модном кожаном пиджаке, с
зачесанными назад светлы
     ми волосами Лосев, неизменно веселый и бодрый, добродушный
и азартный,-- и совсем другой Откаленко: невысокий, плотный,  с
широченными  покатыми  плечами  и ежиком темных волос, в черной
рубашке и в  неизменном  сером  пиджаке,  всегда  неторопливый,
основательный и чертовски упрямый. Они и в работе, естественно,
были такими же разными, и потому Цветков обычно охотно соединял
их  в  одном  деле, хотя в последнее время в отдел пришло много
молодых сотрудников, и Лосев тоже стал сам возглавлять бригады,
     Располагал к себе Лосев сразу, часто с первой  встречи,  с
первого  взгляда  даже,  достаточно было увидеть его дружескую,
открытую улыбку и веселые, искрящиеся энергией и задором глаза.
А вот к Откаленко надо было приглядеться,  даже  привыкнуть,  и
В|Се  же  не всякий проникался в конце концов к нему симпатией.
Но от него исходила такая убежденность, твердость и  сила,  что
он добивался главного-ему верили, ему подчинялись, с ним всегда
трудно  было не согласиться, так он был логичен и скрупулезен в
рассуждениях и доводах, И  когда  Лосев  и  Откаленко  работали
рядом,  вместе,  то необычайно удачно дополняли друг друга. Тем
более  что  и  к  своей  работе  приятели   относились   совсем
по-разному,  то есть не к конечному ее результату, естественно,
а к тем путям, которыми шли, которые выбирали,  чтобы  раскрыть
преступление,-- . шли споря, не соглашаясь, каждый убежденный в
своей   правоте.  И  Цветков  подозревал,  что  именно  в  этих
неутихающих спорах, в этих разных путях  заключался  секрет  их
успеха.
     Впрочем,  и в самых житейских, личных проблемах взгляды их
решительно не совпадали.
     -- В  нашей  работе,  старина,  должен  быть  спокойный  и
прочный  тыл, если хочешь знагь,-- уверенно об®явил Лосев, хотя
и с явно лекторской интонацией, но сам как бы вышучивая ее.
     -- Тебе хорошо. Нашел, понимаешь, свою Светку. Ты еще одну
такую найди, для меня,-- предложил Откаленко.-- Все твои  общие
рассуждения  --  результат  одной,  собственной удачи. "Прочный
тыл",--  передразнил  он.--  Любой  тыл  может  вдруг   фронтом
обернуться. Не знаешь примеров?
     Игорь явно намекал на свой давний развод.
     --  А  это,--  запальчиво  возразил  Лосев,-- одна, и тоже
собственная, неудача. Из нее, знаешь, тоже...
     На столе у Лосева зазвонил телефон,  Виталий  рывком  снял
трубку. Звонил капитан Егоров.
     --   Лосев?   Ну,   приезжай  к  нам  по-быстрому.  Такие,
понимаешь, дела: закачаешься и упадешь.
     -- Неужто из Житомира  ответ  поступил?--  быстро  спросил
Лосев.
     -- Во-во. Так что ждем.
     Виталий  бросил  трубку,  вскочил из-за стола и вытянул из
старенького шкафа возле двери свое пальто.
     На улице было ветрено, холодно и сыро. Под ногами  хлюпала
вязкая  каша  из грязи и снега. Снег еще лежал на крышах, низко
над ними опустилось тяжелое, серое небо.
     Егоров ждал Лосева в  своем  маленьком  кабине-тике,  где,
кроме  письменного  стола,  заваленного  папками  и бумагами, и
сейфа, был втиснут еще и  стул.  Лицо  у  Егорова  всегда  было
усталым,  но  короткие  усики воинственно топорщились, и темные
глаза азартно блестели.
     -- Нет, ты только взгляни!-воскликнул он, увидев входящего
Лосева и даже не  успев  поздороваться.--  Ты  только  взгляни.
Садись,-- спохватился Егоров.-- Пальто скидывай.
     Сняв  пальто  и  подсев к столу, Виталий внимательно стал,
читать полученную бумагу, ощущая,  как  что-то  внутри  у  него
начинает холодеть от дурных и как будто сбывшихся предчувствий.
     В  телефонограмме  сообщалось,  что  в результате срочного
расследования по. просьбе из Москвы установлено, что упомянутая
кондитерская  фабрика,  являясь  действительно  фондодержателем
лимонной  кислоты,  своего  представителя  в Москву, однако, не
направляла и доверенность No 072 от  14  марта  с,  г.  на  имя
Борисова А. А,, следует считать фальшивой. Установлена личность
указанного  в  доверенности  гражданина, пред®явившего паспорт,
выданный одним из. ОВД Житомирской области. Паспорт принадлежит
жителю города Житомира А.  А.  Борисову,пенсионеру,  1905  года
.рождения, который утратил данный паспорт три. года тому назад.
В данное время гражданин Борисов А. А. уже месяц, как находится
в больнице с диагнозом инфаркт миокарда. Что касается госзнаков
. грузовика, то они принадлежат одному из автохозяйств Крымской
области и были утеряны еще в 1982 году. . .
     Дочитав  до  конца, Виталий даже присвистнул, посмотрел на
мрачно курившего Егорова и спросил:
     -- Что скажешь, Михаил Иванович?
     -- То и скажу. Ищи теперь ветра в поле.  Ошалеешь  с  этим
делом,--  убежденно  произнес Егоров, с ожесточением разминая в
пепельнице  окурок.--  Тухлее  не   придумаешь,   поверь   мне.
Повиснет, увидишь.
     --   Ну-ну,--   улыбнулся  Лосев.--  Кое-что  мы  все-таки
предпримем.
     -- Что, например?
     -- С®езжу-ка я для начала на  этот  заводик.  Посмотрю  на
лопухов,  которые  своими  руками  жуликам отдали товара на сто
пятьдесят тысяч. Да от этого, как наш генерал говорит,  у  меня
просто печень нагревается. Своими руками отдали, а?
     ...Через полчаса Лосев уже стоял перед заводской проходной
и примыкавшими  вплотную  к  ней  высокими  железными воротами.
Нижняя  часть  их  створок  была   изготовлена   из   сваренных
металлических   листов,  а  верхняя  состояла  из  вертикальных
прутьев, и сквозь них был  виден  тесный  заводской  двор.  Сам
завод  размещался  в  длинном  трехэтажном  здании  с какими-то
бесчисленными  пристройками.   А   с   другой   стороны   двора
расположилось  здание  поменьше,  двухэтажное,  где  на верхнем
этаже,    как    об®яснил    Виталию     Егоров,     находилось
заводоуправление,  под  ним,  на первом, всякие склады, и возле
них стояло несколько грузовых машин, "Получают",-- настороженно
подумал Лосев.
     Он  снова  посмотрел  на   ворота.   На   вид   они   были
целехонькими.  "Ловко  же  этот  стервец  проскочил",-- подумал
Лосев. Он помнил план места происшествия. Старик Сиротин  стоял
вон  там,  и  машина, разогнавшись, легко сбила его и переехала
левым  колесом,  а  потом  резкий  маневр  направо,  в  сторону
девушки,  при этом нельзя было не ударить створку ворот. И удар
должен быть сильным.
     Приблизившись, Лосев нагнулся и тут же увидел след  удара:
железный  лист в том месте прогнулся и на серой его поверхности
заметны  были  зеленые  частицы  краски.  Лосев  направился   к
административному корпусу.
     Бухгалтерию он нашел быстро.
     Через   минуту   Виталий  уже  сидел  напротив  миловидной
черноволосой  женщины  с  удивительно   голубыми   глазами,   в
ярко-красной  весьма  открытой  кофточке, с ниткой тоже красных
бус на длинной и тонкой шее. У  кофточки  был  глубокий  вырез,
открывающий полную грудь, Виталий все время ста
     рался   удержать  взгляд  на  голубых  насмешливых  глазах
женщины, и это отвлекало  и  раздражало  его.  А  сама  женщина
казалась  такой ухоженной, сытой и капризно-величественной, что
было даже странно  видеть  ее  в  забитой  столами  и  бумагами
заводской  бухгалтерии,  а  не в музее, например, или в театре,
больше Виталий ей места нигде не нашел.
     Звали женщину Маргарита Евсеевна. Возле со стола собралось
еще несколько работников бухгалтерии, несказанно  встревоженных
вчерашним  ужасным происшествием. Все они немедленно побросали,
свою работу, как только узнали, что за посетитель  пожаловал  к
ним.  И приободренная их всеобщим вниманием и даже сочувствием,
Маргарита Евсеевна самоуверенно сказала Лосеву, после того  как
он изложил причину своего визита:
     --  Я,  молодой  человек,  знаю  свое дело прекрасно. Меня
вообще учить не надо. Во  всяком  случае,  этому  делу,--  чуть
лукаво добавила она, ловя на себе его взгляд.
     И  Виталий,  не удержавшись от этого неуместного взгляда и
сердясь на себя за это, ответил, пожалуй, излишне резко  и  как
бы ответно насмешливо, даже во вред делу:
     --  Во-первых,  я  в  данном  случае  для  вас не "молодой
человек" и чары свои на меня пока не распространяйте.--  И  тут
же  заметил  удовлетворенную  усмешку,,  мелькнувшую  на  лицах
окружающих женщин, в единственный среди них мужчина  откровенно
фыркнул.--  А  во-вторых,--  опять  же  с ударением, язвительно
продолжал Виталий,-- я не собираюсь вас учить. Ничему.  Но  вот
попросить вас кое о .чем придется, уж извините.
     Маргарита Евсеевна небрежно пожала плечами,
     -- Что же вам угодно?
     --  Документы, по которым была отпущена эта самая лимонная
кислота. Ведь остались же у вас какие-то документы? ,
     -- А как же иначе? -- улыбнулась молодая женщина,  обнажив
ровные      перламутровые     зубки.--     Вот,     пожалуйста,
товарно-транспортная накладная и доверенность  фабрики  на  имя
этого  Борисова.  Видите. все по форме, все печати и подписи на
месте.
     Она положила перед Виталием бумаги. Товарная накладная его
мало интересовала,  а  вот  доверенность  Виталий   внимательно
изучил.
     --  Да,--  наконец  сказал  он.--  Доверенность  на первый
взгляд сомнений не вызывает, это верно.
     -- Ну, а на второй?--  иронически  осведомилась  Маргарита
Евсеевна.
     --  А  на  второй,  если  бы вы удосужились бросить на нее
второй взгляд, возникает по крайней мере два вопроса. И  у  вас
возникли бы.
     --  Вот  как? Интересно даже, какие? . -- Сейчас скажу. Но
прежде  хотелось  бы  знать,  вы  видели   паспорт   гражданина
Борисова, держали его в руках?
     -- А как же. Видела и держала.
     -- Прекрасно. А каков из себя этот гражданин Борисов?
     -- Это имеет значение?
     --  Да, имеет, как вы увидите. В прекрасных глазах молодой
женщины впервые мелькнуло беспокойство.
     -- Постараюсь вам его описать,-- не очень уверенно сказала
она,-- Высокий, чуть, правда, пониже вас. Стройный. В  красивом
заграничном   пальто,   сером,  в  шляпе,  тонкое  лицо...  Ну,
симпатичное...-- Она поколебалась и подтвердила:  --  И  улыбка
симпатичная. Правда, Любочка? Ты его видела.
     --  Да,--  настороженно  кивнула  одна из женщин.-- Вполне
симпатичный гражданин.
     -- А сколько ему на вид лет?-- спросил Лосев.
     -- Ну, наверное, лет  тридцать,  тридцать  пять,--  пожала
плечами Маргарита Евсеевна.
     --   Ошибаетесь,--   мягко,   даже  сочувственно  возразил
Лосев.-- Ему уже эдак под восемьдесят. Не заметили, выходит?
     -- Вы меня не  разыгрывайте,  моло...  товарищ,--  сердито
поправилась Маргарита Евсеевна.-- У меня пока что глаза есть.
     --  Это не я вас, это он вас разыграл,-- уже совсем другим
тоном возразил  Лосев-Ведь  по  паспорту  ему  ровно  семьдесят
девять лет.
     -- Что?!
     --  Да, да. Стоило вам только повнимательнее посмотреть на
его паспорт. И, кстати, на фотографию там.
     -- А на фотографии он!
     -- Ага. Значит, переклеил. Это вы тоже не заметили?
     --  Это  я  не  обязана  замечать,--  возразила  Маргарита
Евсеевна.--  Я  не  криминалист, а бухгалтер. И год рождения не
обязана смотреть! Документ есть? Есть. И все.
     -- А печать на документе вас устроила? --  поинтересовался
Лосев.--  И штамп тоже? Вы посмотрите на них. Все вы, товарищи,
посмотрите.  Полезно.  Ведь  липа   же,   неужели   не   видно?
Невооруженным глазом.
     Доверенность пошла по рукам.
     Печать   и   штамп  были,  очевидно,  выполнены  кустарным
способом: буквы кое-где  покосились,  герб  в  середине  печати
вообще не был до конца прорезан, а на штампе, где буквы плясали
так же, как и на печати, в названии министерства оказалась даже
грамматическая ошибка.
     --  Ой!  --  воскликнула  одна  из сотрудниц.-- Это просто
кошмар, если так вот вглядеться.
     -- Грубая работа,-- мрачно об®явил мужчина-бухгалтер.--  В
пору сразу было милицию звать. Все вокруг понуро молчали.
     --  И это не все,-- продолжал Лосев.-- Отнеслись бы к делу
внимательно,  заметили  бы   еще   одну   странность   в   этой
доверенности.
     Окружающие  снова  насторожились.  Маргарита  Евсеевна, до
этого непрестанно прикладывавшая  платочек  к  носу  и  глазам,
замерла,  скомкав  его  в  кулачке,  и  с испугом посмотрела на
Лосева.
     -- Откуда эта машина к вам пришла? -- спросил Виталий.
     -- А черт ее знает теперь, откуда она пришла,-- в  сердцах
воскликнул мужчина-бухгалтер,
     --   Теперь-то   понятно,  что  черт  ее  знает  откуда,--
усмехнулся Лосев.-- Но тогда вы  же  считали,  что  она  из-под
Житомира, так или нет?
     Он  посмотрел  на  Маргариту  Евсеевну,  и  та,  промокнув
платочком глаза, тихо ответила, не поднимая головы:
     -- Так...
     -- Ну, вот. А  госзнак  машины,  посмотрите,  какой  здесь
указан?  --  Лосев  протянул доверенность Маргарите Евсеевне.--
Серия какая?
     --   КРУ,--   осторожно   произнесла   та,   взглянув   на
доверенность в его руке и словно боясь сама к ней прикоснуться.
     -- И что это значит? -- спросил Лосев.
     --  Откуда  я  знаю,  что  это  значит,-- плачущим голосом
произнесла Маргарита  Евсеевна.--  Долго  вы  меня  будете  еще
терзать?
     -- Некоторое время придется,-- жестко ответил Виталий,
     Теперь  уже  ничто  во внешности этой женщины не отвлекало
его, теперь он был полон неприязни к ней.  Да  и  сама  она  на
глазах подурнела, и буд
     то совсем другая женщина сидела сейчас перед ним.
     -- Так в.от,-- заключил Виталий.-- Видите, что получается?
Госзнак  на  машине,  которая пришла к вам якобы из Житомирской
области, принадлежит Крымской области. Не странно ли?
     -- Я что же, по-вашему, и в. этих дурацких номерах  должна
разбираться?--  со  злостью  и .отчаянием воскликнула Маргарита
Евсеевна.-- Да я не знаю,  какой  номер  на  нашей  собственной
машине!  Я  ничего в этом не понимаю! И не обязана понимать! Не
обязана!
     Она даже стукнула кулачком о свой стоп.
     -- Да,-- остывая, согласился  Виталий.--  Не  обязаны.  Но
если  бы  вы обратили внимание хотя бы на что-то и не выдали бы
груз, то, кроме всего прочего, остался бы жив человек и не  был
бы ранен ДРУГОЙ.
     И тут Виталию вдруг пришла в голову мысль, которая обожгла
его, пришла  разгадка  случившейся  драмы  у  ворот завода. Ну,
конечно! Старик Сиротин посмотрел бумаги при  выезде  машины  с
завода,  отошел  к  воротам  и,  уже  собираясь  их распахнуть,
поглядел  на  номер,  заметил  его  несоответствие   и   что-то
заподозрил.  А  те  испугались и рванули вперед. Они ошалели от
испуга. И старик,стоял у них на пути. Но зачем они сбили еще  и
девушку? Да просто зверь сидел за рулем, взбесившийся зверь!
     Виталий ощутил прилив бессильной ярости.
     --  Ладно,--  устало  произнес  он.--  Будем  искать  этих
бандитов.
     -- Да, найди их теперь,-- вздохнула одна из женщин.
     -- Ну,  кое-что  мы  все-таки  умеем,--  ответил  Лосев.--
Подумаем... И еще придем к вам.
     Ему  вдруг  показалось, что кончик ниточки прячется здесь,
на этом  заводе,  какой-то  важной  ниточки,  ведущей,  правда,
неизвестно  куда.  Виталий с сомнением посмотрел на заплаканную
Маргариту Евсеевну.


        Глава II. Прелестная Маргарита Евсеевна

     На следующий день в кабинете у Цветкова закадычный  дружок
Лосева,   старший   инспектор  службы  БХСС  Эдик  Албанян,  со
свойственной ему горячностью заявил:
     --   Это   не   бандиты,    дорогой.    Это    расхитители
социалистической  собственности,  особо наглые и особо опасные,
вот что я тебе скажу.
     -- Для тебя, может, и расхитители,-- со  злостью  возразил
Виталий.-- А для меня -- бандиты и убийцы.
     -- Но сто пятьдесят тысяч из кармана государства вынули за
один час, ты представляешь опасность?!
     --  А  человеческая  жизнь?  И  раненая Женя Малышева? Эту
опасность  ты  представляешь?--  с  не  меньшей  запальчивостью
ответил Лосев.
     --  Это  для них осечка, понимаешь, досадный эпизод, а вот
похищать народное добро они и, дальше будут, главное их занятие
это, ты пойми!
     -- "Досадный эпизод"? -- насмешливо  переспросил  Лосев  и
обернулся  к  молчавшему  Цветкову:  -- Слыхали, Федор Кузьмич?
Эпизод это, видите ли, у них, да  еще  досадный.  Самое  тяжкое
преступление  это!-снова  обернулся  он  к  Албаняну,--  Самое!
Независимо от того, главное это их занятие или не главное...
     -- Главное!-перебил его Албанян.-- В том-то и дело. И пока
они еще  чего-нибудь  не...  Он!  Погоди,  погоди!-в   волнении
перебил он уже самого себя.-- Мы к ним, понимаешь, одно дело по
Москве примерим.
     -- Какое дело? -- немедленно заинтересовался Лосев, тут же
забыв о возникшем споре.
     --  Хищение  пряжи,  пять  с  половиной  тонн, с комбината
верхнего трикотажа. Тоже, понимаешь, по поддельной доверенности
и чужому паспорту. И на машине у них был чужой госномер.
     -- Откуда?
     -- Ивановская область. Этот номер совсем на другой  машине
стоял, из гаража горисполкома. Год назад пропал.
     -- А доверенность от кого?
     --   Есть   такое  Ивановское  производственно-трикотажное
об®единение.
     -- Ну, тут все же чище сработано,-- заметил Лосев.-- Но ты
прав, примерить надо. Мало ли что.
     -- И сработано чище, и фигуранты  другие,  я  по  приметам
вижу. Но почерк! Одна рука, понимаешь. Одна голова!
     Тут  Цветков  перестал  наконец  задумчиво  крутить очки в
руках  и  перекладывать  на  столе  карандаши.  Он  вздохнул  и
решительно об®явил"
     --  Словом, так, милые мои. Дело это надо вести совместно,
я полагаю. Эти субчики и вас и нас сильно интересуют.  Вот  вам
двоим и поручим. Не возражаете? -- обратился он к Албаняну.-- С
вашим руководством, думаю, этот вопрос уладим.
     --  Как  можно  возражать! -- весело откликнулся Эдик.-- С
таким, понимаете,  выдающимся  человеком,  как  товарищ  Лосев,
совместно работать за честь почту.
     -- У нас все выдающиеся,-- озабоченно пробормотал Цветков,
берясь за телефон.-- Сейчас мы этот
     вопрос  попробуем  уладить.  Он набрал короткий внутренний
номер. Полковник Углов обрадовался предложению
     Цветкова.
     -- Ну,  правильно!  --  воскликнул  он.--  Группа-то  явно
смешанная.  И  ваш  контингент,  оказывается,  и  наш.  Раз они
сошлись, сойдемся и мы. Согласен. След тут один.
     -- Следа пока не видно,-- хмурясь, возразил Цветков, одной
рукой все же раскладывая на столе свои карандаши.-- Пока налицо
только результаты их преступной деятельности.  И,  как  видишь,
весьма   опасные.   Серьезная   группа,   одним   словом.   Так
договорились?   Об®единяем   Лосева   с   Албаняном.   А   если
потребуется...
     --  Все  сделаем,  что  потребуется,--  поспешил  заверить
Углов.-- С тобой согласен, группа весьма серьезная. Весьма.
     На том разговор и кончился.
     Получив  благословение  начальства,  друзья  поднялись  на
пятый  этаж  и заняли свободный кабинет возле комнаты Албаняна,
где в этот момент шел допрос,-- помещений всюду не хватало.
     Эдик,  отлучившись,  принес  довольно  пухлую   папку   и,
развязывая ее, сказал;
     --  Сейчас,  дорогой,  будем сравнивать два,дела. Вдруг да
все в цвет окажется. Ну, а ты свою, свою раскрывай.-- Он кивнул
на тоненькую папку в руках Лосева и  выразительно  пошевелил  в
воздухе пальцами.-- Давай, купец, свой товар, не жмись.
     -- Какой тут товар,-- вздохнул Лосев.-- Слезы пока.
     Он раскрыл свою папку и, пробежав глазами первую из бумаг,
отложил ее в сторону, сказал:
     -- Давай по порядку. Как это дело возникло, с пряжей?
     --  Самым,  понимаешь,  неприятным образом возникло. Через
четыре месяца после преступления, можешь представить?  До  того
ивановцы  и  не  знали,  что  банк с их счета снял семьдесят...
Погоди.-- Эдик порылся в бумагах,  достал  одну  и  прочел:  --
Семьдесят  четыре  тысячи  пятьсот  сорок  семь  рублей снял и,
согласно платежному требованию, перечислил на счет  Московского
комбината.  Так  что москвичи спокойны, им за пряжу уплачено, а
ивановцы тоже м