ное  зарей  новой  эры,  когда
похороны в космосе сделались привычной роскошью. Хорошо разрекламированная
услуга особенно привлекала тех, кто в прежние времена завещал бы  рассеять
свой прах над графством, в котором вырос, на худой  конец,  над  заштатным
городком,  где  впервые  сколотил  состояние.  Теперь  такие  люди   могли
распорядиться, чтобы их останки вечно, в обыденном понимании этого  слова,
кружили над Землей. Следовало только упомянуть об этом в завещании. Тогда,
конечно, если у вас хватало на это денег, после смерти и кремации  останки
запрессовывали  в  крохотную,  почти  игрушечную  урну  с  именем,  датами
рождения и смерти и небольшой эпитафией.  По  выбору  покойного  урну  мог
украсить религиозный символ (один из  трех  основных).  Потом  в  компании
сотен  столь  же  миниатюрных  гробов  ракета  уносила  останки  вверх  на
промежуточные высоты, чтобы не загромождать  область  геосинхронных  орбит
вверху и избежать сопротивления  атмосферы  на  низких  орбитах.  И  пепел
усопших триумфально закружил  над  планетой  в  самом  сердце  поясов  Ван
Аллена, охваченный протонными бурями,  -  в  эти  края  не  отправит  свой
корабль ни один космический капитан, находящийся в здравом уме. Но у праха
разума нет.
   На этих высотах Землю охватило редкое  кольцо  погребальных  спутников,
хранящих останки выдающихся граждан планеты, которые  несведущий  звездный
гость вполне мог  бы  принять  за  скорбное  кладбище  космического  века.
Опасность,   связанная   с   посещением,   исключала   визиты    скорбящих
родственников.
   Представляя себе это  роскошное  зрелище,  С.Р.Хадден  просто  дивился,
какой малой долей бессмертия согласны довольствоваться  достойные  богачи.
Органические части их тела - мозг, сердце и все прочее, что  придавало  им
внешний облик, - испепелялись в процессе кремации. После огня от тебя  _не
остается_ уже ничего, думал он, - только пепел и кучка  дробленых  костей.
Даже развитая цивилизация едва ли сумеет восстановить по ним  твой  облик.
Вдобавок гроб с твоим прахом будет медленно печься в поясах Ван Аллена.
   Куда спокойнее перед смертью сохранить некоторое число живых клеток  со
всей ДНК. Хаддену представлялась уже  некоторая  корпорация,  за  солидную
плату замораживающая клетки эпителия, а затем отправляющая  их  на  орбиту
над поясами Ван Аллена, может быть, проходящую  даже  выше  геосинхронных.
Для этого и умирать не нужно. Делайте  все  заранее,  пребывая  в  здравом
рассудке. А уж потом инопланетные микробиологи или их земные  собратья  из
далекого будущего воссоздают твое тело, клонируют его буквально из ничего.
Ты же, потягиваясь, почесываясь и зевая, просыпаешься  в  десятимиллионном
году. И пусть они  ничего  не  могут  поделать  с  твоим  прахом  -  будут
существовать многочисленные копии твоего генетического кода!  Тогда  можно
считать себя _в принципе_ живым. Физически ты будешь жить вечно.
   Но Хадден размышлял, и даже эта схема  начинала  казаться  ему  слишком
скромной. По  правде  говоря,  жить  будешь  не  ты  -  несколько  клеток,
соскобленных с одной из пяток. В лучшем случае по ним сумеют воспроизвести
только  твой  внешний  облик.  А  вовсе  не  тебя  со  всеми  причудами  и
привычками. Серьезные люди могут  прилагать  к  наследственной  информации
семейные фотографии, подробнейшие автобиографические описания, все любимые
книги и записи... всю доступную информацию о  себе.  Даже  марки  лосьонов
после бритья и диет-колы. Идея отдавала крайним эгоизмом и этим  нравилась
ему. В конце концов век и так породил эсхатологическую лихорадку. Так  что
не худо подумать о себе самом... и с неменьшим пылом, чем  иные  борцы  за
сохранение видов, экологии планеты или претенденты на массовое  вознесение
в числе избранных.
   Кстати,  откуда  внеземляне  узнают  английский?  Если   они   займутся
восстановлением  именно  вашей  личности,  потребуется  и  знание   языка.
Придется приложить нечто вроде перевода - эта мысль  приводила  Хаддена  в
особый восторг. Задача, обратная дешифровке Послания.
   Но для такого багажа необходима уже достаточно  об®емная  капсула,  так
что можно будет и не  ограничиваться  несколькими  клетками,  а  отправить
целиком все тело. Быстрая заморозка после смерти дает  вам  дополнительные
преимущества. Конечно, лучше, если здоровье будет в порядке, и кто бы  там
в будущем ни принялся за эту работу, можно  облегчить  ему  дело.  Оживить
организм - это не вырастить его из одной клетки. Может  быть,  они  сумеют
оживить  вас,  только  устранив  причину  смерти.  Но  если  с  заморозкой
промедлили, скажем, потому, что родственники не сразу обнаружили ваш уход,
шансы на оживление уменьшаются.  Куда  разумнее,  думал  он,  осуществлять
заморозку  _перед_  смертью.  Вероятность  оживления  возрастет,   правда,
существенно уменьшится число тех, кто обращается за услугой.
   Но почему тогда  _непосредственно_  перед  смертью?  Предположим,  тебе
известно, что жить  осталось  один-два  года.  Почему  в  этом  случае  не
заморозиться сразу, чтобы мясцо не протухло? Но, увы, со вздохом признался
Хадден самому себе,  не  исключено,  что  мучительная  болезнь  все  равно
останется  неизлечимой  и  после  оживления  -   можно   заморозиться   на
геологическую эру и, пробудившись, незамедлительно  умереть  лишь  потому,
что инопланетяне  представления  не  имеют  о  меланоме  или  об  инфаркте
миокарда.
   Нет, решил он, его идея может найти  идеальное  воплощение  одним  лишь
путем: находясь в полном здравии, человек направляется  к  звездам...  без
возврата. Такой вариант позволяет избежать болезней  и  старости.  Уже  во
внешних областях Солнечной системы температура тела упадет  до  нескольких
градусов выше абсолютного нуля.  Дальнейшего  охлаждения  не  потребуется.
Обеспечен вечный уход. И свобода.
   Но наконец логика подсказала ему и последний шаг. Если  до  межзвездных
холодов лететь несколько лет, то и торопиться не стоит. С заморозкой можно
подождать, пока не вылетишь  из  Солнечной  системы.  Нет  нужды  чересчур
полагаться на криогенную технику.


   По официальным данным, прежде чем отправиться на орбиту, Хадден  принял
предохранительные  меры  против  любой  возможной  хвори,  даже  подвергся
ультразвуковому дроблению камней в почках  и  желчном  пузыре.  Но  смерть
настигла его и там. Анафилактический  шок.  Поклонница  завезла  в  космос
пчелу среди фрезий. В холодном трюме "Нарнии" насекомое оцепенело,  и,  по
совести, его не в чем было винить. Крошечное раздавленное тельце переслали
судебным медикам и энтомологам. Миллиардера погубила пчела: этот  факт  не
остался без внимания газетных передовиц и воскресных проповедей.
   На самом же деле все было обманом.  Не  было  ни  пчелы,  ни  жала,  ни
смерти. Хадден чувствовал себя превосходно. Но чуть ли не с первым  ударом
часов, возвещавшим наступление Нового года, -  через  девять  часов  после
включения Машины - возле "Мафусаила"  заработали  двигатели  внушительного
вспомогательного корабля. Ракета  быстро  достигла  скорости  удаления  от
системы Земля-Луна. Хадден назвал свой корабль Гильгамеш".
   Всю свою жизнь Хадден копил богатство и думал о времени... Больше денег
- больше власти, но хочется, чтобы их становилось  еще  больше.  Власть  и
время взаимосвязаны: ведь смерть уравнивает всех  людей.  Поэтому  древние
цари и возводили себе памятники. Но сооружения рушились,  свершения  царей
забывались, как и их имена. И что  самое  интересное,  все  они  оказались
мертвы, подобно дверному косяку. Нет, его способ куда элегантнее, красивее
и сулит надежду. Он отыскал себе калитку в стене времени.
   Если бы Хадден  широко  разрекламировал  свои  намерения,  возникли  бы
определенные сложности. Каким может быть легальный  статус  Хаддена,  если
тело его покоится в десяти миллиардах километров от Земли при  температуре
четыре градуса Кельвина? Кто будет управлять его корпорациями? В одном  из
параграфов об®емистого завещания он оставил наследникам  новую  корпорацию
"Бессмертие Инк", занимающуюся криогенной и ракетной техникой. Он  спихнул
и эту заботу.
   На "Гильгамеше" не было радио. Он знать не желал, что там  случилось  с
Пятеркой. И того, что творится на этой планете, всех ее  новостей,  бодрых
или вселяющих озабоченность...  Более  никакой  бессмысленной  суматохи  и
шума.  Лишь  одиночество,  возвышенные  думы  и...  молчание.   В   случае
неожиданных неприятностей криогенные контуры "Гильгамеша"  можно  включить
простым нажатием кнопки. А пока... он берет с  собой  целую  библиотеку...
любимые книги, музыку, видеоленты. Он не будет ощущать  одиночества:  ведь
общество ему никогда не было нужно.
   Ямагиси собирался отправиться вместе с ним, но в конце  концов  изменил
свое решение - боялся, что долго  не  выдержит  без  привычных  удобств  и
прислуги; подобное путешествие не сулило никаких удовольствий.  Тем  более
прислугу негде было разместить. Однообразная пища и отсутствие развлечений
могли вызвать лишь уныние. Но сам Хадден  верил  в  свою  мечту.  Что  ему
удовольствия и удобства?
   Через  два  года  его  летающий  саркофаг  попадет   в   гравитационную
потенциальную яму Юпитера, и великан, словно из пращи, выбросит кораблик в
межзвездные просторы. Целый день за его окном  будет  зрелище  куда  более
величественное, чем на "Мафусаиле", - кипящие разноцветные облака Юпитера,
самой большой из планет.  Если  бы  приходилось  выбирать,  руководствуясь
одним только внешним видом, Хадден предпочел бы Сатурн с его кольцами.  Но
до Сатурна с Земли надо было лететь четыре года - рискованно, учитывая все
факторы. Если ищешь бессмертия, нужно соблюдать осторожность.
   При таких скоростях до ближайшей звезды он будет  лететь  десять  тысяч
лет. Недолго, если твое тело  заморожено  почти  до  абсолютного  нуля.  И
однажды - Хадден был в этом уверен -  "Гильгамеш"  окажется  возле  чужого
солнца. А может быть, его погребальную  ладью  перехватят  еще  в  мрачных
глубинах пространства, сверхзоркие и  мудрые  существа  поднимут  на  борт
саркофаг  и  сразу  поймут,  что  следует  делать.  Никто  из   людей   не
предпринимал подобного начинания. Ни у  кого  из  жителей  Земли  не  было
возможности для этого.
   И уверенный в том, что конец его жизни  превратится  в  начало,  Халден
закрыл глаза и на пробу сложил на груди руки... а двигатели вновь  коротко
полыхнули, отдавая последнюю энергию, и  вороненый  корабль  отправился  в
дальнее странствие к звездам.
   Это случится через тысячи лет, думал он. Бог знает, что тогда станет  с
Землей. Теперь это не его дело. Да и никогда  не  было  его  делом.  Пусть
проходят тысячелетия, он будет спать в  глубоком  холоде  космоса,  а  его
саркофаг - нестись к звездам. Что рядом с ним Александр Великий, что  Цинь
Ши-хуанди, что фараоны. Он обставил всех. Он  предусмотрел  и  собственное
воскресение.



        23. ПЕРЕПРОГРАММИРОВАНИЕ

                                  Ибо мы возвестили...  не хитросплетенным
                               басням последуя, но бывши очевидцами.
                                      Второе послание апостола Петра, 1:16

                                  Гляди и запомни. Зорче гляди
                                  В самую глубь синевы небесной,
                                  В беспредельность, которой молятся люди.
                                  И говори, кричи, вымаливай чуда.
                                  Ответит? Что же услышишь в ответ?
                                  Небо - не вам. Вы более не оттуда.
                                         Карл Джей Шапиро. "Географическая
                                         лекция для ссыльных"

   Телефонные линии починили, дороги  расчистили  и  тщательно  отобранные
представители прессы были  допущены  к  установке.  Горстку  репортеров  и
фотографов сквозь совпадающую выемку во всех  бензелях  и  воздушный  шлюз
провели внутрь додекаэдра.  Записали  короткую  беседу:  репортеры,  заняв
места в креслах,  поведали  миру  о  первой  безуспешной  попытке  запуска
Машины. Элли и ее коллег разрешили снять издали, чтобы всем было ясно, что
с ними все в порядке, но интервьюировать  их  было  запрещено.  Работы  по
проекту приостановлены, анализируются перспективы  их  продолжения.  Вновь
открылся тоннель от Хонсю до Хоккайдо, но тоннель от Земли до Веги  теперь
закрыт. Проверять не стали, но Элли полагала, что, когда  Пятерка  оставит
Хоккайдо, бензеля попытаются раскрутить вновь. Впрочем, она  верила  тому,
что ей сказали: второй раз Машина не заработает. Тоннели под  космосом  не
для землян. И пусть люди на здоровье  проминают  пространственно-временной
континуум: что толку - никто не станет цепляться за образовавшийся выступ.
Дали поглядеть одним глазком, думала она, и бросили спасаться и  выживать.
Если только мы способны на это.
   В конце концов членам Пятерки разрешили поговорить друг с другом.  Элли
попрощалась со всеми. Никто не винил ее.
   - Конечно, запись производится на магнитных доменах, - напомнил ей  ВГ,
- а при запуске на бензелях образовалось сильное переменное  электрическое
поле. Изменяющиеся во времени электрические поля создают магнитное поле  в
соответствии с уравнением Максвелла. По-моему,  тут  и  погибли  все  ваши
кадры. Вашей вины здесь нет.
   Ход допросов весьма озадачил ВГ. Его ни в чем не обвиняли, но высказали
предположение относительно его участия в некотором антисоветском заговоре,
куда его вовлекли западные ученые.
   - Говорю вам, Элли, неясно мне только одно - возможно ли отыскать разум
в Политбюро.
   - И в Белом доме. Едва ли президент может позволить  Китцу  так  просто
свернуть все работы. Она же по уши увязла в проекте.
   - Этой планетой правят безумцы. Представьте себе, на что только  им  не
приходилось идти, чтобы достичь нынешнего положения.  У  них  нет  никаких
перспектив. Несколько лет, ну от  силы  один-два  десятка.  Они  вовсе  не
думают о том, что будет после них.
   Элли думала о Лебеде А.
   - Но они вовсе не убеждены в том, что мы лжем. Просто не могут доказать
этого. Поэтому нам придется доказывать свою правоту. В глубине души они не
перестают гадать - неужели все это правда? Некоторые из них даже хотели бы
поверить. Но  это  рискованно.  Необходимы  доказательства.  Возможно,  мы
сумеем кое-что сделать. Например, усовершенствовать теорию гравитации. Или
найти астрономическое подтверждение своим словам - в  центре  Галактики  и
Лебеде А. Ведь никто не собирается прекращать астрономические  наблюдения.
Еще мы можем заняться исследованиями додекаэдра, если нам разрешат.  Элли,
мы заставим, их изменить свое мнение.
   Трудно убедить безумцев, думала она.
   - Я не понимаю, каким путем правительства могут уверить свои  народы  в
том, что все это обман, - проговорила Элли.
   - Неужели? В чем только они не убеждали людей. Убедили же  нас  столько
лет тратить все свое состояние только на  то,  чтобы  всех  жителей  Земли
можно было убить в любой момент... когда правительства решат, что  наконец
настала пора.  По-моему,  не  сложно  заставить  людей  поверить  в  любую
глупость. Нет, Элли, убеждать они умеют.  Просто  об®явят,  что  Машина-то
включилась, а вот мы свихнулись.
   - Не думаю, чтобы наша история могла показаться безумной. Но вы, должно
быть,  правы.  Возможно,  нам   придется   сперва   обнаружить   кое-какие
доказательства. ВГ, а с вами все будет в порядке,  когда  вы...  вернетесь
домой?
   - Что они могут сделать со мной? Выслать в Горький? Переживу,  в  конце
концов в моей жизни был _тот день_ на пляже. Нет,  со  мной  все  будет  в
порядке. Мы с вами, Элли, гарантируем друг  другу  безопасность.  Пока  вы
живы, я нужен своим. И наоборот. Если история окажется  подлинной,  у  нас
будут просто счастливы, что нашелся  советский  очевидец.  Об  этом  будут
кричать  из  громкоговорителей.  И  тоже  начнут,  как  и  ваши   деятели,
прикидывать военные  и  экономические  дивиденды.  И  неважно,  _что_  нам
прикажут делать. Главное, чтобы все были живы.  Тогда  мы  расскажем  нашу
историю - конечно, независимо друг от друга - сперва тем,  кому  доверяем.
Пусть они поведают ее другим. Поползут слухи. А их не остановишь.  И  рано
или поздно  правительства  вынуждены  будут  признать  истинным  все,  что
произошло в додекаэдре. Ну а до тех пор мы  просто  страхуем  друг  друга.
Элли, я так рад. Это самое великое приключение в моей жизни.
   - Поцелуйте за меня Нину, - попросила она, и ВГ отправился к  самолету,
отбывающему ночным рейсом в Москву.


   Во время завтрака Элли спросила у Си, не разочарован ли он.
   - Разочарован? Я был _там_, - он поднял глаза к небесам, - видел  их...
и после этого быть разочарованным? Я осиротел во время Великого похода.  Я
пережил Культурную революцию. Шесть лет  я  растил  картофель  и  сахарную
свеклу под Великой стеной. Вся моя жизнь  -  движение  вперед,  неуклонный
под®ем. Но я знаю, что такое падение. Мы побывали  на  банкете,  вернулись
домой в голодающую деревню и начинаем страдать оттого, что родственники не
хотят с нами здороваться. Это не повод  для  разочарования.  Мы  проиграли
первую стычку. Вглядитесь... в расположение сил.
   Скоро ему предстояло отправиться в  Китай.  Он  обещал  не  делать  там
публичных заявлений по поводу случившегося. Теперь  он  вернется  к  своим
раскопкам в Сиани. Гробница Циня дожидается  его.  И  ему  очень  хотелось
узнать, насколько похож был  этот  император  на  свою  копию...  Ту,  что
осталась в центре Галактики.
   - Простите меня.  Я  понимаю,  что  это  бестактно,  -  спросила  Элли,
помедлив, - но как случилось, что из всех нас только вы  встретили  там...
нелюбимого человека...  Неужели,  вам  так  и  не  довелось  почувствовать
любовь?
   Ей хотелось бы тактичнее выразить свою мысль.
   - Всех, кого я любил, отняли у  меня.  И  уничтожили.  На  моих  глазах
воцарялись и низвергались императоры двадцатого столетия. Мне так хотелось
встретиться с  человеком,  роль  которого  нельзя  пересмотреть,  которого
нельзя ни осудить, ни реабилитировать, даже отредактировать... Из  истории
человечества нельзя вычеркнуть лишь горстку исторических фигур. - Глядя на
крышку стола, он крутил чайную ложку. - Я отдал свою жизнь революции и  не
жалею об этом. Но я почти ничего не знаю о своей матери и отце. Я даже  не
помню их. Ваша мать жива. Вы помните отца, видели его вновь. Ну как вы  не
понимаете своего счастья!


   Деви страдала как никогда, и Элли видела это. Сперва  она  решила,  что
все  об®ясняется  тем,  как  восприняли  рассказ  директорат   проекта   и
руководители правительств. Но Деви затрясла головой.
   - Какая мне разница, верят они нам или нет. Главное, Элли, в  том,  что
мы пережили это преображение. Иначе и  не  назовешь  случившееся  с  нами.
_Настоящее_ преображение. В первую же ночь после возвращения  на  Хоккайдо
мне даже приснилось, что наш полет был просто сном. Увы, это был не сон...
Да, я горюю. И печаль моя... Знаешь, я столько лет тосковала о  Суриндаре,
видела его во сне. И встретила его после всех пережитых лет.  Он  оказался
именно таким, как я его помнила, он мне и снился таким. Но когда я увидела
его - великолепную имитацию, -  я  поняла:  эта  любовь  была  драгоценной
_потому_, что судьба прервала ее, _потому_, что  я  стольким  пожертвовала
ради замужества. И все. Он был глуп. Лет через  десять  мы  бы  развелись.
Скорее всего уже через пять. Я ведь была тогда настолько юна и неопытна.
   - Искренне сочувствую, - проговорила Элли, - случалось и мне оплакивать
ушедшую любовь.
   - Элли, ты ничего не понимаешь. Впервые за всю свою  жизнь  мне  больше
_не_ жаль Суриндара. Я плачу о семье, от которой отказалась ради него.
   Сукхавати намеревалась  несколько  дней  провести  в  Бомбее,  а  затем
посетить родную деревню в Тамилнаде.
   - Вообще, - продолжила она, - проще всего было бы убедить и самих себя,
что