о стеклом справиться без
шума и звона, только легкий хруст и -- все.
     Один за  другим  просочились  в  подвальное  помещение.  У
парней  имелись  карманные фонарики, и они помогли найти дверь,
ведущую из подвала в дом. В самом подвале было сухо, и  приятно
пахло  стружками  и  еще  --  ягодами...  К двери вела короткая
лесенка  в  три  ступеньки,  Дикий  поднялся  по  ступенькам  и
попытался аккуратно дверь открыть. Не получилось. Скорее всего,
она   на   задвижку   заперта  с  другой  сторонн.  Дикий  стал
осматривать порог, саму коробку -- верх и бока. Ага!  вот  она,
польза советского строительного разгильдяйства! Здесь строители
схалтурили -- между дверью и полом чернела приличная щель.
     Сергей  с  "Кипарисом" на перевес стал наискосок от двери,
чтобы в случае чего изрешетить всех, кто на  дверь  полезет  со
стороны дома. За дверью мог дежурить охранник, и тогда -- тогда
он  услышит шум и шорох... Хуже всего будет, если окажется, что
дверь заминирована... Но не надо о грустном!  Надо  о  приятном
думать!    Представлять    перед   глазами   какой-нибудь   там
Петропавловский шпиль, женскую грудь, собачку, пачку баксов...
     Дикий просунул пальцы в щель, взявшись поближе к петлям, а
один из парней стал  придерживать  дверь  за  ручку.  Небольшое
усилие и -- каркасная пустотелая дверь соскочила с петель...
     Посветили фонариками в коридор -- никого в нем нет. Только
табуретка  стоит  возле  окна, а на табуретке покоится молоток.
Дикий сделал  знак,  и  фонарики  выключили.  Прислушались.  Со
второго  этажа  доносились невнятные голоса. Но шагов слышно не
было. Или на полу лежали толстые ковры, или никто не  ходил  --
разговаривали сидя.
     Дикий  попросил шепотом, и ему посветили фонариком. Увидел
в конце коридора лестницу и пробежал к  лестнице  на  цыпочках.
Глянул на ступеньки и обрадовался -- скрипучие, поди, ступеньки
покрывала  ковровая  дорожка.  Стали на цыпочках подниматься по
лестнице. Вдоль стены, ступенька за ступенькой. Замерли,  дойдя
до  лестничной  площадки,  двигались  в  темноте с выключенными
фонариками. Из-за неплотно прикрытой двери на  площадку  падала
полоса  желтого  света.  Кроме  комнаты, в которой бодрствовали
люди, на втором этаже оказалось еще три комнаты.  Дикий  жестом
приказал парням заняться комнатами, а Сергею велел следовать за
собой. Геннадий должен был остаться на площадке.
     Шажок, другой. Вдох-выдох. Со "Стечкиным" в вытянутой руке
поставленным  на  стрельбу очередями, Ддкий ворвался в комнату.
За спиной раздались удары -- это парни ударами  ног  выламывали
другие двери.
     Опять немая сцена. Как эти немые сцены уже надоели!
     В  комнате, куда ворвались Дикий и Сергей, находилось трое
мужчин. Двое сидели в  креслах,  а  третий  прохаживался  между
кресел,  разминая  ноги.  На  низком стеклянном столике мерцала
почти допитая  бутылка  коньяка  и  пепельница  с  окурками.  В
высоком торшере ярко горела лампочка.
     Только  полсекунды  на  оценку ситуации, на географию, так
сказать. Изучать цвет глаз и  пригожести  лиц-тел  Дикий  решил
позже.  Он  сделал  еще  один прыжок влево от двери, дав Сергею
возможность маневрировать и открыть  огонь,  если  потребуется.
Сергей запрыгнул в комнату следом за Диким, чуть вправо, присел
и  развернул  ствол влево. В углах комнаты никого не оказалось,
то  есть  никто  не  мог  сгоряча  шмальнуть  Дикому  в  спину.
Убедившись  в этом, Сергей также направил ствол своего автомата
на окаменевшую троицу. Затем  он  сделал  несколько  осторожных
шагов  к  открытому  окну,  выглянул в него быстро, после замер
держа под прицелом комнату и дверь.
     Первый шок прошел и Дикий заметил как мужчины  напряглись.
Они  уже  просчитывали  вариантни Дикий знал, чего от них можно
ожидать.
     -- Но думайте и не пытайтесь! -- Сказал, как отрезал.
     На  все  дело  ушло  секунд   десять.   Теперь   появилась
возможность   вглядеться   в  лица.  Лица  были  разные,  но  и
одинаковые одновременно.  Лица  профессионалов.  То,  что  один
оказался  курносым,  другой горбоносым, а третьему когда-то нос
сломали, значение в данном контексте не имело. Профессионалы --
это всегда  хорошо.  Только  дилетант  дергается  под  стволами
автоматов.
     Напряжение в телах спало -- значит рыпаться не станут.
     --  Руки попрошу поднять вверх и держать прямо! Запястьями
не двигать.
     Они руки подняли  и  запястьями  не  двигали.  Подчинились
профи  неохотно,  но  подчинились.  Дикий кивнул стоящему возле
столика с бутылкой на стул, чтобы тот сел.  Тот  сделал  шаг  и
сел,  не  опуская  рук.  Дикий не зря упомянул о запястьях. Под
рукавом у кого-нибудь из них вполне могла  оказаться  "стрелка"
-- миниатюрное оружие, напоминающей толстую шариковую ручку. Из
такой  "авторучки"  на  близкой  дистанции  вполне  можно мозги
вышибить.
     У одного, курносого, он такую "стрелку" и обнаружил, когда
защелкивал   пленным   наручники   на   запястьях.    Появилась
возможность  обыскать  профессионалов поподробнее. Выловили два
австрийских пистолета марки  "Глок".  С  удлиненными  стволами,
способные  выпускать  более тысячи пуль в минуту очередями, эти
пистолеты превосходили  израильские  "узи".  У  горбоносого  за
спиной между лопаток в специальных ножнах находился метательный
нож.
     Появились   в  комнате  парни,  которые  успешно  обыскали
второй, а после и первый  этаж.  Геннадий  же  до  поры  так  и
оставался на лестничной площадке.
     --  А теперь так, -- обратился Дикий к троице, -- с каждым
из вас я стану говорить наедине.
     Дикий  выбрал  того,  у  кого  был  сломан  нос,  и  велел
подняться.  Тот неловко поднялся. Дикий вывел его на лестничную
площадку и втолкнул в одну из пустых комнат, в которой оказался
диван, столик и стул возле столика.
     -- Сесть на диван.
     Мужчина  подчинился.  Мужчина  был  еще  молод,  но  кроме
сломанного  носа  из особых примет можно отметить первую седину
на висках. Помяла жизнь человека. Вслед за ними в комнату зашел
Сергей и протянул Дикому пластмассовую коробочку. Дикий  достал
из коробочки шприц, а мужчина саркастически заметил:
     -- Неплохо у вас получается.
     На что Дикий справедливо ответил:
     -- Как учили, так и получается.
     Он заставил пленного подняться и повернуться спиной. Нашел
вену на  руке  и сделал укол. Пленный инстинктивно дернулся, но
тут же ноги у него подкосились и он сел, почти  упал  на  диван
обратно.  Сидел  какое-то  время  с закрытыми глазами. После из
уголков рта вытекло по струйке  слюны.  Еще  через  пару  минут
уколотый  открыл  глаза,  которые  теперь  казались  пустыми  и
серыми. Дикий достал из нагрудного кармана  куртки  диктофон  и
утопил клавишу.
     --  Друг, -- как можно более проникновенно произнес Дикий.
-- ты же знаешь, какие мы близкие тебе люди.
     -- Близкие люди, -- тупо повторил  уколотый.  --  Конечно,
близкие. Друзья.
     -- Ты скажи своим друзьям -- кто вас послал?
     Сперва   пленный  еле  говорил,  но  постепенно  его  речь
сделалась  членораздельной  и  он  стал  отвечать  на   вопросы
обстоятельно.
     Под  препаратом человек не может думать, он просто говорит
то, что знает. И -- все. Мысли же его Дикого  не  интересовали.
Интересовала информация.
     Дикий  поглядывал  на  часы. Сломанноносый выдержал десять
минут. Затем его речь стала  путаться,  он  стал  сбиваться  на
какие-то детские воспоминания.
     --  Все. Сорвался. Но и то, что сказал, хорошо. Интересная
информация. Очень интересная!
     -- Другого тащить? --  спросил  Сергей,  который  все  это
время находился в комнате.
     --   Да.   Давай   другого  и  в  другую  комнату.  Только
горбоносого не надо. Он  постарше,  посолидней.  Я  с  ним  так
поговорю. Тащи курносого.
     -- Хорошо, Дик, -- усмехнулся Сергей и вышел.

        x x x
     Психотропные   препараты  --  вещь  хорошая.  Иногда  даже
слишком хорошая. Клиент может сразу сорваться и  погрузиться  в
свое  бессознательное, а бессознательное -- оно бессознательное
и есть.  Начнутся  истории  детского  мочеиспускания  и  первых
поцелуев. Эдипов комплекс, одним словом, как не крути...
     Разговор  с  курносым подтвердил информацию, которую выдал
сломаноносый. Психика у него  оказалась  покрепче  --  курносый
выдержал двенадцать с половиной минут.
     С оставшимся горбоносым Дикий решил поговорить просто, как
человек с человеком, без химии.
     Он сел напротив пленного и начал:
     --  Вы  знаете  --  почти  во  всех цивилизованных странах
местные "конторы" не рекомендуют своим  разведчикам  подвергать
свой  организм насилию? Когда их захватывают, то им разрешается
говорить все, что они знают.
     -- Мне это известно, -- ответил горбоносый.
     Это был мужчина  лет  сорока  с  темными  чуть  волнистыми
волосами. Такой тип встречается в южных областях России.
     -- Что с вашими людьми? Сколько их засело вокруг усадьбы?
     -- Я вас не понимаю.
     Дикий поморщился, как от зубной боли.
     --   Понимаете  вы  меня,  --  сказал  он.  --  И  тратите
драгоценное время. Зачем  вам?  Я  с  вашими  коллегами  быстро
разобрался.
     -- Скополамин?
     --  Скополамин.  Совершенно  верно! Но я не хочу его к вам
применять, поскольку прошлое мне известно. Но я еще и настоящим
интересуюсь. Вы людей отозвали или там еще идет бой?
     Горбоносый молчал  всего  несколько  секунд.  Наконец,  он
решился говорить.
     --  За  десять  минут  до  вашего  появления я дал команду
отходить. -- Мужчина кивнул на рацию, лежащую  возле  коньячной
бутылки.  --  Но там возникли какие-то трудности. Остальное мне
неизвестно. Никто больше на связь не вышел.
     -- А зачем ваши люди ввязались  в  бой?  Вы  ведь  заранее
знали, получив условное сообщение, что в доме ловушка?
     Горбоносый отвечал почти лениво, тихо, безучастно даже.
     --  Н-да...  Когда  сняли ваших снайперов, то мы поняли --
дом взяли не спецслужбы. Ваши  снайпера,  кстати,  живы.  Кроме
одного...  Да  у  нас  и  выборато  не  оставалось -- мое новое
начальство  состоит   из   непрофессионалов   и   операция   не
дублировалась...   Вы   к   ФСК  или  правительственной  охране
какоенибудь отношение имеете?
     "Он еще и вопросы задает!"
     -- Я -- не имею, -- Дикий решил ответить. -- А  с  другими
вы  чуть позже сами познакомитесь. Я вам ответил. Теперь вы мне
скажите. Для чего этот идиотский план? Что он может дать?
     Опять пауза. После такой же меланхолический ответ:
     -- Можете мне не верить... Я  считаю,  что  никакая  акции
ничего но изменит ни в лучшую, ни в худшую сторону. Ну усилится
напряженность  между  правительствами. За этими правительствами
народ не стоит. Другое дело, если  под  видом  террористических
актов  уберут  каких-то  лишних  людей.  Возможно, в каком-либо
конкретном регионе готовится провокация. Слышали про  Чечню?  О
том, что там готовится выступление?
     "У-у, блин, опять он мне вопросы задает?"
     -- Слышал. Так... Вообще. Разве так все серьезно?
     -- Разве! Я-то в этом кое-что понимаю. Чечня -- это другой
разговор.  В  данном же случае, который нас, так сказать, свел,
мне выбора не предоставили. Приказ, знаете  ли.  А  приказы  не
обсуждают.
     Появилась  возможность  разглядеть  собеседника.  И  Дикий
разглядел. Нет,  человеку  гораздо  больше  сорока.  Просто  он
мускулист  и  подтянут.  А  эти  паутинки  морщин  под глазами,
шрамики по всему лицу и на шее, как годовые кольца  на  стволах
деревьев. И еще усталость во взгляде и голосе...
     -- Сколько, скажите, вы отслужили в спецподразделениях?
     Услышав вопрос, пленный чуть приметно дрогнул, но ответил:
     --  Начинал  с  "вышака" в Рязани. Затем трудовые будни --
Лаос, Ливан, Афганистан. И еще -- много по мелочам.
     -- А в каком вы звание?
     -- По возрасту должен иметь полковника, но  --  майор.  До
сих пор майор.
     -- Неприятности по службе?
     -- У кого их нет?
     --  Но  ведь  вы давали присягу! Может, не время для таких
базаров... Но вы  присягали  России!  Теперь  работаете  против
России  в  пользу  Украины.  Да и какая Украине польза от ваших
провокаций! Может... я не знаю!... Для семьи что ли? Для денег?
     -- У такого, как я, семьи быть не может.
     -- Не говорите ерунды!
     Все-таки дядечку удалось расшевелить. Он заговорил громко,
и в голосе его слышалось волнение:
     -- Слушайте! Молодой человек! Вы классно провели  операцию
и  доказали  мне,  что  я  постарел для такой работы. Если б вы
знали кого взяли, как сопливого мальчишку,  то  вам,  возможно,
было б приятно... Я скажу прямо. Не надо меня передавать в руки
российских спецслужб. Просто убейте меня!
     -- Вы так этого хотите?
     -- Прошу понять меня. Я от всего этого просто устал.
     -- И вы точно этого хотите?
     -- Точно.
     Возле  двери  на  лестничной  площадке  стоял  Геннадий. В
голове шевельнулась интересная мысль и Дикий крикнул:
     -- Дай пистолет.
     -- Да, конечно, -- быстро ответил  Геннадий,  сделал  пару
шагов  в  комнату  и  протянул  оружие,  стараясь  при  этом не
сталкиваться взглядом с пленным.
     Дикий выщелкнул обойму и оттянул затвор. На  пол  выскочил
патрон.  Дикий поднял его и загнал обратно в ствол, поставил на
предохранитель. Обойму оставил себе, а сам ТТ протянул  майору,
отстегнув перед тем наручники.
     -- Вот! Решайте свои проблемы. Только времени у нас не так
много.
     Тот взял ТТ, помолчал, а после попросил:
     -- Вы бы хоть отвернулись. Не театр все-таки.
     -- Вам это так важно? Мне интересно все это увидеть.
     --  Что  ж...  --  Смугловатое  лицо  майора  стало  белее
свежевыстиранной простыни. -- Раз так...
     Движение кисти -- и ствол уперся в висок. Палец  нажал  на
курок,  разбил  капсюль.  Грохнуло  будь  здоров.  Майор, Дикий
смотрел на него внимательно, даже но зажмурился. Секунду-другую
после выстрела майор продолжал держать  пистолет  возле  виска,
затем  оторвал  ствол  от  голову удивленно взглянул на оружие,
поднял голову и посмотрел на Дикого.
     -- Мне пришла в голову интересная мысль, -- произнес Дикий
так, будто ничего не произошло. -- Чтобы ее изложить, я  должен
с вами побеседовать подробно и в другом мосте. Идет?
     Геннадий  стоял  у  дверей. У него даже челюсть отвисла от
удивления. Как так? Выстрел произошел, трупа не образовалось? У
майора же произошли какието изменения  в  сосудах,  и  лицо  на
глазах превращалось из белого в пунцовое.
     --  Я  в  вашем  распоряжении,  --  сухо ответил пленный и
закрыл глаза.

        x x x
     Дикий спустился на первый этаж и сел на стул.  Тут  же  от
напряжения ночи стали слегка подрагивать коленки. Но еще не все
кончилось,   и   Дикий  набрал  номер  полковника  по  сотовому
телефону.
     -- Да, -- раздался голос полковника.
     Слышно было прекрасно.
     -- Я -- первый. Что там у вас?
     -- Полный дом гостей. Почти всех взяли. У тебя что?
     -- Порядок. Приняли, как лучших друзей.  Запомни  адрес  и
под®езжай.  --  Дикий  постарался  как  можно  точнее  сообщить
координаты коттеджа. Закончив об®яснения, спросил: -- Что там с
моими парнями?
     Ответ прозвучал ошеломляюще:
     -- Отсталось четверо. Возьму их с собой.
     Дикий замолчал, не зная что сказать.
     -- Первый! Слышишь меня?
     -- Я -- первый, -- хватило все-таки сил  откликнуться.  --
Жду. Дикий отключил трубку и вышел на крыльцо. Сел на ступеньки
и  стал  шарить  по  карманам,  ища  сигареты. За спиной возник
Сергей.
     -- У меня сигареты ость.
     Достал пачку и сел рядом.
     -- Что-то не так? -- спросил Дикого.
     -- Не  так...  --  Дикий  затянулся  и  выпустил  дым.  --
Одиннадцать человек, Сережа... Одиннадцать наших парней...
     Сергей  замер,  забыв  про  сигарету. Огонек с®едал табак,
добрался до фильтра.
     -- Кто остался? -- спросил.
     -- Не знаю. Не спросил. Полковник не сказал. Приедут  сюда
скоро.
     -- Но почему, Дикий?
     --  Полковник  раскажет...  В  самом  начале  мы  потеряли
четверых. Четырех "двухсотых" получили  от  снайперов.  Виктор,
Степа,  Саша и Женя. Другие "двухсотые" -- полковника... Что-то
у них затем произошло... Что-то случилось...
     Сергей постарался успокоить Дикого, понимая, что чувствует
тот, кто командовал операцией. На чьей  совести,  крути  --  не
крути,  будут  теперь  эти  покойники.  Положил  руку Дикому на
плечо, сказал:
     -- Пойдем в дом, брат. Их не вернешь...

        21
     Русский  князь  викинг  Олег  совершил  удачный  наезд  на
Царьград в 907 году, вывезя оттуда массу добра, подписал всякие
выгодные  договоры  и  прибил  на  прощанье  на воротах столицы
Византии свой щит. Щит, по тем временам, предмет не дешевый, но
Олег  поступил  правильно.  Прибил  чтоб  помнили!   Византийцы
помнили про "крышу" русскую. Но -- не долго. Когда стал княжить
и  викинговствовать Игорь, племяш Олега, то похерили византийцы
договоры  и  отбили  наезд  Игоря.  Обозлившийся  Игорь   пошел
собирать  дань  с  древлян  и  пощипал  тех  изрядно. Все равно
показалось ему мало.  С  малой  дружиной  поехал  снова  трясти
славянское   племя.  Лидер  древлян  Мал  пленил  Игоря  и  его
викингов,  разорвал  в  клочья.  Жена  же  Ольга  вознамерилась
отомстить  Малу  и  приняла  его  послов,  приехавших  в Киев и
предложивших идти замуж за древлянского "папу". Хотел Мал таким
образом стать "папой" и Киеву. Принять-то Ольга послов приняла,
но поубивала их. Поехала после в Искоростень, столицу  древлян,
убила и Мала и боевиков его, и просто людей побила без счета, а
сам город сожгла.
     Была  Ольга женщина крутая, но у нее после всей этой резни
стало на душе нехорошо. Крестилась она в Константинополе, стала
доброй христианкой, а внук ее,  Владимир  Святой,  и  всю  Русь
крести...

        x x x
     ...Живет   себе  неприметный  вроде  человек  в  Воронеже.
Выделяться из толпы ему ни к  чему,  поскольку  работа  у  него
довольно  редкая  -- работает он с профессиональными киллерами.
Киллеры эти работают парами,  и  одной  из  пар  было  заказано
убийство  Михаила.  Всю  эту нехитрую премудрость выпотрошил из
захваченных киллеров Константин в одном  из  загородных  домом,
куда   их   сразу   и  привезли  после  захвата.  Михаил  также
присутствовал при допросе, но в действия Кости не вмешивался. В
общем-то, обошелся Костя без особых зверств. С  помощью  уколов
можно  узнать  любые  тайны.  А когда киллеры отрубились, то их
аккуратно пристрелили.
     При расстреле Михаил не присутствоал,  чтобы  не  засорять
психику  тяжелыми  сценами. Вернувшись в имение, он выпил чашку
крепчайшего кофе и стал пробиваться по телефону в  Крым.  Чтобы
дозвониться  до  Джанкоя,  потребовалось  почти  полчаса  --  в
Нью-Йорк звонить и то проще.
     Наконец связь состоялась. На проводе -- связник.
     -- Вам звонил Андрей из Харькова? -- спросил одессит.
     -- Да. Назовите себя.
     -- Меня зовут Михаил. Могу ли я связаться с Диким?  И  еще
-- как там дела у Алексея?
     --  Оставьте  свой телефон. С вами свяжутся. Чуть позднее.
-- Связной не отвечал прямо, и его можно было понять.
     Михаилу осталось только  продиктовать  свой  код  и  номер
телефона.
     --  Я постараюсь передать вашу информацию сразу, -- сказал
связной на прощанье. -- То есть, прямо  сейчас.  Но  когда  вам
перезвонят   --   сказать  не  могу.  Если  вам  этот  разговор
необходим, то ждите. С вами свяжутся обязательно.
     --  Хорошо.  Спасибо.  Я  стану  ждать  столько,   сколько
понадобится.
     -- До свиданья.
     На том конце повесили трубку.
     "Ждать.  Теперь  остается только ждать. Говорят же -- хуже
нет, чем ждать и догонять. Тем более, когда время  ожидания  не
определено конкретно".
     Михаил  прилег  на  диван  и  зажег  торшер, поднял с полу
книгу, прочитал  название.  "Смерть  в  До  мажоре".  Автор  --
Владимир  Рекшан. Что за автор -- непонятно. Тут тебе не смерть
в