стрее, чем падает парашютист на запаске. Я уже вижу
внизу Крейзи, размахивающего руками и что-то кричащего.
   Прошло  минуты  четыре...  высота была  девятьсот метров,  плюс-минус
пятьдесят...
   Зажимаю петли  почти намертво,  пытаюсь тормозить о  канат ботинками.
Ноги отбрасывает в стороны,  трос больно бьет по груди,  по бронежилету.
От визга трущегося металла начинает ломить зубы.
   -- Тормози!  --  вопит Маг, отцепляет одну руку, протягивает к тросу,
но вовремя спохватывается.  Сейчас бы его и  унесло вверх...  вцепись он
как следует.
   Торможу... пытаюсь...
   Удар все-таки силен.  Ноги подкашиваются,  я падаю, а Маг в последнюю
секунду успевает соскочить с меня.
   -- Жив?  --  Крейзи склоняется надо  мной,  протягивает руку.  Встаю,
отряхиваюсь,  хотя особой нужды в  этом и  нет.  Пол --  ровная бетонная
площадка, из которой вырастает арматурный лес. Чисто и пусто.
   -- Жив... хотя аптечка бы не помешала.
   Крейзи  протягивает  руку  к   поясу,   где   висит  одна  из   наших
немногочисленных аптечек. Но останавливается.
   -- Подождем, Леня. Как еще остальные спустятся.
   Да, он, конечно же, прав...
   -- Ты не выходил из виртуальности? -- интересуюсь я.
   -- Вышел  на  полпути,  --  Крейзи не  пытается изображать героя.  --
Жутковато стало.
   Смотрим друг на  друга --  с  одной и  той же мыслью:  у  ребят такой
возможности не будет.
   -- А как ты это делаешь?  --  спрашиваю я. Вопрос на гране фола... во
всяком  случае,  раньше  мы  рисковали спрашивать такие  детали  лишь  у
близких друзей. Но теперь-то что...
   Крейзи не обижается и не удивляется вопросу:
   -- Представляю мысленно лицо одной девушки, живущей в соседнем доме.
   -- И все?
   -- Вполне хватает.  --  Он  усмехается.  --  Ты не подумай лишнего...
просто девушка,  живущая по  соседству.  Она  на  двадцать пять лет меня
младше. А как ты выходишь из глубины?
   -- Стишок один бормочу. Сам его придумал.
   Теперь очередь Крейзи недоуменно пожать плечами.
   -- Покричать надо,  --  предлагает Маг,  поглядывая на нас.  --  А то
ребята волнуются.
   -- Меня слышно было? -- спрашивает Дик.
   -- Вполне...
   Мы зачем-то становимся рядом, Маг командует:
   -- Раз, два, три...
   Вопим,  дружно и  с  удовольствием,  сбрасывая напряжение от  спуска.
Люблю аттракционы, но этот был максимально простым и занимательным...
   -- Еще два раза, -- командует Зуко. -- Нас ведь теперь трое внизу.
   Теперь остается только ждать. Стоим у троса, смотрим вверх. Осторожно
кладу руку на металл и то ли чувствую, то ли придумываю легкую дрожь.
   -- Кто-то едет...
   -- Крейзи,  --  спрашивает Маг.  --  А  с какой высоты надо упасть на
территории "Лабиринта", чтобы убиться насмерть?
   -- Если не ранен,  если в бронекостюме... -- Дик морщится, вспоминая.
-- Около пятидесяти метров.
   -- Добрые вы,  --  признает Маг. -- В Диптауне вроде бы десять метров
забито как смертельный удар...
   -- В  Диптауне хотели даже пять сделать,  --  вставляю я.  Мы  как-то
разговаривали с Викой о совпадениях и противоречиях между реальным миром
и виртуальным пространством. -- Чтобы жители не чувствовали себя героями
и не прыгали потом случайно с настоящих балконов.
   -- У нас же все-таки игра, -- начинает оправдываться Крейзи. -- Дырку
в полживота тоже аптечкой не вылечишь, а здесь это норма...
   -- Вижу! -- прерывает нас Зуко.
   И впрямь -- по тросу скользит неуклюжая фигура.
   -- Падла, что ли... -- рассуждает Маг. -- Нет, Падла пошире будет...
   Еще десяток секунд, и мы понимаем, что это спускается Нике с повисшим
на ней Патом.
   -- Надо было и  мне  кого-нибудь захватить,  --  замечает Крейзи.  --
Все-таки я дайвер...
   -- Ты дорогу разведывал, -- утешаю я.
   Маг,  прислонившись к какой-то трубе,  задумчиво смотрит вниз.  Потом
достает из кармана бутерброд, разрывает обертку.
   -- Ранен? -- спрашиваю я.
   -- Нет, просто жрать хочу.
   -- Это  ведь  пять  процентов  жизни!  --  протягиваю  руку,  отбираю
бутерброд. -- Я амортизатором поработал?
   -- Ешь,  --  со вздохом соглашается Маг.  --  Смотри,  что-то слишком
быстро они...
   -- Вы  точно  так  же  неслись,  --  качает  головой Крейзи.  --  Все
нормально, лишь бы смогла затормозить...
   Через минуту Нике  финиширует.  Пожалуй,  даже  лучше меня  --  почти
полностью сбросив скорость и устояв на ногах. Секунд пять мы отдираем от
нее Пата, прежде чем тот понимает, что спуск окончен.
   -- Молодец, -- качает головой Крейзи. -- Девочка, ты молодец.
   Нике усмехается:
   -- Гожусь я на работу в "Лабиринт"?
   -- Я  бы принял,  --  соглашается Крейзи.  --  Даже не сержантом,  по
первым этапам новичков водить, а заводилой, подставным игроком в группу.
   -- Нас теперь всех так примут!  --  грубо обрывает мечты Нике Маг. --
По  три  раза!  И  по  тому  самому  месту,  кованым сапогом!  Близко  к
"Лабиринту" не подпустят.
   Крейзи откашливается, будто хотел что-то сказать, но передумал.
   -- Ура! -- вдруг тихонько произносит Пат. -- А здорово мы спустились,
да?
   -- Великолепно, -- подтверждает Маг.
   Пат вдруг шагает к  Нике и неловко чмокает ее в щеку,  явно приходя в
ужас от  собственной смелости.  Девушка улыбается,  ерошит ему  волосы и
возвращает поцелуй.
   Маг откашливается и бормочет:
   - Ну и  молодежь пошла,  нам теперь только у стеночки стоять в теплом
тихом месте... Давайте покричим, что ли, все хором!
   Начинаем вопить,  подтверждая удачный спуск.  Пять  раз  подряд.  Пат
сияет.
   Шестым спускается Падла.  Очень  медленно,  аккуратно.  Но  когда  он
отцепляется от троса, его всего колотит. На восторженные вопли и об®ятия
Пата он просто не реагирует.
   Седьмой --  Маньяк.  Его спуск очень быстрый, почти как у нас и Нике.
Но  это не  столько отсутствие страха перед падением,  сколько неудачное
торможение.  Мы помогаем ему отцепиться от троса, переглядываемся... Мне
почему-то не по себе.
   -- У меня тоже нехорошее предчувствие, -- неожиданно говорит Крейзи.
   -- Не зови беду!  -- немедленно обрывает его Падла. -- Спустится Чин,
никуда не денется.
   Разумеется, никто не спорит.
   ...Но  я  почему-то  представил  себе,   как  Чингиз  стоит  наверху,
вслушиваясь в наши далекие вопли. Вокруг -- паутина стальных труб, перед
ним  --   натянутый,   как  струна,  канат.  Слабый  свет  редких  ламп,
оставленных заботливым строителем внутри декорации.
   И никого.
   Он пристегивается к  тросу.  Закрепляет "тормозную" петлю.  Виснет на
тросе,  еще сжимая его,  но  уже начиная сползать,  и  спуск все быстрее
переходит в падение,  почти неконтролируемое падение, пусть даже и рядом
с опорой...
   Черт. Не люблю дурные предчувствия! Они иногда сбываются.
   -- Это ведь все равно понарошку... -- неуверенно говорит Пат. -- Даже
если что... мы сами все сделаем, а Чингиз пусть завидует...
   Он даже хихикает, но так неуверенно, что в веселье не верится.
   -- Спускается,  --  говорит Падла.  Прижимая ладонь ко лбу,  словно в
этой  бетонной коробке есть солнце,  от  которого стоит закрываться,  он
смотрит вверх. -- Нормально... вроде... чуть быстрее Сашки...
   Я молчу.  Мне не хочется об®яснять, что Шурка и так спускался слишком
быстро и наверняка потерял десяток процентов жизни при ударе о пол...
   -- Чин!  --  радостно вопит Пат, глядя на скользящую по тросу фигуру.
-- Давай-давай! Не спи!
   На мой взгляд, он и так не спит... даже слишком.
   Чингиз был уже совсем низко. Так... на высоте двадцатиэтажного дома.
   Тут все и случается.
   Вначале я вижу, что Чингиз раскидывает руки. Обрывков ремня не видно,
но нетрудно догадаться, что они летят следом.
   -- Нет!  --  кричит Пат и кидается к тросу. Падла молча и молниеносно
ловит его за воротник.
   А Чингиз уже летит вдоль троса,  летит головой вниз. Ремень на поясе,
которым он  пристегивался,  выдержал рывок.  Но  его  падение теперь  --
просто падение. Со всеми вытекающими последствиями.
   -- Мир  вашему  дому,  --  неожиданно  говорит  Падла.  Пат  начинает
отчаянно его пинать, но хакер словно не замечает этого.
   Уже  в   последние  секунды  Чингиз  ухитряется  вцепиться  в  канат.
Разумеется,  полностью затормозить он  не успевает,  но все-таки падение
замедляется.
   Абсолютно  беззвучно Чингиз  падает  к  уходящему в  бетон  основанию
троса.
   Зато Пат кричит в полный голос.
   Первой  к  Чингизу  подбегает Нике.  Секунду  смотрит в  лицо,  потом
выхватывает аптечку...  надо же,  и  не  знал,  что  у  нее  есть запас,
прикладывает к телу.
   -- Не может быть... -- доставая свою аптечку, говорит Крейзи.
   После третьей и последней нашей аптечки, припасенной Маньяком, Чингиз
открывает глаза.
   -- Ты  похож  на  зомби,  --  говорит Пат.  Как  только Нике  достала
аптечку,  он немедленно прекратил вопить.  И  теперь,  похоже,  отчаянно
стыдится своей реакции.
   -- Верю... -- коротко отвечает Чингиз.
   Он  весь в  крови.  Это  немножко неестественно,  ведь никаких ран не
видно,  но программы "Лабиринта" привыкли показывать тяжесть повреждений
именно так. Один глаз у Чингиза заплыл, перчатки на руках стерлись.
   -- Как ты умудрился сорваться?  --  Падла наклоняется над ним,  одним
движением ставит на ноги. Чингиз покачивается, но стоит.
   -- Ремень выскользнул, -- просто отвечает Чингиз. -- Странно...
   -- Что странного?  --  интересуется Крейзи.  --  Удивительно, что это
случилось только с тобой.
   -- Странно, что я живой...
   -- Больше аптечек нет?  --  Нике  оглядывает нас  всех.  Я  молча даю
Чингизу отобранный у Мага бутерброд.
   -- Спасибо, я сыт по горло.
   -- Это пять процентов жизни.
   Чингиз мрачно с®едает пищу.  Видимых изменений в его облике,  правда,
не происходит.
   -- Пустим тебя впереди. Монстров пугать, -- ехидно говорит Пат.
   -- К ним еще надо выбраться... тут есть выход?
   Мы с Крейзи не сговариваясь расходимся.  Я иду налево, он -- направо.
Мы обходим здание по периметру, возвращаемся к ребятам. Дверей нет.
   -- Тогда стреляй,  --  кивает мне Чингиз.  --  Я бы очень хотел найти
пару аптечек.
   -- Подождите.  --  Крейзи  подходит к  Маньяку.  --  Мне  нужны  твои
официальные банковские реквизиты.
   Улыбка на лице Маньяка появляется медленно и плавно.
   -- А номер кредитки и пин-код?
   -- Сам введешь. Когда будешь снимать штуку баксов.
   -- Какую штуку баксов?
   -- Утром я направил в совет директоров "Лабиринта" докладную записку.
О проведении инспекции "Лабиринта" с привлечением сторонних лиц. Ты ведь
брался доказать, что в "Лабиринт" по-прежнему возможно пронести вирусное
оружие?
   Кажется, даже Чингизу стало лучше.
   -- Значит,  судебных преследований мы можем не опасаться? -- уточняет
Маньяк.
   -- За что? За проверку систем безопасности, о которой мы договорились
еще вчера? -- с легкой улыбкой отвечает Крейзи.
   -- Ты мог сказать это раньше?
   -- Мне показалось, что это уместнее сейчас.
   Я понимаю Крейзи.  Нам сейчас очень кстати положительные эмоции.  Для
хороших новостей иногда надо подбирать время, как и для печальных.
   -- Штука баксов?
   -- Девятьсот  девяносто  девять,   если  точнее.  У  меня  нет  права
выписывать чеки на четырехзначные суммы.
   Нике улыбается.  Для  нее  это  и  впрямь радостная информация.  Чего
только она  пошла с  нами,  когда мы  решили нарушить закон,  --  это же
убивало ее мечту работать в "Лабиринте"?
   А  у  Пата  на  лице задумчивое выражение человека,  мечтающего,  как
здорово он бы мог потратить чужие деньги...
   Пока Маньяк вполголоса диктует Крейзи свои реквизиты,  я  высматриваю
место для выхода.  Пожалуй,  двадцати метров вполне хватит, чтобы нас не
задело взрывом...
   -- Давай работай... -- ободряет меня Падла. -- Время не ждет.
   Чмок...
   Я   отпускаю  гашетку,   и  крошечная  ракета  с  визгом  уносится  к
противоположной стене.
   Результат  превосходит  все   ожидания  --   из   стены  с   грохотом
вываливается здоровенный кусок,  метров пять  в  ширину и  метра  три  в
высоту. В проеме -- широкая пустынная улица.
   И мало того!
   С визгом рвутся несколько тросов,  таких же,  как тот, по которому мы
спускались,  но натянутых у противоположной стены. Уносятся вверх, будто
резиновые, по пути сшибая арматурные распорки.
   Вся бетонная игла над нами вздрагивает.
   Над пробоиной появляется и, змеясь, уходит вверх трещина.
   Здание начинает дрожать.  Сверху нарастает гул --  и  волной начинает
опускаться темнота. Лампы гаснут одна за другой, начиная с крыши.
   Вот так проверка с привлечением сторонних лиц!
   -- Дурак ты,  боцман,  и шутки твои дурацкие...  -- сдавленно говорит
Падла. -- Атас, мужики! Бежим!
   Никого не надо уговаривать.

        100

   Мы   выбегаем  дружной  толпой.   Выносимся,   словно  футболисты  из
раздевалки на первый тайм, еще веселые, бодрые и полные надежд...
   В   качестве  зрителей  --   сотня-другая  монстров.   Самых  разных.
Гигантские  улитки,   ящеры,   пауки.   Несколько   тварей   высотой   в
десятиэтажный дом -- они топают впереди, неуклюже и гордо. Вся эта орава
перлась куда-то  по  улице и  едва миновала здание,  как  нам приспичило
выйти.  Если  верить  Крейзи,  среди  них  практически  не  должно  быть
компьютерных манекенов -- только игроки со стороны врагов...
   Судя по ошалевшим лицам монстров, так оно и есть.
   Никто не  пробует помериться с  ними  силами,  даже наш  воинственный
тинэйджер.   Мы  начинаем  улепетывать  в  противоположную  от  монстров
сторону. С дружным воем вся толпа кидается за нами.
   А за нашей спиной рушится здание...
   Теперь я понимаю,  что чувствовали строители Вавилонской башни, когда
она начала разваливаться.  Сей процесс в  Библии детально не описан,  но
мне  кажется,  что  был  он  достаточно быстрым и  красочным.  Бог любит
эффектные зрелища, мы, люди, только обезьянничаем в этом вопросе...
   Увлеченные погоней,  монстры не  сразу  соображают,  что  происходит.
Такого в "Лабиринте" еще не было.
   Вначале начинает идти каменный град. Отдельные куски стен хлопаются и
вокруг  нас,  но  львиная доля  сыплется аккуратно на  голову  вражеской
армии.  Через полминуты,  за  которые мы  побили все рекорды по  бегу на
короткие дистанции, улица за нами превращается в карьер по добыче щебня.
Сюда надо подогнать машины с девятого этапа... то-то будет работы!
   Из  обломков некоторое время  еще  возвышаются самые  крупные  твари,
похожие на  сказочных троллей.  Один даже ухитряется запустить нам вслед
обломком стены, к счастью, не прицельно.
   Потом несчастный небоскреб разваливается окончательно и погребает под
собой этих героев борьбы с земным десантом.
   Останавливаемся  мы,  лишь  преодолев  не  менее  километра.  Крейзи,
совершенно обалдевший,  крутит головой, оценивая размеры разрушений. Над
каменным курганом стоит грибовидное облако пыли.
   -- И  рассеял их  Господь оттуда по  всей земле...  --  говорит Нике,
переводя дыхание. -- И перестали они строить город и башню...
   Не только у меня возникли такие ассоциации...
   -- Ну  почему  ты  никогда  не  можешь  сделать  все  чисто,  тихо  и
аккуратно?! -- с болью в голосе спрашивает меня Крейзи.
   -- Характер... -- пытаюсь я оправдаться.
   -- Мы  можем  рассчитывать  на  премиальные?  --  невинно  спрашивает
Маньяк.
   -- Да мы вывели из строя чуть ли не всю группу охраны Императора!  --
в  сердцах кричит Крейзи.  --  Кто-то  явно вошел на последний этап!  Он
теперь пройдет к дворцу, как на прогулке!
   -- Разве же это плохо? -- интересуюсь я.
   Секунду Крейзи молчит. Потом вздыхает, безнадежно машет рукой:
   -- Что сделано, то сделано... идем ко дворцу.
   -- Вначале  записаться надо!  --  встревает  Пат.  --  А  то  шлепнут
кого-нибудь...
   -- Система не даст записаться. Формально нас нет на этом этапе.
   Маньяк, прищурившись, смотрит на него:
   -- Уверен? Нам что, проходить последний этап с одной попытки?
   -- Уверен. Считай, что это минусы черного хода.
   -- Плохо,   --  только  и  говорит  Шурка.  --  Тогда  надо  поискать
снаряжение... хорошее оружие, аптечки, броню.
   -- Нет здесь ничего. Последний этап проходишь с тем, с чем вошел.
   На  этот  раз  все  вообще  молчат.   Общее  мнение  выражает  Падла,
громогласно откашлявшись и произнеся:
   -- Так... мы добились своего, но рады ли мы этому...

   Дворец Императора -- небольшое, почти уютное здание из черного камня.
   Мы наблюдаем за ним, затаившись за деревьями парка. Деревья забавные,
причудливых очертаний, с разноцветными листьями. Вокруг порхают крупные,
с ладонь, бабочки. Когда мы их впервые увидели, все потянулись к оружию,
но Крейзи протестующе замахал руками.  Бабочки не опасны.  И  деревья не
опасны.  Все  здесь  дышит покоем,  умиротворением.  Все  к  месту --  и
сиреневое небо,  и цветная листва,  и густо-синяя вода в прудах. Никаких
ловушек.  И  охраны у  дворца быть не  должно --  Император в  охране не
нуждается.
   Теперь мы ждем.
   -- Уверен, что он нас засек? -- спрашиваю я Крейзи.
   -- Наверняка.  Это  же  не  человек,  программа.  Любой,  входящий на
территорию парка,  попадает в  его  базу  данных.  Он  просто никогда не
торопится...
   Леность Императора --  лишний шанс для нас. Нам нужно приблизиться ко
дворцу в такой узкий промежуток времени,  чтобы Император не успел выйти
навстречу, а приближающаяся чужая команда нас не обнаружила. Теперь все,
или почти все, зависит от того, насколько правильно выбран момент...
   -- Идут...  -- облегченно произносит Маньяк. Он наблюдает за входом в
парк -- высокими воротами в символическом ажурном заборе.
   -- Идет... -- эхом откликается Крейзи.
   Команда, вошедшая в парк, мне незнакома. Зря я грешил на своих первых
спутников,  зря подозревал, что среди них Темный Дайвер. Им еще ползти и
ползти по этапам,  погибая и  возрождаясь,  пугая близких рассказами про
"вот таких вот мух" и  "змей,  плюющихся ядом".  Им  еще далеко до конца
"Лабиринта".
   Эта команда,  должно быть, вышла в свой крестовый поход месяц или два
назад...
   Их больше десятка.  Мужчины,  женщины, девчонка-подросток. Кто они на
самом деле,  каков их возраст, пол, родной язык -- мы никогда не узнаем.
Они для нас не друзья, и не враги... просто пушечное мясо.
   Мясу не обязательно знать, для чего оно предназначено.
   А Император,  убийство которого является целью всей игры,  только что
вышел из дворца...
   Насмешка  программистов --  Император не  просто  антропоморфен,  это
человек.  На нем белоснежная тога.  Он высокий,  белокурый,  с красивыми
чертами  лица.   Наверняка  у  него  голубые  глаза.   Живое  воплощение
нацистской мечты.
   И столь же смертоносное, как нацизм.
   -- Согласно легенде игры,  --  бормочет Крейзи,  -- многие тысячи лет
инопланетяне воруют на  Земле детей,  чтобы вырастить из  одного из  них
своего Императора...  дать ему исполинскую силу и жестокую мощь...  ведь
люди --  самые совершенные и  смертоносные существа во Вселенной...  Это
глубоко философская и символическая мысль...
   Глубина-глубина, я не твой...
   Я посмотрел на Императора,  оценивая противника. Понять что-либо пока
было трудно --  я не знал скорости его движений в боевой обстановке,  не
знал,  какое оружие он  станет применять.  Но даже в  неспешном движении
нарисованного  персонажа  была  некая  хищная  грация,   и  она  мне  не
нравилась.
   -- Цель  игры  --  не  простое убийство лидера врагов.  Игрок  должен
понять,  который  в  каждом  враге  это  он  уничтожает  самостоятельно,
непосредственно,  отца, брата, сына, друга. Таким образом, "Лабиринт" не
пропагандирует   насилие   и    ксенофобия,    напротив,    относительно
противоположного...
   Сложно, все-таки, слушать иностранца через программу-переводчик.
   deep
   Ввод.
   -- И  мы доказали комиссии Конгресса,  что не являемся проповедниками
насилия и жестокости...  --  голос Крейзи становится слишком уж нервным.
Император упорно идет в нашу сторону,  идет своим прогулочным шагом,  не
обращая на новых визитеров н