ерти.

     -- Да  уж, -- иронически  сказал Котенок, и Лэн примолк. А
Котенок продолжил:

     -- Еще я видел очень большую башню. Я даже не смог над ней
пролететь, пришлось огибать. И она вся из мрака.

     --  Это  башня  Тьмы,  -- вновь заговорил Лэн.  --  Многие
города пытались ее  разрушить, но ничего не выходило. Там живет
повелитель Летящих.

     -- Я и сам догадался, -- буркнул Котенок. -- Как  вы дошли
до такой жизни, мальчик?

     --  Я  не  знаю.  Говорят  разное:  и что напали  Летящие,
которые  принесли  с  собой  мрак,  и  что  мы  сами  в  чем-то
виноваты... Не знаю.

     -- Спросим у того старика, что  помнит  солнце,  --  решил
Котенок. --  Он должен знать правду. А эти,  из мрака, они ваши
или из другого мира?

     -- Они чужие, -- уверенно сказал  Лэн.  --  Они  появились
вместе с темнотой.  Если  бы мы  не  купили у торговцев  секрет
Крыльев, нам бы совсем туго пришлось.

     -- А для взрослых Крыльев нет?

     -- Нет.

     -- Все с вами ясно, -- твердо заявил Котенок. --  Кто хоть
править у вас?

     -- Никто.

     -- Так не бывает.

     --  Бывает.  У  нас,  Крылатых,  есть  свои законы, и  все
следят, чтобы они выполнялись.  У  девчонок -- свои. У взрослых
-- тоже. А в дела друг друга мы не лезем.

     -- Ну  к вам не лезут -- это  ясно, -- неохотно согласился
Котенок.  -- Вы,  Крылатые,  сила. К тому  же  от Летящих  всех
защищаете. А  если  один  из  вас,  постарше, похитит девчонку,
которая ему понравится? Что женщины-то могут сделать?

     -- Лишат нас Крыльев. Только  женщины  умеют  их делать, а
Крылья  живут  месяц-другой, не больше. А от взрослых  зависит,
привезут ли нам торговцы пищу и оружие.

     -- Хорошо живете. Дружно, полюбовно. --  Котенок фыркнул и
принялся яростно вылизываться. -- Анархия... мать порядка.

     Он еще что-то бормотал, вспоминая каких-то революционеров,
но явно  уже сам себе. Я лично  не понял,  что плохого в  такой
жизни. А Лэн вдруг уставился на меня и спросил:

     -- Данька, вы что же, без Крыльев живете?

     -- У вас их тоже раньше  не было, -- огрызнулся я. -- Зато
у нас самолеты и вертолеты есть.

     -- Данька, так ты летать не умеешь?

     -- Нет.

     -- Нам завтра в вылет! Если поймут, что ты не Старший... а
ты же не Старший... нас накажут.

     -- Обманщиков убивают мечом,  --  вспомнил я его слова. --
Лэн, ты здесь ни при чем. Я тебя обманул.

     -- Да я  сам  себя обманул! Я слишком  уж  хотел, чтобы ты
Старшим оказался... -- Лэн плюхнулся на  мою  кровать  и  начал
грызть ноготь.

     -- Вынь палец  изо  рта! -- даже не  глядя  в его сторону,
велел Котенок.  -- И между  прочим, раз вы стали партнерами, то
ваши ошибки роли не  играют.  Ты, Лэн, Младший. Данька Старший.
Тебе напомнить правила поведения партнеров в жизни и смерти?

     -- Я знаю, -- хмуро сказал Лэн, по-прежнему грызя ноготь.

     Я понимал, что Котенок беспокоится за меня. И обрывки сна,
где Лэн стоял напротив меня с мечом, не шли из головы. Но когда
я  посмотрел   на   Лэна   --   тощего,   бледного  до  синевы,
взлохмаченного, не знающего, куда  деть  руки, а куда -- глаза,
меня пронзила жалость.

     Странно, окажись у нас в  классе  такой  мальчишка, его бы
начали терроризировать все  кому не лень. Драться-то он явно не
умеет. И я бы, наверное, от других не отставал. Но одно дело --
отобрать   жевательную   резинку,  отвесить   подзатыльник  или
засунуть головой в сугроб. А совсем другое -- когда речь идет о
жизни и смерти. Я не мог по-настоящему представить себе это. Не
верил. Но шутить с такими вещами не хотел.

     Лэн меня  спас. Он поручился за  меня. И какая  разница, о
чем при этом думал? Мысли -- одно, дела -- другое.

     -- Лэн, я могу уйти, -- сказал я. -- Ты об®яснишь Старшим,
что разоблачил меня и я убежал. Тебя не накажут, верно?

     Лэн  вскочил  с  кровати  и  подошел  ко мне. Крепко  сжал
ладонь. Пальцы у него сильные, ничего не скажешь.  Я понял, что
он  будет  меня благодарить за предложенный выход,  и  на  душе
стало тоскливо.

     -- Старший, я  тебя не предам,  -- твердо сказал  Лэн.  --
Клянусь! Я хочу быть твоим партнером. Мы что-нибудь придумает.

     Я тоже сжал  его  ладонь, и  мы  молча стояли, глядя  друг
другу в глаза. Пока Котенок мурлыкающим голоском не сказал:

     --  Ребятишки,  вы  не  безнадежны.  Я  рад.  Придумывать,
конечно, придется мне, ну да ладно.

     -- Слушай, волшебник недоделанный! --  завопил  я.  --  Мы
сейчас тебе вместе уши надерем! Кончай издеваться!

     -- Извиняюсь, -- притворно испугался Котенок.  -- Очень уж
трогательно вы подружились. Может, еще поцелуетесь?

     Я запустил в Солнечного котенка подушкой  и промазал. Зато
Лэн, схватив другую, направил ее  метко.  Котенок  с  обиженным
видом  выполз  из-под  нее  и  принялся   вылизывать  лапы.  Мы
засмеялись -- не из-за того, что очень уж  смешно получилось, а
потому, что все напряжение куда-то исчезло.

     --  Ладно,  мир, -- сообщил Котенок, кончая умываться.  --
Лэн, как долго учиться владеть Крыльями?

     -- Год, -- с готовностью сообщил Лэн.

     --  Сформулируем  вопрос иначе. За какое время ты  научишь
своего Старшего-неумеху  держаться  в  воздухе и не производить
впечатления перелетной курицы?

     -- За  утро, -- улыбнувшись,  сказал Лэн. -- Летать не так
уж и сложно. Летать и сражаться -- совсем другое.

     -- Вот и отлично.  Завтра  и научишь. Потом отправитесь на
свой вылет и будете  старательно  увиливать от Летящих. Ты ведь
это умеешь, если честно?

     Лэн виновато опустил голову, и я шлепнул его по спине.

     -- Не обращай на Котенка внимания. Он язва, каких мало.

     -- Идите-ка спать лучше, -- недовольно  посмотрел на меня,
сказал Котенок. -- Завтра вам потребуются и силы, и остроумие.

     -- А ты?

     -- А я спущусь вниз, поразмышляю, книги полистаю, -- важно
сказал Котенок. -- Должен же кто-то за вас думать?

     -- Спокойной ночи,  Лэн, -- сказал  я. И они  с  Солнечным
котенком вышли, а  я, подобрав подушки, вновь нырнул в постель.
Настроение у меня  почему-то было отличным. А когда минут через
десять в комнату  пробрался  котенок, тихонько лег на свободную
подушку и стал вылизывать  измазанные  в сливках лапы, я твердо
решил, что теперь все будет хорошо.

     -- Спокойной ночи, -- шепнул я.

     -- Это тебе спокойной ночи.  А  Солнечным  котятам  желают
ясного рассвета.

        5. Трус

     Только когда я впервые надел комбинезон Лэна, я понял, что
же такое Крылья.

     Плотная ткань  обтянула меня, как резиновая перчатка руку.
Потом я почувствовал боль в плечах и невольно вскрикнул. Словно
на  каждое  плечо уселся котенок и, растопырив лапки,  выпустил
когти.

     -- Не пугайся, -- быстро сказал Лэн. -- Крылу нужны силы.

     -- Мои, что ли?

     -- А чьи же? Как ты собираешься летать? Махать руками, как
птичка?

     С минуту я  извивался  и дергался, потом, под укоризненным
взглядом Лэна, притих. К тому же и боль стала слабее.

     -- Так все время будет?

     --  Привыкнешь,  --  утешил  Лэн.  --  Через  месяц  уже и
внимания не обратишь. Так, взмахни руками...

     Я взмахнул. Ткань, свисающая с рукавов,  вяло хлопнула, но
расправляться не собиралась.

     -- Представь себе Крыло, -- упорно  повторял Лэн, наблюдая
за моими неуклюжими  попытками взлететь. Мы стояли в комнате на
первом этаже, а Котенок, улегшись на перилах лестницы, наблюдал
за нами, -- Представь Крыло. Представь полет. Ты сможешь.

     -- Я не смогу, Лэн...

     -- Ерунда, все могут. Ты не тяжелый, Крыло поднимет тебя.

     Через  час,  убедившись, что толку нет, Лэн заставил  меня
забраться на шкаф и прыгнуть с  двухметровой  высоты.  Вот  это
подействовало.

     Мне показалось, что  руки у меня вдруг выросли в несколько
раз, стали широкими  и  ударили... нет, не о  воздух  даже, а о
воду. Падение  вдруг  замедлилось,  пол вновь отодвинулся вниз,
потом я снова опустился и опять подскочил к потолку. По комнате
гулял ветер, раскачивая  картины  на стене и опрокидывая всякую
мелочь.

     -- Нормально,  --  сказал  Лэн,  который  стоял подо мной,
задрав голову. -- Крыло умнее тебя.

     --  Я  же  лечу!  --  заорал  я,  сообразив,  что  падение
откладывается.

     --  Не  летишь,  а  порхаешь  по  комнате, -- подал  голос
Котенок.

     --  Крыло  умеет  летать,  тебе надо лишь  руководить  им.
Понимаешь?  Ему  нужен твой  ум  и  чуть-чуть  сил.  Спускайся,
Старший.

     Я попытался сложить Крыло и мягко упал на  пол. Плечи ныли
сильнее, но я был в восторге.

     -- Лэн, а как делать из Крыла палатку?

     -- Убежище, -- поправил Лэн. -- Так, закрой глаза, разведи
руки,    растопырь   пальцы.    Представь,    что    комбинезон
раздувается...

     Это у меня вышло сразу. Открыв глаза, я убедился, что стою
в маленькой куполообразной палатке,  светящейся  ровным светом.
Плечи  были  покрыты  мелкой  красной сыпью, но боль  сразу  же
прошла.

     -- Можно?

     Лэн   заглянул   в  отверстие,  а  между  ногами  у   него
протиснулся Котенок.

     -- Конечно.

     -- Положено спрашивать, -- об®яснил Лэн. -- Убежище -- это
куда важнее, чем дом. Сюда просто так не войдешь.

     Мы  уселись  и  уставились  друг  на  друга.  Мы  с  Лэном
улыбались, Котенок был задумчив.

     --  У  нас будет  время  зайти к  тому  старику до  вашего
вылета? -- поинтересовался он.

     --  К  тому,  что  помнит солнце? Вряд ли...  Сейчас  надо
плотно поесть, потом еще потренироваться, потом еще поесть...

     --  Слушай,  а чего я такой голодный?  --  сообразив,  что
слова Лэна не звучат для меня нелепо, спросил я. -- Словно день
не ел.

     -- Ты дал силы Крылу. Причем не только для этого порхания,
а еще и про запас. Нам приходится много есть, Данька.

     -- По тебе этого не скажешь.

     -- Все уходит на ветер, Старший...  Эх, потренироваться бы
сейчас на воздухе! Но нельзя... Ладно, взлетай с места.

     И мы тренировались, время от времени устраивая перерывы на
еду. Я ел бутерброды, яичницу, конфеты, пил молоко  и чай. Куда
все  девалось,  не знаю,  после  часа  тренировок  голод  вновь
подступал с прежней силой.

     -- А  сколько длится вылет?  -- спросил я у Лэна, "порхая"
по комнате. Я  немножко  научился управлять полетом, здесь было
главным доверять Крылу, а оно уж делало все остальное.

     -- Часов пять-шесть.

     -- Я столько не выдержу, -- испугался я.

     -- Мы  берем с собой еду. К  тому же  ты сейчас все  время
тратишь  силы,  а в нормальном полете мы  будем  планировать  и
отдыхать. Давай тренируйся.

        xxx

     Мы отправились в вылет  с  башни нашего дома. Я-то боялся,
что при  этом  будут  присутствовать  какие-нибудь  Старшие, но
этого не требовалось. Правда, за  небом  над  городом все время
наблюдали  и  наш  взлет  не мог остаться незамеченным.  Но  мы
надеялись, что  издалека  мой  полет не покажется подозрительно
неумелым.

     А вот прыгнуть с десятиметровой башни было трудно. Я вновь
и вновь подходил к  краю  площадки, там, где ограждающие перила
были  убраны.  Камень под ногами, отполированный за много  лет,
казался предательски  скользким, По улицам шли редкие прохожие,
но на нас никто внимания не обращал. Лишь двое малышей, мальчик
и  девочка,  которых  вела  за  руки  пожилая  женщина,  упорно
выворачивали  головки,  следя за башней и ожидая моего  взлета.
Боюсь, что я их разочаровал.

     -- Пора, старший, -- тревожно сказал Лэн. --  Пора. Мы уже
должны быть в воздухе.

     Я подошел к самому краю, остановился, балансируя.

     -- Соберись! -- шепнул Лэн.

     Раскинув руки, я закрыл глаза. И Крыло решило все за меня.
Ударило по воздуху, твердому, как  бетон,  и  башня ушла из-под
ног. Не открывая  глаз,  я слышал,  как  бьют подо мной  крылья
Лэна, как звенит в ушах набегающий ветер.

     -- У нас есть  Крылья! -- крикнул Лэн, и я едва  узнал его
голос --  такой он был счастливый. -- Надо  только не мешать им
-- и ты полетишь! У нас есть Крылья!

     Я открыл глаза. Город был далеко внизу, люди на улицах уже
стали неразличимы.  Мы  поднялись  к  самым  облакам -- редким,
пушистым, над которыми стлалась темная пелена.

     -- Лэн! -- крикнул  я.  Мой Младший носился вокруг, словно
бы и не прикладывая никаких усилий для полета. Услышав меня, он
сложил Крыло и поравнялся со мной.

     -- Лэн, можно подняться выше облаков?

     Он понял.

     --  Нет,  Данька, эта темная мгла убивает. Только  Летящие
могут выдерживать ее.

     -- А если подняться? Там есть солнце?

     -- Не знаю. Нам надо лететь, Старший. За мной!

     И мы  полетели прочь от города  -- туда, где  нам положено
было  патрулировать.  Лэн то залетал вперед, то возвращался  ко
мне, сбивчиво подсказывая какие-то секреты. Но я не слушал его,
я наслаждался полетом.

     Может,  летать  вообще  без  всего,  как  Питер  Пэн,  еще
интереснее.  Но такое  бывает  лишь в сказке.  Мне  сейчас и  с
Крылом хватало удовольствия. Тем  более  что я совсем не боялся
высоты, мне казалось, что я летал всегда.

     Задача у нас была несложной -- летать над холмами к северу
от города, наблюдать, не покажутся ли Летящие, а если наткнемся
на одиночного врага -- атаковать его. То ли на везло, то ли Лэн
так  удачно  выбрал  маршрут,  но  ни  одного  Летящего  мы  не
заметили. Даже жаль, я бы хотел посмотреть на них сквозь очки и
разобраться, на кого они все же похожи.

     Временами мы зависали в воздухе  --  опускаться  во  время
вылета  не полагалось  --  и ели. Потом  летели  рядышком, и  я
расспрашивал Лэна обо всем подряд.

     -- Младший, а что вы делаете в своем клубе?

     -- Ну,  уж вино точно  не пьем,  -- с®язвил Лэн.  -- И  не
деремся... обычно. Всякое делаем. В Летящих играем...

     -- Это как?

     -- Очень просто. Садимся за стол, десять человек или около
того, раздаем друг  другу карты. Среди  них две черные  --  это
Летящие. Кому черные  карты попались, никто не знает. Потом все
закрывают глаза  --  это  означает  ночь,  а Летящие открывают,
узнают  друг  друга и  взглядами  намечают  жертву.  Потом  все
открывают глаза и  начинают решать --  кто же из  нас  Летящие,
кого надо убить.

     -- Убить?

     -- Понарошку конечно. Все сидят и решают, кто из нас самый
подозрительный,   кто   тайный  Летящий.   Потом   голосуют   и
кого-нибудь убивают. Понарошку. После этого наступает ночь, все
закрывают глаза, а тот,  кого  убили, становится ведущим. Он по
очереди называет все имена, а  Летящие  при  имени своей жертвы
поднимают вверх палец. Если оба указали на одного и того  же --
значит он убит. Потом все  открывают  глаза  и ведущий говорит,
что ночью  Летящими  убит  такой-то  Крылатый.  Или что Летящие
плохо выбрали жертву, напали на разных  людей  и  те  отбились.
Снова решаем, кто  же из нас Летящий, голосуем, еще кого-нибудь
убиваем...

     Лэн покосился на меня и на всякий случай добавил:

     -- Тоже не по правде, конечно.  Опять  наступает  ночь,  и
Летящие или  Летящий,  если  одного  уже  убили, на кого-нибудь
указывают. Очень  интересно,  все  так спорят, пытаются понять,
кто себя подозрительно ведет, почему ночью Летящие убили именно
того, а не другого... Играем до тех пор, пока не  перебьем всех
Летящих или они не перебьют  всех  Крылатых.  Интереснее,  само
собой,  быть  Летящим.  Я   вчера   два  раза  был,  так  ловко
притворялся хорошим...

     Я подумал,  что  игра  действительно  забавная,  и я, если
вернусь домой, научу  ребят в нее играть. Только вместо Летящих
будем выбирать  каких-нибудь  мафиози,  а  вместо  Крылатых  --
честных граждан.

     Когда время нашего вылета кончилось, мы  были километрах в
сорока от города. Это полчаса полета, не больше. Тем более, что
возвращаться мы решили по прямой,  через  невысокие  горы,  над
которыми  должны  были  патрулировать   другие   Крылатые.  Это
разрешалось.

     -- Сейчас прилетим, пойдем к  кому-нибудь  из  взрослых  в
гости, --  говорил Лэн. Он  летел впереди, и мне было прекрасно
его слышно. -- Пусть нас покормят как следует.  Мы имеем полное
право после вылета по гостям ходить. А потом...

     Он вдруг резко затормозил, забив  крыльями  в  воздухе.  Я
едва не налетел на него.

     -- Смотри! -- крикнул Лэн.

     Над горами, в паре километров  от  нас,  шла схватка. Двое
боролись с  третьим -- судя по  размерам, Летящим. И  еще один,
даже  сквозь  очки  похожий  на пятно тьмы, улепетывал  в  нашу
сторону, молотя крыльями воздух.

     --  Этот  патруль  перехватил   Летящих,   --  возбужденно
заговорил Лэн. -- Гляди, того добили!

     Летящий, на которого напали двое Крылатых,  падал на горы.
Одно  крыло   у   него   беспомощно  хлопало,  другое,  видимо,
поврежденное, обвисло.

     -- Разобьется, -- уверенно сказал Лэн. -- Улетаем?

     --  А  этот? -- Я протянул руку,  указывая  на  удирающего
Летящего, потерял равновесие  и  чуть было не закувыркался сам.
Выправился и добавил: -- Мы же можем его перехватить, Лэн?

     Младший посмотрел на меня.

     -- Ты серьезно, Данька? Ты хочешь драться?

     И я не выдержал.  Я  слишком хорошо помнил, как улепетывал
по горам от пары Летящих, мне захотелось рассчитаться с ними.

     -- Брось  трусить! -- заорал  я на Лэна и метнулся вперед,
навстречу Летящему. Лэн полетел следом.

     Мы сближались, беря беглеца в кольцо -- я с Лэном и другая
пара. Летящий увидел нас и  попробовал  подняться  выше, но Лэн
легко  опередил его  и  завис над темной  фигурой.  В руках  он
сжимал  нож,  и  Летящий  не рискнул атаковать  моего  Младшего
снизу. Лэн уже  говорил мне, что  позиция над врагом  --  самая
удобная в бою.

     Выхватив  из  ножен меч, я приближался к Летящему.  Крылья
сами  тащили  меня в  бой,  и  у  меня  вдруг  появилась четкая
уверенность -- я  все сделаю как  надо. Подлечу к  существу  из
мрака -- и убью. Да,  убью,  потому что они убивают людей,  они
принесли  в  этот мир тьму, потому  что  я теперь -- Старший  в
паре. Интересно лишь, на кого же похож Летящий -- на  птицу, на
ящера или все же на человека, но с уродливым, злым лицом...

     Какой же глупый я тогда был...

     Поднырнув под Летящего,  я свечой взмыл вверх и оказался с
ним лицо к лицу. Думаю, Лэн  в этот миг был мной доволен -- его
Старший выполнил атаку красиво.

     Выполнил -- и  замер, потому что укутанный в комбинезон из
тьмы, раскрыв огромные  черные  крылья, передо мной висел самый
обычный человек. Молодой парень, чем-то похожий на Шоки, только
лицо его не  закрывала прозрачная пластина, как у Крылатых, оно
было  открыто, И  глаза  смотрели на меня  --  он видел.  Видел
сквозь вечную ночь.

     -- Не убивай, -- хрипло прошептал он. -- Не убивай...

     Я застыл в воздухе, лишь  Крыло  поддерживало  меня, а меч
был  направлен  на  Летящего.  У него меча не  было,  наверное,
потерял в схватке.

     -- Отпусти,  -- тихо, я едва  услышал его в  свисте ветра,
прошептал Летящий. Под нами было  с  километр  высоты, потом --
скалы, и я вяло подумал, что стоит мне лишь ударить  по черному
крылу, и...

     -- Отпусти, -- повторил Летящий.  Те  двое,  что убили его
напарника, приближались. Лэн сверху закричал:

     -- Бей! Бей, Данька!

     -- Лети, -- прошептал  я,  опуская меч. И увидел удивление
на  лице  Летящего.  Обычном  человеческом  лице,  лишь  слегка
искаженном какой-то внутренней болью.

     -- Лети со мной, -- прошептал он. -- Лети, ты наш!

     -- Нет! -- заорал я. -- Уходи!

     -- Ты еще придешь, -- произнес Летящий и, ударив крыльями,
унесся вниз. Он  набрал  скорость в пикировании, потом раскинул
черные полотнища крыльев  и заскользил над горами. Его уже было
не догнать.

     -- Что  ты наделал! --  закричал Лэн, спускаясь ко мне. --
Что ты наделал, Старший!