ворит. И Чинга. Только Ромка ведь знал, что
это опасно будет?
   -- Знал... наверняка... Он совсем не хакер был. Не тот склад ума.
   -- Но  он  пошел.  Для него это был подвиг.  Значит,  он  рискнул.  И
победил.
   -- Проиграл он, малыш. Проиграл.
   -- Точно?
   Я посмотрел на Пата,  даже не стесняясь слез.  Он слишком долго стоял
рядом,  слушая,  как  я  реву.  Слишком долго,  чтобы можно было чего-то
стесняться.
   -- Ты о чем?
   -- Никто ведь не знал,  что это уже есть. Оружие такое. Теперь мы все
знаем. Ромка нас как бы предупредил.
   Самый  обычный  пацан  на   вид.   Не   заподозришь  ни   способности
сопереживать незнакомым людям, ни умения убеждать.
   -- Ты в кого такой умный, парень?
   -- Не знаю, -- пожал плечами Пат. -- Папа слесарь. Мама штукатур. Дед
был учитель, разве только в него.
   -- Пойдем,  --  сказал я.  Встал,  плеснул пару раз  в  лицо водой из
джакузи. Взял несколько бутылок, и мы с Патом пошли на кухню.
   Оказывается, не все бутылки с "Жигулевским" я разбил. Часть осталась.
Но  я  все-таки поставил перед Падлой принесенные.  Разогретые,  но  уже
остывшие сосиски были сейчас аккуратно разложены по тарелкам --  большая
часть перед хакером, остальные мне и Чингизу.
   -- Спасибо,  братка.  -- Падла до сих пор держал очки в руках. Теперь
-- водрузил на  переносицу.  Словно в  знак того,  что не ожидает больше
удара. -- Не держи зла. Не хотел я беды твоему другу.
   -- Я и сам виноват не меньше,  --  сказал я, садясь на прежнее место.
Поглядел за окно. Уже темнело. -- Чингиз...
   -- Никаких проблем,  -- тот развел руками. -- Оставайся. Я бы тоже не
рискнул появиться дома в таком виде.
   -- Ну рефлексы...  --  сдирая крышку с бутылки,  вымолвил Падла. -- Я
уже и к психотерапевту ходил... отучи, говорю, бить в морду не думая...
   -- Не смог? -- спросил я, массируя челюсть.
   -- Сказал,  что это невозможно... я и не сдержался, -- буркнул Падла.
-- Ты-то в чем виноват?
   -- Я  Ромку  знал  только виртуально,  --  сказал я.  Словно прыгая в
холодную воду.  --  Когда  дайверство исчезло как  профессия...  все  мы
растерялись.  Ему  было очень трудно,  пожалуй.  Он,  пацан,  уже привык
содержать семью,  понимаете? Ну и сам, конечно... водить девочек в бары,
хорошо одеваться, оплачивать дорогой лицей... в обычной школе ему делать
было нечего.
   -- Он просил тебя помочь? -- Падла нахмурился.
   -- Да. Не деньгами, конечно. Он просто искал, чем заняться в глубине,
не  мог  уже без нее жить.  Способностей к  математике у  него не  было.
Дайвер --  отличный,  от Бога.  Хакер...  хакер фиговый.  Хотел заняться
дизайном, и тут я мог бы ему помочь.
   -- И что? -- спросил Чингиз.
   -- Я на тормозах все спустил.  Некогда мне было ему помогать.  Решил,
что вполне проживет пацан без виртуальности,  еще здоровее будет.  А  он
уже не мог прожить, значит. Хоть и дайвер.
   -- Никто из  нас  не  может...  --  Чингиз поднялся,  отошел,  открыл
холодильник под стойкой бара.  Вернулся с бутылкой водки. Пат, не ожидая
просьбы, притащил два пакета с соком.
   -- Правильно, -- сказал Падла. Отставил пиво.
   Я помолчал,  глядя,  как Чингиз разливает по крупным,  граммов на сто
рюмкам, дорогую датскую водку. Пат молча налил всем сока.
   -- Тебе плеснуть? -- спросил мальчишку Чингиз.
   -- Да. Так ведь положено?
   Нормального тинэйджерского энтузиазма от  легальной  выпивки  Пат  не
проявлял. Или очень хорошо сделал вид, что это ему не нужно.
   Мы подняли рюмки, Пат, присевший у стола на корточках, потянулся было
чокнуться,  с  явным  проблеском энтузиазма,  но  вовремя спохватился и,
ойкнув, убрал руку.
   -- За хакера Романа,  умершего как положено хакеру,  -- сказал Падла.
Посмотрел на меня.
   -- За дайвера Ромку, который остался дайвером, -- сказал я.
   -- За человека, который ушел, -- коротко сказал Чингиз.
   -- Пусть глубина к нему будет доброй.  -- Пат неуверенно посмотрел на
Падлу, потом -- на меня.
   Я кивнул.
   Мы выпили.
   -- Нельзя прожить жизнь за  другого человека,  --  сказал Чингиз.  --
Леонид, не убивайся.
   -- Прожить-то  можно,  ясен  пень,  --  буркнул Падла.  Занюхал рюмку
рукавом халата.  -- Только это значит украсть у него жизнь, а что в этом
хорошего?
   Я промолчал.  Они оба правы.  Только где-то есть еще одна правда. Что
каждый друг, умер ли он в глубине или по-настоящему, -- это твоя вина.
   -- Похороны  завтра,  --  неожиданно  сказал  Падла.  --  Леонид,  ты
пойдешь?
   Я покачал головой.
   -- Нет.
   -- Чего так? -- спросил Падла.
   -- Я его знал лишь в глубине. Он там -- живой. До сих пор. Пусть даже
глубина его и убила...
   Чингиз пристально посмотрел на меня:
   -- Ой  ли?  Не  виртуальность нажимала на  спуск.  Ей нажимать нечем.
Леонид...  подумай о  такой  штуке...  твоего  друга  убили  из  оружия,
существование которого прежде считалось немыслимым.
   -- Да. Пат уже это говорил.
   -- Пат -- умница, конечно. А второй шаг ты сделал?
   Я недоуменно посмотрел на него.
   -- Леонид,  если ты подойдешь к маленькому офису на окраине Москвы...
ну,  с  целью  поживиться канцелярскими скрепками и  спереть  обмылок  в
туалете...  а  охрана  наставит  на  тебя  лазерные  пистолеты.  Что  ты
подумаешь?
   Он был очень серьезен.
   И  я вдруг почувствовал дрожь.  Стадо пьяных мурашек,  пробежавших по
коже.  Словно  открыл  дверцу шкафа  и  обнаружил в  своем  единственном
приличном костюме скелет.
   -- Это  были  очень  серьезные файлы...  --  сказал я.  --  Настолько
серьезные,  что, помимо привлечения для охраны лучшей фирмы виртуального
оружия,  были  использованы какие-то  уж  совсем  секретные  разработки.
Военные... правительственные...
   -- Или  корпоративные,   --   мягко  поправил  Чингиз.   --  Все-таки
способность  к  сохранению  тайны  куда  выше  у  нормальной,   жесткой,
ориентированной на прибыль корпорации. Всякие ЦРУ и ГРУ идут следом.
   -- Что может быть серьезнее такого оружия,  Чингиз?  Это само по себе
-- взрыв  невиданной силы.  Изменение  всего  общественного отношения  к
компьютерам, к глубине! Что может быть более важно?
   Чингиз и Падла переглянулись.
   -- Это тебе выяснять, дайвер, -- хмуро сказал Падла.
   -- Почему это вдруг?
   -- Да  потому,  что я  от тех пуль случайно ушел!  --  уже не пытаясь
отослать Пата и сохранить лицо,  рявкнул Падла. -- Только потому и ушел,
что  по  старой дурной привычке таймер выставил на  плюс  пять  минут  с
начала взлома!  А  иначе  --  пустил бы  кровавые слюни из  прокушенного
языка...
   Он замолчал,  но слишком поздно.  Я  понял,  что он увидел,  стащив с
Ромки виртуальный шлем.
   -- Я же ничего не могу, -- сказал я. Обвел взглядом их всех -- нового
русского хакера, панкующего хакера и мальчика, мечтающего стать хакером.
-- Ребята...  ну вы же все понимаете прекрасно!  В чем была наша сила, и
чем она обернулась! Ребята, я же не смогу вскрыть простейшую защиту!
   -- Я не знаю,  что ты реально можешь, -- сказал Чингиз. -- Вот только
выйти из глубины, увидав, что пахнет жареным -- должен суметь. А Тоха не
сумеет. И я не сумею.
   -- Вам вообще теперь лучше не соваться туда.  Чингиз,  я понимаю,  ты
человек серьезный, но...
   -- Пат не войдет больше в глубину,  -- спокойно сказал Чингиз. -- Все
входы перекрою. Кроме своей машины, но ее он не тронет... ведь верно?
   -- А я отсюда,  кроме как по кабакам и девкам,  все равно не хожу. --
Падла ухмыльнулся.  --  Где живу,  там не гажу!  Да и не запустит он мой
ноут...
   -- Нечестно! -- В голосе Пата послышались слезы.
   -- Посмотри на Леонида. И спроси его мнение.
   Чингиз снова потянулся за бутылкой.  Я,  взглядом спросив разрешения,
взял со стола его телефон.
   -- Ты  это,  главное,  на  занятость  и  денежный  интерес  дави!  --
посоветовал Падла.  --  Мол,  контракт офигительный,  деньги сами с неба
сыпятся... Что-нибудь такое, женщины это...
   -- Вика?
   -- Леня? -- в ее голосе было искреннее удивление. -- Ты где?
   -- Да вот,  к друзьям одним зашел. Попили пива, потом водки выпили...
как ты отнесешься, если приду очень поздно? Может быть, даже заночую.
   Мне хотелось сказать ей про Ромку.  Мне надо было сейчас выкричаться,
рассказать все это. Тем более она Ромку знала.
   Но  я  смолчал.  Я  --  не один.  Мне есть с  кем выматериться,  кому
выплакаться, с кем выпить водки.
   Снова -- есть с кем. Как-то неожиданно легко и быстро.
   А ей -- нет.
   И ошарашивать ее по телефону произошедшим -- нельзя.
   -- Да позови ты ее... -- предложил Чингиз.
   -- Конечно,  посиди,  если что,  так заночуй...  --  сказала Вика.  С
неуверенностью и  растерянностью.  --  А  по  голосу ты не пьян...  Если
будешь возвращаться поздно, открой дверь сам и не шуми...
   -- Наверное,  вернусь под утро, -- сказал я. -- Так что любовников не
зови, конфуз выйдет. Слушай... может быть, ты тоже под®едешь? Интересный
дом... интересные люди.
   Я буквально почувствовал, как она колеблется. Мы не выбирались никуда
вместе уже чертову уйму времени.  В  глубину Вика ходить перестала,  а в
реальности... в реальности у нас оказались слишком разные интересы.
   -- Знаешь, я наверное, не соберусь. Поздно уже. Не пей слишком много,
ладно?
   -- Конечно.
   -- Отдыхай. Я правда рада, что ты куда-то выбрался.
   Когда я положил трубку, то поймал восхищенный взгляд Падлы.
   -- Нет,  слушай,  где ты взял жену,  которой можно сказать, что решил
выпить пива и водки с друзьями?
   -- В глубине.
   Падла мрачно кивнул.
   -- Да...  Бывает.  Я  тоже  однажды такую  там  встретил...  А  потом
оказалось, что ей сорок лет, и она -- мужчина, глава клуба мазохистов...
   -- Падла,  ты  можешь  что-нибудь  выяснить у  своего  нанимателя?  У
этого... дайвера.
   Хакер дернул плечами.
   -- Вот уж вряд ли. Деньги он перевел сразу и очень профессионально. А
встреча была назначена лишь при успехе операции.
   -- Ты все равно сходи.
   -- Схожу, ясен перец. Но удачи не жди. Что имеем, от того и пляшем --
компания "New boundaries" с ее хитрой охраной.
   -- Он знал, -- сказал я. -- Наверняка знал, что дело нечисто...
   -- Что с того?
   -- У нас это не принято...  было не принято. Подставлять привлеченных
сотрудников. Как он выглядел, этот дайвер?
   -- Мы  три  раза встречались.  Первый раз  --  тощий паренек-очкарик,
наивный такой, растерянный... лицо европеоидного типа. Нестандартный, но
и  не  слишком хорошо сработанный.  Второй раз  --  роскошная блондинка,
штучная работа  "от  кутюр".  Третий раз  --  пожилой,  усталый,  чем-то
озабоченный...
   -- Понятно. Хоть какие-то общие детали в облике сохранял?
   -- Европеец.  Все три раза.  --  Падла подумал. -- Нет, больше ничего
особенного.
   -- А проследить ты его не смог?
   -- Он  пользовался  старой  защитой,  Леонид.  Где-то  полуторалетней
давности.  Но очень качественной и отлаженной.  Я не рискнул отслеживать
слишком уж рьяно, у него в кармане могла оказаться пара запасных тузов.
   -- Ну  что,  остаешься?  --  спросил Чингиз.  --  Постель найдем,  не
сомневайся.
   -- Наша постель --  коврик от компьютерной мыши!  --  рявкнул Падла и
захохотал. -- Давай, дайвер. Оставайся.
   Я посмотрел на DVD-диск на столе.
   -- Нет... наверное, я все-таки поеду домой. Пока метро еще ходит.
   -- Очнись,  метро еще  три  часа  будет ходить,  --  глянув на  часы,
отрезал Чингиз. -- А вообще-то, я тебя сам отвезу.
   -- Ты же пьяный! -- вскинулся Пат.
   -- Хорошо, я посижу, но доеду на метро... -- сдался я.
   Чингиз молча подвинул ко мне рюмку.

        111

   Туман.
   Серая мгла.
   Снова  нет  ни  направлений,  ни  расстояний.  Бреду сквозь слоящиеся
молочные пласты.  Чем-то  пахнет...  то  ли свежим бельем,  занесенным с
мороза, то ли отшумевшей грозой...
   Оглядываюсь -- ни огонька, ни проблеска.
   Ведь он же был... я помню, он был...
   Где-то там, за нитяным мостом, там, где сходятся стены огня и льда...
   Я не выбираю направления.  Почему-то я уверен, что куда ни идти, куда
ни бежать,  рано или поздно впереди вспыхнет свет -- и встанут из тумана
мерцающие стены: алый огонь, синий лед.
   И свет вспыхивает. Едва-едва, призрачный, колдовской огонек, мутный и
неясный.
   Не бегай за блуждающими огоньками, когда идешь по болоту!
   Я бегу.
   И все сильнее ощущение,  что кто-то идет совсем рядом. Не то крадется
за мной, не то конвоирует, не то охраняет... Ступает мягко, неспешно, но
не отстает.
   Пусть.
   Левая стена --  синий лед, правая -- алый огонь. Они уходят в небо, в
серый туман без конца и начала, они поднимаются из бесконечной бездны.
   Я стою,  занеся ногу над туго натянутой струной. Левую руку пробирает
холод,  правую жжет огонь.  Это  как  игра,  сорвавшись --  можно начать
снова. Это как игра, как игра...
   Только очень больно.
   И каждый раз начинаешь сначала.
   -- Ты не пройдешь, Леня...
   Что-то новенькое!
   Первый раз в  этом царстве мертвых туманов и  обжигающих скал я слышу
голос.
   Знакомый голос.
   Я  пытаюсь обернуться,  но  тень  за  спиной ускользает,  смещается в
сторону, так быстро, что мне не успеть посмотреть ей в лицо.
   -- Но ведь я должен? -- спрашиваю я.
   -- Да. Но это не значит, что ты пройдешь...
   Все. Голос уходит, растворяется...
   Только нить под ногами. Только стены вокруг.
   И слабый, дрожащий, умирающий огонек впереди...
   Я иду.
   Сегодня --  легче. Почему-то легче. Может быть, тот, кто идет позади,
наконец-то попал в ногу. Может быть, он остался на той стороне моста.
   А может быть, я сам научился ступать в такт...
   Левая  стена  --  синий  лед,  распятый силуэт на  колючих иглах.  Он
предпочел упасть в  эту сторону,  он  испугался правой стены,  чье пламя
сжигает дотла.
   Может быть, это мое собственное тело...
   Я  не  успеваю  додумать.  Не  успеваю  уклониться.  Тот,  на  стене,
вздрагивает,  когда я прохожу мимо. Движение мертвого воздуха, или тепло
моего тело --  что-то отдирает его со стены, бросает на нить. На миг мне
кажется,  что  мост перережет его  напополам,  но  все  куда прозаичнее,
облепленное  изморозью  тело  срывается,   падает  вниз,  в  бесконечную
пропасть.   Струна  под  ногами  вибрирует,   раскачивается,   амплитуда
нарастает, словно падение стронуло какой-то спусковой механизм.
   Левая стена --  синий лед,  правая стена -- алый огонь, левая -- лед,
правая -- огонь, левая -- правая...
   И оттолкнувшись от дрогнувшей нити, я бросаюсь на правую стену...

   -- Чего кричишь-то?
   Я открыл глаза.
   -- Кошмар приснился, что ли?
   В машине было тепло.  Не обжигающе жарко... тепло. Может быть, потому
я и выбрал во сне правую стену?
   Водитель  даже  не  повернул  головы.  Коротко  стриженный квадратный
затылок,  огоньки на приборной доске,  тихий шум кондиционера.  Мотор не
работает.
   Да,   Чингиз  не  повез  меня  домой  сам.   Вызвал  водителя...  или
охранника...
   Что б я так жил...
   -- Мы что, приехали? -- оглядываясь, спросил я.
   -- Адрес тот,  --  меланхолично отозвался водитель. -- Смотри. Я тебя
первый раз вез.
   -- Что, думаешь, еще придется? -- Я глянул на часы. Так... от Чингиза
я  вышел в  два часа ночи.  Сейчас --  четыре.  Не могли же мы ехать два
часа!
   -- Конечно,  --  равнодушно  отзывается водитель.  --  Ты  вроде  ему
понравился, значит, будешь гостем...
   -- А если я не захочу быть гостем?
   Водитель коротко засмеялся.
   -- Хотел бы я на того посмотреть, кому у Чингиза не нравится.
   В чем-то он прав.  Наверняка для другого гостя -- тоже понравившегося
хозяину --  все  было бы  организовано по-другому.  Не  пиво с  водкой и
сосисками на кухне,  а  великосветский раут с  коллекционным шампанским,
икрой и осетриной.
   -- Мы давно у дома стоим?
   -- Полтора  часа.  Чингиз  велел,  чтоб  ты  поспал  в  машине,  если
отрубишься. До пяти.
   -- Пожалуй, я уже пойду, -- пробормотал я.
   -- Хорошо. -- Охранник вынырнул со своего места, и когда я выбрался с
заднего сиденья скромного "форда", уже стоял рядом.
   -- Да вот мой под®езд,  --  попытался я отказаться.  -- Эй... я же не
девушка, провожать меня...
   -- Велено, -- коротко ответил водитель, и я смирился.
   Это его работа.

   Дверь я  открыл с ловкостью опытного домушника,  завзятого алкоголика
или  молодого компьютерщика.  Тихо  вошел,  оба  замка закрыл совершенно
беззвучно, свет вообще включать не стал.
   Было  тихо.  Совершенно непривычно для  этого  времени.  Ночью должен
шуметь вентиляторами компьютер, шуршать винчестер, клацать клавиатура...
может, потому Вика мне и подарила сенсорную?
   В  ванной я  торопливо поплескал в  лицо холодной водой,  на цыпочках
прошел  в  гостиную.  Разделся,  как  можно  аккуратнее сложил одежду на
диван. Заглянул в спальню.
   Вот чего я не ожидал... так этого.
   Вика сидела на краешке кровати,  и  слабые отсветы с  экрана ноутбука
падали на ее шлем.  Шлем очень изящный,  не новый, но до сих пор ценимый
знатоками "Creative-Diana",  топовая женская модель двухлетней давности,
цвет --  темно-синий...  полтысячи баксов я  за него выложил когда-то...
Тело  Вики  слегка подрагивало,  намечая движения.  Иногда рука касалась
клавиатуры и отпрыгивала, прижимаясь к груди.
   Вика была в глубине.
   Это одновременно и красиво, и пугающе. Завораживающий танец тела, уже
и не принадлежащего нашему миру. Вот вскинулась голова -- Вика смотрит в
небо,  или в потолок...  не знаю.  Под эластичной лентой,  крепящей шлем
снизу к подбородку, мелькнула полоска белой кожи.
   -- Нет, -- донеслось до меня. -- Это меня не интересует.
   Она давно не  входила в  глубину.  Порвала с  ней полностью.  И  даже
докторскую  пишет  по  совершенно  другим  материалам,  не  связанным  с
виртуальностью.
   Что ее заставило вернуться в призрачный мир?
   Я  мог сейчас подойти,  перегнуться через ее  плечо.  Сесть рядом,  в
конце концов. Прибавить громкость в динамиках ноутбука.
   И  стать  свидетелем мультфильма,  который для  Вики  --  абсолютная,
ужасающе достоверная реальность.  Подглядеть кусочек  ее  сна.  Она  все
равно ничего не  заметит.  А  выход из глубины у  нее достаточно долгий,
около десяти секунд в среднем, успею убежать.
   Ах,  Недосилов...  умненький-разумненький  Недосилов.  Одного  ты  не
понимал,  когда рассуждал о  паре дайверов --  один в  шлеме,  другой за
экраном...
   Никто и никогда не пустит чужого человека в свой сон.
   Даже самого близкого человека.
   -- Доброй глубины, Вика... -- прошептал я, закрывая дверь.
   Можно лечь на диване.
   А можно уже и не ложиться.
   Я тихонечко подошел к машине. Прошептал, наклоняясь над микрофоном:
   -- Вика, проснись...
   Зашуршал  винт.   Тихо  запели  вентиляторы  --   в  корпусе  столько
дополнительных плат,  что к двум стандартным пришлось добавить еще пару.
Иначе машина перегревается через четверть часа работы.
   -- Звук убрать. Вика, статус.
   "Статус нормальный. Ресурсы достаточны."
   Я кивнул появившейся надписи и стал натягивать комбинезон.
   -- Вход в сеть. Режим обычный. Личность номер три -- Протей.
   "Выполнено."
   Конечно, стоило бы поставить таймер.
   Но -- я не знаю, сколько времени мне придется провести в глубине.
   Я иду не работать и не развлекаться.
   Я иду мстить.
   Шлем --  касание мягкой подкладки. Экранчики перед глазами. Тихо-тихо
шумит вентилятор, подавая воздух, пока еще не охлажденный и не нагретый,
самый обычный. Тишина в наушниках.
   deep
   Ввод.
   И крутящаяся радуга перед глазами, воронка, водоворот...
   Зев глубины.

        * Часть вторая. ХРАМ ДАЙВЕРА-В-ГЛУБИНЕ * 

        00

   Я выхожу из гостиницы в теле Протея.  Чуть измененном, теперь мне лет
сорок.  В карманах --  револьверы Стрелка. Еще со старыми программами, с
новыми придется разбираться, и достаточно долго.
   Куда пойти, куда податься...
   Я знаю, где мне нужно побывать. Останавливая машину "Дип-проводника",
называя адрес, глядя на проносящиеся за окном здания, повторяю себе, как
заклинание: "Надо. Надо. Надо."