еньги  и  мой
последующий выход из кабинета. Но в жизни так не бывает. В  жизни  я  обязан
был помнить, что деньги получены от аренды моей квартиры, которую  формально
я не имел права сдавать. И каждую минуту осознавать, что деньги получены  на
лечение Игоря и оставлять их в кабинете Облонкова не только самая  настоящая
глупость, но и подлость. Поэтому я ползал по полу, собирая деньги, а  потом,
собрав их в одну пачку, положил в карман и подошел  к  двери.  Дубов  что-то
ворчал себе под нос. Облонков сидел не шелохнувшись. Наверное, ему  казалось
в тот момент, что он видит перед собой мою живую тень. А вернее, просчитывал
варианты моего устранения. Но я не простил ему моего унижения. Уже выходя из
кабинета, я повернулся и, глядя ему в глаза, спросил:
   - Мне можно обратиться с рапортом к генералу?
   - Это ваше право. - Он смотрел сквозь меня. Я вернулся  в  свой  кабинет.
Зоркальцева и Кислова не было. На сборы у меня  ушло  несколько  минут.  Еще
двадцать минут понадобилось,  чтобы  написать  рапорт  начальнику  службы  и
отнести его в канцелярию. Зарегистрировав свой рапорт, я вернулся в кабинет.
Просмотрел все бумаги, которые были у меня на столе, и  пошел  к  выходу.  К
счастью, никого не встретив, чтобы не отвечать  на  возможные  вопросы.  Мне
казалось в тот момент: все, что могло случиться, уже случилось.  Откуда  мне
было знать, что самое страшное в этот день еще впереди?

Эпизод семнадцатый

   Выйдя от Нодара, он минут тридцать бесцельно  бродил  по  улицам,  словно
решая, что же ему делать. Никаких вариантов  не  возникало.  Любого  из  его
знакомых могли вычислить в ФСБ, и тогда Резо могла  ждать  засада.  А  после
того как Нодар отказался ему помочь, верить кому бы то ни  было  становилось
просто наивным. Время стремительно сокращалось.  Когда  до  предоставленного
ему срока оставалось около пятнадцати минут, он решился. Взял такси и поехал
к Вере, сознавая, что ничего больше не сможет придумать.  Наручных  часов  у
него  с  собой  не  было,  и  приходилось  ориентироваться  по  уличным  или
спрашивать время у прохожих.
   Быстро пройдя внутренний двор, он подошел к подъезду  и  вдруг  с  ужасом
вспомнил, что не знает кода входной двери. А в этот раз она была закрыта. Он
подергал ручку, надеясь, что дверь откроется, но она не поддавалась. Резо  с
тоской думал о Вере. Потом прошел к скамейке и сел, ожидая, когда у подъезда
появится кто-то из жильцов. Минуты тянулись медленно, как в  кошмарном  сне.
Он дважды спрашивал время у проходивших мимо людей. Через  пятнадцать  минут
он уже знал, что первый час прошел и именно в эту минуту  Нодар  звонит  его
преследователям. Еще через  полчаса  Резо  начал  нервничать,  понимая,  что
обязан дозвониться до приемной  Нодара.  Когда  до  окончания  второго  часа
оставалось не более десяти  минут,  из  подъезда  вышла  молодая  женщина  с
коляской.
   - Не закрывайте двери! - закричал Резо, бросаясь  к  ней.  -  Я  в  гости
пришел. К Вере, - пояснил он удивленной женщине.
   - Я не закрываю, - испуганно сказала она, пропуская незнакомца в дом.  Он
бросился бежать по лестнице, опасаясь, что может застрять в кабине лифта. Он
поднимался так быстро, насколько позволяло его физическое состояние.  Тяжело
дыша, постучал в квартиру Веры, но никто не ответил.  Он  позвонил  -  снова
никакого  ответа.  Значит,  ее  не  было  дома.  До   назначенного   времени
оставалось, по его расчетам, не более семи-восьми минут. Если сейчас Вера не
появится и он не сможет дозвониться до приемной Нодара, - все  пропало.  Как
глупо  все  может  закончиться.  У  него  нет  даже   часов,   чтобы   точно
зафиксировать момент, когда он должен позвонить.
   Внезапно он вспомнил о ее соседях. Еще не все потеряно. Он  повернулся  и
поспешил на лестницу, чтобы успеть попасть к соседям.
   Ему открыл дверь уже знакомый ему сосед в своих неизменных подтяжках.  На
этот раз на нем не было рубашки и подтяжки были надеты прямо на майку.
   - Добрый день, - обрадовался старик. - Вы опять к нам? А Вера  ничего  не
говорила.
   - Она забыла, - торопливо сказал Резо, - можно мне от вас  позвонить?  Вы
не беспокойтесь. Звонок по Москве, внутренний.
   - Пожалуйста, - пригласил его войти в квартиру радушный сосед,  -  можете
звонить куда хотите.
   Резо прошел к телефону. В  комнате  висели  большие  настенные  часы.  Он
посмотрел и облегченно вздохнул. Еще оставалось около шести  минут.  Он  сел
рядом с телефоном, продолжая смотреть на часы.
   - Забыли номер телефона? - участливо спросил сосед.
   - Нет, - очнулся Резо, - только я должен позвонить через несколько минут,
когда мой знакомый приедет на работу.
   - Добрый день, - вышла из другой комнаты супруга хозяина, - не хотите  ли
чайку?
   - Нет-нет, спасибо, - занервничал Резо, - ничего  не  нужно.  Мне  только
позвонить. Через пять минут.
   -  Конечно,  конечно,  звоните,  -  кивнул  хозяин,  -  почему   вы   так
волнуетесь?
   - С чего вы взяли? - испугался Резо. - Я совсем не волнуюсь.
   - Ну я же вижу, - улыбнулся старик, - не нужно так переживать. Вчера  моя
благоверная говорила с Верой на кухне и сказала, что вы нам  с  женой  очень
понравились. Вера призналась, что вы и ей нравитесь.
   - Спасибо. - Он вытер пот тыльной стороной  ладони.  Снова  посмотрел  на
часы. Четыре минуты. Как медленно идет  время!  Кажется,  секундная  стрелка
подводила итоги всей его жизни.
   Интересно, как они  вышли  на  Нодара?  Неужели  предусмотрели  возможный
вариант выхода Резо на столь популярного человека, как Нодар? Или на  всякий
случай предупредили всех известных  грузин  в  городе,  чтобы  не  оказывали
помощь сбежавшему, если тот обратится к ним за помощью?  Но  как  они  могли
просчитать такой вариант? Если  это  ФСБ,  то  почему  Нодар  послушался  их
совета? Вряд ли Нодар мог испугаться угроз ФСБ в свой адрес. Значит, это  не
ФСБ. Но тогда почему приехавшая за  ним  группа  представлялась  как  группа
сотрудников ФСБ? Резо снова почувствовал, что  здесь  не  сходятся  какие-то
концы. Если ворвавшиеся к нему в дом убийцы были группой сотрудников ФСБ, то
почему они не убили самого  Резо  в  тюремной  камере  или  прямо  во  дворе
управления милиции, объявив, что заключенный пытался  бежать?  Вместо  этого
они оформили все документы и взяли его в свою машину. Он  почувствовал,  что
задыхается, мучительно размышляя над этими нелегкими вопросами. Взглянул  на
часы. Осталось не более двух минут.
   Если это не сотрудники  ФСБ,  то  почему  его  так  упорно  ищут?  Почему
используют уголовников? На Нодара мог выйти только очень крупный  авторитет,
которого  тот  должен  был  послушаться.  Если  такой  человек,  как  Нодар,
признавался, что боится за  жизнь  собственных  детей,  то  получается,  что
угрожавший ему был не просто опасен,  за  ним  стоят  реальные  исполнители,
которые могли причинить зло кому угодно - даже такому влиятельному человеку,
как Нодар. И почему,  почему  они  с  таким  остервенением  преследуют  его?
Неужели из-за этих проклятых паспортов? Неужели именно из-за них? Но что это
за тайна, если для ее сохранения не пожалели жизни стольких людей?! Виноваты
деньги, или политика? А скорее и то, и другое.
   Он снова повернул голову и взглянул на часы. Время! Резо подвинул к  себе
телефонный аппарат,  набрал  номер.  Первый  звонок,  второй.  Трубку  взяла
девушка. Голос показался незнакомым, но это было сейчас не самое важное.
   - Здравствуйте, - торопливо сказал Резо.
   - Здравствуйте, - удивилась она, - вам кого?
   - Мне? - От волнения он вдруг забыл, что именно должен сказать, и выдавил
из себя:
   - Мне нужен телефон.
   - Какой телефон? - переспросила девушка. - Вы не туда попали.
   - Подождите, - он вспомнил, что именно ему говорил Нодар, -  это  говорит
Пятый.
   - Кто? - на всякий случай переспросила она.
   - Пятый, - подтвердил он.
   И тогда она сказала номер телефона. Ничего не спрашивая, ничего больше не
уточняя. Просто четко и аккуратно назвала номер, дважды повторив набор цифр.
И сразу отключилась.
   Резо  вздохнул.  Положил  трубку,  немного  подумал.  Тактичные   хозяева
оставили его одного. Резо вспомнил все, что говорил ему Нодар. Если его  так
обложили, иного выхода нет. И он, подвинув к себе аппарат,  медленно  набрал
номер. Трубку долго не брали, но затем раздался уверенный мужской голос:
   - Слушаю вас.
   - Здравствуйте, - торопливо сказал Резо, - мне нужен адвокат Чепиков.
   - Вы, наверно, перепутали, -  услышал  он  в  ответ,  -  здесь  проживает
адвокат Чупиков.
   - Да, - согласился Резо, - мне нужен Чупиков.
   - Тогда я вас слушаю. Кто это говорит?  Резо  помедлил.  В  эту  секунду,
возможно, решалась его судьба. И судьба стариков, от которых он звонил. Если
Чупиков уже втянут в преступный круг и Демидов  хотел  подставить  адвоката,
чтобы тот вошел в его доверие, то участь всех троих решена.  Даже  четверых,
так как Вера тоже будет считаться  опасным  свидетелем.  Но  сидеть  дома  и
ждать, когда тебя  убьют,  еще  более  глупо.  Демидов  не  стал  бы  врать,
подставляя адвоката. Резо вспомнил лицо офицера, его голос. Нет, он не врал.
И Резо решился.
   - Кто говорит? - снова спросил адвокат.
   - Это  друг  Демидова,  -  ответил  Резо,  -  мне  нужно  срочно  с  вами
встретиться.
   - Какой друг?
   - Я вам все объясню. By можете сейчас приехать?
   - А вы сами не можете приехать ко мне в консультацию? Я  буду  там  через
сорок минут.
   - Нет. И это не телефонный разговор. Я назову вам адрес,  и,  пожалуйста,
приезжайте. Это очень важное дело,  -  стараясь  говорить  как  можно  более
убедительно, сказал Резо.
   - Вы друг Демидова? - на всякий случай переспросил Чупиков.
   - Да. Он рекомендовал  обратиться  к  вам.  У  меня  действительно  очень
серьезное дело. Можете назначить любой гонорар, - сказал  на  всякий  случай
Резо.
   - Я думаю, мы договоримся, - засмеялся адвокат, - хорошо. Я приеду  через
полчаса. Давайте адрес.
   Резо назвал улицу и дом. Но не стал уточнять номер квартиры.
   - А квартира? - спросил адвокат.
   - Я вас встречу, - предложил Резо, - держите в руках газету.  И  скажите,
как вы будете одеты.
   - Обычный серый костюм. Голубая рубашка.
   - Я вас узнаю, - пробормотал Резо, - до свидания.
   Он положил трубку и в очередной раз бросил взгляд на часы. Может, на этот
раз ему все-таки повезет?

Рассказ десятый

   Прежде чем сесть в свою машину, я осмотрел ее, на всякий случай  заглянул
и под автомобиль. Я представлял себе, как можно устроить  небольшую  аварию,
сделать так, чтобы моя поездка домой была последней в моей жизни.  Хотя  моя
машина все же припаркована на служебной стоянке, и вряд ли Облонков  или  те
люди, что стоят за ним, успели  бы  так  оперативно  сработать.  А  главное,
устраивать взрыв там, где  почти  наверняка  можно  капитально  засветиться.
Запутаться так, что потом не ответишь ни на один вопрос  прокуратуры.  Одним
словом - влипнуть наверняка.
   Но я все равно проверил свою машину и выехал со стоянки спокойно. Если бы
за мной следили, я бы что-то заметил. Ах, если бы они за мной следили, я  бы
вспомнил, что дома остался Виталик и, возможно, поехал бы туда, чтобы успеть
предупредить своего друга. Но за мной никакого "хвоста" не было. Я несколько
раз проверил. Все было чисто. Получалось, что я мог  ошибаться  относительно
шагов и самого Облонкова, и тех, кто стоит за его спиной. Одного  из  них  я
знал, и Облонков должен был понимать,  что  если  я  слышал  их  разговор  в
туалете, значит, могу догадаться и о его собеседнике. Он не знал,  насколько
подробно слышал я их разговор. Но он уже понимал, что я о многом догадался и
успел рассказать  об  услышанном  Семену  Алексеевичу.  И,  наконец,  я  мог
догадаться, почему убили Семена Алексеевича. А значит - был опасным и крайне
нежелательным свидетелем.
   Пока я сидел в машине, пистолет лежал на переднем сиденье рядом со  мной.
Если они решат, что меня удобнее всего  убрать  по  дороге  домой,  то  явно
просчитаются. Я неплохо стреляю, и им придется ловить меня на неожиданности.
Или еще лучше - на светофоре. Но за мной никто не следил. И я решил,  что  у
меня пока есть время. И поехал к Алене. Заехав в знакомый двор,  я  попросил
соседских мальчишек последить за  моей  машиной  и,  оставив  автомобиль  во
дворе, отправился в свою бывшую квартиру.
   В последние дни я как-то стал мягче, добрее к бывшей жене. Да и она резко
изменилась. Господи, почему обязательно должно  случиться  несчастье,  чтобы
люди осознали, как мало они живут на белом  свете!  Мы  все  такие  хрупкие,
беззащитные и так зависим друг от друга. Почему только перед лицом  беды  мы
понимаем, как необходимо относиться друг к другу  по-человечески.  Наверное,
это оттого, что мы много суетимся, так напряженно  живем.  Летим  по  жизни,
будто обречены на вечность. А на самом  деле  живем-то  по-настоящему  всего
двадцать  -  двадцать  пять  лет.  Это  если  считать  от  тех  лет,  когда,
собственно, становимся вполне взрослыми, и до пятидесяти, когда подступающие
болезни заставляют нас больше думать о своем бренном теле, чем о  воспарении
духа и об удовольствиях, в частности, и об удовольствии общения.  Я  уже  не
говорю о том, что некоторым приходится  умирать  именно  в  этом  счастливом
возрасте.
   Человечество,  увы,   заражено   вирусом   безразличия.   Безразличия   к
собственной жизни, к судьбам окружающих нас людей, к судьбам нашей  планеты.
Мы живем как во сне. И когда приближается смерть, вдруг в последний  день  с
ужасом понимаем, что вся наша жизнь была долгим и тусклым сном, что  прожить
ее надо было совсем иначе.
   И вот моя собственная жизнь не стала такой. И это чудо случилось со  мной
из-за болезни Игоря, после которой и началась моя новая судьба, о которой  я
вам рассказываю.
   Приехав к Алене, я узнал, что сегодня у Игоря  опять  болело  сердце.  Он
лежал в своей комнате, и сестренка, сидевшая рядом, со страхом  смотрела  на
него. Я вошел в комнату и взглянул на Игоря. Писать  об  этом  невозможно  -
страшно и не нужно. У него были такие  все  понимающие  глаза.  Если  хотите
знать, что такое настоящий ад, - загляните в глаза больного ребенка.  Вашего
ребенка. А вообще лучше никому и никогда этого не  видеть.  Зрелище  не  для
слабонервных! Я стоял и чувствовал, как у меня все  дрожит  внутри.  И  лицо
начало дрожать. Игорь, видимо, что-то понял. Он улыбнулся и спросил:
   - Как у тебя дела?
   - Все хорошо, - я ответил чужим, незнакомым голосом. - А у тебя?
   - Ничего, - он пожал плечами, - сердце немного болит.  Но  мама  говорит,
что все пройдет. Мы уезжаем в Германию.
   - Я знаю. Все будет хорошо, - сказал я идиотскую фразу, сказал и подумал,
что успокаиваю себя, а не его.
   - Я еще не закончил читать книгу  твоего  друга,  -  сказал  Игорь,  и  я
вспомнил, что Виталик ждет меня дома.  Наверное,  его  родственник-грек  уже
привез остальные деньги.
   - Ничего страшного. - Я подошел поближе и дотронулся до его головы.
   Как мне хотелось наклониться и поцеловать сына. Но я боялся, что не смогу
сразу уйти. Боялся, что не сдержусь. А это было  самое  худшее,  что  я  мог
сделать в такой ситуации.
   - Выздоравливай, - сказал  я  бодро  и  даже  выдавил  жалкую  улыбку  на
дергающемся лице. - А за книги не волнуйся.
   Его сестренка смотрела на меня непонимающими  глазками.  Малышка  думает,
наверное, что это такая непонятная игра, в  которую  мы  все  играем.  Игорь
играет в больного. А мы - в заботливых взрослых. Я выхожу из комнаты и  вижу
Алену. Вернее, сначала вижу ее глаза. Если мне плохо,  то  ей  во  сто  крат
хуже. Я все понимаю по ее глазам.
   - Нам уже проставили визы, - сообщила Алена, - в воскресенье мы  улетаем.
Мы заказали билеты.
   Андрей не вышел из кухни. Вообще он мне нравится все больше и больше. Как
правильно он себя ведет! Я  бы  комплексовал,  не  разрешил  бы  своей  жене
встречаться с ее первым мужем. Идиот.
   - Вот деньги. - Я достал обе пачки и передал их Алене. - Только  оформите
как положено. Еще лучше, если поменяете  их  на  рубли,  а  потом  снова  на
доллары. Конечно, немного потеряете, но зато будет справка. Или  положите  в
банк на карточку. У Андрея есть пластиковая карточка?
   - Есть.
   - Тогда никаких проблем.
   - Спасибо. - Она взяла обе пачки долларов и положила в  ящик  на  книжной
полке, прилепленной в коридоре. В  этот  момент  деньги  для  нее  -  только
лекарство для сына. Другой цены они не имеют.
   - Завтра привезу оставшиеся тридцать.
   - Не нужно, - твердо говорит она, - мы тоже не бедствуем. Решили  кое-что
продать. Вообще немного еще сумеем набрать.
   - С ума сошла! - разозлился  я,  повышая  голос.  -  Откуда  вы  наберете
тридцать тысяч? Это же целое состояние. В общем, не спорь. Завтра я  привезу
оставшуюся сумму.
   - Ты сдал квартиру, - поняла Алена.
   - Это мое дело. Главное, чтобы он  поправился.  До  свидания,  Андрей!  -
крикнул я в приоткрытую дверь кухни.
   Он появился на пороге. Вид у него был виноватый. Он, видимо,  слышал  наш
разговор.
   - Она права, Леонид, -  сказал  он,  глядя  мне  в  глаза,  -  мы  должны
разделить расходы пополам. Это, конечно, твой сын, но он и наш мальчик.
   - Кончайте молоть чепуху, - устало бросил я в ответ, -  берите  деньги  и
уезжайте. Думаете, с операцией все кончится? Вам еще деньги  понадобятся.  И
следить за ним нужно будет. И диеты какие-то соблюдать.
   - При такой болезни диеты не бывает, - улыбнулся Андрей.
   - Соки будете покупать, - решил я на  прощание,  -  ему  и  себе.  Только
деньги  обязательно  на  карточку  положите.  Сейчас  в  аэропортах   строго
проверяют. Такую сумму наличными вам вывезти не разрешат.
   - Сдадим, - успокоил меня Андрей.
   - Завтра я оставшиеся деньги привезу, - сказал я и вспомнил про Виталика.
   Выйдя за дверь, я уже в лифте достал свой мобильный  телефон  и  позвонил
домой. Никто не отвечал. Я позвонил к Виталику. Он сразу взял трубку.
   - Как у тебя дела? - спросил я его.
   - Все в порядке. Получил оставшиеся  деньги.  И  ключ  от  квартиры,  где
деньги уже не лежат. Я даже  посмотрел  новую  твою  квартиру.  Должен  тебе
сказать, что ожидал увидеть нечто худшее.  Хорошая  однокомнатная  квартира,
неплохая кухня, встроенная мебель. И даже  очаровательная  соседка,  которая
живет одна.
   - Твой родственник просто благодетель, - пошутил я.
   - Какой он, к черту,  благодетель,  -  засмеялся  Виталик,  -  все  равно
кровосос. За  такую  квартиру,  как  твоя,  можно  было  взять  даже  три  с
половиной. А он только два дает. Он внакладе не останется. Я его,  гаденыша,
знаю.
   - Деньги получил?
   - Да, все у меня. Еду к тебе. Внизу меня кровосос ждет. Он даже  подвезти
меня согласился. Еду к тебе и буду там ждать. Заодно и помогу собраться.
   - Только скажи, чтоб твой родственничек убрался. Мне его помощь не нужна.
   - Обязательно, - засмеялся Виталик.  Если  бы  в  этот  момент  я  что-то
почувствовал, если бы чувство тревоги шевельнулось в моем сердце. Но Виталик
был уже на пути ко мне. Со своим двоюродным братом ехал в мой  дом,  который
охранялся милицией и в котором проживало столько  ответственных  работников,
включая сотрудников службы охраны. Мог ли я беспокоиться? Да и понятно,  что
все мои мысли занимал Игорь, его  болезнь,  отчасти  отношения  с  Аленой  и
Андреем. О деньгах, которые должен был передать мне Виталик, я думал  меньше
всего. О самом Виталике, увы, тоже.
   Я спустился во двор, поблагодарил  мальчишек,  которые  присматривали  за
машиной. Многие уже знали, что Игорь тяжело болен, срабатывала  мальчишеская
"полевая почта". Они у меня ничего не спрашивали,  но  каждый  старался  мне
угодить. Я кивнул им в знак благодарности, сел за  руль  своей  "девятки"  и
поехал домой. По дороге я сделал два круга, проверял  возможное  наблюдение.
Но все было чисто. Я подумал, что Облонков должен доложить по цепочке, а это
займет довольно много времен