чутился  в самом узком  месте.
Пятнадцать  футов!  Бездонная  глубина  туманила  его  разум,  риск,  словно
магнитом, притягивал к разверстой пасти расселины. Он вспомнил, что так и не
расслышал звука удара алмазного осколка о дно.
     -- Многие потерпели неудачу?
     -- Многие, Блейд. Они упали, и это было их концом.
     Галлигант подошел ближе. Странник не смотрел на него; он вытянул руку с
факелом, не желая, чтобы хитт увидел его лицо.
     -- И Кровавый Топор получил власть таким же образом?
     -- Да. Его попытка была десятой  по  счету. Он прыгнул через расселину,
затем перебросили веревки, натянули сеть и перенесли изображение. Статую его
отца. Вот, взгляни!
     Галлигант показал  на фигуру  бородатого воина,  высившуюся напротив  и
заметно похожую на нынешнего вождя хиттов.
     Блейд чуть придвинулся к Галлиганту; тот ничего не заметил.
     -- А потом? Как он попал назад?
     Что-то случилось с голосом  хитта. Он стая  резким,  визгливым,  полным
злобы.
     --  Прыгнул снова, разумеется! Нужно, чтобы будущий вождь сделал прыжок
дважды.
     Блейд внимательно рассматривал уступ на  противоположной стороне. Так и
есть! Ни пространства для разбега,  ни места  для  маневра... Ширина карниза
составляла  не  больше пяти футов, и он весь был заставлен изображениями. Он
вспомнил толстые мощные ноги Кровавого Топора. Сейчас -- слишком толстые, но
в молодости, несомненно, крепкие, с могучими мышцами.
     Теперь Блейд понял, в  чем дело,  и  высказал вслух  свою догадку;  это
вполне  соответствовало его планам. Он постарался, чтобы голос его был полон
презрения и сарказма:
     -- Ты  и Кровавый Топор почти одного возраста, -- медленно произнес он.
-- Ты был  молод тогда,  Галлигант, и ты,  без сомнения, человек благородной
крови, родич вождей. Почему же ты не прыгнул?
     Блейд услышал резкий выдох за спиной. Хитт стоял рядом и в любой момент
мог  нанести  удар мечом.  Но  Галлигант  не поднял  оружия.  Значит,  решил
странник, он может продолжать свою игру -- очень осторожно, хитро, иначе ему
не  дожить до следующей встречи  с Кровавым  Топором.  И не заморочить вождю
голову новой ложью.
     -- Я понимаю тебя, -- заметил он с точно отмеренной насмешкой в голосе.
--  Опасный прыжок,  очень  опасный! Мне  бы его не сделать...  Что ж, трусы
живут дольше храбрецов... Но все же  досада,  наверно,  мучала тебя все  эти
годы...
     Яростный хрип вырвался  из горла Галлиганта; он шагнул вперед, взмахнув
мечом.
     -- Ни человек, ни бог не смеет так говорить со мной! Я...
     Блейд  резко  нагнулся,  захватив ноги  Галлиганта  под  коленями.  Меч
просвистел над ним. Выпрямившись, он швырнул хитта через плечо в расселину.
     Бычья  Шея успел вскрикнуть  только  один раз;  больше  из  пропасти не
донеслось ни звука. Блейд задержался, прислушиваясь; полная тишина.
     При свете факела он тщательно осмотрел свое тело и одежду. Никаких ран,
кроме царапины на бедре, полученной в сражении, и  та  почти зажила... Лисма
через день обмывала ее и прикладывала целебную мазь. Блейд направился было к
выходу, затем вернулся,  чтобы  еще  раз увидеть  нагую женщину на  каменном
уступе.
     Джанайна...  Какое  значение  имеет имя?  Или  века, промелькнувшие под
этими  темными  сводами? Нет, она не умерла...  Она жива... она  хранит свое
сверкающее тело  для него, для  странника из чужого мира...  Внезапно  Блейд
понял, что не  вернется  домой без этой статуи. Он должен  забрать ее! Как и
когда,  он не знал, но  чувствовал,  что глазами  Джанайны  на  него смотрит
судьба.  Да,  она  взирала  прямо  на  него через зияющий  черный  провал  и
протягивала к нему руки, гибкие, тонкие и  прекрасные... И Блейд увидел, как
она шевельнулась и поманила его к себе. Ее  губы двигались; призрачные слова
перелетели бездну:
     -- Приди ко мне... Приди!
     Блейд, приветствуя ее, поднял факел.
     -- Скоро, Джанайна, скоро...

        ГЛАВА 9

     Он сказал, что Галлигант поскользнулся -- возможно, закружилась голова?
--  и упал в бездну. Старший из стражей  не поверил этой версии, и несколько
минут жизнь Блейда висела на волоске. Скорее всего, он был бы убит тут же, у
входа в тоннель, и лишь приказ Кровавого Топора остановил хиттов. Они знали,
что пленник должен возвратиться живым  -- Галлигант передал волю вождя своим
людям. Они не посмели убить  Блейда. Его привели назад связанным, с веревкой
на шее,  и  снова  посадили в  хижину  на скале.  Лисме было  запрещено  его
посещать.
     Но она сумела пробраться к возлюбленному тайком, глубокой ночью, как-то
уговорив стражу. Блейд не спрашивал, как. Девушка принесла длинный  кинжал и
без слов вручила ему. Она не позволила Блейду коснуться ее тела.
     --  Мой  отец  размышляет,  -- сказала Лисма,  -- не  в  его  привычках
действовать поспешно. Он ни  с  кем  не  обсуждал этого дела, даже  со мной;
когда  он  придет к решению,  все  споры будут бесполезны. Боюсь, Блейд,  он
сочтет тебя виновным в убийстве Галлиганта.
     -- А ты, Лисма? Тоже считаешь меня виновным?
     Девушка напряженно вытянулась на своем табурете, пальцы ее дрожали.
     -- Да. Я думаю, ты убил Галлиганта из-за того, что  он  сделал с  твоим
другом. Я  могу  понять  это, любой хитт  может...  Галлигант  --  небольшая
потеря, и  его  вдова  Сэри не  проливает лишних слез. Но дело в  другом  --
Галлигант был одним из воевод хиттов и родичем моего отца. Они росли вместе.
Галлигант  был завистлив и подл, его не  любили, но  он  был предан. Отец не
может оставить безнаказанным его убийство... иначе возникнут неприятности...
В конце концов ему придется покарать тебя, Блейд.
     Странник, расположившись на ложе, играл с подаренным кинжалом. У оружия
было изогнутое лезвие длиной восемь дюймов, острое, как бритва, и рукоять из
полированного дерева.
     -- Как может твой отец наказать меня, Лисма?
     Голубые  глаза  девушки  неожиданно повлажнели,  и  по  щеке  скатилась
слезинка. Все-таки она была женщиной... Но  где-то  в  самой глубине ее глаз
горела  жестокость и  таилась  ненависть. И когда Лисма заговорила, голос ее
был тверд.
     --  Тебя   привяжут  к  столбу  на  вершине  горы   и  оставят  в  пищу
стервятникам.  Это  медленная  и  ужасная  смерть...  --   Девушка  покачала
светловолосой головкой, потом протянула руку к кинжалу. -- Я знаю, Блейд, ты
променял мою любовь  на месть Галлиганту, но не желаю тебе такой смерти. Вот
почему я принесла кинжал.
     Странник посмотрел на оружие, криво улыбнувшись.
     -- Ты думаешь, я воспользуюсь им?
     -- Если у тебя хватит мужества. Это лучше, чем стервятники.
     Он кивнул.
     -- Да, согласен.
     Лисма поднялась с табурета и шагнула к нему.
     -- Я  сейчас уйду,  Блейд, и больше мы не  увидимся.  Возможно, у  меня
будет  твой  ребенок...  Но я  надеюсь, что  этого  не  случится,  иначе мне
придется убить его -- даже если он в самом деле сын бога.
     Блейд был потрясен. Он ждал чего угодно, но такое заявление...
     -- Почему ты хочешь убить наше дитя? -- резко спросил он.
     Голубые глаза девушки сузились, и от ее холодной улыбки дрожь пробежала
по  спине  странника. Он чуть не позабыл, что она -- дочь  племени хиттов, и
только потом -- женщина.
     -- Я хотела понести  ребенка от тебя, но  меж нами не было любви -- это
одно. Потом ты заговорил о любви и я поверила тебе... полюбила тебя... и это
-- совсем другое! Но ты лгал, Блейд! Ты солгал мне и с моей помощью  обманул
отца! Я не хочу носить твое дитя. Прощай, Блейд, -- она повернулась к двери.
-- Не забудь про нож.
     Лисма ушла. Блейд сидел  в  задумчивости  несколько минут -- перед тем,
как воспользоваться кинжалом. Но по-другому, чем предлагала Лисма.
     Он  выдрал длинный шест  из деревянной рамы,  служившей основанием  его
ложа,  и  примотал к  нему  рукоять  кинжала полоской  необработанной  кожи.
Получилось грубое копье.
     Затем  странник подбросил дров в очаг,  а когда они хорошо разгорелись,
добавил сырых веток и  покинул хижину.  Как  обычно,  дул  сильный  северный
ветер; до заката оставалось около часа. Блейд  подошел к  каменной стенке на
краю утеса, сложенной из валунов, и бросил взгляд на юг. Неподалеку пролетел
человек-птица,  окинув его  внимательными суровыми  глазами; затем  крылатый
исчез за дальним краем утеса.
     На  юге, за горными  хребтами, тянулось побережье, изрезанное бухтами и
заливами,  с песчаными  и  галечными пляжами,  полого  спускавшимися к воде.
Блейд  знал, что  там еще лежат трупы  павших в битве,  а также их доспехи и
оружие; хитты обычно не хоронили  своих воинов. Если он сумеет пробраться на
берег,  то получит  шанс... Но уходить  нужно  прямо сейчас! В  любой момент
Кровавый Топор может перейти от размышлений к делу.
     Работать придется  в  темноте.  Неприятная перспектива,  но  ничего  не
поделаешь. Ждать  еще  день  нельзя,  придется рискнуть...  Он поднимется на
воздушном шаре, и неизвестно, к чему приведет это путешествие... Блейд снова
взглянул  на горные  пики,  пламенеющие  ледяным  серебром  в  надвигающихся
сумерках, и  пошел  обратно  к  хижине.  Ожидание  бесполезно  и опасно.  Он
двинется в путь, полагаясь на свою удачу.
     Когда солнце село,  дверца люка с легким шорохом  откинулась на кожаных
петлях. Блейд почувствовал стеснение в груди  и затаил вздох. Неужели пришли
за ним? Он  потянулся  к  самодельному копью. Если  казнь назначена  на этот
вечер, ему остается только подороже продать свою жизнь -- иначе, связанный и
беспомощный, он станет добычей стервятников.
     Из  люка  появилась  рука,  держащая  миску; затем последовал кувшин  с
водой,  рука  исчезла и  крышка захлопнулась. Странник перевел дух. Он выпил
воду и быстро  очистил миску; кто знает,  когда ему опять  удастся поесть...
Выпуклый диск луны висел над дальними пиками,  заливая их бледным призрачным
светом.  Пора уходить!  Самое время, пока  не стало  слишком светло... Он не
замечал, чтобы крылатые воины летали по ночам, но такое было не исключено.
     Блейд  торопливо приступил к работе. Оболочка была готова  -- тщательно
сшитая, насколько ему  удалось это сделать.  Конечно; утечку теплого воздуха
не приостановить, но он надеялся, что шар  взлетит вверх и продержится  хотя
бы несколько часов. Иначе... Этот утес, каменный клык, на котором находилось
его жилище,  возвышался  на пятьсот  футов.  Достаточно, чтобы  разбиться  в
лепешку.
     Тучи  закрыли луну, наступила полная темнота.  Странник вытащил кожаную
оболочку из хижины и разложил  на скале, подготовив для наполнения. Приладив
сыромятный рукав к нижнему отверстию шара, он протянул его к трубе очага. Ее
Блейд  накрыл  широким кожаным  конусом, в вершине  которого было отверстие;
туда он и вставил конец рукава. Теплый воздух, полный дыма, потек в оболочку
шара, просачиваясь сквозь незагерметизированные швы.  Но с этим он ничего не
мог поделать.
     У него было  мало  кожаных  ремней  --  просьбы на этот  счет могли  бы
вызвать  подозрения,  --  и потому  он  не  мог  сплести  сеть,  накрывающую
воздушный  шар. Он  сделал стропы, привязав  их к широкому кожаному  кольцу,
которое охватывало  шар немного  повыше середины. Если ремни развяжутся  или
кольцо порвется... Блейду не хотелось думать о последствиях.
     Миновал час.  Луна  медленно поднималась  в  ночном небе, воздушный шар
распухал  --  бесформенное  неуклюжее чудовище,  что  шевелилось  на  ветру,
натягивая  удерживающий  его  ремень.  Блейд  недоверчиво   смотрел  на  это
ненадежное сооружение; на миг сердце его дрогнуло. Разве сможет такая жалкая
пародия  на аэростат  унести его  с каменной башни?  Не лучше ли  подождать,
рискнуть -- в надежде на более подходящий случай для бегства?
     Он вернулся  в  хижину  и подбросил  дров в очаг.  Пожалуй,  он слишком
далеко  зашел с этим планом  и  закончит  его!  Взяв свое самодельное копье,
Блейд решительно  шагнул наружу.  Шар был  уже  в  воздухе; привязной ремень
яростно  дергался,  швы  немилосердно дымили.  Странник стукнул  кулаком  по
тугому кожаному боку. Плотный, накачанный горячим воздухом и уже стремящийся
ввысь! Ждать оставалось недолго.
     Над головой  скользнул  человек-птица.  Чертыхнувшись,  Блейд  впился в
крылатого взглядом. Значит, его расчеты не оправдались?  Они летают по ночам
и  при  ярком  лунном  свете  легко   разглядят  воздушный  шар...  Заметят,
несомненно, но поймут ли, что это такое?
     С  обычным  свистящим  звуком  крылатый пронесся футах в  двадцати  над
шаром.  На мгновенье Блейду показалось,  что хитт хочет приземлиться рядом с
хижиной; он  схватил  копье  и  изготовился  к  обороне.  Но  летающий  воин
промчался  над  самым краем утеса -- они искусно владели крыльями -- и начал
плавно опускаться в ущелье. Что же он увидел и понял? Подбежав к ограждению,
странник  уставился   вниз.  Пока  ничего...  Никаких  признаков  тревоги...
Несколько костров, медленно перемещающиеся яркие точки факелов... Он ринулся
к  дверце  люка. Слишком легкая!  И  завалить  ее  сверку  было нечем. Блейд
приподнял крышку на несколько дюймов, лег на  живот и прислушался. Голоса...
Далеко внизу... Громкая резкая команда, топот ног и звон оружия... Они идут!
Этот крылатый не терял зря времени!
     Внезапно на  склонах  гор запылали факелы.  На ближайшей вершине, более
высокой, чем его  утес, появились четыре огонька. Сигнал! Тревога об®явлена.
Спеши, Блейд!
     Он  подскочил к воздушному шару, мотавшемуся на  привязи, рванул рукав,
отбросил его и  уцепился за связанные  вместе стропы. Зажав  копье в  правой
руке,  Блейд начал перепиливать  кинжалом-наконечником  удерживающий кожаный
ремень. Внезапно крышка люка отлетела в сторону, и на вершину каменной башни
с громкими хриплыми криками выскочили  вооруженные  хитты. Ремень  лопнул, и
шар сразу же прыгнул вверх; рывок чуть  не выдернул страннику руку из плеча.
Ветер подхватил  неуклюжий  аэростат  и  потащил к  югу. В  футе  от  Блейда
пролетело копье, в оболочку воткнулась стрела, косо повиснув на ней.
     Высота увеличивалась,  но недостаточно  быстро.  Крепчающий  ветер  нес
беглеца к югу, прямо на иззубренный, покрытый снегом пик, маячивший впереди.
Левая кисть Блейда болезненно затекла, но едва он собрался перехватить копье
и сменить руку, как с горы спрыгнул человек-птица  и начал планировать прямо
на шар.  Странник напрягся, сжимая копье  в правой  руке и приготовившись  к
броску.
     Крылатый  воин,  вероятно,  собирался  налететь  на уродливый дымящийся
мешок,  что мчался прямо  к нему. Он не понимал, что это такое, и боялся, но
сигнальные огни  повелевали ему  остановить  чудовище,  атаковать его.  Воин
попробовал выполнить этот приказ, но  порыв ветра понес его вниз, мимо шара,
прямо на Блейда. Удар при столкновении  чуть не оторвал странника  от строп;
его ноги на какой-то момент запутались в деревянной арматуре крыльев.
     Человек-птица,  руки  которого были  крепко  привязаны  к  раме, злобно
сверкал глазами, затем  вскрикнул, когда  Блейд  пронзил  копьем его  грудь.
Сбросив с ног летательную конструкцию, беглец  наблюдал,  как она с  треском
переломилась и по неровной спирали рухнула вниз.
     Мимо промелькнул  последний высокий  пик,  но воздушный шар не задел за
камни; он  продолжал  подниматься.  Аэростат мчался по  ветру  в  абсолютной
тишине,  знакомой  лишь  воздухоплавателям.   Блейд,  зажав   копье  локтем,
терпеливо висел на  стропах. Его руки, сведенные в болезненной судороге, уже
начали слабеть. Было очень холодно.  Всю одежду странника составляли  только
кожаная  юбка-кильт  и рубаха из  грубого полотна, подаренная Лисмой. Боль в
ладонях и предплечьях нарастала, и в первый  раз  Блейду пришла мысль,  что,
может быть,  у него просто не хватит  сил продержаться до конца. Он сжимал и
разжимал  пальцы, постоянно меняя хватку. Если  онемеют руки, если  судорога
сведет его бицепсы...
     Луна скользнула за плотный бастион темных облаков.  Странник  несся все
дальше и дальше в темноте -- необычное, пугающее ощущение. В любой момент он
мог вдребезги разбиться  о скалу  -- или выступающий каменный клык  распорет
шар на части.
     Боль в руках стала невыносимой, и  Блейд попытался зацепиться за стропы
ногой. Было так холодно, что  пот застывал  мерзлой коркой  на его  теле. Он
заметил, что одна из строп почти оторвалась от кольца, и сердце его сжалось.
Откачнувшись  в  сторону,  на  несколько  дюймов  от  центра, он  постарался
наклонить  баллон, чтобы ускорить утечку теплого воздуха.  Дым поплыл ему  в
лицо, вызывая судорожный кашель.
     Наконец  воздух в шаре остыл, под®ем прекратился, потом аэростат  начал
опускаться.  Лопнула  еще одна стропа; на секунду  Блейду показалось, что не
выдержат и последние две.  Они  выдержали, но  теперь воздушный шар лежал на
боку,  быстро теряя высоту. Луна  все еще  пряталась за облаками,  и  беглец
ничего не мог разглядеть в зиявшей под ним бездне.
     Там не мерцали костры, не пылали факелы -- значит, он был один в холоде
и ночном мраке. Вниз, вниз, вниз!  Воздух в кожаной оболочке быстро остывал,
скорость  падения  нарастала. Блейд  не мог оценить  ее, но  знал, что  если
врежется в твердую поверхность, то погибнет. В лучшем случае будет искалечен
или ранен... Хитты найдут его и все же скормят стервятникам...
     Вниз, вниз, вниз, к спасительной земле! Воздушный шар походил теперь на
огромную  смятую  сумку,  тянувшуюся вслед за  Блейдом.  Оболочка  оказывала
некоторый тормозящий эффект, но недостаточный, чтобы спасти его.
     Луна снова  выглянула из-за облаков, и  он вдруг увидел воду -- в самый
последний момент перед тем, как  рухнуть  в  море. Он падал в горизонтальном
положении, удар  был  болезненным и  чуть не  оглушил его. Отпустив  стропы,
странник замолотил ногами, инстинктивно стараясь отплыть подальше от кожаной
оболочки. Он продолжал  месить воду, пока полностью не пришел в себя; затем,
глубоко  вздохнув,  Блейд  ощупал  тело  в  поисках  сломанных  костей  и  с
облегчением  не  обнаружил  никаких  потерь. Вернувшись  к  шару,  он ногами
выдавил остатки воздуха; оболочка наполнилась водой  и затонула. После этого
беглец поплыл к берегу, темневшему в пятистах ярдах.
     Выбравшись на прибрежную гальку, он упал, тяжело дыша и содрогаясь всем
телом. Длительное заключение  ослабило его,  но  времени для отдыха не было.
Впереди  ждала долгая  ночь  --  вряд  ли  полет длился более  получаса -- и
предстояло  заняться  многим.  Ему  надо  сориентироваться,  найти  укрытие,
обдумать дальнейшие действия... Он убежал из тюрьмы, но жизни его попрежнему
грозила опасность.
     Блейд поднялся, сердито посмотрел на свои пустые руки. Копье осталось в
воде, у него  не было ничего. Ни пищи, ни оружия, ни сухой одежды, ни обуви!
Он промок до нитки и дрожал от холода. Куда же направиться сейчас?
     Выпуклый  глаз  луны насмешливо  уставился  на странника.  Он  погрозил
ночному  светилу  кулаком  и  двинулся осматривать  местность,  не  опасаясь
встретить  врагов в  человеческом  обличье.  Берег  выглядел  пустынным;  ни
шороха,  ни движения  --  ни ночных птиц, ни  животных, только мягкий  плеск
набегающих  на песок воли. Этот  монотонный звук подбодрил Блейда. Вода была
солоноватой и  явно прибывала, судя по полосе наносов на прибрежных  камнях.
Он находился у пролива. Но на каком берегу?
     Оглядевшись, беглец выяснил, что бухта,  где он появился из воды, имеет
почти  треугольную форму и глубоко  вдается  в высокие скалы. Песчаный берег
усеивали  груды  камней  и  большие  валуны  причудливой  формы;  поблизости
наверняка находились пещеры, в которых можно спрятаться. В этот момент мысль
о пещере  и  костре  была  очень  привлекательной.  Как  и  о  пище!  Блейд,
содрогнувшись от  холода, зло усмехнулся и сплюнул. У  него не было ни пищи,
ни пресной  воды, ни кремня, чтобы высечь огонь, к тому же не стоило  делать
глупостей, подавая знак любому врагу в окрестностях.
     Он  стя