Владимир Угрюмов. Дикий и Зверь

---------------------------------------------------------------
 Жанр: боевик
 Spellchecked by Илья Тихомиров
---------------------------------------------------------------

                    Эту книгу я посвящаю
                    Вячеславу Иванькову -- человеку,
                    который сейчас далеко и
                    которому сейчас плохо.
                              Владимир Угрюмов

                    "Никто не принуждает автора выбирать
                    себе героя -- хорошего или плохого.
                    Автор вправе сам сложить его, как
                    мозаику, из красочных частиц добра
                    и зла..."
                            Валентин Пикуль, "Каторга"

                    "Вскоре стало видно, что Торольв --
                    человек благородный и щедрый.
                    Вокруг него собралась многочисленная
                    дружина. Это потребовано больших
                    расходов и много всяческих припасов,
                    но тот год был урожайным, и было легко
                    добыть все, в чем они нуждались..."
                             Исландские саги

     Эта  книга от начала и до конца придумана автором. События
и места действия выдуманы. Совпадения имен и названий с именами
и названиями реально существующих лиц и мест могут быть  только
случайными.

        1
     Черная  БМВ  летела через ночь со скоростью сто шестидесят
километров в час, и ни одной живой души не было более на шоссе,
иначе б сторонний наблюдатель мог сравнить эту летящую  машину,
например, со стремительной акулой, преследующей добычу в темных
глубинах необ®ятных океанских далей.
     И  даже  в  этот  глухой  час чувствовалась весна, которая
разыгралась вовсю, и  хотя  ночи  еще  несли  в  себе  прохладу
отступающих   снегов,   дни  с  каждым  их  новым  прибавлением
становились все теплее и даже жарче.
     Водитель машины, несущейся в ночи, вовремя угадывал виражи
дороги и вписывался в них рискованно, полагаясь на автомобиль и
на удачу. Сидящие в БМВ привыкли рисковать, в  каком-то  смысле
риск  стал  их  профессией,  своеобразным  наркотиком, которого
старается избегать  большинство  обывателей.  Ведущий  рисковую
жизнь  редко  доживает  до  старости.  В  такой жизни, кажется,
нарушен   основной   человеческий    инстинкт    --    инстинкт
самосохранения.  Но  так  уж  она, жизнь, распорядилась. Теперь
обратно  пути  не  было.  Риск  же  и  опасность  стали  просто
профессией.
     Рядом  с  водителем,  напряженно всматривающимся в дорогу,
сидел мужчина лет  где-то  тридцати,  с  тонкими,  скорее  даже
острыми  чертами  лица.  Прядь  волос  падала  на  лоб, скрывая
беловатую  черточку  шрама  над  виском.  Глаза  мужчины   были
закрыты,  но  он не спал. Держал в руке пластиковую бутылочку с
минеральной водой, иногда поднимая ее к губам и делая глоток.
     Звали мужчину -- Дикий. Это не была его фамилия,  но  лишь
кличка,  фамилию  и  имя  заменившая.  С  того момента, как ему
пришлось почти в одиночку вести  войну  против  наркосиндиката,
прошло  достаточно  времени.  Последствия  контузии  прошли,  и
память восстановилась полностью, да и кость на  ноге  срослась,
стала  крепче прежней... Нет, Дикий понимал, какие-то изменения
в нем  остались  навсегда.  Тем,  прежним,  ему  уже  не  стать
никогда.  Он  перестал  жалеть о прошедшей жизни и думал лишь о
будущем, в котором пока  не  видел  просвета  --  в  будущем  и
настоящем ждали лишь новые войны...
     Вместе  с  Диким летели в ночь Алексей, Валерий, Николай и
Михаил -- самые надежные из тех, с кем связала судьба, дружба и
преданность которых были проверены не  только  временем,  но  и
участием  в  кровавых  схватках.  Совсем недавно бригада Дикого
провела несколько  удачных  акций  на  границе  Таджикистана  и
Афганистана,  и  в  этих  акциях погибали люди Дикого, но самые
близкие, самые надежные уцелели. И это давало  надежду...  Люди
гибли,  но гибли и наркодельцы, с которыми пришлось пересечься.
И последние гибли чаще.
     В распоряжении Дикого постоянно находились  большие  суммы
денег,  и  теперь  ему  казались смешными те первые заморочки с
кавказцами из-за крох. Но именно те крохи  и  первое  убийство,
совершенное  с помощью рогатки, сделало его таким. Каким? А вот
таким  --  способным  постоять  за  себя  и  за  своих   людей,
потратившему уйму денег на современное оружие и электронику, на
быстрые   и  надежные  тачки.  Была  даже  создана  специальная
бригада, занимающаяся только слежением и записью  разговоров  в
домах  и  офисах  конкурентов  или  просто  врагов.  Информация
снималась с электронных пишущих машинок, компьютеров, факсов. В
нужные  организации  внедрялись  свои  люди,  а  когда  это  не
получалось,  то  нужных людай покупали. Казалось, в этой стране
продается все! В России, стране крайностей, приход  капитализма
понимался  в  самом  откровенном и примитивном виде. Если рубль
или доллар стали идеологией,  то  следовало  продавать  все  --
национальные интересы, мать родную... Без разницы!
     Дикому  посчастливилось уцелеть. И он понял ценность любой
информации. Он готов был  за  нее  платить,  и  он  платил.  Он
собирал информацию и на государственных чиновников, связанных с
наркодельцами, и готовился использовать и ее в крайнем случае.
     Эти  наркодельцы  его чуть не погубили. Но не погубили, не
вышло. Сейчас Дикий занимался оружием, и торговля им  открывала
новые  горизонты. С одной стороны в стране производилось лучшее
в мире оружие, с другой -- некогда безоружные  граждане  желали
вооружаться.  И  этот  бизнес  не  беспокоил совесть Дикого. Он
знал, что история Америки началась с оружия, с  того  дня,  как
вооруженный народ, милиция, выступил против англичан. Оружие --
это  свобода.  Дикий  хотел  свободы  себе и считал, что каждый
мужчина вправе постоять за свою свободу с оружием в руках...
     Машина летела сквозь ночь. За  спиной  на  заднем  сиденье
спали  парни, а водитель лишь хмуро смотрел на дорогу и молчал.
Дикий  посмотрел  на  часы  и  прикинул,  что  есть  еще  минут
тридцать.  После станет не до сна. Он включил приемник и поймал
ночную   станцию.   Скрипичный   квартет   страстно   выпиливал
затейливую мелодию.
     На  Дикого  теперь  работало  много  людей,  но  ближайшее
окружение он подобрал тщательно  и,  в  отличие  от  президента
страны,  не  манипулировал  ребятами  и не отставлял ни за что.
Например, Сергей...
     ...Парень лежал на скамейке в парке пьяный в дым. Он делал
вялые  попытки  приподняться  и  то  бормотал,  то   выкрикивал
команды,  просил  прикрыть.  Впрочем,  было  б неверным назвать
этого оборванного, опустившегося человека парнем. У таких людей
нет возраста.
     Дикий шел мимо и, увидев пьяного, остановился. Он  заметил
торчащий  изпод  замызганного воротника уголок тельняшки. "ВДВ,
-- подумалось ему. -- Использовало государство и выбросило".
     Дикий был человеком жестким, а когда надо, то и  жестоким.
Но  иногда  на  него  находило.  Видя  подобных  представителей
человеческого  рода,  он  как-то  разом  представлял   и   свою
изломанную  жизнь,  мог  стать  сентиментальным,  мог  и помочь
незнакомому  человеку...  Вот  и  теперь  стоял  и  смотрел  на
грязного бича со спутавшимися волосами, думал...
     Подкатил,  откуда  не  возмись,  наряд милиции на "козле",
уволок пьяного. Дикий подошел  к  машине  и  спросил  сержанта,
утиравшего пот и мнущего в толстых пальцах сигарету:
     -- Куда повезете бедолагу?
     --  В  вытрезвитель,  мать, его, мать! Лучше б сдох, мать!
Все равно завтра то же самое, мать! А тебе, мать, чего?
     Дело происходило летом, ранним утром, в одном из небольших
русских городков, в котором Дикий оказался проездом. Его  ждали
серьезные  дела,  но  он  задержался. Под®ехал ближе к вечеру в
местный вытрезвитель -- кирпичное, облупившееся здание прямо  в
центре между рынком, памятником Ленину и Домом культуры.
     Сунув  дежурному  сержанту  незначительную сумму и получив
бича на поруки, Дикий вытащил того на крыльцо и спросил:
     -- Звать-то тебя как?
     Парень-мужик-бич еще не протрезвел полностью, но  уже  мог
отчасти  ориентироваться в пространстве, стоять на ногах и даже
выпендриваться.
     -- Да пошел ты... -- начал бич, а Дикий только засмеялся в
ответ:
     -- Конечно пойду. Вместе пойдем.
     Парень-мужик-бич,  конечно,  потерял   всякую   физическую
форму,   но   все-таки сквозь  лохмотья  проглядывало  когда-то
тренированное, сильное тело.
     -- Сергеем меня зовут, -- смягчился вдруг пьяный,  но  тут
же  спросил,  еле  ворочая  языком: -- Ты мент, что ли? Нет, не
мент. А кто тогда? Зачем тут?
     Не успел Дикий ответить, как мужик-бич стал  спускаться  с
крыльца, спустился и побрел прочь.
     Дикий  не  ожидал  таких  действий  со  стороны  бича,  но
спускаться и преследовать того не стал. Просто крикнул  тому  в
спину на удачу:
     --  Если  ты  уйдешь,  то  я  буду  считать тебя последним
дерьмом, когда-либо шарившимся по "афгану"!
     Такой реакции Дикий  не  ожидал  --  назвавшийся  Сергеем,
несмотря  на  еще  сильное опьянение, моментально развернулся и
бросился на  Дикого.  Чтобы  остановить  бича,  хватило  одного
легкого  удара.  Сергей завалился на пыльный газон, тут же стал
подниматься.
     --  Сука  ты!  "Душара"!  Конец  тебе!  --  рычал   бывший
десантник и одновременно шарил рукой по земле.
     Под   руку   попался  кусок  старого  асфальта,  и  Сергей
поднялся, держа это "оружие  пролетариата"  в  правой  руке,  а
левой схватившись за солнечное сплетение, куда перед тем ударил
его Дикий.
     --  Если сейчас же не бросишь камень, я его тебе в задницу
засуну! -- предупредил Дикий.
     Десантник был явно не в форме. Но мог попасть в голову. Он
все-таки бросил этот несчастный кусок асфальта, но промахнулся.
Дикий увернулся  от  камня,  сделал  длинный  выпад  в  сторону
бросавшего  и  хлестко, без усилия рубанул того ладонью по шее.
Бич тут же завалился на газон, захрипел, стал  ругаться  сквозь
хрип:
     -- Падла! "Дух" траханный!
     --  "Врагу не сдается наш гордый "Варяг", -- ответил Дикий
и стал смотреть, что будет дальше.
     А дальше ничего интересного  не  произошло.  Бичу  удалось
подняться  на  корточки.  И  все.  Организм  Сергея  был  почти
уничтожен алкоголем, да  еще  этот  организм  получил  пару  не
сильных, но грамотных тычков.
     Бич  стоял на карачках и блевал. И это выглядело по-своему
трогательно. Казалось, человек хочет выблевать все -- алкоголь,
обиду,  унижения  последних  лет,  и  это  последнее   позорное
избиение.
     Это гнусное представление продолжалось минуты две. Наконец
афганец  завалился  на  бок,  продолжая  смотреть  на  Дикого с
ненавистью.
     -- Так-то лучше будет!
     Дикий подошел к пьянице и рывком поднял его. Ноги  афганца
не  держали.  Дикий  перебросил  его  руку  через свое плечо и,
придерживая  Сергея  за  талию,   стал   продвигаться   вперед,
высматривая  такси  или  частника.  Появилось  такси  с  сонным
водителем, и скоро они уже под®езжали  к  местной  больнице,  в
которой  Дикому  удалось  договориться  с врачом хирургического
отделения, за деньги конечно же, о том, что тот осмотрит Сергея
и оставит того в больнице на ночь.
     После осмотра врач сказал, что организм афганца  ослаблен,
точнее  сказать,  крайне истощен, а увидев в своих руках сумму,
равную полугодовой зарплате, засуетился, нашел  пустую  палату,
определил  в  нее  афганца,  приставил к нему сиделку, поставил
капельницу. Постарался, одним словом, деньги отработать.
     Дикий списал паспортные данные  афганца  и  поехал  искать
место,  где  афганец  был  прописан.  Тот  был прописан и жил в
общаге, соседи сообщили, что Сергей воевал в Афганистане и  был
летчиком,  точнее,  вертолетчиком,  теперь отрабатывал общажный
угол на местной ТЭЦ.  Хорошего  соседи  про  Сергея  ничего  не
сказали,  но и плохого -- тоже. Пьет человек, спивается, спился
совсем. Пил обычно  один,  тихо,  не  скандалил.  Дверь  в  его
комнату   никогда   не   закрывалась,  и  Дикий  вошел  в  нее,
осмотрелся. Типичное  жилье  алкоголика.  Под  кроватью  лежал,
завернутый в полиэтилен, военный китель с капитанскими погонами
и наградными планками, заменившими, возможно, пропитые, медали.
Но в планках Дикий не разбирался...

        x x x
     На  следующее утро Дикий появился в больнице до врачебного
обхода. Экскапитан еще спал.  Похоже,  ударная  доза  витаминов
сделала  свое  дело -- лицо Сергея порозовело, приобрело мирное
выражение, он спал, как  ребенок,  подложив  под  щеку  ладонь.
Дикий  сел  на  соседнюю  кровать  и  легкими  толчками в плечо
разбудил спящего. Тот открыл глаза. По их выражению было  ясно,
что   капитан  гостя  не  узнает.  Постепенно  он  стал  что-то
припоминать, сел на кровати, опустив босые, незагорелые ноги на
пол, спросил, уточняя:
     -- Ты кто такой?
     Дикий пожал плечами:
     -- Это я тебе постараюсь об®яснить.
     Дикий говорил минут двадцать. Он старался говорить  просто
и  последовательно.  Их  прервал  хирург, появившийся в дверях,
сказавший,  что  скоро  будет  обход,  появится   все   местное
начальство.  Его  тирада  означала  одно  -- их просят свалить.
Выпроводив врача за дверь. Дикий спросил капитана:
     -- Ну, так как? Хочешь себя еще раз попробовать,  капитан?
Сергей на мгновение замер, решительно отбросил одеяло и встал.
     --  Я  с  тобой, -- сказал он. -- Все равно жизни нет. Там
посмотрим.
     Вчера Дикий накупил всякой одежды, стараясь угадать размер
капитана. Сверток с ней лежал возле кровати, и Дикий, кивнув на
него, сказал:
     -- Должно подойти. Одевайся и пойдем. Пьяные  дни  забудь.
Мы  еще не все обговорили. Ты пока на капитана не похож. Ты еще
и на шлейф отработанного газа своей вертушки не тянешь!
     -- Ничего... -- пробубнил капитан в ответ.
     Они поговорили. Дикий узнал кое-что новое -- печальное, но
и обычное для судеб советских офицеров. Вскоре после ранения от
Сергея ушла жена и забрала ребенка. Ее не  устраивала  жизнь  с
бывшим  офицером  без будущего. И до ее ухода Сергей стал много
пить,  а  после  распада  семьи  запил  по-черному.   Банальная
история,  банальная  и  грустная...  Друзей  в  этом  городе  у
экскапитана не  имелось  --  здесь  он  обосновался,  выйдя  из
госпиталя.
     Дикий  забрал  Сергея  из общаги и поселил в однокомнатной
квартире, снятой специально для него.  Капиан  довольно  быстро
оклемался,  восстановил  форму и влился в команду, впоследствии
участвовал во многих  акциях  группы  Дикого,  показал  на  что
способен выброшенный из жизни советский офицер...

        x x x
     ...Русские дороги! Банально и бессмысленно говорить о них.
По этой  ухабистой  и  воронежской  правильнее  было б ехать на
джипе, а не БМВухе с низкой посадкой.
     Уже брезжил рассвет, и в этом предутреннем тихом  времени,
когда засыпает последняя птица и, казалось, ни единого звука не
раздавалось  в  окружающем пространстве, машина еле тащилась по
колдобинам...
     За рулем сидел человек по имени Марат.
     -- Стоп, -- сказал  Дикий  тем  спокойным  тоном,  который
заставляет прислушиваться и повиноваться.
     Дикий  исповедовал  невозмутимость  и  спокойствие, основы
дзена, привитые ему в клубе "Олимп"  на  Моховой  улице  города
Ленинграда,  когда его учили не просто махать руками-ногами, но
относиться к каратэ как к философии...
     -- Глуши двигатель. И фары потуши.
     Когда глаза привыкли к  темноте,  Дикий  открыл  дверцу  и
выбрался  из  машины. После теплого салона казалось холодно, и,
поеживаясь, он прошел вдоль  дороги  с  фонариком,  разглядывая
следы от протекторов проехавших до них машин. Следы были свежие
--  выдавленная  колесами  грязь  разрушила тонкий слой ночного
ледка. В этой низине еще достаточно прохладно ночью,  хотя  все
движение природы, все токи пространства говорили о том, что уже
весна.
     Дикий вернулся к машине. Парни проснулись и тоже выбрались
из нее.
     -- Ну, что там? -- шепотом спросил Сергей.
     -- Все нормально. Машина прошла перед нами недавно. Похоже
на следы  УАЗика.  Других  следов  не  видно.  Вы  по  обочинам
смотрели?
     -- Сейчас сделаем.
     Парни разбежались по обочинам  с  фонариками  и  мелькание
огоньков  напомнило  совсем  другую жизнь, Крым... Это было так
давно, что, казалось, и не было никогда.
     На заднем сиденье  БМВ  Валера  пытался  изучать  дорожную
карту. Дикий сел рядом и усмехнулся.
     -- Брось, братишка, по этой карте не то что ездить, ходить
нормально нельзя.
     Валера родом из Казани. Судьба свела Дикого с ним где-то с
год назад.  Тогда  Валера  работал  в  Одессе  на Михаила и тот
рекомендовал его Дикому как лучшего стрелка. Дикий взял  его  в
группу вместе с Геннадием. После было много жарких дней и ночей
в   Таджикистане.   И   в   своих  бойцах  Дикому  не  пришлось
разочароваться...
     Геннадий вернулся первым и радостно заявил:
     -- Нормалек, Дик, лес и обочина -- как целочки!
     Такое сравнение завернуть мог только он. У  него  бзик  --
трахнуть  девочку.  Встретив  очередную девушку и проведя с ней
ночь, Гена, всегда после матерится, пеняет на судьбу за то, что
та так скупа на  невинность.  "Они,  наверное,  оттраханными  и
рождаются!"  --  говорит  Геннадий. Он отчаянно, порой на грани
безумия ведет себя в бою, ничего не боится.  Но  не  боится  не
потому  что  мудаком  таким уродился, а потому что профессионал
высокого класса. Гена -- ас боя. С тем же напором он штурмует и
девиц. Вряд ли его  мечта  о  невинности  осуществится.  Цепляя
уличных  малолеток, он вечно себе наматывает на "винт", а после
бегает по аптекам за антибиотиками. Геннадий высокий,  худой  и
жилистый. Проблемы невинности и гонореи Дикого не интересовали.
Геннадий его полностью устраивал.
     Вернулся и Марат, выключил фонарик.
     -- Все чисто, Дик.
     -- Все, Марат, отваливай! Удачи тебе! -- сказал Дикий.
     -- Это вам удачи, парни!
     Марат  прыгнул  за руль и, с трудом развернувшись, покатил
по колдобинам прочь.
     Через некоторое  время  в  ночной  тиши  раздался  тройной
сигнал клаксона -
- это  Марат  сообщал,  что  с  ним  все  в порядке, и он скоро
выберется на шоссе.
     С Диким в группе было  всего  четыре  человека.  Они  были
одеты  в  темные  теплые  куртки, джинсы и кроссовки. Из оружия
имелись только метательные ножи. Они пошли цепочкой и  шли  так
долго,  почти  час. Дикий шел первым. Наконец он поднял руку, и
все  остановились.  Впереди  в  сумеречном  рассвете  прямо  за
поворотом  дороги  уже  различался силуэт проехавшей перед ними
машины.  Это  был  советский  джип.   УАЗик,   еслиы   говорить
по-русски.

        2
     Большая  тяжелая  дверь  бесшумно отворилась и в роскошную
гостиную вошел человек, при  появлении  которого  трое  мужчин,
сидящих за круглым, инкрустированным золотом столиком, поспешно
поднялись.  Вошедший  приветливо кивнул. Ему ответили такими же
кивками, чуть более услужливыми, подобострастными.
     -- Добрый вечер, господа, -- сказал  тот,  кто  был  здесь
хозяином, -- садитесь.
     Обойдя  старинное  массивное  кресло  с высокой, обтянутой
кожей спинкой, хозяин с удовольствием опустился в него. Тут  же
появилась  бесшумная  женшина  с  подносом, и на столе возникли
фужеры с красным, безусловно превосходным вином.
     Это   был   один   из   самых   богатых   офисов    нового
Санкт-Петербурга.  Хозяина знала и уважала вся буржуазная элита
северной столицы. За большие деньги и за многое другое  хозяина
офиса  называли  сокращенно  ВП.  Этот  оттенок  запанибратства
хозяину нравился, но никто бы  не  посмел  в  разговоре  или  в
деловых контактах перейти условную черту.
     Крепко  сбитый,  круглоголовый,  желающий  жить  долго и в
удовольствие, хозяин жизни -- таким хотел бы