то  увидели
высокие  горы.  Горы  словно  надвигались на них - казалось, до
ближайшей не больше дня пути. Темной и  мрачной  выглядела  эта
гора, хотя на ее бурых склонах кое-где лежали полосы солнечного
света, а за ней торчали снежные пики.
     - Та самая  гора?  -  воскликнул  Бильбо,  с благоговением
глядя на нее округлившимися глазами. В жизни ему не приходилось
видеть ничего  громаднее. - Ну что ты! -  возразил Балин. - Это
начинаются Туманные Горы,  а нам надо перебраться через них или
под ними.  Только тогда мы попадем в Дикий  Край. И даже оттуда
еще далеко до  Одинокой Горы, где Смог стережет наши сокровища.
-  Ах  так!  -  произнес  Бильбо.  И  в  эту  минуту  он  вдруг
почувствовал такую  усталость,  какой  не  испытывал прежде. Он
опять  вспомнил  свое  удобное  креслице  у  камина  в  любимой
гостиной и услышал, как поет чайник.
     Теперь поход возглавлял Гэндальф. - Если пропустим дорогу,
мы пропали,  - сказал он. - Прежде всего  нам нужна провизия, а
потом отдых в достаточно безопасном  месте.  К  Туманным  Горам
нужно  приступать,  зная  правильную  дорогу,  а   то  легко  и
заблудиться.
     Когда они спросили, куда он их ведет, Гэндальф ответил : -
Вы подошли, как некоторым  из  вас, вероятно, известно, к самой
границе Дикого  Края. Где-то впереди прячется прекрасная долина
Ривенделл,  там,  в Последнем Домашнем Приюте, живет Элронд.  Я
послал ему весточку через своих знакомых, и нас ждут.
     Звучало это приятно и  утешительно,  но туда надо было еще
дойти, а не так-то  легко  отыскать дорогу в Последний Домашний
Приют. Местность  впереди  неуклонно  и постепенно повышалась к
подножию ближайших гор; ничто  не  нарушало ее однообразия - не
было ни деревьев, ни расщелин,  ни  холмов,  лишь широкий склон
цвета вереска и крошащиеся скалы  с  редкими  зелеными пят нами
травы и мха, свидетельствовавшими о присутствии воды.
     Утро миновало,  день перевалил за середину, но по-прежнему
в безмолвной  пустыне  не  появлялось  никаких признаков жилья.
Путешественников обуяло  нетерпение.  Прямо под их ногами вдруг
открывались лощины  с  обрывистыми  склонами,  где  внизу, к их
удивлению,   росли   деревья   и  протекали  речки.   Возникали
расщелины,  такие  узкие,  что  на первый взгляд их  ничего  не
стоило перепрыгнуть, но  они были невероятно глубокие, и на дне
их клокотали водопады. Встречались темные овраги, через которые
нельзя  перепрыгнуть  и  куда  нельзя  спуститься.   Попадались
трясины, с виду казавшиеся  зелеными  и веселыми лугами в ярких
цветах.  Но если  на  них ступал пони  с  поклажей, он  исчезал
навсегда.
     На поверку от брода  до  гор оказалось намного дальше, чем
путники предполагали. Единственная тропа  была  отмечена белыми
камнями - и совсем маленькими, и  большими, наполовину скрытыми
мхом и вереском.  Гэндальф то и  дело нагибался с  коня,  мотая
бородой, и выискивал белые камушки; остальные следовали за ним.
День начал склоняться к вечеру, а поискам не  было конца. Давно
прошло время чая, быстро  смеркалось,  луна еще не взошла. Пони
под  Бильбо начал  спотыкаться  о корни и  камни.  И вдруг  они
очутились на краю крутого  обрыва,  да так неожиданно, что конь
Гэндальфа чуть не кувырнулся вниз.
 -  Ну  вот,  мы  и  пришли!  -  воскликнул  волшебник,  и  все
столпились вокруг  него  и  заглянули  вниз.  Там  они  увидели
долину,  услышали журчание воды, спешившей по каменному ложу. В
воздухе стоял аромат  зелени,  по  ту  сторону  реки  виднелись
огоньки.   Бильбо  никогда  не  забыть,  как  они  скользили  и
скатывались в сумерках  по  крутой  извилистой  тропе  вниз,  в
укромную  долину  Ривенделл.  Делалось все теплее, сосновый дух
подействовал на Бильбо усыпляюще, он  поминутно  клевал  носом,
чуть  не  падая  с  пони,  и  несколько раз ткнулся носом ему в
холку. По мере  того  как  они  спускались,  настроение  у  них
подымалось.   Сосны   сменились   буками   и   дубами,  потемки
убаюкивали. Когда они выехали  на  прогалину  совсем  близко  к
потоку, стало темно, все краски померкли.
     - "Хм-м, пахнет  эльфами!"  -  подумал  Бильбо и посмотрел
вверх на звезды. Они мерцали ярким голубым светом.  И тут среди
деревьев неожиданно, как взрыв смеха, зазвучала песня:



   Да что вы, да что  вы,
   Куда вы, куда  вы?
  Сносились подковы,
   Тут  всюду канавы,
  Манит вас опушка,
   Журчит здесь  речушка,
   Ха-ха!

  Останьитесь-ка  лучше,
  По нашему зову.
  Костер  лижет сучья,
  Лепешки  готовы.
  Тра-та, тра-та-та-та,
  В долину, ребята,
  Ха-ха!

  Куда ж  вы, бедняги?
  В  лесу что-то  рыщут,
  Трепещут, как  флаги,
  У  них бородищи.
   И Фили, и Кили
   На пони вскочили
   В лесу,
  Ха-ха!

  У нас бы остались,
  Чем мчаться в тревоге,
  Ведь пони устали
  И сбились с  дороги.
  День клонится к ночи,
  Останься, кто хочет,
  И песенке этой
  Внимай до рассвета,
   Ха-ха!  Здесь  и  дальше стихи в переводе Г.Усовой.

 Там,   в  деревьях,  какие-то  существа  хохотали  и  пели  и,
признаться, мололи порядочную чепуху. Но их это не  смущало,  и
если  бы  вы  им  сказали  об  этом,  они  бы  рассмеялись пуще
прежнего. Конечно, то были эльфы. Бильбо даже  разглядел  их  в
сгущавшейся  темноте. Он немножко побаивался эльфов, но в то же
время они ему нравились, хотя он редко сталкивался с ними.Гномы
- те не очень ладят с эльфами. Даже такие рассудительные гномы,
как Торин и его  друзья,  считают  эльфов  глупыми  (а  считать
эльфов  глупыми  -  как  раз  и есть самая настоящая глупость).
Эльфы  их  раздражают,  потому  что  любят  дразнить  гномов  и
подшучивать над их бородами.
     - Вот так потеха! - сказал какой-то  голос.  -  Вы  только
поглядите! Хоббит Бильбо верхом на пони!  Какая  прелесть  !  -
Чудеса да и только!
     Тут они принялись  петь  новую песню, такую же несуразную,
как и та, что  я  записал дословно.Наконец высокий молодой эльф
вышел из-за деревьев и  поклонился  Гэндальфу и Торину. - Добро
пожаловать  в  долину!  -  произнес  он.  -  Благодарим  вас! -
чуть-чуть сердито ответил Торин. Но Гэндальф уже сошел с лошади
и весело болтал с эльфами.
     - Вы немного сбились с дороги, - сказал первый эльф, если,
конечно, вы  ищете дорогу, которая ведет  через реку к  дому на
той стороне. Мы вам  ее покажем. Но к мосту и через  мост лучше
идти пешком. Не хотите ли немножко побыть с нами и  попеть? Или
поедете дальше сразу?  Там  готовят ужин,  -  добавил он, -  от
костров тянет дымом.
     Как ни устал Бильбо, он  с  удовольствием  задержался бы в
лесу. Пение  эльфов  июньской  ночью  под  звездным небом стоит
послушать,  если  вам  нравятся  такие  вещи.  Бильбо  хотелось
перекинуться несколькими  словами  с  этими существами, которые
знали, как его зовут и кто  он такой, хотя он их никогда раньше
не видел. Эльфам известно многое, они,  как никто, подхватывают
новости на лету и быстрее, чем падает водопад, узнают обо всем,
что творится на земле.
     Но гномы единодушно стояли за ужин,  притом не откладывая,
и потому не пожелали задерживаться. Они  двинулись дальше, ведя
пони под уздцы. Эльфы вывели их на хорошую тропу на самый берег
реки.  Она бежала  быстро,  с шумом, как  все  горные потоки  в
летние вечера после того, как  солнце  весь  день  растапливает
снег на  вершинах. На тот  берег шел каменный мостик без перил,
такой узкий,  что пони с  трудом могли по нему пройти. Пришлось
продвигаться  осторожно,  по одному, ведя за собой пони.  Эльфы
светили им яркими фонариками  и  пели веселую песенку, пока вся
компания переправлялась через реку.
     - Не  обмакни  бороду в  воду,  папаша!  -  кричали  эльфы
Торину, который шел через мост, согнувшись в три погибели. - Ее
смачивать не надо - она и так выросла длинная! - Следите, чтобы
Бильбо не с®ел все кексы! - кричали другие. - Такой  толстяк не
пролезет  в  замочную скважину ! - Тише,  тише,  Добрый  Народ!
Спокойной  ночи!  -  остановил  их  Гэндальф,  который  замыкал
шествие. - И  долины имеют уши,  а некоторые эльфы  -  чересчур
длинные языки. Спокойной ночи!
 Наконец  они  подошли  к  Последнему  Домашнему  Приюту, двери
которого были гостеприимно распахнуты. Странное  дело:  о  том,
что  хорошо,  о  днях,  которые  провел приятно, рассказывается
скоро, и слушать про них не так уж интересно. А вот про то, что
неприятно,   что   вызывает   страх  или  отвращение,  рассказы
получаются долгими и захватывающими. Путешественники провели  в
гостеприимном доме немало дней, по меньшей мере четырнадцать, и
покидать его им не хотелось.  Бильбо с  радостью  оставался  бы
там  еще  и  еще,  даже если бы мог без всяких хлопот по одному
только желанию перенестись домой, в хоббичью норку.  И  все  же
рассказать об их пребывании там почти нечего.
 Хозяин дома Элронд был друг эльфов и предводитель тех людей, у
которых в предках числились эльфы и открыватели Севера. Он  был
благороден и прекрасен лицом, как повелитель эльфов, могуч, как
воин, мудр, как колдун, величествен, как король гномов, и добр,
как  нежаркое лето. Дом Элронда был само совершенство; там было
хорошо всем - и тем, кто любит поесть и  поспать,  и  тем,  кто
любит  трудиться, и кто любит слушать или рассказывать истории,
петь или просто сидеть и  думать,  и  тем,  кому  нравится  все
понемножку.
 Злу  не было места в долине. Наши путешественники и их пони за
несколько дней отдохнули и  набрались  сил.  Настроение  у  них
исправилось,  одежду  им  починили, синяки и царапины залечили,
наполнили мешки едой, легкой по весу, но очень  питательной,  и
надавали  много  полезных  советов.  Так  они  дожили до кануна
иванова дня и с восходом  солнца  в  иванов  день  должны  были
отправиться дальше.
 Элронд  в  совершенстве  знал  руны.  За  день  до  от®езда он
осмотрел мечи, найденные в логовище троллей,  и  сказал:  -  Их
ковали  не  тролли.  Мечи  старинные,  работы  древних  великих
эльфов, с которыми я в родстве. Мечи  делали  в  Гондолине  для
войны  с  гоблинами.  Должно  быть, они застряли в сокровищнице
какого-нибудь дракона или стали добычей гоблинов - ведь драконы
и  гоблины разрушили город Гондолин много веков назад. Этот меч
- знаменитое оружие, Торин, на языке рун он именуется  Оркрист,
что в переводе на гондолинский означает Сокрушитель Гоблинов. А
этот меч, Гэндальф, зовется  Глемдринг  -  Молотящий  Врагов  -
некогда его носил король Гондолина. Берегите их !
     - Интересно, как они попали к троллям? - проговорил Торин,
с любопытством разглядывая свой меч. - Наверное сказать нельзя,
-  ответил  Элронд,  -  но  можно  догадаться, что ваши  тролли
ограбили других грабителей или раскопали остатки чужих трофеев,
припрятанных где-то в горах.
     Торин задумался  над его словами.  - Я буду беречь его как
зеницу ока, - сказал он. - Да сокрушит он гоблинов, как встарь!
-  Вашему   пожеланию,   возможно,  суждено  сбыться,  едва  вы
очутитесь в горах, - заметил Элронд. - Теперь покажите карту!
     Он развернул ее и долго разглядывал, качая головой. Элронд
не очень одобрительно относился к гномам  -  вернее,  не  очень
одобрял их любовь  к  золоту, -  но  он ненавидел драконов,  их
жестокость и  коварство.  С  сожалением  он  вспоминал  веселые
колокола  города  Дейла, так как видел потом  его  развалины  и
опаленные  берега   реки  Быстротечной.  На  карту  падал  свет
широкого серебряного  месяца.  Элронд  поднял  карту  кверху  и
посмотрел на просвет.
     - Что  это?  -  воскликнул  он.  -   За  простыми  рунами,
говорящими: "Пять футов  двери вышиною, пройти там трое могут в
ряд",  - проступают  лунные  буквы! - Что  за  лунные буквы?  -
Хоббит  не  мог  долее  сдерживаться.  Я  уже говорил, как  ему
нравились  карты.  Еще  ему  нравились  руны  и  вообще  всякие
необычные буквы и затейливые почерки.  У  самого  у него почерк
был не ахти какой.
     - Лунные буквы -  те  же руны, но обычно  они  не видны, -
ответил Элронд. - Их разглядишь только  в  лунные  ночи,  когда
луна светит на них сзади, а есть такие хитрые лунные буквы, что
видны  только  при той фазе луны,  в  какой она была, когда  их
начертали. Их изобрели гномы и писали  серебряными перьями. Эти
надписи, очевидно, сделаны в такую, как сегодня, ночь - в канун
Иванова дня.
     - Что  они   означают?   -   спросили   Гэндальф  и  Торин
одновременно, немного раздосадованные тем, что Элронд обнаружил
такую вещь первым, хотя и то сказать: до сих пор  такого случая
не представлялось. - "Стань в Дьюрин день у серого камня, когда
прострекочет  дрозд,  -  прочел  Элронд, - и  заходящее  солнце
бросит последний луч на дверную скважину". - Дьюрин, ну как же!
- промолвил Торин. - Он был  старейшим  из  старейшин  древнего
рода  гномов  Длиннобородых и моим самым первым  предком.  я  -
потомок Дьюрина. -  Что же такое Дьюрин день? - поинтересовался
Элронд.
     - Как всем должно быть известно, мы  называем Дьюриным тот
день,  когда  последняя  осенняя  луна  и  солнце стоят в  небе
одновременно.  Боюсь,  что нам это знание не очень-то  поможет,
так  как  в  наше  время  утрачено  умение вычислять, когда  же
наступит такой день.
     - Это мы посмотрим, - вмешался Гэндальф.  - Что-нибудь еще
написано? - При  сегодняшней луне больше ничего не разобрать, -
ответил Элронд и  отдал карту Торину. После чего все спустились
к воде посмотреть, как пляшут и поют эльфы.
     Утро Иванова  дня  было  такое  прекрасное,  о каком можно
только  мечтать:  на  голубом  небе  ни  облачка,  лучи  солнца
танцевали   на   воде.   Путешественники   выехали   в    путь,
сопровождаемые прощальными песнями и добрыми напутствиями.  Они
были  готовы  к дальнейшим приключениям и твердо знали  дорогу,
которая  их  выведет  через  Туманные  Горы  в лежащую за  ними
страну.



        Через  гору  и   под   горой

Десятки  тропинок  вели  в  горы,  изрезанные множеством
расселин. Но тропинки по большей части оказывались ложными  или
заводили  в  тупик. В расселинах же гнездилась всякая нечисть и
подстерегали  страшные  опасности.  Много  дней  и  много  миль
пролегло  между  нашими  путешественниками и Последним Домашним
Приютом. Они поднимались все выше и выше, тропа  была  трудная,
опасная,  путь  окольный,  пустынный, бесконечный. Если глянуть
назад - внизу расстилалась местность, которую они не так  давно
покинули.   Далеко-далеко  на  Западе, в сиреневой дымке лежала
родная страна Бильбо, мир безопасный и уютный, и в  нем  -  его
собственная  хоббичья  норка.  Становилось  все холоднее, между
скал свистел пронзительный ветер.
 Порой   со   склонов   скатывались   камни,   вырвавшиеся   из
растопленного  дневным  солнцем  снега,  и  проскакивали  между
путешественниками   или   пролетали   над  головой.  Ночи  были
промозглые, неуютные, путешественники не смели  петь  и  громко
разговаривать,  так как эхо раскатывалось самым жутким образом,
и тишина явно хотела, чтобы ее не нарушало  ничто,  кроме  шума
воды, воя ветра и стука камней. "Там внизу разгар лета, - думал
Бильбо, - косят траву, устраивают пикники... Мы еще  с  гор  не
начнем спускаться, а там уже пойдет жатва и сбор ягод".
     Остальным приходили  в  голову  не  менее  унылые мысли. А
между тем с  Элрондом они прощались в самом радужном настроении
и  предвкушали,  как  перевалят  через горы и  быстро  поскачут
дальше. Они даже рассчитывали добраться  до  потайной  двери  в
Одинокой Горе  той же осенью  в новолуние. "Может быть, как раз
поспеем в Дьюрин день", - говорили они.
     Только Гэндальф  качал  головой  и  помалкивал.  Гномы уже
много лет не ходили этой дорогой, но Гэндальф бывал тут и знал,
что  с  тех пор,  как  драконы выжили  отсюда  людей и  гоблины
расселились здесь  после проигранной гномами битвы при рудниках
Морайи, зло безнаказанно царит в  Диком  Краю  и путников всюду
подстерегают опасности. Даже продуманные планы мудрых  чародеев
вроде Гэндальфа и добрых людей вроде Элронда могут провалиться,
когда совершаешь  опасное  путешествие по Дикому Краю. Гэндальф
был достаточно  мудр, чтобы понимать  это. Он знал, что в любую
минуту может  случиться  непредвиденное,  и  не  надеялся,  что
удастся обойтись  без  страшных  происшествий во время перехода
через  высокие  горы  с  их  недоступными  пиками  и  зловещими
долинами, где властвует беззаконие. Обойтись и не удалось!
     Все шло хорошо,  пока однажды они  не попали в  грозу,  да
какую!  Казалось,  гремит гром не грозовой, а пушечный.  Всякий
знает, как  страшно бушуют гром  и молнии в горах, ночью, когда
две грозы  идут  войной  друг  на  друга. Молнии раскалываются,
ударяясь об  вершины,  скалы содрогаются, ужасные раскаты грома
сотрясают воздух, эхо разносится по всем пещерам и углублениям,
и тьма наполняется оглушающим грохотом и сверканием.
     Бильбо никогда ничего подобного не видел и даже вообразить
не мог. Они  находились высоко в  горах на узкой  площадке,  на
краю головокружительного  обрыва,  отвесно  уходящего вниз. Они
устроились  на   ночлег  под  нависшей  скалой;  Бильбо  лежал,
закутавшись в одеяло, и дрожал  всем  телом.  Выглядывая  одним
глазком из-под одеяла, он  видел  при вспышках молнии по другую
сторону  долины  каменных  великанов,  которые  перебрасывались
обломками  скал,  ловили их и снова швыряли  во  мрак;  обломки
сыпались вниз,  в  гущу  деревьев,  или  с грохотом разлетались
вдребезги.  Потом  поднялся ветер и полил дождь; ветер  хлестал
дождем и градом  со всех сторон,  так что навес  перестал  быть
защитой.  Скоро  путешественники  промокли,  Пони  их   стояли,
понурив головы,  поджав  хвосты,  некоторые  тихонько  ржали от
страха.  Слышно  было, как великаны гогочут и перекликаются  по
всем склонам.
     - Так не годится! - сказал Торин. - Если даже нас не сдует
ветром, или не смоет дождем, или не поразит  молнией, то любого
может схватить великан и  поддать  ногой, как футбольный мяч. -
Коли знаете местечко получше, так возьмите и отведите нас туда!
- сварливым тоном отозвался Гэндальф, которого тоже не радовало
соседство великанов.
     После некоторых  препирательств решили послать Фили и Кили
поискать  убежище  поудобнее.  Зрение  у  них  было  острое,  а
поскольку они были  моложе других гномов лет этак на пятьдесят,
то  им  всегда давали такие поручения (когда становилось  ясно,
что бессмысленно посылать Бильбо). "Когда ищешь, то обязательно
находишь" - так сказал младшим  гномам  Торин.  Спору нет, если
ищешь, то всегда  что-нибудь  найдешь, но совсем не обязательно
то, что искал. Так получилось и на этот раз.
     Вскоре  Фили  и  Кили  ползком явились назад,  держась  за
скалы,  чтобы не  снесло  ветром. - Мы  нашли  сухую пещеру,  -
заявили они, - тут за  углом.  Там всем хватит места, для  пони
тоже. - А  вы как следует  ее осмотрели? -  спросил  волшебник.
Он-то  знал,  что горные  пещеры  редко пустуют.  -  Еще бы!  -
ответили они, хотя  всем было ясно, что осмотреть внимательно у
них не хватило времени - так быстро они вернулись.
     В том и состоит коварство  пещер,  что  никогда не знаешь,
далеко  ли  пещера   простирается,   куда  она  выведет  и  что
подстерегает вас  внутри.  Сведения,  принесенные  Фили и Кили,
показались   вполне   удовлетворительными.  Ветер   по-прежнему
завывал, и гром гремел, и  им  стоило  больших трудов добраться
вместе с пони до пещеры. Хорошо, что до  нее было действительно
недалеко: они скоро уперлись в скалу,  выступавшую на тропинку,
и, обогнув ее,  обнаружили в стене низкий ход. Сквозь отверстие
как  раз  протиснулись  расседланные,  без  поклажи  пони.  Так
приятно было слушать, как снаружи  беснуются  ветер  и дождь, и
чувствовать себя  в  безопасности  от  великанов  и их каменных
мячей. Но волшебник ни в  коем  случае не хотел рисковать :  он
зажег  свой  посох,  как  когда-то  (так  давно!) в столовой  у
Бильбо, и они обследовали пещеру вдоль и поперек.
     Пещера была порядочных размеров, но не слишком велика и не
очень таинственна.  Сухо