольшая - всего  две  комнаты  и  кухня.  Правда,  обустроена
основательно, в доме имелся даже  камин,  собственноручно  сложенный  тестем
Чупикова, хозяином этой дачи. Дом был построен  из  красного  кирпича  и  со
стороны выглядел весьма респектабельно,  почти  как  новые  дачи  владельцев
соседних участков, сооружающих свои виллы в несколько этажей.
   Резо заглянул на кухню - рядом с Чупиковым  сидел  подполковник  Демидов.
Они пили чай, о чем-то вполголоса переговаривались. Судя по  их  напряженным
лицам, разговор был нелегкий.
   - Добрый день. - Резо поздоровался и прошел к столу.
   - Здорово, - буркнул Демидов, не поднимая головы.
   - Садись, - Чупиков показал на свободный стул. - Чай пить будешь?
   - Буду. Что случилось?
   - Пока ничего. Но дела у нас не очень хорошие, - признался Чупиков. -  Да
ты садись, садись. Нам еще о многом нужно потолковать.
   Резо ошеломленно опустился на стул. Ему казалось, что подполковник сумеет
добраться до истины. В нем все еще жила какая-то наивная вера в милицию.
   - В общем, я проверил все твои показания, - начал Демидов, - оба  офицера
ФСБ, которых мы знаем, - и Рожко, и Брылин, действительно работают вместе, в
одном подразделении. Насчет уголовника  Бурого  я  тоже  узнал.  Был  дважды
осужден, отбыл в общей сложности девять лет в колониях усиленного режима. Но
дело в том, что его использовали  наши  офицеры  для  оперативной  работы  в
колониях. А это значит, что у него есть собственные связи с сотрудниками МВД
и, возможно, с ФСБ.
   - Я не понимаю, - удивился Резо, - какая оперативная работа в колониях? О
чем вы говорите?
   - Он был агентом-оперативником, - объяснил Чупиков.  -  Его  использовали
как агента в колониях.
   - Он стучал на товарищей, - понял Резо.
   - Мы так не говорим, - улыбнулся Демидов, - он помогал нашим офицерам.  А
для нас все наши агенты - это помощники.
   - Так он был вашим помощником, - хмуро уточнил Резо.
   - Не только нашим. Судя по всему, потом его досье изъяли и он работал  на
КГБ. Вернее, мог работать, этого мне точно установить  не  удалось.  Но  он,
конечно, был связан с Рожко и Брылиным, это точно.
   - Теперь вы мне поверили?
   - Я в таких случаях верю только фактам. Я проверил и убедился, что у тебя
действительно были посторонние. Одна из жительниц  соседнего  дома  увидела,
как к твоему дому подъезжали две машины. Поэтому я уже тогда понял,  что  ты
говорил правду. А теперь скажу тебе другую  новость.  Нет  вашего  письма  в
УВИРе. Нигде нет. Не зарегистрировано. Понимаешь теперь, почему  вас  хотели
убрать?
   - Как нет письма? - подскочил Резо. - Я лично его  подписывал.  И  указал
все номера паспортов.
   - Его нет, - твердо сказал Демидов. - И значит, мы на верном пути. Именно
из-за этого письма вас пытались убрать  и  именно  из-за  моего  любопытства
затем решили убрать и меня. Ты понимаешь, Резо, что получается. Если  кто-то
решил убрать подполковника милиции только  за  то,  что  он  узнавал  насчет
письма туристической фирмы в УВИР, то получается, что это  письмо  и  номера
этих паспортов дороже  не  только  жизней  граждан,  но  и  жизней  офицеров
милиции. А это уже не фунт изюма. Там  идут  на  все,  чтобы  заставить  нас
замолчать, чтобы никто не узнал тайны этих паспортов. Ты не помнишь  все  же
их номеров?
   - Нет, - твердо сказал Резо. - И в жизни не вспомню. Столько дней прошло.
Я даже серию вспомнить не смогу.
   - А фамилии?
   - Одного помню, я же говорил. Остальных нет.
   - Фамилии могли  изменить,  -  вставил  Чупиков.  -  Люди  эти  наверняка
поменяют документы и фамилии.
   - Уж это факт, - согласился  подполковник.  -  И  когда  вы  должны  были
посылать людей в Швейцарию?
   - Кажется, в понедельник. Рейс на Цюрих. Туда самолет летает  только  три
раза в неделю.
   - По вторникам нет самолетов, - многозначительно сказал Чупиков, глядя на
Демидова. Тот кивнул.
   - Можно проверить всех, кто вылетает в Цюрих, -  продолжал  подполковник,
но у них теперь наверняка будут разные паспорта. Разные  паспорта  на  чужие
фамилии. Как мы вычислим этих четверых?
   - С одной фирмы, - неожиданно сказал Резо,  -  они  должны  вылететь  как
туристы, представленные одной туристической компанией.
   - Черт возьми! - стукнул кулаком по  столу  Демидов.  -  Ты  прав.  Можно
проверить по  спискам.  Какая  фирма  брала  билеты  и  для  кого.  И  какие
туристические группы вылетают в Швейцарию в этот понедельник.
   - А если в группе двадцать человек, - спросил Чупиков, - как быть?
   - Обычно туда ездят семьи с детьми, - вставил Резо.  -  Молодых  одиноких
мужчин почти не бывает. Можно проверить  всех  одиноких  молодых  мужчин,  и
обязательно попадут из той четверки. Если они,  конечно,  полетят  именно  в
понедельник.
   - Полетят, - кивнул Демидов. -  Раз  они  так  прикрывают  эту  четверку,
значит, точно полетят. Хотел бы я знать, что у них за задание такое, если их
хозяева готовы убрать стольких людей, чтобы обеспечить секретность поездки.
   - Нужно найти Бурого, - напомнил Чупиков.
   - Где его сейчас найдешь? - нахмурился подполковник. - По прежним адресам
не живет. Связи оборваны. Последние данные о нем датированы девяносто вторым
годом. После этого - ничего. Как будто вообще такого человека не существует.
Где его теперь найдем? Еще хорошо, если наш горячий южный  гость  не  кокнул
его, когда бил наручниками по голове.
   - Я его не убил, - убежденно сказал Резо, - он был жив.
   - Нужно что-то делать. До понедельника осталось не так много  дней.  Если
не успеем, они улетят, - заметил Чупиков.
   - Я уже дал задание искать Бурого. Мне трудно было уйти с работы.  У  нас
вовсю проводят расследование ночного инцидента, проверяют,  не  были  ли  мы
пьяными. Зиновьев в себя пришел, его  тоже  проверили.  Хорошо,  что  парень
спортсмен, он вообще спиртного не переносит.  А  если  бы  выпили  во  время
ужина, нас бы еще обвинили и в этой автомобильной аварии.
   - Совсем плохо, - вздохнул Резо, - получается, что мы их остановить никак
не можем.
   - Можем! - зло сказал Демидов. - Еще как можем. Все равно  дознаюсь,  кто
сбил нашу машину. И кто твоего напарника убил. Почему они  так  готовят  эту
четверку? Не я буду - докопаюсь.
   - Нужно зацепиться за известное звено для начала, - предложил Чупиков.  -
Ты ведь говорил, что на квартире у Резо сохраняе