гается лишь через другое, так как оно обосновано в этом другом как в своей сущности и сохраняется в нем, и потому оно составляет его существенное понятие.
Единство спинозовской субстанции покоится, если исходить и начинать с нее, с бога, собственно, лишь на последовательном, истинном, не отступающем перед последствиями и не уклоняющемся от них произвольно философском выполнении и проведении положения:
бог есть абсолютно реальное, абсолютно бесконечное существо, которое заключает в себе все реальности, то существо, существование которого не отличается от его сущности. А именно если бог есть абсолютно реальное существо, или существо, заключающее в себе все реальности, существование которого не отличается от сущности, то из этого необходимо следует, что бог не имеет отличного от своей сущности, то есть определенного и особенного (конечного) и вместе с тем собственного, отдельного, личного существования; абсолютно реальное существо имеет также неизбежно абсолютно реальное существование, бесконечная сущность - бесконечное существование. Если бог действительно есть абсолютно реальное существо, которое заключает в себе все реальности, все существенности, то он, применяя для большей ясности эти сами по себе неподходящие выражения, не занимает части сферы понятия о сущности;
он не есть ограничение её, это понятие без остатка растворяется в нем; он не какая-либо сущность, но сама сущность, он, так сказать, - это понятие, воплощенное в действительности, как в индивиде, который поглощает его совершенно в себе и реализует. Но если бог не какая-либо сущность, но сама сущность, то он не занимает безусловно необходимо также определенной части или места в сфере бытия или существования так, чтобы в нем оставалось ещё место для другого; он наполняет один эту сферу; в отношении существования не может иметь места общность имуществ между конечными вещами и богом, его бытие есть все бытие, и все бытие есть его бытие. Если же бог не имеет отличного от своей бесконечной сущности, то есть определенного и особенного, личного существования, то вместе с тем он является единственной всеобщей субстанцией; вместе с тем все определенные конечные существа, которые мы, находясь вне точки зрения субстанции, фиксируем как самостоятельные собственные существования или которым мы приписываем самостоятельное, отличное от существования бога существование, суть не что иное, как бытие самого бога в конечном определенном смысле, не как определения всеобщих, бесконечных, одинаково с самим богом вечных и существенных определений, протяжения и мышления, а как модификации его атрибутов, которые не имеют никакой реальности для себя.
Но если исходить из конечных существ и производить из них идею субстанции, то единство субстанции покоится на положении Спинозы: "Каждое определение есть отрицание; если нечто определяется, то это не выражает ничего положительного, а только лишение бытия у той сущности, которая мыслится определенной". Всякое определение есть лишь ограничение чистой неограниченной действительности, уменьшение реальности, небытие. То, что различает вещи, делает их для нас определенными, собственными, самостоятельными сущностями, есть именно их определенность, но последняя есть лишь ограничение, лишь недействительность; так что они не имеют никакого самостоятельного существования, никакой самостоятельной сущности. Все вещи вместе и одновременно, именно все сущности не друг за другом и, следовательно, не одна вне другой, но объединенные в их сущности, как единое, как неделимое, то есть все сущности вместе, поскольку они не различаются друг от друга, составляют лишь одну сущность, один предмет, одно целое, составляют поэтому самого бога. Но поэтому бог не представляет чего-то составленного из сущностей или вещей как из частей, но он есть абсолютно первое; субстанция существует прежде своих состояний модусов, является абсолютно единым, единственно самостоятельным, и сущности не составляют её частей, но лишь определения се свойств.
Во всяком случае Спиноза применяет также отношение целого и частей к отношению субстанции и акциденций, так, например, он называет дух частью бесконечного разума. Но он применяет это отношение лишь для того, чтобы его устранить; он отнимает у него те определения, которые делают его отношением частей и целого. Ибо своеобразное определение этого отношения состоит в том, что оно не является отношением внутреннего субстанциального единства, но лишь выражает внешнее поверхностное единство, сложение. Часть, хотя и представляет часть целого, может быть постигнута и существовать одновременно для себя без целого, ибо целое складывается из частей. В отношении же субстанции конечные вещи представляют лишь такие части субстанции, что она является абсолютно единой, тождественной во всей природе их, от которой они не могут быть отделены как части целого, так что субстанция состоит не из конечных вещей, как целое из частей, а представляет скорее постоянство, реальность частей, единственное, что в них самостоятельно. Отношение частей к целому, таким образом, устраняется здесь в субстанции. "Так как к природе субстанции относится то, что она бесконечна, то из этого следует, что каждая отдельная часть материальной субстанции принадлежит к её природе и без нее не может ни существовать, ни быть мыслима".

§ 83. Жизнь и интеллектуальный характер Спинозы
Бенедикт де Спиноза родился 24 ноября 1632 г. в Амстердаме. По происхождению еврей, он в молодости овладел древнееврейским языком и с большим усердием изучал Библию и Талмуд. Но это продолжалось недолго, и он заменил изучение теологии изучением физики и сочинений Декарта, достаточно подготовленный к этому знанием латинского языка, который постигал с особой любовью. Следуя своему свободному духу, он в то же время порывает с израильской религией и даже внешне расходится со своей общиной, и так как всякое лицемерие было ему противно, то он избегал посещения синагог и общества иудейских учителей. Поэтому евреи страшно возненавидели его, так как надеялись со временем получить в его лице сильную опору для синагоги и боялись, что он примет христианскую религию. На то не было оснований, так как хотя он прекратил всякие сношения с ними, однако не перешел в христианство.
Чтобы избегнуть преследований евреев, которые покушались даже на его жизнь, а когда наконец увидели, что все обещания и попытки привлечь его на свою сторону оказались бесплодными, отлучили его, а также чтобы беспрепятственно предаваться своим философским занятиям, он покинул Амстердам и отправился сначала в деревню вблизи этого города, а затем в Рейнсбург недалеко от Лейдена, а вслед за этим в Ворбург вблизи Гааги и, наконец, по совету некоторых друзей в саму Гаагу. Но и здесь, как и в других местах, Спиноза жил поглощенный единственно научными работами и производством оптических стекол, чтобы заработать себе на жизнь, в большом уединении, в философском покое и независимости.
Но как ни уединенно и просто жил Спиноза как частное лицо, он уже при жизни стал знаменит как писатель благодаря изданию некоторых своих трудов. Поэтому благословение или, если угодно, "проклятие известности" не избегло и его. Многие любознательные и любопытные, между ними также многие известные как по своему рангу и рождению, так и по учености лица, посещали его или завязывали с ним переписку, чтобы познакомиться с ним или поучиться у него в вопросах политики и философии. Курфюрст пфальцский Карл-Людвиг сам предложил ему через Людвига Фабрициуса50 Кафедру профессора философии в Гейдольберге. Но Спиноза по основательным причинам не принял её. "Ибо я думаю, во-первых, - возразил Спиноза, - что должен был бы отказаться от дальнейшей разработки моей философии, если бы захотел посвятить себя педагогической деятельности; во-вторых, я не знаю, какие пределы были бы поставлены свободе моего философствования (которая была ему обещана), чтобы избежать всякой видимости посягательств на публично признанную религию. Ибо религиозные раздоры возникали не столько по истинному усердию к религии, как из столь разнообразных пристрастий людей и того духа противоречия, который любит всегда опорочивать даже наилучше высказанное и проклинать его. И если я уже в моей прежней столь уединенной жизни имел такой печальный опыт, то насколько больше я должен был бы опасаться всего этого, приняв такую должность".
Спиноза вел строгий и умеренный образ жизни как ради своего здоровья, ибо он был слабого, болезненного сложения, уже более двадцати лет страдая чахоткой, так и по собственному побуждению, ибо он был по природе трезв, довольствовался малым, владел своими страстями, никогда не был чрезмерно печален или весел. Он умер 21 февраля 1677 г., или, по выражению одного христианского ортодокса, "он испустил тихо свою нечистую душу с последним дыханием. Возможен ли такой конец для атеиста, в последнее время стало предметом ученого исследования". Себастьан Кортхольт в своем praefatio предисловии к книге Христиана Кортхольта51  О трех великих обманщиках, снова изданной С. К. Гамбург, 1701 (Два других "impostores" обманщика - Герберт фон Чербери и Томас Гоббс).
Сочинения Спинозы появлялись в следующем порядке. "Основы философии Ренэ Декарта, 1-я и 2-я части, доказанные геометрическим методом Бенедиктом де Спинозой из Амстердама и содержащие в приложении его метафизические мысли, где кратко излагаются белее трудные вопросы всеобщей и специальной части метафизики". Амстердам, 1663. Но в этом труде, единственном изданном под его именем, его своеобразные философские воззрения ещё не изложены. Это было сделано спустя семь лет, хотя лишь в общих чертах в изданном анонимно в 1670 г. "Богословско-политическом трактате", "содержащем некоторые объяснения, которые показывают, что свобода философствования не только может быть допущена без вреда для веры и мира в государстве, но даже отменяется лишь вместе с миром в государстве и самой верой". Это сочинение особенно замечательно, так как оно содержит первую более основательную рационалистическую критику Библии. В год его смерти (1677) вышел его важнейший философский труд "Этика, развитая геометрическим методом и разделенная на пять отделов, в которых трактуется: 1) о боге, 2) о природе и происхождении души, 3) о происхождении и природе аффектов, 4) о рабстве человека и власти аффектов, 5) о могуществе разума или о человеческой свободе". Вероятно, Спиноза хотел издать свою "Этику" ещё при жизни, но враждебные слухи, что он атеист, вероятно, удержали его от этого. Его друг Людвиг Мейер53 издал её, согласно воле Спинозы, без своего (Мейера) имени как "Посмертные труды".
Вместе с этим главным сочинением обнародован также отрывок еврейской грамматики, неоконченное рассуждение "О совершенствовании разума" и также неоконченный "Политический трактат". Все эти сочинения, как посмертные, так и обнародованные раньше, написаны по-латыни и имеют заглавия. В только что названном отрывке, напоминающем во многих местах Гоббса, Спиноза так же, как Гоббс, предпосылает образу жизни, упорядоченному в государстве, естественный порядок, в котором люди находятся во враждебных отношениях друг к другу, каждый индивид имеет лишь столько прав, сколько имеет власти и силы к существованию и проявлению, границы его положительной, естественной силы есть также границы его права - определение, которое у него имеет также силу в упорядоченной жизни в государство. Отклоняясь от Гоббса, который считает неограниченную монархию наилучшей и наиболее целесообразной формой государства, Спиноза в своем "Богословско-политическом трактате" определяет, напротив, демократию как самую естественную форму, приближающуюся больше всех к свободе, которую природа предоставляет каждому, считает, следовательно, демократию формой управления, соответствующей цели государства, то есть свободе. В демократии, говорит он там, можно опасаться нелепостей гораздо меньше, чем в какой-либо другой форме государства. Тайна монархии, говорит он в предисловии, состоит в том, чтобы обманывать людей и под покровом религии держать их в страхе, чтобы они боролись за свое рабство как за свое спасение и считали не позором, но скорее высшей честью проливать свою кровь ради тщеславия одного человека. Мир, который господствует в монархиях, говорит он в вышеприведенных местах, и который нам так сильно хвалят, есть лишь мир рабства. Между родителями и детьми происходят более горячие споры, чем между господами и рабами. Мир состоит не в отсутствии войны, но в согласии душ. Монарх же больше боится граждан, чем врагов.  Я добрый республиканец, сказал однажды Спиноза.
Из обширной переписки Спинозы в напечатанном литературном наследстве приводится также известное число писем, поскольку они способствуют лучшему пониманию его системы. Большей частью это письма единомышленников и ответы Спинозы на них; но имеются также письма людей, придерживающихся другого мнения; эти письма делают тем поучительнее ответы мыслителя.
По весьма понятным и естественным причинам в свое время Спиноза имел мало друзей, которые бы вникали в его мысли и усваивали их; тем более среди них следует отметить уже названного выше Людвига Мейера, затем адвоката Авраама Иоанна Куффелера и врача Дукаса.
У Спинозы не было также недостатка в противниках. Так называемые опровергатели уже рано появились у него в лице упомянутого выше Христиана Виттиха (последователя Декарта), Пьера Пуаре (сначала рационалиста, а позже мистика), а также в лице Христиана Кортхольта (профессора теологии в Киле), не говоря уже о тех, кто от случая к случаю или в особых статьях оспаривал его учение. Очищенное от прежних грубых недоразумений, во многих отношениях удачное изложение Спинозы дал, как известно, Фр. Г. Якоби54. Гердер также в свое время способствовал его более правильному освещению. Отличные мысли о нем имеются у Лессинга и Гегеля.
Характер, интеллектуальная личность философа отражаются во всей его философии. Она не представляет поверхностного оттиска её; она является её положительным, живым, адекватным бытием. Если это верно вообще о философе, то это относится в особенности к Спинозе, этому возвышенному, ясному характеру, совершенно сливающемуся с духом и предметом своей философии. Если же кто хочет иметь особое факсимиле творческой руки его духа, чтобы тем лучше познать его духовную личность, тот может найти это в возвышенном характере его суждений о людях, когда он делает их предметом своего рассмотрения и исследования вместе с их заблуждениями и страстями. Чтобы исследовать предметы политики, говорит он, с той же свободой духа, с которой мы обычно исследуем вопросы математики, я особенно старался не осмеивать человеческих поступков, не оплакивать их, не ненавидеть их, но познавать их, и поэтому я рассматривал человеческие аффекты, как любовь, ненависть, честолюбие и прочие душевные движения, не как недостатки, но как свойства человеческой природы, которые относятся к ней в такой же степени, в какой к природе воздуха относятся теплота, холод, буря, гроза и т. п. явления, которые хотя неудобны, но необходимы и имеют определенные причины, через которые мы стараемся познать их сущность и рассмотрением которых дух наслаждается точно так же, как познанием вещей, приятных для чувств. Человеческие поступки и стремления я рассматриваю точно так, как если бы речь шла о линиях, поверхностях и телах.

ИЗЛОЖЕНИЕ ФИЛОСОФИИ СПИНОЗЫ
§ 84. Общие принципы её
Определения 1. Под причиной себя самого я разумею то, сущность чего заключает в себе существование или сущность чего не может быть мыслима иначе как существующей. 2. Та вещь называется конечной в своем роде, которая может быть ограничена другой того же рода или той же природы. Так, например, тело называется конечным, поскольку мы всегда можем представить себе ещё большее. Так, мысль ограничивается другой мыслью. Но тело не ограничивается мыслью и мысль не ограничивается телом. 3. Под субстанцией я разумею то, что существует само в себе и через себя мыслится или понимается, то есть то, понятие чего не нуждается в понятии другой вещи, из которого оно должно было бы образоваться. 4. Под атрибутом я разумею то, что разум понимает о субстанции как составляющее её сущность, или как сущность субстанции. 5. Под модусом (способом, определенностью или характером) я разумею состояние субстанции или то, что существует в другом, через что оно также мыслится или понимается. 6. Под богом - абсолютно бесконечное существо или субстанцию, состоящую из бесконечных атрибутов, каждый из которых выражает вечную и бесконечную сущность. Я говорю абсолютно бесконечное, а не бесконечное в своем роде существо, ибо относительно того, что бесконечно лишь в своем роде, можно отрицать бесконечные атрибуты, но к сущности абсолютно бесконечного относится все, что выражает сущность и не заключает в себе никакого отрицания. 7. То существо называется свободным, которое существует только по необходимости своей природы и определяется к действию только самим собой, а необходимым или, скорее, принужденным - то, что определяется чем-либо другим к существованию и действию известным и определенным образом. 8. Под вечностью я разумею само существование, поскольку оно познается из определения вечной вещи как необходимое следствие.
Аксиомы. 1. Все, что существует, существует или в себе, или в другом. 2. То, что не может быть понято через другое, должно быть понято само через себя.
3. Из определенной данной причины необходимо следует действие, и, наоборот, если не дано определенной причины, то невозможно, чтобы последовало действие.
4. Познание действия зависит от познания причины и заключает его в себе. 5. Вещи, не имеющие между собой ничего общего, не могут также быть поняты друг через друга, или понятие одной вещи не заключает в себе понятия другой. 6. Истинная идея, должна согласоваться с её предметом. 7. Сущность того, что можно мыслить несуществующим, не заключает в себе существования.
Положения теоремы. 1. Субстанция по природе существует раньше её состояний.
2. Две субстанции, имеющие различные атрибуты, не имеют ничего общего между собой. Это ясно из опр. 3. Ибо каждая должна существовать в себе и пониматься через себя; или понятие одной не заключает в себе понятия другой.
3. Из вещей, не имеющих между собой ничего общего, ни одна не может быть причиной другой. Доказательство: если они не имеют между собой ничего общего, то они не могут быть понимаемы одна через другую, поэтому ни одна не может быть причиной другой.
4. Две или несколько различных вещей различаются между собой по различию атрибутов субстанций или по различию их состояний. Доказательство: все, что есть, есть или в себе, или в другом, то есть  вне разума существуют только субстанции или их атрибуты и состояния; так что, кроме них, нет ничего, чем несколько вещей могут отличаться друг от друга.
5. В действительности не может быть двух или нескольких субстанций с тем же самым атрибутом или сущностью. Доказательство: если бы было несколько различных субстанций, то они должны были бы различаться между собой различием атрибутов или состояний. В первом случае надо признать, что есть лишь одна субстанция с тем же атрибутом. Во втором случае субстанция, если рассматривать её отвлеченно от её состояний, которые по природе существуют позже субстанции, и в себе самой, то есть как истинную, не может быть понята как отличная от другой, то есть может быть лишь одна, а не несколько субстанций.
6. Ни одна субстанция не может быть произведена другой. Доказательство: в действительности не может быть двух субстанций с тем же атрибутом, то есть таких, которые имеют нечто общее между собой. Таким образом, ни одна не может быть причиной другой, следовательно, субстанция не может быть произведена другой. В противном случае её познание зависело бы от познания её причины; так что она бы не была субстанцией.
7. Существование принадлежит к сущности субстанции. Доказательство: субстанция не может быть произведена чем-либо другим, так что она является причиной себя самой, то есть её сущность необходимо содержит существование, или существование относится к её сущности.
8. Всякая субстанция необходимо бесконечна. Доказательство: существуе