жней. По последнему после поработаешь, а  я  еще  информацию
поищу. Но -- делать! Делать! Концы на Кубани зачистить! Все! --
ВП  раскрыл  журнал,  отложенный в начале беседы, и углубился в
чтение. К Артему он относился прекрасно и верил ему, как  себе,
понимая,  к  тому же, что задание не простое и разные случаются
обстоятельства. Но надо давить на честолюбие.  Надо  спрашивать
строго. Чтобы личные симпатии не мешали делу. Артем поднялся.
     --  До свидания, босс, -- сказал и направился к дверям. ВП
не ответил, листал журнал. Когда Артем  вышел,  унося  с  собой
листок и фотку, раздался звонок секретаря.
     -- Слушаю.
     -- Его выпустить, босс?
     -- Выпусти... После ко мне зайди.
     Секретарь вошел в кабинет.
     --  Если  за две недели Коненков не управится, или напорет
что-нибудь, или еще что... тогда его заменишь Скобелевым.  А  с
Артемом... Тогда и решим.
     Вот  так. Слова сами соскочили с языка, а за свои слова ВП
привык отвечать. Не следует ни к  кому  прикипать  душой.  Рано
еще. Дело надо делать, а дел еще невпроворот.

        16
     "Некие  люди  из  деревень собрались без вождя в Бовэзи, и
было их  вначале  не  более  ста  человек.  Они  говорили,  что
дворянство  королевства  Франции  --  рыцари  и  оруженосцы  --
опозорили и продали королевство и что было бы великим благом их
всех уничтожить... Потом собрались и  пошли  в  беспорядке,  не
имея  никакого  оружия, кроме палок с железными наконечниками и
ножей, прежде  всего  к  дому  одного  ближайшего  рыцаря.  Они
разгромили и предали пламени дом, а рыцаря, его жену и детей --
малолетних  и  взрослых  --  убили.  Затем  подошли  к  другому
крепкому замку и сделали  еще  хуже...  Так  они  поступали  со
многими замками и добрыми домами и умножились настолько, что их
уже  было  добрых  шесть  тысяч; повсюду, где они проходили, их
число возростало,  ибо  каждый  из  людей  их  звания  за  ними
следовал...  Поистине,  ни  христиане,  ни  сарацины никогда не
видали таких неистовств, какими запятнали себя эти злодеи. Ибо,
кто  более  всех  творил  насилий  и  мерзостей,  о  которых  и
помышлять-то    не   следовало   человеческому   созданию,   те
пользовались среди них наибольшим почетом и были у  них  самыми
важными  господами... Между прочими мерзостями они убили одного
рыцаря, насадили его на вертел и, повертывая на огне, поджарили
при даме и ее детях. После того как десять  или  двенадцать  из
них  истязали  и  насиловали  женщину, они накормили ее и детей
этим жареным, а потом всех умертвили злой смертью..."
     "Это даже не  викинги,  --  подумал  Дикий,  а  точнее  не
подумал,  эта мысль ему просто приснилась. -- Это не викинги, а
народное восстание. И пусть наша власть радуется, что мы у  нее
есть.  Мы,  если  что,  народное восстание и остановим. А что с
ними русский народ сделает -- даже подумать страшно!"

        17
     Ослепленные мощными  прожекторами,  машины,  в®ехавшие  на
территорию,  замерли, из них никто выбраться даже не попытался.
Что и понятно! Подождав некоторое время. Дикий  врубил  громкую
связь,   и   его   голос,   многократно  усиленный  динамиками,
развешанными на заборе, пролетел над территорией:
     -- Внимание! Вы полностью заблокированы! Бросайте оружие в
окна! Выходите с поднятыми руками!
     Обычно в таких очевидных случаях никто не  сопротивляется,
но  прошло  несколько минут, а из машин никто не вышел и оружия
не выбросил. Три джипа "Чероки" замерли  под  прожекторами.  За
темными стеклами людей не видно. Джипы стояли, ярко освещенные.
Эффект так называемой внезапности давно прошел и стоящие машины
источали угрозу. Ее можно было пощупать!
     Полковник и Дикий стали беспокойно переглядываться.
     --  Мне кажется, полковник, у нас начинаются неприятности.
Нет, мне  не  кажется  --  я  просто  уверен.  --  Дикий  сидел
задумавшись, глядя на мониторы.
     --   А  что  ж  ты  хотел,  Дик.  --  Лицо  полковника  не
изменилось, -- Не все сделали чисто --  вот  и  проблемы.  Пока
проблем,  собственно,  нет. Просто они не делают того, о чем ты
их просишь. Это, кстати, их право. Но посмотрим, посмотрим.
     -- Согласен, --  ответил  Дикий.  --  Не  все  было  чисто
сделано. Времени не хватило. -- Он взял "уокки-токки" и сказал:
--  Внимание  всем! К машинам без приказа не выходить! Стрелять
только по моей команде! -- Дикий  отложил  рацию  в  сторону  и
снова  врубил динамики на территории. -- Внимание в машинах! --
сказал он. -- У вас есть минута на размышление. После истечения
этого времени, если не выйдете из машин, вы будете  уничтожены.
Все. Время пошло!
     --  Я -- первый! -- Дикий снова стал говорить по рации. --
"Кукушки" -- прием.
     Никто  не  ответил.  Дикий  почувствовал,   как   холодная
испарина покрыла лоб.
     -- Я -- первый! -- повторил он. -- "Кукушки" и наружное --
отвечайте! Прием...
     Никто  не  ответил.  Дикий  подождал еще несколько секунд.
Тишина.  Тишина  была  потому,  что  "кукушек"   --   снайперов
захватили,  задушили,  зарезали,  пристрелили.  Неважно теперь.
Нет, одним словом, своих людей за территорией!
     Дикого слышали все. И те, кто захватил снайперов.
     -- Я -- первый! -- Испарина испариной, но следовало что-то
делать. Люди ждали. Взялся командовать -- командуй. -- Тем, кто
на крыше! Быстро снимайтесь и переходите на чердак к  бойницам!
Наших снайперов нет больше. Теперь вы стали мишенью!
     Сразу никто не ответил. Полковник коротко глянул на Дикого
и выбежал из операторской проверять посты.
     --  Я  --  первый,  --  повторил  Дикий.  --  Отвечайте по
порядку.
     -- Я третий -- на месте!
     -- Я четвертый -- на  месте...  --  Я  двенадцатый  --  на
месте!
     На душе стало легче. А то в голове уже нарисовалась жуткая
картина  --  снайперов  сняли, всех парней на улице вычислили и
перестреляли из этих же снайперских винтовок...
     -- Я -- первый! -- сказал Дикий. -- Теперь те, кто в доме.
Прием!
     Люди, находившиеся в доме, все оказались живы  и  здоровы.
Вернулся  полковник, сделал неопределенный жест, который должен
был означать -- в доме все в порядке.
     -- Да, в доме  все  в  порядке,  --  подтвердил  полковник
словами  свой жест. -- Моих людей на крыше подстрелили снайпера
с той стороны.
     -- Как?!
     -- Вот так! Надеюсь нас никто не  слышит?  Этого  не  надо
никому знать.
     -- Я выключил рацию.
     --  С этими уже пора что-то делать. -- Полковник посмотрел
на мониторы с ненавистью.
     Дикий взял рацию и приказал:
     -- Территория! По машинам -- огонь! Чтоб оттуда ни  единой
души не выскочило!
     Полковник  и  Дикий впились глазами в экраны. Прошло более
секунды. Она длилась бесконечно. Но  это  бесконечное  ожидание
окупилось  сполна  --  машины  накрыли  шквальным огнем из всех
стволов. Дикий уже успел  представить,  как  полетят  стекла  в
разные   стороны,  как  лопнут  колеса,  как  тачки  загорятся,
взорвутся... Ничего подобного не произошло. Джипы  как  стояли,
так и остались стоять целехонькио.
     -- Черт! -- выругался Дикий.
     --  Броня,  -- сказал полковник. Огонь стал стихажь сам по
себе. Прекратился совсем.
     -- Первый! -- заговорила рация. -- Я -- седьмой! Кто-то по
нам стреляет. Трое двухсотых!
     -- Первый! Я -- третий. У меня один двухсотый!
     -- Я -- первый! Прекратите огонь! Перебазируйтесь! Быстро!
     Дикий держал в руках ТТ. Как и зачем он оказался  в  руке?
Дикий  с  размаху  ударил  стволом  в  стол,  на котором стояли
мониторы. Полковник на этот жест отчаянья никак не среагировал.
     -- Суки! Какой я мудак! Наших снайперов сняли.  Теперь  их
снайпера стреляют по вспышкам! У них же ночная оптика!
     --  Когда пленный говорил по рации, то успел предупредить,
-- предположил полковник.
     Он говорил тихо и казался задумчивым.
     -- Произнес, гад, условное  слово.  Те  ответили,  что  им
ехать сорок минут, а сами были уже где-то рядом. Какая-то из их
групп просочилась и накрыла парней. И сейчас...
     На   экране   началось   движение.  Один  из  джипов  стал
разворачиваться по газону, собираясь  покинуть  территорию.  Но
ворота же закрыты. А что -- ворота? Их и протаранить можно!...
     Дикий  выскочил  из  операторской  в  коридор и побежал по
нему. У первого же окна увидел  парня  с  АКМом.  Это  оказался
человек  полковника. Под автоматным стволом чернел подствольный
гранатомет.
     -- Граната! Граната вставлена?!
     -- Так точно.
     Дикий и без  его  ответа  увидел  блеснувшую  в  полумраке
коридора гранату в подствольнике.
     К стене возле окна была привинчена небольшая металлическая
коробочка  с рычажком посредине. Дикий нервно-быстрым движением
поднял рычажок до упора, и рама бесшумно скользнула  вверх.  Со
двора  в коридор ворвался прохладный ночной воздух и мощный гул
двигателя --  водитель  джипа,  готовящегося  таранить  ворота,
проверял акселлератор.
     Дикий  взял  у  парня  автомат,  передал  взамен свой ТТ и
кивнул на второе окно. Парень понял, перебежал к другому  окну,
таким же образом поднял раму.
     --  Не  высовывайся,  -- приказал Дикий. -- просто стреляй
куда-нибудь в сторону. Привлеки внимание! -- Понял! --  парень,
не высовывая особенно руку, стал стрелять в окно.
     Тут  же,  отщепив  кусочек штукатурки, в дом влетела пуля,
выпущенная снайпером со стороны леса. А джип тем  временем  уже
разгонялся.  Внимание снайперов было отвлечено всего на миг, но
и его Дикому хватило, чтобы прицельно выстрелить по  набиравшей
скорость  тачке.  Дикий  попал.  Джип содрогнулся, остановился,
окутанный пламенем.
     Два других джипа стали медленно раз®езжаться. "Вот  вам  и
броня,  и  танки  наши  быстры",  --  пролетела мысль. Сразу за
мыслью раздался новый взрыв -- еще один джип  загорелся.  "Ага!
парни  догадались!" Дикий выхватил из-за поясного ремня рацию и
закричал:
     -- Полковник! Давай все прожектора на лес!
     -- Понял, Дик...
     Перебежал к парню полковника, отдал ему АКМ и забрал  свой
пистолет. Засмеялся, хлопнул парня по плечу.
     --  Аккуратней  тут!  На  рожон  не  лезь!  -- прокричал и
взбежал по коридору.
     Из лесу его перемещение заметили,  снайпер  выстрелил,  но
промахнулся. Пуля только вякнула и вошла в стену.
     --  Хрен им! -- ругался Дикий, подбегая к операторской. --
Мастер мимо! прожектора.
     В операторской  полковник  переводил  прожектора  один  за
другим на лес.
     -- Молодец, Сергеич! Сейчас врежем гадам!
     --  Это  поможет,  конечно.  Но  не  надолго,  --  ответил
полковник, не отрывая глаз от мониторов. -- Все! Все прожектора
повернул.
     -- Отлично! Я  наверх,  полковник.  А  ты  допроси-ка  эту
гадину еще разок.
     -- Допрошу...

        x x x
     На таком бы чердаке веники хранить! Или яблоки! Уединиться
на нем  бы  с  девушкой  и  ласкать ее, вдыхая запахи веников и
яблок!..
     Несколько  парней   заняли   оборону,   расположившись   у
небольших  квадратных  оконцев.  Поднявшись  на  чердак,  Дикий
спросил нетерпеливо:
     -- Видно что-нибудь?
     -- Ни хрена не разглядеть, -- ответил один из  бойцов.  --
Была  б  хорошая снайперка. Оптики необходимой нет больше. А на
крышу фиг вылезешь, чтоб шмальнуть по лесу во все стволы.
     -- Ясно. Держитесь.
     Дикий спустился с чердака и тут же заговорила рация.
     -- Я  --  третий.  У  нас  еще  один  двухсотый.  Носа  не
высунуть. Давят суки. Я к забору пробрался, а парни в полной...
     --  Я  --  первый!  Замрите,  парни.  Хоть  засните, но не
шевелитесь. О перемещениях своих не треплитесь. Нас  эти  твари
слушают.
     --  Пусть  слушают,  пидоры!  Я  до них еще доберусь. Я --
третий. Отбой!
     В эфире возник голос полковника.
     -- Первый! Подойди к нам.
     Дикий побежал к лестнице, споткнулся, чуть не упал.  Почти
скатился  по  ступенькам  на второй этаж. Сергей из его команды
бежал к нему на встречу.
     -- Дик, я свяжусь с нашими по сотовому  телефону.  Об®ясню
обстановку. Они подскочат.
     -- Нет! пока не надо. И полковнику надо сказать. Пусть те,
что в лесу, считают -- мы к властям отношения не имеем!
     --  Мы  третий джип тоже грохнули. В машинах похоже только
водилы и были. Хорошо нас разыграли -- из  ловцов  стали...  Не
знаю как себя и называть.
     --  Никак себя не называй! Ничего! И не в таких заморочках
бывали. Командуй пока. Я в операторской буду!
     Дикий побежал  дальше,  влетел  в  операторскую  и  увидел
полковника, сидящего возле мониторов. -- Четыре наружные камеры
они  уже  потушили, -- сказал полковник не оборачиваясь. -- Еще
три остались. Скоро и  прожектора  добьют.  Одного  снайпера  я
засек. У него похоже глушитель накрылся. Других не видно.
     Полковник  ткнул указательным пальцем в один из мониторов,
но Дикий ничего не заметил -- лес как лес.
     --  С  пленным...  --  Полковник  покосился  на  Дикого  и
закончил  фразу:  --  С  пленным ты сам поговори. Он тебя лучше
послушается.
     -- Он меня послушается, -- согласился Дикий и в его голосе
послышалась угроза. -- Он расскажет даже то, чего не знает.
     Выходя  из  операторской.  Дикий  обернулся   и   попросил
полковника:
     -- Своих из центра не дергай! Сами попробуем выкрутиться.
     --   Ладно,  парень!  Время  пока  терпит,  --  усмехнулся
полковник в ответ...

        x x x
     В котельной прежняя, мирная картина. Плененные  сидели  на
полу.  Руки, прикованные к трубе, идущей к батарее, были нелепо
подняты вверх в почти фашистском приветствии.
     Подбегая к дверям котельной. Дикий перешел на шаг и в саму
котельную  уже  вошел  нарочито  спокойно,  остановился   возле
батареи, велел старшему из группы подняться, а когда тот встал,
растирая  свободной рукой затекшее бедро. Дикий короткими двумя
ударами заставил поднявшегося сперва согнуться в три  погибели,
а после упасть обратно.
     Остальные   пленники  сидели,  казалось,  не  дыша.  Дикий
протянул руку с открытой ладонью  в  сторону  охранника  и  тот
понял, положил в ладонь ключ от наручников. Дикий склонился над
упавшим, щелкнул ключом, спросил:
     -- Как зовут?
     -- Виктором. -- Тот ответил сразу.
     --  Я  тебя,  Витя,  мучить  буду,  --  сказал Дикий почти
шепотом и почти по-дружески. -- Поздно, Витек, пить боржоми.
     Дикий выдернул тесак из  ножен,  пристегнутых  к  поясному
ремню,  сделал  короткое резкое движение и отсек у Витька левое
ухо. На этом экзекуция не закончилась -- Дикий с размаху вонзил
нож в ногу пленного чуть выше коленной чашечки и резко выдернул
лезвие.
     Кровь  брызнула  и  потекла.  Витек  заскулил  по-щенячьи.
Остальные  пленные завыли, но Дикий заткнул матюгами, приблизил
свое лицо к окровавленной голове Витька, сказал кровожадно:
     -- Что, сука! Пиздец, котенок. И даже  не  думай,  падаль,
что  это  все. Это только начало. Или ты станешь мне "петь" обо
всем, или я тебя по частям разрежу.
     Парня вырвало от страха и боли.  Он  корчился  на  полу  в
блевотине, перемешанной с кровью. Парень был готов.
     -- Все и обо всем! Быстро!
     Парень потерял сознание. Дикий приказал охраннику:
     -- Сделай противошоковый укол. Двойную дозу.
     Охранник   сдернул   с  рукава  аптечку,  прикрепленную  к
комбинезону фирменной липучкой,  подскочил  к  отрубившемуся  и
стал приводить того в сознание. Где-то через полторы-две минуты
Виктор-Витек уже мог соображать -
- то есть с ужасом оценивать обстановку и глазеть на отрезанное
ухо,  как  великий  постимпрессионист  Ван-Гог. Охранник быстро
перевязал Витьку голову бинтом, а на  бедро  наложил  резиновый
жгут.
     Дикий сел на корточки и спросил почти ласково:
     -- Кто там сейчас за оградой? Сколько человек?
     Понты   у  Витька  давно  кончились  и  он  стал  отвечать
скороговоркой:
     -- Двенадцать... Точно, точно. Там должно быть  двенадцать
человек!  А может и меньше. Старшего группы нет. Нет его -- это
я знаю точно!
     -- Что значит -- нет!
     -- Его там нет. Но я знаю его координаты! Координаты знаю!
Только не режьте меня! Я дам его координаты.
     -- Говори! Все от  тебя  зависит!  --  Дикий  выхватил  из
куртки блокнотик с отрывными листками и авторучку. -- Пиши сам!
     Витек  стал царапать авторучкой по бумаге. Было видно, что
делает он это с трудом -- силы его покидали. Забрав  блокнот  с
адресом,  Дикий наконец посмотрел на остальных пленников, среди
которых отметил недавнего хозяина. Геннадий  с®ежился  под  его
взглядом. Дикий не хотел никого пытать и резать. Не такой уж он
был  кровожадный.  Но  ситуация требовала быстрых и решительных
действий.  Пленные  так  и  должны  были  его  воспринимать  --
раз®яренного,  бешеного,  безжалостного.  Дикого, одним словом.
Только так добьешся правды. А ложь его людям уже слишком дорого
обошлась. Несколько "двухсотых" -- такова плата за ложь.
     -- Гнида, -- процедил Дикий, вглядываясь в  посеревшее  от
ужаса  лицо Геннадия. -- Отцепи мне эту суку, -- приказал Дикий
охраннику и тот отстегнул наручник Геннадия от трубы.
     Дикий все еще сидел на корточках. Поднялся. Поднял руку  с
ножом.
     --  Что,  шавка  хозяйская?  Сейчас  я  тебя  разделаю  на
составные части. На такие маленькие и кровавые.
     Неожиданно   лицо   бывшего   хозяина   дома   из   серого
превратилось  в белое. Геннадий потерял сознание и охранник еще
успел его подхватить. А Дикий только сплюнул удовлетворенно.
     -- Падаль, -- констатировал он. -- Приводи его в чувство.
     Охранник стал хлопать Геннадия по щекам. Дикий, не опуская
ножа, надвинулся на другого пленного,  на  того,  кто,  похоже,
являлся телохранителем Геннадия.
     -- Теперь ты. Где вход в тир?
     Телохранитель  держался уверенно. Он только скривил лицо и
сплюнул себе под ноги.
     -- Попался бы ты мне, пес, раньше, -- пробубнил  себе  под
нос, но Дикий разобрал смысл сказанного.
     -- О`кей, мужик. -- Дикий отцепил того от батареи и сделал
несколько  шагов назад. -- Ты что-то бормотал. Давай! Давай же!
-- Дикий убрал нож. -- Смелый какой! Ну давай! Давай же! Сделай
что обещал!
     Охранник  не  заставил  себя  уговаривать  и  бросился  на
Дикого,  который  провел  встречный  удар  ногой, но нападавший
ловко отбил удар Дикого  ногой  же  и  стал  бить  кулаками  по
корпусу и голове. То есть, пытаться. Поскольку Дикому удавалось
блокировать  удары. После блоков Дикий мгновенно отклонился, но
сделал это так,  чтобы  очередной  удар  телохранителя  прошел,
попал  в  его  корпус  по  касательной. Пропустив нарочно удар,
Дикий встретил нападающеро пяткой, на которую телохранитель сам
и напоролся. А поскольку напоролся он на пятку Дикого пахом, то
ничего не оставалось, как ойкнуть и на миг опустить руки.  Пах,
понимаете  ли,  место  слабое.  Можно  сказать,  что пахами все
равны...  Осталось  только  провести  кулаком  удар  в   кадык.
Телохранитель  стал падать всей своей стокилограммовой тушей, и
Дикий ловко выдернул нож и просто подставил.  Туша  рухнула  на
клинок и умерла...
     Дикий тут же сделал шаг к другому пленному и спросил:
     -- Как звать?
     --  Слава.  Меня  Славой  зовут.  -- По лицу пленного было
видно, что он уже не боец. -- Не надо! Не надо меня!  --  почти
закричал он.
     --  Что значит -- не надо? Я не понял! Там наверху убивают
моих друзей, а ты -- не надо. А здесь я вас стану резать!
     -- Я! Это не я! Это -- они. -- В  паническом  нытье  Славы
ничего  нельзя  было  понять,  кроме  одного  --  он смертельно
напуган. -- Я все сделаю, что вы хотите!
     -- Где оружие в доме?
     -- Тир! В тире есть много оружия!
     -- Где тир расположен? Как туда пройти?
     -- Это там. -- Свободной рукой пленный стал тыкать куда-то
в дальний угол котельной. -- Я покажу. Все покажу!
     "И как такое  уебище  работало  в  охране",  --  мелькнула
мысль.
     Отстегнул наручники, скомандовал, пихнув в бок стволом:
     --  Показывай,  сучонок!  Не  дай  бог,  если какая-нибудь
херня!
     -