а там сел в  уголке  и сотворил самый
удачный из своих колдовских трюков.
 -  Очень  деликатное  было  дело, - сказал он, - все висело на
волоске! Но Гэндальф недаром столько практиковался в колдовстве
с помощью огня и света (даже хоббит, если помните, всю жизнь не
мог забыть чудесные фейерверки  на  праздниках  Старого  Тука).
Что  было  дальше,  мы  знаем. Гэндальфу было известно о задней
двери, как гоблины называли нижние ворота, где  Бильбо  потерял
пуговицы.
     - Гоблины  устроили  там  ворота  давным-давно,  -  сказал
Гэндальф, отчасти как лазейку, если понадобится бежать, отчасти
как средство попасть  на ту сторону  гор; по ночам  они  делают
туда  вылазки  и  набеги  и всячески разбойничают.  Они  строго
охраняют  эту  дверь, и до сих  пор  никому не удавалось в  нее
проскочить. Теперь они будут стеречь ее еще строже.
     Гэндальф засмеялся, остальные тоже.  Что  говорить, убытки
их были велики, но зато они  прикончили  Верховного  Гоблина  и
множество простых гоблинов в  придачу  и сами спаслись, так что
пока,  можно  считать,  находились  в  выгодном  положении.  Но
волшебник  быстро  вернул  их  к  действительности.  -  Мы  уже
отдохнули, - сказал он, - пора двигаться дальше.
     Ночью сотни гоблинов пустятся за нами в погоню, а смотрите
- тени  уже удлинились. До сумерек  нам надо уйти  на несколько
миль вперед. Если хорошая погода сохранится, то взойдет луна, и
это нам  на руку. Гоблины,  правда, не очень-то боятся луны, но
мы по крайней мере  увидим, куда идти. Да, да! - ответил  он на
новые  расспросы  хоббита. -  Ты  потерял  счет  времени,  пока
блуждал в  туннелях.  Сегодня  четверг,  гоблины  поймали нас в
понедельник ночью, вернее, во вторник утром. Мы проделали много
миль,  прошли  через  самое  сердце гор и теперь  очутились  на
другой стороне -  словом, порядочно спрямили. Но вышли не туда,
куда привела бы нас первоначальная  тропа.  Мы  взяли слишком к
северу, впереди нам предстоит малоприятная местность. И пока мы
чересчур высоко. Итак, в путь!
     - Я страшно хочу  есть,  - простонал Бильбо, только сейчас
осознавший, что ничего в рот не брал с позапозапрошлого вечера.
Каково это  для  хоббита,  только  представьте!  Теперь,  когда
возбуждение прошло, он  ощутил, что пустой животик обвис и ноги
дрожат.
     - Ничем не могу  помочь, - ответил Гэндальф.- Разве что ты
вернешься и вежливо попросишь гоблинов отдать  тебе твоего пони
и поклажу. - Нет уж, благодарю покорно! -  воскликнул Бильбо. -
В таком случае затянем потуже кушаки и зашагаем дальше.
 Лучше  остаться  без ужина, чем самим превратиться в ужин.  По
дороге Бильбо посматривал по сторонам, чем бы закусить:  черная
смородина  только цвела, орехи еще не созрели, ягоды боярышника
не поспели. Бильбо пожевал щавеля, зачерпнул  воды  из  горного
ручейка,  пересекавшего  тропинку,  и даже проглотил три ягодки
земляники, но голода не утолил.
     Они шли и шли. Неровная каменистая тропка пропала. Исчезли
кусты,   высокая   трава   между   валунами,   участки   дерна,
обглоданного кроликами, исчезли чебрец и шалфей,  мята и желтые
горные розочки.  Путники  очутились  на  широком крутом склоне,
усеянном  камнями   -   остатками  оползня.  Когда  они  начали
спускаться, камни и щебень  посыпались  у них из-под ног. Потом
заскакали обломки  камней  покрупнее, приведя в движение осыпь,
потом стали срываться большие  глыбы.  Вскоре весь склон выше и
ниже  их тронулся  с  места, и они  поехали  вниз, среди  пыли,
треска и грохота скачущих камней.
     Спасли их  деревья. Путники докатились до границы сосновой
рощи, переходившей внизу, в  долине,  в густой темный лес. Одни
задержались, уцепившись за нижние ветви деревьев, другие (в том
числе маленький хоббит) спрятались за стволы, чтобы укрыться от
грозного наступления валунов. Вскоре опасность миновала,  осыпь
остановилась, лишь  далеко  внизу,  среди  папоротника и корней
деревьев, еще слышался отдаленный грохот сорвавшихся камней.
     - Так!  Это   нас  сильно  продвинуло  вперед,  -  заметил
Гэндальф. - Если гоблины сюда сунутся,  обойтись  без  шума  им
будет  нелегко.  - Неужели? - иронически пробормотал Бомбур.  -
Зато легко будет сбрасывать нам камни на голову.
     Гномы  и  Бильбо  чувствовали  себя  неважно  и,  морщась,
потирали  изодранные  и ушибленные места. - Пустяки! Сейчас  мы
свернем  и  окажемся  в  стороне  от  осыпи.  Надо  торопиться!
Оглянитесь вокруг!
 Солнце  давно  село за горы, сумерки сгущались, путники быстро
ковыляли по дорожке, которая полого  спускалась  прямо  на  юг.
Лесной  мрак  становился  все  гуще  и беззвучнее. Ветер совсем
стих, и даже шепота ветвей не было слышно в лесу. - Неужели  мы
пойдем  дальше? - спросил Бильбо, когда стемнело настолько, что
он смутно видел лишь колыхание бороды Торина рядом с  собой,  и
стало  так  тихо,  что дыхание гномов казалось громким шумом. -
Пальцы на ногах у меня разбиты, ноги ноют, живот болтается, как
пустой мешок.
 -  Еще  немного, - сказал Гэндальф. Прошла, как им показалось,
целая вечность, и вдруг они вышли на  поляну,  ярко  освещенную
луной.  Чем-то  место  это  им всем не понравилось, хотя ничего
определенно плохого они сказать не могли. Внезапно  у  подножия
горы послышался вой - жуткий, заунывный. Он раздавался справа и
слева, все ближе и ближе. То были волки, воющие на луну, волки,
собирающиеся  в  стаю.  Хотя поблизости от родной норки мистера
Бэггинса волков не водилось, он узнал вой сразу. Его достаточно
часто  описывали в сказках, а один из старших кузенов Бильбо по
туковской линии, большой любитель путешествовать,  не  раз  выл
по-волчьи,  чтобы напугать Бильбо. Но слышать волков вот так, в
лесу, ночью, при луне - это было слишком! Даже волшебное кольцо
- слабое средство против волков, особенно против страшной стаи,
жившей под сенью гоблинской горы  в  Диком  Краю.  Такие  волки
обладают еще более тонким нюхом, чем гоблины, им не обязательно
видеть свою жертву.
 -  Что  делать,  как  быть?!  -  закричал Бильбо.- Спасшись от
гоблинов, попались волкам! Слова  его  стали  пословицей,  хотя
теперь  в подобной неприятной ситуации мы говорим "из огня да в
полымя " . - На  деревья,  быстро!  -  приказал  Гэндальф.  Они
кинулись  к  деревьям, окружавшим поляну, и мигом взобрались на
самые верхние ветки, которые только могли их выдержать.  Вы  бы
животики надорвали, если бы увидели (естественно, с безопасного
расстояния), как гномы сидели на ветвях и бороды у них  свисали
вниз  -  точь-в-точь  спятившие  старички  вздумали  поиграть в
мальчишек. Фили  н  Кили  взгромоздились  на  верхушку  высокой
лиственницы,  которая  стала  теперь  похожа  на рождественскую
елку. Дори,  Нори,  Ори,  Ойн  и  Глойн  устроились  с  большим
удобством  на  высоченной  сосне  с  солидными  ветвями. Бифур,
Бофур, Бомбур и Торин сидели на другой сосне.  Двалин  и  Балин
вскарабкались  на  высокую  стройную  ель  с  редкими ветвями и
пытались отыскать себе местечко в  гущине  верхушки.  Гэндальф,
который  был  значительно  выше  прочих,  подобрал  себе  такую
высокую сосну, куда остальные не могли бы взобраться. Гэндальфа
совершенно  скрыли  ветки,  только  глаза его сверкали в лунном
свете.
     А Бильбо? Бильбо никуда не мог залезть и бегал от ствола к
стволу, словно  потерявший  норку  кролик,  за  которым гонится
собака. - Опять ты бросил Взломщика! - заметил Нори, заглядывая
вниз. -  Не могу же я вечно  таскать его  на спине, -  возразил
Дори,  - то  по  туннелям, то по  деревьям!  Кто я,  по-твоему?
Носильщик? -  Его с®едят, если  мы не предпримем никаких мер, -
проговорил Торин. Вой слышался все  ближе  и  ближе, окружая их
кольцом. - Дори!  -  окликнул он, ибо Дори  сидел  ниже всех на
самом удобном дереве. - Скорее подай руку мистеру Бэггинсу!
     Но даже дикие-предикие варги (так назывались злые волки по
ту сторону Туманных Гор) не умеют лазать по  деревьям. На какое
то  время  путешественники  оказались  в  безопасности.  На  их
счастье,  ночь  была  теплая  и  безветренная.  На  деревьях  и
вообще-то долго не просидишь, а уж когда холод да ветер и внизу
караулят волки, то и подавно.
     Эта поляна,  окруженная  кольцом  деревьев, очевидно, была
местом  сборища  волков. Они все прибывали и прибывали.  Волки,
принюхиваясь, обошли  поляну  кругом  и скоро определили каждое
дерево,  где   кто-нибудь  да  прятался.  Всюду  они  поставили
часовых, остальные  (насколько  можно  судить,  не  одна сотня)
уселись большим кружком.  В центре сидел громадный серый волк и
говорил на ужасном языке варгов. Гэндальф  понимал язык варгов,
Бильбо  нет, но  и  так можно было  догадаться,  что речь  идет
только о  жестоких и злых делах.  Время от времени  варги хором
отвечали серому вожаку, и каждый раз, слыша их жуткое рявканье,
хоббит чуть не падал от страха с сосны.
     Сейчас  я  вам расскажу, что услышал Гэндальф  и  чего  не
понял Бильбо.  Варги  и  гоблины  нередко  действовали  сообща,
совершая  свои  черные  дела.  В  ту   пору  гоблины  частенько
устраивали набеги, чтобы добыть пищу или рабов. В таких случаях
они призывали на помощь варгов и потом делились с ними добычей.
Иногда гоблины ехали  на варгах верхом,  как на конях.  На  эту
самую ночь был как раз намечен  большой  набег.  Варги  явились
сюда на свидание с гоблинами, а те опаздывали. Причиной, как мы
знаем, послужила  смерть  Верховного Гоблина и вообще суматоха,
вызванная  гномами,  Бильбо  и волшебником, которых,  вероятно,
разыскивали в туннелях до сих пор.
     Несмотря на  все  опасности,  подстерегающие  людей в этой
отдаленной стране,  некоторые храбрецы в последнее время начали
возвращаться сюда  с юга, рубить  деревья и строить себе дома в
более  светлых  лесах  -  по  долинам  и  по  берегам  рек.  Их
постепенно набралось  много,  все  они  были  отважные,  хорошо
вооруженные люди, даже варги не смели нападать на них при ярком
солнечном  свете.  Вот варги и сговорились с гоблинами  напасть
ночью на  деревню, ближнюю к горам. Если бы  их план удался, на
следующий день в деревне никого не осталось бы в живых: никого,
кроме тех, кого гоблины взяли бы в плен.
     Жуткие это были речи; опасность угрожала не только храбрым
лесорубам,  их  женам и  детям,  но и  самому  Гэндальфу с  его
друзьями. Варги разозлились и удивились, обнаружив  их на месте
сбора. Они  заподозрили,  что друзья лесорубов явились шпионить
за ними и отнесут новости в деревню, и тогда гоблинам  и волкам
придется драться не на жизнь, а на смерть, вместо того, чтобы с
легкостью разделаться  со  спящими  -  сожрать  или утащить их.
Поэтому варги решили караулить пленников  по  крайней  мере  до
утра, чтобы эти существа не удрали. К тому времени с гор придут
гоблины, а гоблины умеют лазать по деревьям или валить их.
     Теперь вам  понятно,  почему  Гэндальф, прислушивавшийся к
рычанию  и  тявканью варгов, отчаянно испугался, даром что  был
волшебник.  Он  понял, что  они  попались,  и  еще  неизвестно,
удастся ли им спастись. Но он решил, что так просто не сдастся,
хотя, сидя на верхушке дерева в окружении волков, много сделать
не  сможет.  Сперва он обобрал со своей  сосны  крупные  шишки,
потом поджег одну из них  посохом  и швырнул в волков. Шишка  с
шипением  упала  волку на спину, его лохматая  шкура  сразу  же
загорелась, он с жутким воем заметался  по  поляне.  За  первой
полетела вторая, третья - одна горела  голубым пламенем, другая
красным,  третья  зеленым. Они взрывались, ударяясь о землю,  и
разлетались цветными  искрами, пуская густой дым. Самая большая
шишка стукнула вожака  по носу, он  подпрыгнул на три  метра  в
воздух,  а  потом принялся носиться кругом, кусая  с  испуга  и
злости своих подданных.
     Гномы и Бильбо ликовали и кричали от радости. Страшно было
смотреть, в какую ярость пришли волки.  Они перебудоражили лес.
Волки  вообще  боятся   огня,   а  этот  огонь  был  особенный,
сверх®естественный. Искра,  попадая  на шкуру, впивалась в нее,
прожигала волка насквозь, и, если он  не  начинал  кататься  по
земле,  его  быстро охватывало  пламя.  Скоро  по  всей  поляне
катались волки, пытаясь загасить искры; те, которые уже пылали,
с громким воем носились вокруг, поджигая других.

 -  Что  за  шум  сегодня  ночью  в лесу? - удивился Повелитель
орлов.  Он  сидел  на  вершине  утеса,  и  черный  силуэт   его
вырисовывался  в  лунном  свете. - Я слышу голоса волков! Уж не
гоблины ли там безобразничают? Несколькими взмахами крыльев  он
поднялся  в  воздух, и немедленно двое орлов снялись со скал по
обе стороны от него и последовали за ним. Описывая  круги,  они
внимательно  смотрели  вниз  и наконец заметили кольцо варгов -
маленькую точку далеко-далеко под собой. У орлов острое зрение,
они  видят  мельчайшие  предметы  с  большого расстояния. Глаза
Повелителя орлов Туманных Гор могли смотреть прямо  на  солнце,
не  мигая, или с высоты в милю видеть ночью кролика, бегущего в
траве. Он  не  мог  разглядеть  сидевших  в  ветвях,  но  видел
мечущихся  волков  и вспышки огня, слышал вой и тявканье. А еще
он увидел отблеск лунного света на копьях  и  шлемах  гоблинов:
длинные цепи этих злых существ, извиваясь, двигались по склонам
гор от ворот в лес.
     Орлов  не   назовешь  добрыми.  Бывают  они  трусливыми  и
жестокими. Но орлы древней породы  северных  гор  были  гордые,
могучие и благородные - самые замечательные  из  птиц.  Они  не
любили  гоблинов  и  не  боялись  их.  Когда  орлы  удостаивали
гоблинов  своим  вниманием (что бывало редко, ибо  орлы  их  не
едят), то налетали  на гоблинов сверху  и гнали к  пещерам,  не
давая им вершить разбой. Гоблины ненавидели и боялись орлов, но
не могли добраться до их  гнезд  на вершинах скал и прогнать  с
гор.
 Этой  ночью Повелителем орлов овладело любопытство, он захотел
узнать, что творится в лесу. По  его  приказу  множество  орлов
покинули  вершины и, медленно кружа над лесом, стали постепенно
снижаться туда, где кольцом сидели волки и ждали гоблинов.  Они
хорошо  сделали,  что  спустились! Там, внизу, творилось что-то
страшное и невообразимое. Загоревшиеся  волки,  убежав  в  лес,
подожгли  его  в  нескольких  местах. Стояло лето, на восточных
склонах  давно  не  выпадало  дождей.  Пожелтелый   папоротник,
хворост, густой ковер из сосновых иголок, кое-где сухие деревья
охватило  пламенем.  Вокруг   прогалины   бушевал   огонь.   Но
караульные  волки  не  оставили  деревьев, на которых прятались
гномы. Они бесновались и  с  воем  прыгали  на  стволы,  ругали
гномов  на  своем  ужасном  наречии,  языки  их вываливались из
пасти, глаза горели свирепым красным огнем.
 Внезапно  на  поляну  с криками выскочили гоблины. Они думали,
что там идет бой с лесорубами. Но узнав, в чем дело, одни  сели
на  землю  от  хохота,  другие  замахали  копьями  и  застучали
древками о щиты. Гоблинам огонь не страшен. Скоро они придумали
план,   показавшийся  им  самим  замечательно  остроумным.  Они
собрали волков в стаю и накидали вокруг стволов  папоротника  и
валежника. Они до тех пор бегали вокруг, топая и хлопая, хлопая
и  топая,  пока  не  потушили  пожар,  но  гасить  огонь  возле
деревьев, где сидели гномы, не стали.  Наоборот, они подбросили
туда  еще  листьев,  сучьев  и   папоротника.   Вокруг   гномов
образовалось  кольцо  дыма  и пламени.  Распространиться наружу
гоблины ему не давали,  зато  оно  стягивалось  все  теснее,  и
вскоре ползучее пламя перекинулось на кучи валежника и листьев,
нагроможденных под деревьями гномов.  Дым ел Бильбо  глаза,  он
уже  ощущал  жар  костра,  сквозь  дымовую завесу он видел, как
гоблины  пляшут  вокруг  их  деревьев.  Позади  кольца  воинов,
танцующих   с   копьями  и  топорами,  стояли  на  почтительном
расстоянии волки, наблюдали н выжидали.
     И тут гоблины затянули страшную песню:

     Пятнадцать птиц на ветвях качались,
   Под ветром перья у  них  трепыхались.
   Но  крыльев -  увы!  - не  досталось пташкам.
  Как же снова вспорхнуть  бедняжкам?
  Покончим с ними каким путем?
  Зажарим? Сварим? С®едим сырьем?

     Потом они перестали плясать и закричали: - Летите, птички!
Летите, коли можете!  Слезайте  оттуда, птички, а то зажаритесь
прямо  в  гнездышках!  Пойте,  птички, пойте! Чего  молчите?  -
Убирайтесь прочь, негодники! - прокричал в  ответ Гэндальф. Еще
не время для гнезд. Кто озорничает с огнем, тех наказывают!
     Гэндальф хотел их подразнить и показать, что не боится. Но
на самом деле он боялся, а  ведь он был волшебник! Как будто не
слыша его, гоблины продолжали петь:

     Жги лес! Огонь  до небес!
  Пламя, играй! Факел, пылай!
  Ночь, посветлей! Нам веселей,
  Э-гей!       Жарь их, пеки! Добавь-ка муки!
  Ну-ка, ну-ка - перца и лука!
   Петрушки и соли -  жалко  нам, что ли?
   Ночь, посветлей! Нам  веселей!
   Э-гей!
   Э-ге-ге-гей!
  Э-гей!

 При   возгласе   "э-гей!"   пламя  лизнуло  ствол  дерева  под
Гэндальфом,  потом  перескочило  на  соседние   деревья.   Кора
загорелась,  нижние ветки затрещали. Тогда Гэндальф забрался на
самую   верхушку.   Из   его   посоха   вырвалось    невиданное
ослепительное  сверкание.  Волшебник  приготовился  спрыгнуть с
высоты прямо на копья гоблинов. Тут бы ему и конец, но зато он,
наверное, убил бы немало врагов, свалившись им на головы. Но он
не успел прыгнуть.
 В  этот  миг  с  неба на него упал Повелитель орлов, схватил в
когти - и взмыл ввысь.  Вопль  гнева  и  изумления  вырвался  у
гоблинов.  Гэндальф  что-то сказал Повелителю орлов, тот громко
крикнул, и тотчас  сопровождавшие  его  черные  птицы  ринулись
вниз,  как  огромные  черные  тени. Волки завыли и заскрежетали
зубами. Гоблины завопили и затопали от ярости, напрасно  бросая
в  воздух  свои  тяжелые  копья. Орлы кидались на них, сильными
взмахами черных крыльев сбивали гоблинов с ног или гнали прочь,
в  лес. Орлиные когти царапали их. Другие орлы схватили гномов,
которые вскарабкались теперь на самые верхушки  и  покачивались
там, замирая от страха.
 Бедняжку  Бильбо  чуть  опять  не бросили одного! Он еле успел
уцепиться за ноги Дори, когда того  последним  подхватил  орел.
Они  взвились  вверх над суматохой и пожаром, Бильбо болтался в
воздухе, руки у него буквально вырывались из  плеч.  Гоблины  и
волки  разбежались  теперь  по  всему лесу. Несколько орлов еще
кружили над полем битвы. Внезапно  пламя  охватило  деревья  до
самых  вершин,  они с треском запылали. Вся поляна обратилась в
шквал искр и дыма.  Бильбо  вовремя  оказался  в  воздухе,  еще
минута - и он бы погиб.
     Вскоре зарево  пожара  осталось  далеко  внизу  -  красное
мерцание на  черном  фоне.  Орлы  подымались  все выше широкими
плавными кругами. Никогда Бильбо не  забыть  этого  полета.  Он
крепко вцепился в щиколотки Дори и стонал: "Руки, мои руки!", а
Дори кричал: "Ноги, мои ноги!".
     У Бильбо всегда  кружилась  от высоты голова. Ему делалось
дурно, если он заглядывал вниз с  края  небольшого  обрыва;  он
недолюбливал приставные лестницы, не говоря уже  о деревьях (до
сих  пор  ему  не  приходилось  спасаться  от  волков).  Можете
вообразить,  как  кружилась у  него  голова  теперь,  когда  он
взглядывал  вниз  и  видел  под собой темную землю  да  кое-где
поблескиванье лунного света на горной породе или на поверхности
ручья, пересекавшего равнину.
     Вершины гор  все  приближались - каменные острия, торчащие
вверх из  черноты. Может, там внизу и стояло  лето, но тут было
очень холодно.  Бильбо закрыл глаза и  прикинул - долго  ли еще
продержится.  Он  представил  себе,  что  произойдет,  если  он
отпустит руки. Его замутило.
     Как раз когда силы покидали его,  полет закончился. Бильбо
разжал пальцы и со стоном упал на твердую площадку. Он  лежал и
радовался, что не сгорел в пожаре, и боялся  свалиться с узкого
выступа в черный  провал. В голове  у него все  путалось  после
ужасных  событий  последних  трех  дней,  а  также  от  голода.
Неожиданно он услышал со