о,  ведь  она  давала  ему
спокойствие.  Он  видел  в  ней  огромную   пользу.   Секта   образовалась
относительно недавно, основал ее Мирза Гулам Ахмад в Пенджабе одновременно
с Христианской наукой или Обществом свидетелей Иеговы. Деви  слыхала,  что
Ахмадие продолжает привлекать к себе новых адептов. Но  особенным  успехом
секта пользовалась в  Западной  Африке.  Ее  происхождение  связывалось  с
эсхатологическими  мотивами.  Ахмад  был  об®явлен  махди   [мусульманский
мессия, спаситель (араб.)], появление которого мусульмане ожидали в "конце
света". Он об®явил себя также явленным Христом, воплощением Кришны и буруз
- воплощением Мухаммеда [в европейской литературе - Магомет (ок. 570-632),
основатель ислама]. Христианский  хилиазм  заразил  и  Ахмадие,  и  теперь
правоверные также ожидали Второго пришествия.  Наиболее  подходящей  датой
Второго  пришествия  Мирзы  Гулама  Ахмада  в  качестве  махди   считалась
столетняя годовщина его смерти - 2008 год. Мессианская лихорадка сотрясала
земной шар и вовсе не собиралась утихать... Элли выразила  свои  сожаления
относительно неистребимых иррациональных наклонностей рода человеческого.
   - Ну зачем такое уныние на празднике любви, - заметила Деви.


   В Саппоро  прошел  снегопад,  и  все  вдруг  вспомнили  местный  обычай
возводить из снега и льда  фигуры  людей  и  мифологических  персонажей  -
старательно вылепили и выточили огромный додекаэдр,  ставший  чуть  ли  не
символом вечерних новостей. Во время короткой не по времени года  оттепели
скульпторы энергично возмещали ущерб.
   Вновь послышались опасения: не вызовет ли Машина тем или иным  способом
апокалипсическую  катастрофу?  Представители  проекта  "Машина",  сохраняя
невозмутимость, успокаивали народы,  давали  гарантии  правительствам,  но
дату включения держали в тайне. Кое-кто из ученых предлагал 17 ноября -  в
этот день ожидался самый грандиозный звездный дождь  столетия.  Подходящий
символ, заявляли  они.  Валериан  возражал:  если  Машина  поднимется  над
Землей, ей придется лететь  сквозь  облако  остатков  кометы,  подвергаясь
ненужной и излишней опасности. Поэтому  включение  отложили  на  несколько
недель, на последние дни последнего месяца последнего из 1900-х  годов.  И
хотя новый год еще не начинал следующего тысячелетия, намечены были пышные
торжества - для тех, кто не слишком интересовался  условностями  календаря
или же просто собирался отпраздновать третье тысячелетие дважды.
   Хотя внеземляне и представления не имели о том,  сколько  будет  весить
каждый член экипажа, они  с  высочайшей  точностью  задали  массу  каждого
агрегата и общую допустимую массу. На оборудование  земного  происхождения
места в додекаэдре почти не оставалось.  Несколько  лет  назад  этот  факт
использовали в качестве аргумента в пользу экипажа,  состоящего  из  одних
женщин: тогда для приборов нашлось бы больше места; впрочем, всю эту  идею
сочли легкомысленной.
   Места для скафандров не было. Оставалось только надеяться, что  веганцы
сумели заметить, что земляне просто не могут не  дышать.  Экипаж  не  имел
возможности использовать какие бы  то  ни  было  приборы,  никто  не  знал
назначения Машины. Учитывая вероятные культурные различия,  было  понятно,
что экипаж идет на огромный риск. Пресса всего мира широко обсуждала  этот
вопрос - сами же члены Пятерки никогда не разговаривали на эту тему.
   Представители  консорциума  настаивали,  чтобы  экипаж  взял  с   собой
миниатюрные    приборы:    камеру,    спектрометр,    суперкомпьютер    на
сверхпроводящих элементах. Это было разумно и  неразумно  одновременно.  В
Машине негде было спать, готовить пищу, не было туалета. Приходилось брать
с собой какой-то минимум пищи - то, что уместилось  бы  в  карманах.  Деви
должна была прихватить примитивную  аптечку.  Сама  же  Элли  намеревалась
взять только зубную щетку и смену белья. Если они сумеют доставить меня на
Вегу  в  этом  кресле,  думала  она,  значит,  смогут  обеспечить  и  всем
необходимым. Если  мне  потребуется  камера,  заявила  она  чиновникам,  я
попрошу ее у веганцев.
   Высказывалось мнение,  кстати,  достаточно  обоснованное,  что  Пятерке
следует отправляться в обнаженном виде, ведь  про  одежду  в  Послании  не
упоминали. Что, если  одежда  отрицательно  скажется  на  функционировании
Машины? Элли и Деви сперва позабавились, а потом отметили, что в  Послании
не содержится и _никаких запретов_ на одежду, хотя этот людской обычай был
уже очевиден из полученной внеземлянами передачи с  открытия  Олимпиады  в
Мюнхене. Веганцы знают, что мы ходим одетыми, согласились с ними Си и  ВГ.
Они ограничили только  общую  массу.  Что,  пломбы  тоже  вынимать  будем,
интересовались они, а может, и очки еще оставим? Их точка зрения  победила
главным образом потому, что многие  нации  вовсе  не  стремились  увенчать
славное предприятие  столетия  малопристойным  зрелищем.  Впрочем,  дебаты
попросту развлекали публику и инженеров, а также членов Пятерки.
   - Кстати, - заметил Луначарский, - нигде не сказано, что лететь  должны
именно люди. Может  быть,  если  мы  отправим  пятерых  шимпанзе,  веганцы
останутся тоже довольны.
   Элли  настойчиво  убеждали,   что   даже   простой   фотографии   любой
инопланетной машины не будет цены. Тем более снимкам самих внеземлян. Быть
может, она все-таки передумает и прихватит камеру? Дер  Хиир,  пребывавший
теперь на Хоккайдо в составе  крупной  американской  делегации,  велел  ей
вести себя серьезно. Ставка чересчур высока,  настаивал  он,  чтобы...  Но
Элли оборвала его столь испепеляющим взглядом, что своей мысли он  уже  не
закончил. Она прекрасно знала, что он собирался сказать "чтобы вести  себя
по-детски". Просто на удивление дер Хиир вел себя так,  будто  именно  его
доля и была самой тяжелой... Элли все пересказала Деви, но та не  выразила
особого сочувствия. Дер Хиир, заявила она, просто  душка.  Кончилось  тем,
что Элли согласилась взять сверхминиатюрную видеокамеру.
   В перечень  пожитков  в  разделе  "личные  вещи"  она  занесла:  "ветвь
пальмовая, вес 0,811 кг".
   Вразумить ее опять послали дер Хиира:
   - Ты же знаешь, у  нас  есть  изумительная  инфракрасная  видеосистема,
всего в две трети килограмма. Зачем тебе ветка с какого-то дерева?
   - Это ветвь пальмы. Пальмы. Я знаю, ты вырос в Нью-Йорке,  но  все-таки
должен иметь об этом представление. Помнишь в "Айвенго"? Или ты  не  читал
этот роман в средней школе? Во времена крестоносцев пилигримы,  побывавшие
в Святой земле, прихватывали  с  собой  в  виде  доказательства  пальмовую
ветвь. Просто талисман. Мне все равно, _насколько_ они там опередили  нас.
Для меня _наша_ планета - Святая земля. И я несу им эту ветвь,  чтобы  они
поняли, откуда я родом.
   Дер Хиир только качал головой. Потом она об®яснила свои соображения ВГ,
и тот выразил понимание.
   Элли помнила тревоги ВГ, помнила, что он творил ей в Париже  о  барских
дрожках, заехавших в бедную деревеньку. Волновало ее не это. Она поняла  -
пальмовая ветвь нужна ей, чтобы не забыть о Земле. Элли боялась, что ей не
захочется возвращаться.


   За день до включения Машины она с курьером получила  крохотную  посылку
из ее квартиры в Вайоминге. Ни обратного адреса, ни записки, ни подписи. В
посылке оказался золотой медальон  на  длинной  цепочке.  Его  можно  было
раскачивать, словно маятник. На обеих сторонах были выгравированы надписи,
мелкий шрифт хорошо читался. На одной стороне было:

   Гере, королеве
   В одеяниях парчовых.
   Госпоже "Аргуса",
   Тысячам глаз которого
   Открыт целый мир.

   Другая гласила:

   Так ответили защитники Спарты командующему  римской  армией:  "Если  ты
бог, не обидишь тех, кто никогда не причинял тебе вреда. Если же  человек,
приди - и встретишь равных себе мужей". И жен.

   Элли знала, кто послал медальон.


   На завтра было назначено включение, и весь  старший  персонал  волновал
один вопрос: что будет? Большинство  склонялось  к  тому,  что  ничего  не
случится, и Машина просто не сработает. Меньшая часть опрошенных полагала,
что Пятерка неизвестным способом очень быстро перенесется в систему  Веги,
нарушая все  каноны  теории  относительности.  Остальные  утверждали,  что
Машина либо предназначена для исследования Солнечной системы, либо  в  ней
нашел воплощение самый дорогостоящий розыгрыш в истории человечества,  или
же это классная  комната,  машина  времени,  просто  будка  галактического
телефона. Один из ученых  написал:  "Вместо  Пятерки  в  креслах  медленно
материализуются  пятеро  невероятно   уродливых   зеленокожих   посланцев,
чешуйчатых и зубастых". Среди всех вариантов лишь  этот  в  какой-то  мере
возвращался к идее троянского коня. Одна записка гласила: "Машина  Судного
дня".
   Состоялась  небольшая  торжественная  церемония.  Произносились   речи,
подавали выпивку и угощения. Люди обнимались. Иные  тихо  плакали.  Только
немногие были настроены скептически. Общее мнение было таково: если в день
включения что-то и произойдет - событие разразится, как гроза с  громом  и
молнией. Многие лица казались счастливыми.
   Элли дозвонилась до приюта для престарелых и попрощалась с матерью. Она
говорила в микрофон на Хоккайдо, ее слова звучали в Висконсине. Но  ответа
не  было.  Сиделка  сказала,  что  у  матери  восстанавливаются  кое-какие
двигательные функции. Скоро она сумеет уже произносить слова.  Простившись
таким образом с матерью, Элли почувствовала облегчение.
   Японские инженеры были в хакимаки, повязках вокруг головы,  традиционно
предназначавшихся при  подготовке  к  умственным,  физическим  и  духовным
усилиям, в особенности к битвам. На повязках был символ -  очертания  всех
континентов Земли. Никакого предпочтения нациям, никаких  прочувствованных
национальных  напутствий.  Никто  не  собирался  размахивать   собственным
флагом. Главы государств  прислали  короткие  напутствия  на  видеолентах.
Особенно выразительным оказалось напутственное слово президента.
   - Я не наставляю вас и не  прощаюсь.  Просто  -  пока.  Каждый  из  вас
представляет целый миллиард  жителей  планеты  Земля.  Если  вас  отправят
куда-то, глядите внимательно... глядите за всех людей... Нас интересуют не
только научные достижения - все, чему можно  поучиться.  Вы  представляете
человечество - нынешнее, ушедшее и будущее. Что бы ни  случилось,  каждому
из вас уже отведено место в истории. Вы - герои нашей планеты.  Вы  будете
говорить от лица всего человечества. Будьте мудрыми. И... возвращайтесь.
   Через несколько часов они впервые вошли в  Машину  -  по  одному  через
небольшой люк. Медленно засветились  утопленные  лампы.  После  завершения
сборки, когда  все  предусмотренные  испытания  были  закончены,  возникло
беспокойство, чтобы Пятерка не оказалась на своих  местах  преждевременно.
Некоторые техники опасались, что  Машина  включится  сразу  же,  едва  все
рассядутся, даже если еще не будут раскручены бензеля. И вот они оказались
внутри, но ничего неожиданного пока не произошло. Впервые  Элли  осторожно
привалилась спиной к гладкой пластиковой  спинке.  Где  чехлы  из  сатина,
подумала Элли, они оказались бы  вполне  на  месте.  Впрочем,  в  подобных
мыслях она  усмотрела  некий  шовинизм,  известную  национальную  гордыню.
Пластик - материал более современный, научный и серьезный.
   Зная склонность ВГ к курению, ему указали, что на борту не должно  быть
и полсигареты. Услышав запрет, Луначарский  разразился  проклятиями  -  на
десяти языках. Прикончив на прощание "Лаки страйк", он последним  поднялся
на борт. ВГ чуть пыхтел, опускаясь  в  соседнее  кресло.  Привязные  ремни
проектом не были предусмотрены, но некоторые  из  инженеров  уверяли,  что
дополнить ими конструкцию все же следовало.


   Куда-то нас _отправит_ Машина, думала Элли.  Карета  подана...  едем...
куда и когда? Поезд уже стучит по рельсам и свистит гудком, приближаясь  к
станции... Еще немного, и он увезет тебя  из  захолустного  городка  твоей
молодости в небесные  хрустальные  города.  Бегство...  открытие...  конец
одиночества? Что, если мы все-таки напутали, с отчаянием подумала она.  Не
славы ожидала Элли... ну не совсем, конечно... не столько  славы,  сколько
освобождения.
   Она ожидала чудес. Словно дикий горец, застывший  с  отвисшей  челюстью
перед истинными воротами Иштар в древнем  Вавилоне;  словно  Дороти  перед
шпилями и куполами Изумрудного города в сердце Страны Оз; как мальчишка из
мрачных бруклинских закоулков в Коридоре наций на Всемирной  ярмарке  1939
года;  словно  Покахонтас  [дочь  вождя  племени  алгонкинов  (1596-1617),
сыгравшая известную роль в ранней истории  штата  Виргиния],  с  парусного
судна вглядывающаяся в Лондон, раскинувшийся по берегам Темзы.
   Сердце ее пело от  ожидания.  Теперь  она  узнает  пределы  возможного,
узнает, на что  способен  разум,  пусть  это  разум  существ  иного  мира,
странствовавших среди звезд, когда предки людей еще качались на  ветвях  в
приятном мраке тропического леса.
   Драмлин, подобно многим знакомым, звал ее  неисправимым  романтиком,  и
Элли   вновь   подумалось,   почему   так   много   людей   считают    это
предосудительным. В романтике она черпала силы и радость. Но  теперь  она,
адепт и поклонник, должна предстать перед высшим Магом.


   По радиосвязи доложили о положении дел. Все было в порядке,  во  всяком
случае об  этом  свидетельствовала  целая  батарея  приборов,  размещенных
вокруг  Машины.  Приходилось  ждать,   пока   между   бензелями   окажется
достаточный вакуум. Вакуумные  насосы  небывалой  на  Земле  эффективности
создавали  там  еще   неизведанное   разрежение.   Элли   нащупала   рукой
микровидеокамеру, погладила пальмовую ветвь.  Внутри  додекаэдра  вспыхнул
яркий свет. Две из  сферических  оболочек  уже  раскрутились  до  заданной
Посланием критической скорости.  Снаружи  очертания  Машины  уже  казались
размытыми.  Вот-вот  достигнет   нужной   скорости   и   третий   бензель.
Накапливался электрический заряд. Когда все три  оболочки  раскрутятся  до
предела, Машина включится - так говорило Послание.
   На  лице  Си  была  написана  суровая  решимость,  Луначарский  казался
невозмутимым, Деви широко открыла глаза, лицо Эда отражало лишь  спокойное
внимание. Заметив взгляд Элли, Деви улыбнулась.
   Элли пожалела, что у нее нет ребенка. Такова была ее  последняя  мысль.
Потом стены замерцали и стали прозрачными, а Земля  словно  разверзлась  и
поглотила ее.




        ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГАЛАКТИКА

                                     Так я ступаю по беспредельным высотам
                                     И знаю, что есть надежда
                                     Для тех, кого слепил Ты из пыли,
                                     Чтобы утешить в вечности.
                                                      Свитки Мертвого моря


        19. НАГАЯ СИНГУЛЯРНОСТЬ

                   Подымаюсь в рай дорогой чудес.
                                              Ралф Уолдо Эмерсон. "Мерлин"

                   Вполне    возможно,    что    некоторому    несравненно
                превосходящему  нас  существу  Вселенная  может   казаться
                равниной, а расстояния между планетами - порами в  частице
                земли,  и  для  него  солнце  прижато  к  солнцу,   словно
                песчинки.
                                         Сэмюэл Тейлор Колридж. "Omniania"

   Они падали. Пятиугольные панели додекаэдра  стали  прозрачными,  пол  и
потолок тоже. Внизу и  над  головой  она  видела  только  органосиликатное
кружево и эрбиевые  шпонки.  Они  явно  пошевеливались.  Все  три  бензеля
исчезли неизвестно куда. Додекаэдр несся по длинному черному тоннелю, едва
не касаясь его стенок. Ускорение примерно равнялось  ускорению  свободного
падения. Сидевшую лицом вперед Элли  слегка  прижимало  к  спинке  кресла,
находившаяся напротив нее Деви, наоборот,  несколько  наклонялась  вперед.
Действительно, зря кресла не снабдили привязными ремнями.
   Трудно было избавиться от мысли, что путь их  лежит  в  глубины  Земли,
через мантию в ядро из расплавленного железа.  Или  же  они  проваливаются
прямо в... Она подумала: что, если это невероятное устройство и есть лодка
Харона, перевозящая их через Стикс.
   Стенки тоннеля обладали  какой-то  текстурой,  и  скорость  можно  было
ощутить на взгляд. Пятна-кляксы с  неясными  очертаниями,  никаких  четких
форм. В облике их не было ничего интересного, только зачем  они  и  откуда
взялись? Уже в нескольких сотнях километров под поверхностью  Земли  скалы
раскалились докрасна. Но на жару не было и намека.  Чертей  тоже  не  было
видно, не оказалось нигде и буфетов с  горшками,  полными  мармелада  [см.
начало "Алисы в Стране чудес" Л.Кэрролла].
   Своей верхней гранью додекаэдр то и дело  задевал  стенку,  от  которой
отскакивали   чешуйки   неведомого   вещества.   Сам   додекаэдр   казался
неповрежденным. И скоро следом за ними уже  неслось  целое  облако  мелких
частиц. Со всех сторон лился ровный  неяркий  свет,  иногда  тоннель  чуть
поворачивал,  и  додекаэдр  послушно  следовал  вдоль   изгиба.   Впереди,
насколько это было видно, ничего не маячило. Столкновение даже с  воробьем
на такой скорости разнесло бы в  клочья  любой  аппарат.  Но  что  это  за
бездонный колодец? В нижней части  ее  живота  что-то  ныло.  Сомнений  не
оставалось.
   _Черная дыра_, думала она, _черная дыра_. Я падаю за горизонт событий в
черной дыре к самой сингулярности. А может быть, это вовсе не черная дыра,
и мы валимся к нагой сингулярности? То есть к тому,  что  физики  называют
нагой сингулярностью. Там, вблизи  сингулярной  точки,  нарушаются  законы
причинности, следствия предваряют причины, время течет в обратную сторону,
и вообще невозможно уцелеть, а тем  более  что-то  запомнить.  Вращающаяся
черная дыра, старательно вспоминала Элли, представляет собой не  точку,  а
поверхность, сферическую или  еще  более  сложную.  С  черными  дырами  не
пошутишь. Гравитационные силы могут мгновенно расплющить тебя  в  лепешку.
Или обжать с боков. На подобную беду, к счастью, пока ничто  не  намекало.
За серыми прозрачными  стенками,  в  которые  превратились  теперь  пол  и
потолок, кипела работа. Органосиликатная матрица в одних местах  набухала,
в других - опадала, утопленные в  ней  эрбиевые  шпонки  поворачивались  и
ползали вперед и назад. Все прочее внутри  додекаэдра,  в  первую  очередь
Элли и ее спутники, выглядело вполне ординарно. Конечно, люди были чуточку
взволнованы. Но никто из них еще не превратился в лепешку.
   Праздные мысли, подумала Элли. Физика черных дыр лежала за пределами ее
интересов. К тому же она не понимала, как все это  может  быть  связано  с
черными  дырами:  одни  из  них  имели  космологическое  происхождение   -
возникли, когда Вселенная  только  рождалась;  другие  были  вторичными  -
появились  в  результате  коллапса  более  массивных  звезд,  чем  Солнце.
Притяжение черных дыр настолько  велико,  что,  за  исключением  некоторых
квантовых эффектов, они не испускают  даже  свет...  хотя  само  тяготение
остается. Вот и получается "черная дыра". Но в  окрестностях  Земли  нигде
рядом нет ни одной коллапсирующей звезды. А каким образом можно попасть  в
поле первичной дыры, Элли даже не представляла. Никто на  Земле  не  знал,
где вообще их искать. А они только раскрутили бензеля, сидя в Машине.
   Элли поглядела на Эда, тот что-то прикидывал на  крохотном  компьютере.
Каждый раз, когда додекаэдр задевал стенки, ее кости и уши ощущали далекий
грохот, и она заговорила погромче:
   - Вы понимаете, что происходит?
   - Ни в коей мере, - крикнул он в ответ. - Но одно,  кажется,  уже  могу
доказать: всего, что мы видим, быть не может. Вы  знакомы  с  координатами
Буайе - Линдквиста?
   - Увы, нет.
   - Потом об®ясню.
   Она с радостью отметила это самое "потом".
   Э