значно,  превратив  бумаги
Гелена в коричневое, бесформенное крошево.


     Командарм восьмой гвардейской Василий Иванович Чуйков говорил  обычно
тихо, медленно, словно взвешивая каждое  слово.  Поэтому,  услышав  ранним
утром 1 мая по телефону его звенящий, быстрый говор, Жуков удивился -  так
незнакомо звучал голос Чуйкова:
     - Ко мне пришел генерал Кребс, товарищ маршал! - докладывал Чуйков. -
Как парламентер! Мне сейчас перевели письмо, которое он привез, зачитываю:
"Согласно завещанию ушедшего от нас  фюрера,  мы  уполномочиваем  генерала
Кребса в следующем: мы сообщаем вождю советского народа,  что  сегодня,  в
пятнадцать часов тридцать минут,  добровольно  ушел  из  жизни  фюрер.  На
основании его законного права, фюрер всю власть в оставленном им завещании
передал Деницу, мне и Борману.  Я уполномочил Бормана установить  связь  с
вождем советского народа.  Эта связь  необходима  для  мирных  переговоров
между державами, у которых наибольшие потери.  Геббельс". И завещание  нам
передал, товарищ маршал, а в нем - список нового правительства...
     Жуков почувствовал легкий озноб.  Он не сразу смог ответить  Чуйкову,
сглотнул комок, мешавший дышать, прокашлявшись, сказал:
     - Сейчас к вам выедет Соколовский, ждите его.
     ...Отправив к Чуйкову генерала армии Василия Даниловича Соколовского,
Жуков посмотрел на часы, снял  трубку  ВЧ  и  попросил  соединить  его  со
Сталиным.
     - Товарищ Сталин только что лег спать, - ответил генерал Власик.
     -  Прошу  разбудить,  -  повторил  Жуков,  по-прежнему  то  и    дело
откашливаясь. - Дело срочное, до утра ждать не может...
     ...Сталин вздрогнул во сне, услыхав мягкий, осторожный стук в  дверь.
Медленно поднялся с большого низкого дивана - на кровати спать  не  любил,
привычка спать на чем-то низком осталась с  давних  лет,  еще  со  времени
подполья.  От резкого движения гулко застучало сердце. Мельком взглянул  в
окно - увидел пепельное,  еще  только  чуть-чуть  занимавшееся  голубизной
небо, подумал, что, верно, случилось то, о чем накануне говорил  начальник
разведки, и начал торопливо одеваться.
     ...Взяв трубку телефона, сказал коротко и глухо:
     - Сталин...
     Жуков, чувствуя, как от волнения першит в горле, доложил:
     -  Товарищ  Сталин,  к  Чуйкову  только  что  прибыл  парламентер  из
рейхсканцелярии...
     - Генерал Кребс? - глухо поинтересовался Верховный  Главнокомандующий
и как бы пояснил: - Новый начальник немецкого генерального штаба?
     Жуков тогда не обратил внимания, что Сталин уже знает фамилию  нового
начальника штаба - он был полностью под впечатлением новости: Гитлера  нет
более, -  поэтому,  не  ответив  на  вопрос  Верховного,  сразу  же  начал
зачитывать текст завещания фюрера и обращение к  нему,  к  Сталину,  вождю
советского народа, нового канцлера рейха доктора Йозефа Геббельса.
     Верховный сразу отметил, что в письме Геббельса определенно  указано,
что именно Борману поручено установить  связь  с  ним.  Вспомнил  давешний
разговор с начальником разведки,  который  сообщал,  что,  по  данным  его
человека из Берлина, именно Борман будет тем,  кто  предложит  немедленный
мир...
     Подумал, что, видимо, был излишне  резок,  когда  подвергал  сомнению
информацию  от  некоего  "девятого",  потом  вдруг  представил  себе  лицо
Гитлера, которое он часто видел в кадрах кинохроники, которую привозил ему
на дачу председатель кинокомитета Большаков, и сказал, сдерживая волнение:
     - Доигрался, подлец! Жаль, что живым  его  взять  не  удалось...  Где
труп?
     - Генерал Кребс сообщает, - ответил  Жуков,  -  что  труп  сожжен  на
костре во дворе рейхсканцелярии.
     Все то время, что Жуков читал ему  обращение  Геббельса  и  завещание
фюрера, Сталин стоял возле столика, на котором были установлены телефонные
аппараты.  Немного помолчав, сказал то, что было уже заранее отлито в  его
мозгу в точную формулировку:
     - Вы передайте Соколовскому,  чтобы  он  никаких  переговоров,  кроме
безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни  с  другими  гитлеровцами  не
вел.  Если ничего чрезвычайного не будет, не звоните до утра, хочу немного
отдохнуть... Устал...


     ...Кребс вернулся в рейхсканцелярию, Борман и Геббельс  ждали  его  в
конференц-зале, Бургдорф был здесь же - бледный до синевы, глаза  красные,
на лице отрешенная, ожидающая улыбка.  Даже сквозь запах сухого  одеколона
пробивался тяжелый похмельный перегар.
     -  Безоговорочная  капитуляция,  -  сказал  Кребс.  -   Они   требуют
безоговорочной капитуляции. Никаких переговоров... Ответ должен быть дан к
десяти утра.
     - Ну вот, - сказал Геббельс, обернувшись к Борману. - Вот и все.  Все
кончено! Я же говорил вам, Борман!
     Он повернулся и медленно, припадая на короткую  ногу,  пошел  в  свой
кабинет.
     Через полтора часа его жена Магда  затеет  игру  со  своими  пятерыми
детьми: "Кто скорее выпьет стакан горького лекарства,  зажмурив  при  этом
глаза? А ну, раз, два, три!" После того как дети  повалятся  на  пол,  она
застрелится. Чуть позже Геббельс вожмется грудью в дуло пистолета и, тонко
закричав, нажмет курок.
     Бургдорф застрелится  в  своем  кабинете,  предварительно   тщательно
побрившись  и надев чистое белье.  Он ощутит какое-то странное наслаждение
от того,  как острая золингенская бритва скребет щетину на  подбородке,  и
ему  все  время будет слышаться перезвон колокольчиков на альпийских лугах
возле швейцарской границы, где он совершал далекие прогулки во время своих
коротких отпусков.
     Кребс покончит с собою после того, как выпьет бутылку вермута и с®ест
бутерброд, намазанный русской красной икрой.  Эту  банку  хранил  давно  -
деликатес закупили офицеры из военного атташата рейха в Швеции и  прислали
ему ко дню ангела.


     ...А после этого  Борман  вызовет  фюрера  "гитлерюгенда"  Аксмана  и
скажет ему:
     - Готовьтесь к прорыву.  Через полчаса я присоединюсь к вам, ждите. -
И  -  позвонив  куда-то  по  телефону  от  радистов  -  выйдет    в    сад
рейхсканцелярии, сопровождаемый двумя офицерами СС,  присланными  Мюллером
еще прошлой ночью.


     ...Через  сорок  минут  Борман  вернется,  Аксман  удивится,   отчего
рейхсляйтер не говорит ни слова, скован в  движениях,  кажется  даже  чуть
меньше ростом.
     - У меня сел голос, - глухо пояснил  Борман.  -  Все  приказы  будете
отдавать вы.
     Этим  двойником  Бормана  был  Вернер  Краузе,    "сорок    седьмой".
Пластическую операцию ему  сделал  доктор  Менгеле.  Особенно  мучался  со
шрамом на лбу, но тем не менее выполнил блистательно...  Только вот  голос
разнился.
     Прорыв прикрывало двадцать танков. Они смогли пробиться сквозь боевые
порядки 52-й стрелковой дивизии, взяли курс на северо-запад, в направлении
Гамбурга.  Их настигли лишь на рассвете  2  мая.  Расстреляли  в  упор  из
орудий. Двойника Бормана среди обгоревших, изуродованных трупов обнаружено
тогда не было.


     ...5 мая, ранним утром, подводная лодка особого назначения отошла  от
пирса Фленсбурга, погрузилась в море и взяла курс на Аргентину.


     ...13 мая Штирлиц очнулся.
     Тишина была осязаемой.  У нее  даже  запах  был  -  особый,  морской,
йодистый, когда волны разбиваются  на  миллионы  холодных  белых  брызг  и
медленно оседают в самое себя,  и  чайки  кричат  истошно,  и  стрельчатая
листва пальм трещит на ветру, словно плохая декорация  в  оперном  театре.
Где-то вдали перемигиваются огоньки на берегу, и  в  них  заключено  такое
спокойствие и надежность, что  щемит  сердце,  и  прошедшие  годы  кажутся
нереальными, словно сказка с хорошим концом.
     Штирлиц поднялся на кровати.  Стены комнаты были  белыми;  похоже  на
Испанию; там такие же беленые стены, как у нас на Украине.  Только испанцы
любят некрашеную  деревянную  мебель,  слегка  проолифленную,  а  украинцы
красят свои стульчики и шкафы.  Окно было  закрыто  деревянными  ставнями,
хлопавшими на ветру.  Действительно, пахло морем. Сидеть он не смог - боль
в груди была постоянной, режущей.
     Он откашлялся, захлебнулся кровью, застонал, упал на подушку.
     В комнату вошел пожилой, седоволосый человек, вытер ему лицо, уложил,
заботливо укрыл пледом, прошептал:
     - Тише...  Мы у своих... Вы на явке ОДЕССы,  все  хорошо,  вы  уже  в
Италии, завтра вас отправят в  Испанию...  Опасность  позади,  спите,  вам
сейчас надо отдыхать.


     ...27 октября 1945 года, заново научившись ходить,  Штирлиц  отправил
письмо из Мадрида по известному ему адресу в Стокгольм.
     Ответа оттуда не поступило.  Война кончена - опорная  база  советской
разведки ликвидирована.


     ...12 октября 1946 года в Мадриде на  авениде  Хенералиссимо  к  нему
подошел невысокий  человек  в  тяжелых,  американского  кроя,  ботинках  и
сказал:
     - Я представляю организацию, которую возглавлял  Аллен  Даллес,  вам,
видимо, известно это имя.  Не согласились бы вы пообедать вместе со  мною?
Нам есть о чем поговорить - не только помянуть  былое,  но  и  подумать  о
совместной работе в будущем...



               1982

                          Ялта - Берлин - Цюрих



__________________________________________________________________________
     Сканиpовал:   Еpшов В.Г. 15/11/98.
     Дата последней редакции: 25/12/98.