по коридорам
к камерам. Тяжеленная связка ключей оттягивала  ему руки, время
от времени ключи звякали и  брякали,  и несмотря на то, что  на
пальце у него было кольцо, сердце в груди замирало.
     Сперва он отпер камеру Балина  и,  как  только гном вышел,
опять ее  запер.  Можете  себе  представить,  как обрадовался и
удивился Балин,  как тут же  начал задавать вопросы про то, что
затеял Бильбо, и вообще про все, про все. - Некогда, некогда! -
ответил хоббит. - Иди за мной без
     разговоров!  Мы  должны  держаться  вместе  и  бежать  все
вместе,  это  наш  последний  и  единственный  шанс.  Если  нас
поймают, один бог знает, куда засадит вас король, да еще закует
по рукам и ногам. Не спорь, сделай милость!
     Бильбо  перебегал  от  двери  к двери, пока его  свита  не
разрослась до двенадцати душ. Ловкостью гномы, скажем прямо, не
отличались -  было темно, да они  и засиделись. У  Бильбо екало
сердце каждый  раз, как кто-нибудь  из них налетал в темноте на
соседа  или  ворчал  себе  под  нос.  "Проклятые  гномы,  опять
устраивают тарарам!" - волновался Бильбо.
     Но все прошло  хорошо, стражников они не встретили. В этот
вечер в лесах и в  дворцовых  залах шел пир по поводу  осеннего
праздника. Поэтому почти все эльфы беспечно веселились. Наконец
после долгих блужданий они добрались до темницы Торина, которая
находилась в дальнем конце дворца, очень глубоко и, по счастью,
недалеко от погребов.
     - Клянусь честью, - проговорил Торин, когда Бильбо шепотом
велел ему выйти и он разглядел в темноте фигуры своих друзей, -
Гэндальф был прав, как всегда. Я вижу, вы  взломщик на славу.Мы
все перед вами в неоплатном долгу. Что же дальше? Настал момент
раз®яснить план, но Бильбо совсем  не  был уверен в том, как  к
нему отнесутся  гномы.  Опасения  его  оправдались.  Гномы были
ужасно недовольны  и  громко  запротестовали  невзирая  на свое
крайне опасное положение.
     - Мы непременно  разобьемся вдребезги, набьем себе шишек и
под  конец  утонем!  -  заворчали  они.  - Мы  думали,  у  тебя
действительно  стоящий   план!   Нечего  было  красть  ключи  и
открывать камеры. Нет, это бредовая идея! - Ну что же, - сказал
Бильбо, расстроенный и раздосадованный,
     - отправляйтесь по своим камерам, если вам так нравится. Я
вас опять запру, сидите себе,  придумывайте  план  получше.  Но
предупреждаю: вряд ли мне выпадет другой такой случай завладеть
ключами, даже если у меня возникнет такое желание.
     Тут они опомнились и приутихли. Им, разумеется, оставалось
делать только то, что предлагал Бильбо, другого выхода не было.
Пришлось красться вслед за хоббитом вниз, в нижние погреба. Они
миновали открытую дверь, там все еще, блаженно улыбаясь,
     крепко  спали  начальник  стражи и дворецкий.  Королевское
вино навевает приятные сны. Но какое  будет  выражение  лица  у
начальника  стражи  на следующий  день!  Добросердечный  Бильбо
осторожненько прицепил ему ключи к  поясу.  "Может,  ему не так
попадет, - подумал мистер Бэггинс. -  Он в сущности не злой и с
пленниками обращался  вполне  сносно. То-то он удивится! Решит,
наверное,  что  мы  прошли  через  запертые   двери  с  помощью
колдовства. Прошли!  Нет  еще,  для  этого  надо действовать, и
быстро!"
     Балина поставили караулить начальника стражи и  дворецкого
и,  если  те очнутся,  подать  знак.  Остальные  отправились  в
соседний погреб с  люком. Нельзя было терять ни минуты. Бочонки
уже стояли  приготовленные посреди погреба. Винные не годились,
так как  их днища было трудно вышибить, не  наделав шума, и еще
труднее закрыть.
     Но были там и другие  бочки,  в  которых поставляли масло,
яблоки и еще  всякую  всячину. Скоро нашлось тринадцать сносных
бочек  -  по  числу  гномов. Некоторые оказались  даже  слишком
просторны, и, залезая в них, гномы с тревогой  подумали, как их
будет трясти и швырять. Бильбо расстарался и добыл соломы и еще
чего-то мягкого и устроил гномов с наивозможным комфортом.
     Наконец  двенадцать гномов  были  благополучно  упакованы.
Больше всего  хлопот доставил Торин  - он вертелся и крутился в
своем бочонке и  ворчал, как пес, укладывающийся спать в тесной
конуре.  Балин   тоже   напоследок   поднял   шум   по   поводу
недостаточного числа отдушин и утверждал, что задыхается, когда
и крышка-то еще  не была наложена. Бильбо со всей тщательностью
заткнул  щели,   приладил   крышки   и   теперь,   оставшись  в
одиночестве, лихорадочно суетился, доканчивая упаковку.
     Он  волновался  не  зря.  Едва успел он  прикрыть  крышкой
Балина  (который  был  последним),  как  послышались  голоса  и
замелькал свет.  В  погреба  ввалились эльфы, заливаясь смехом,
разговаривая и  напевая  обрывки  песен.  Они  оставили веселый
пиршественный стол в одном из верхних залов и  хотели как можно
скорее вернуться назад.
     - Где же старина Гэлион, где дворецкий? - воскликнул один.
- Что-то я не видел его  за столом. Он должен быть тут. - Задам
я старому копуше, коли запоздает, - подхватил другой.  - У меня
нет никакого желания торчать тут, когда наверху идет веселье! -
Ха-ха-ха!  -  раздался  хохот.  - Старый каналья спит  носом  в
кружку!  Они  тут  с  приятелем капитаном уже  напировались.  -
Тряхни его! Буди! - нетерпеливо закричали остальные.
     Гэлиону очень не понравилось, что  его  трясут  и будят, а
тем более  потешаются над ним. -  Это вы опоздали,  - пробурчал
он. -  Я вас тут ждал без конца, а вы там напились и забыли про
ваши обязанности. Неудивительно, что я заснул от усталости. - А
никто и не удивляется, - подхватили они, -  причина-то рядом, в
кружке! Дай-ка  нам  глотнуть  твоего  снотворного,  а уж тогда
приступим к работе. Тюремщика будить не  станем.  Он  уже  свое
получил.
     Все они  хлебнули  по  очереди  винца  и развеселились еще
больше.  Но  соображать не  перестали.  -  Помилуй,  Гэлион!  -
закричали  они,  взявшись  за  бочонки.  -  Ты  так  рано начал
пировать, что в голове  у  тебя все перепуталось. Ты приготовил
нам полные бочки вместо пустых. - Делайте свое  дело! - рявкнул
дворецкий. Полные! С пьяных глаз  чего  не  покажется. Те самые
бочки и есть,  какие надо. Сбрасывайте, говорю! - Ладно, ладно,
-  согласились  они, подкатывая бочонки к люку. Тебе  отвечать,
коли бочонки с лучшим королевским  маслом  и  вином  достанутся
людям с озера.


  Катите бочки
  Во весь дух,
  Столкните в речку -
  Плюх-плюх-плюх!

     запели они, подкатывая с грохотом бочки к люку и сбрасывая
одну за другой в темную дыру.  Одни  бочки  были  действительно
пустые, другие  - с гномами, все они летели  вниз и хлопались с
громким  всплеском  в  воду,  иногда  падали  одна  на  другую,
стукались  о   стенки   туннеля,   сталкивались  и,  крутясь  и
подскакивая, уносились по течению.
     И  в  эту минуту  Бильбо  вдруг  осознал,  какой  допустил
промах. Возможно, вы  давно заметили слабое место в его замысле
и  посмеиваетесь  над  Бильбо.  Хорошо  вам  смеяться,  но  еще
неизвестно, как  вели бы себя вы на  его месте.  Да, сам он  не
успел залезть в бочку, а если бы и успел, все равно некому было
его  упаковать  и  закрыть  крышкой. Казалось, на этот  раз  он
бесповоротно теряет друзей и до  конца  жизни  будет шнырять по
пещерам  и  воровать. Если бы даже ему  удалось  убежать  через
главные ворота, едва ли он нашел бы гномов. Как добраться сушей
туда, куда выносит бочонки, он  не  знал. И что будет теперь  с
его друзьями?  Ведь он не  успел открыть им все, что подслушал,
им неизвестно,  как  он  собирается  поступить, покинув границы
леса.
     Наконец к люку  подкатили  последний бочонок! В отчаянии и
полной растерянности  бедняга  Бильбо  обхватил  его  руками  и
полетел вместе с ним вниз. Бух! Он хлопнулся  в холодную темную
воду,  и  бочонок  накрыл  его  сверху.  Он вынырнул, фыркая  и
отплевываясь, и уцепился за обшивку,
     точно крыса, но сколько ни старался,  не мог вскарабкаться
наверх  -  бочонок всякий  раз  перевертывался  и  окунал  его.
Бочонок был пустой  и плыл, словно  пробка. Уши у  Бильбо  были
залиты водой, но он все еще слышал пение эльфов:


  Эй,  плывите полным ходом
   В лес, откуда  все вы родом,
  В час, когда  придет  рассвет,
   Отправляйтесь солнцу вслед.

     Внезапно с  гулким стуком крышка люка захлопнулась, голоса
стихли. Бильбо очутился в темном туннеле  и  поплыл  в  ледяной
воде один-одинешенек  -  ведь  друзей, законопаченных в бочках,
все равно что нет. Вскоре впереди замаячило серое пятно. Бильбо
услышал скрип
     поднимаемых  решеток   и   увидел,  что  очутился  в  гуще
подпрыгивающих, толкущихся бочонков и бочек, которые  теснились
под сводом, стремясь вырваться на  свободу,  в  открытую  реку.
Бильбо,  как  мог,  увертывался,  чтобы  его  не задавило и  не
расплющило.   Наконец   давка    прекратилась,   бочки   начали
разбегаться в стороны  и  постепенно, по одной выплывать из-под
каменной арки  на свет. И  тут Бильбо порадовался, что не сумел
оседлать бочку: у самого выхода между бочкой и низким сводом не
оставалось места даже для хоббита.

     Они поплыли  по  реке  под  нависающими  ветвями деревьев,
которые  росли  по берегам. "Интересно, думал Бильбо, -  каково
там гномам? Много  ли воды набралось  в бочки через  щели?"  Те
бочки, которые  сидели  в  воде  глубже,  очевидно, и содержали
гномов. "Только бы крышки держались плотно!"  - беспокоился он.
Но скоро забыл и думать о гномах - ему  стало  не  до  них.  Он
приспособился держать  голову  над  водой,  но  замерз ужасно и
боялся, что долго так не  выдержит  -  либо замерзнет насмерть,
либо разожмутся пальцы - и он утонет.
     Счастье опять улыбнулось ему: крутящимся течением к берегу
пригнало несколько бочек, в том числе  и  бочонок  Бильбо.  Они
застряли   там,   зацепившись   за  невидимую  корягу.   Бильбо
воспользовался передышкой  и перебрался на верх своего бочонка,
пока тот упирался в соседние бочки. Там он растянулся, раскинув
руки и ноги, чтобы удержать  равновесие.  Ветер  дул резкий, но
все же  был не такой холодный,  как вода. Немного  погодя бочки
отцепились, опять выплыли на середину реки  и, вертясь, поплыли
дальше. Как и предполагал Бильбо, удержаться на бочке оказалось
неимоверно  трудно.  К счастью,  Бильбо  был  легкий,  а  бочка
большая  н  тяжелая,  к  тому  же  через щели внутрь  набралось
порядочно воды. И все-таки Бильбо чувствовал себя так же уютно,
как если бы ехал верхом без уздечки и стремян на  пузатом пони,
который все время норовит поваляться по траве.
     Таким вот  способом  мистер  Бэггинс достиг наконец места,
где деревья по обоим  берегам  поредели и сквозь них проглянуло
светлое небо. Река вдруг расширилась и слилась с Лесной, быстро
бежавшей  прочь  от  королевского  дворца.  Деревья  больше  не
затеняли тусклой глади, и на ее  скользящей поверхности плясали
прерывистые отражения  облаков  и  звезд.  Потом  быстрые  воды
Лесной прибили всю  ватагу бочонков и бочек к северному берегу,
где  течением  вымыло широкую бухту. Сюда-то на отлогий  берег,
покрытый галькой,  вынесло большую часть бочонков, но несколько
штук сперва ударилось о выступающую каменную гряду.
     На  берегу  уже стояли люди. Ловко и  быстро  они  согнали
баграми бочки в кучу на  отмель,  пересчитали,  потом  обвязали
веревкой  и  оставили  до  утра. Бедные гномы!  Бильбо  повезло
больше.  Он  соскользнул с  бочки  в  воду,  вышел  на  берег и
бросился к домишкам, которые заметил невдалеке от реки.
     Теперь он не колебался, когда предоставлялась  возможность
поужинать без приглашения,  он  уже привык пробавляться чужим .
Он  по  горькому опыту  знал,  что  значит  быть  по-настоящему
голодным. Между  деревьями  мелькало пламя костра, притягивая к
себе Бильбо, мокрого, дрожащего, в изодранной одежде.
     Не  будем  подробно останавливаться на том, как он  провел
ночь, - нам некогда, мы приближаемся к концу  их путешествия на
Восток и к последнему, самому важному приключению. Естественно,
сперва волшебное кольцо  ему, как всегда, помогло, но потом его
выдали мокрые следы и лужицы,  которые  он  оставлял, когда шел
или сидел.  К тому  же у него разыгрался насморк,  и он, как ни
старался удержаться,  все  время  громогласно  чихал.  Вскоре в
деревушке поднялась суматоха. Тогда  Бильбо  удрал в лес и унес
каравай хлеба,  кожаную флягу с вином  и пирог, которые  ему не
принадлежали. Пришлось  скоротать остаток ночи мокрым, вдали от
костра, зато фляга помогла ему  согреться,  и  он даже подремал
немного на опавших листьях, хотя пора  была  осенняя  и  погода
промозглая.
     Проснулся он  оттого,  что  удивительно громко чихнул. Был
серый рассвет, около реки стоял веселый шум. Там сооружали плот
из бочек,  эльфы-плотовщики  собирались  сплавлять  их  вниз  к
Озерному городу. Бильбо  снова чихнул. С него больше не капало,
но  он   совершенно   продрог.   Окоченевшие   ноги  плохо  ему
повиновались, но все же он доковылял до берега и влез  на груду
бочонков,  никем  не замеченный в общей суете.  Солнце  еще  не
взошло, так что Бильбо не отбрасывал тени, и,  к счастью, долго
не чихал.  Багры  заработали.  Эльфы,  стоявшие  на мелководье,
принялись отпихивать бочки, плот заскрипел и закачался.
     - Что-то нынче  тяжеленьки!  -  ворчали  эльфы.  - И сидят
слишком  глубоко.  В них точно что-то есть.  Если  бы  приплыли
днем, мы бы в них заглянули. - Некогда!  - прокричал плотовщик.
- Толкайте!
     И бочки  наконец  стронулись  с  места,  сначала медленно,
потом эльфы, стоявшие на каменном мысу с шестами, оттолкнули их
еще  разок,  и  бочки  поплыли быстрее, быстрее,  выскочили  на
середину реки, и их понесло к озеру.


        Радушный прием 
  По  мере
того как они плыли дальше, становилось светлее
     и теплее. В  скором  времени река сделала поворот, обогнув
круто поднимавшийся слева  уступ,  у подножия которого билась и
бурлила вода, берега сгладились, деревья  пропали  из  виду,  и
перед   Бильбо   открылась  такая   картина:   впереди   широко
расстилалась   низина,   вся   изрезанная   ручейками,   сотней
извилистых ручейков,  на  которые  распадалась здесь река; вода
стояла  в   болотах   и  заводях,  испещренных  островками.  Но
посредине равнины по-прежнему упорно струилась сильная  быстрая
река. А вдалеке,  уходя  темной вершиной в растрепанное облако,
вздымалась Гора! Отсюда не видны  были  ее  соседки и холмистые
подступы к ней.  Гора вздымалась одиноко и глядела поверх болот
на лес. Бот  она - Одинокая  Гора! Долгий путь  прошел  Бильбо,
много претерпел  опасных  приключений  ради того, чтобы увидеть
Гору. И как же она ему теперь не понравилась!
     Из разговоров плотовщиков Бильбо узнал, что все сухопутные
дороги с востока к Черному Лесу заглохли; что с той поры, как в
горах обитали гномы, землетрясения изменили весь край. Болота и
трясины разрастались,  тропинки  исчезали,  всадники  и пешие -
тоже,  если  пытались отыскать дорогу среди топей. Тропа  через
Черный Лес, которой воспользовались гномы по  совету Беорна, на
своем восточном  конце  одичала. Только река предоставляла пока
что единственный надежный  путь  от северного края Черного Леса
до равнины под сенью Горы.
     Так что, сами видите, Бильбо удачно  напал на единственную
приличную  дорогу. Если  бы  он знал, что  весть  об их  побеге
достигла ушей Гэндальфа, находившегося в ту  пору очень далеко,
и тот, обеспокоенный их судьбой, заканчивает свои другие дела и
собирается разыскивать Торина и К, ему это доставило бы большое
утешение. Но Бильбо, дрожавший на  бочке,  ничего  не ведал. Он
знал  лишь,  что  река  никак не кончается, что  он  смертельно
голоден, схватил  страшнейший  насморк  и  что  ему не нравится
зловещий вид Горы,  которая по мере приближения явно смотрит на
него все более неодобрительно и угрожающе.
     Скоро,  однако,  река  повернула  к Югу, Гора  осталась  в
стороне,  к  концу  дня  берега сделались скалистыми,  и  река,
собрав воедино  все  свои разбежавшиеся веточки, превратилась в
могучий, стремительный  и  глубокий  поток.  Солнце  уже  село,
когда, сделав еще один крутой поворот, река
     влилась  в  Долгое Озеро. Долгое Озеро! Бильбо думал,  что
только в море бывает столько воды. Оно было  такое широкое, что
противоположные  берега  казались  далекими-далекими,  и  такое
длинное, что его северного  конца  вообще не было видно. Только
зная карту, Бильбо помнил, что там, вдалеке, где мерцают звезды
Большой Медведицы, из Дейла в озеро сбегает река Быстротечная и
вместе с Лесной  заполняет бывшую горную долину. На южном конце
озера вода спадала водопадом, и  обе  реки  спешили дальше, уже
вместе,  в  неведомые земли. В вечерней тишине грохот  водопада
раздавался словно отдаленный рокот грома.
     Близ  устья   Лесной   стоял  странный  город,  о  котором
упоминали эльфы в королевских погребах.  Его  выстроили  не  на
суше (хотя и на  берегу  виднелись кое-какие строения), а прямо
на озере. От  сильного течения впадавшей здесь реки его защищал
скалистый мыс. Широкий деревянный  мост  вел с берега к высоким
прочным  сваям,  на  которых  расположился  деревянный   город.
Оживленный, деловой,  этот  город все еще преуспевал, занимаясь
торговлей; товары доставлялись сюда по реке с Юга до водопадов,
оттуда  их  переправляли в город сушей. Но  в  прежние  славные
времена, когда на  Севере процветал Дейл, Озерный город был еще
богаче, еще  могущественнее,  чем  теперь,  имел целую флотилию
лодок, для того чтобы грузить золото и вооруженных воинов. В те
времена случались войны и совершались деяния,  память о которых
осталась лишь  в  легендах.  Груды  развалин  прежнего большого
города виднелись в воде у берега, когда озеро в засуху мелело.
     Многое уже забылось, хотя люди и  пели  старые  песни  про
гномов  -  хозяев Горы,  про  королей Трора  и  Трейна из  рода
Дьюрина,  про  появление дракона и гибель властителей Дейла.  В
песнях пелось и про то, как в один прекрасный день Трор и Трейн
вернутся, и тогда золото потечет рекой из ворот Горы, весь край
огласится  новыми   песнями  и  радостным  смехом.  Но  легенда
легендой, а дела делами, и будничная жизнь текла своим чередом.
     Едва на озере завидели плот, как от свай отделились лодки,
плотовщиков окликнули, те бросили веревки, на лодках заработали
весла, плот стянули с быстрины и отвели за высокий мыс в залив.
Там его пришвартовали  к мосту. Вскоре должны были прибыть люди
с Юга и  одни  бочки забрать с собой,  а  другие набить снедью,
чтобы их опять доставили вверх по реке во дворец лесных эльфов.
Покамест  бочки  остались качаться  на  воде,  а  плотовщики  и
лодочники отправились пировать в Озерный город.
     То-то  они  удивились бы, увидев, что творилось на  берегу
после их ухода, когда стемнело.  Прежде  всего  Бильбо  отрезал
веревки, выкатил одну бочку на  сушу  и  вскрыл ее. Послышались
стоны - и оттуда вылез гном в самом жалком виде.  В свалявшейся
бороде застряла мокрая солома, все тело так затекло  и болело и
так он был избит и  исколочен,  что еле удержался на ногах.  Он
побрел  по мелкой воде  к  берегу  и  там сразу  же  со  стоном
повалился  на  песок. У  него  был вид,  как  у голодного  пса,
которого привязали в будке и забыли на неделю. То был  Торин, и
узнать  его  вы смогли  бы  только по  золотой  цепи и  бывшему
небесно-голубому,  а  теперь  грязному  и  рваному  капюшону  с
потускневшей  серебряной   кистью.  Далеко  не  сразу  он  стал
мало-мальски вежливо разговаривать с хоббитом.
     - Ну что -  живой  вы или  нет?  - спросил наконец  Бильбо
довольно-таки сердито. Он, видно, забыл, что  сам-то успел один
раз сытно  поесть, все время  свободно двигал руками и ногами и
вволю дышал.  - Не на свободе вы,  что ли?  Если хотите есть  и
намерены продолжать вашу дурацкую затею (да,  да,  вашу,  а  не
мою), то похлопайте себя руками, разотрите  ноги и постарайтесь
помочь мне вынуть остальных, пока есть время!
     Торин,