очков
осмотрелся. Вдали белел парус -- один из кораблей торговцев шел
в гавань. Город  у берега колол  глаза огнями фонарей.  Я  стал
смотреть вперед.  Тьма,  тьма до самого горизонта... Интересно,
где Гарет  собралась  загорать?  Она  уверяла,  что путешествие
займет меньше одного дня, и мы сможем, при желании, вернуться к
вечеру...

     Подбежал  Солнечный  котенок, и я заметил, что коготки  он
выпустил и  прочно  цепляется  за  деревянную  палубу.  Боится?
Поймав мой взгляд, Котенок взмыл в воздух и сказал:

     -- Не  люблю воду. Чужая стихия... Ты не  в курсе, куда мы
плывем?

     -- Я думал, ты знаешь, -- признался я. Котенок поморщился.

     -- Как ты уже неоднократно слышал, я еще маленький...

     В сопровождении плывущего  по  воздуху Котенка я прошел на
нос яхты.  Вода плескала о борт в полуметре  под ногами, в лицо
бил  ветер.  Странно  как-то,  мы же плывем на  паруснике...  Я
глянул на  Гарет. Она  стояла у мачты, ни за  что не держась, и
смотрела  на  дочку, точно так же застывшую  напротив  нее.  Не
колеблясь, я поднял щиток и посмотрел  сквозь темноту Настоящим
взглядом.

     -- Тоже видишь? -- полюбопытствовал Котенок.

     -- Вижу.

     Между Гарет и Реатой кружились в воздухе тускло светящиеся
зеленоватые нити. С пальцев стекали,  капая  на  палубу,  серые
огоньки.

     --  Я  предполагаю,  что  они  служат  Сумраку,  --  очень
спокойно, даже облегченно сказал Котенок.

     -- Это плохо? -- тихо спросил я.

     -- Нет, что ты. Это не плохо и не хорошо. У них свой путь,
у нас свой. Пока они не пересекаются.

     -- Иди к Лэну, -- велел я. -- На всякий случай.

     Котенок кивнул и  полетел  на корму. Лэн, похоже, наблюдал
за удаляющимся  городом... А я  подошел к женщинам, стал чуть в
стороне, чтобы не попасть под зеленую "паутину", и спросил:

     -- Я не помешаю?

     -- Уже нет,  -- отводя взгляд от дочери, произнесла Гарет.
-- Ты все видишь?

     -- Ага, -- на всякий случай согласился я.

     -- Тогда скажи  своему другу, пусть закроет глаза и уберет
светоумножитель. --  Гарет глянула на  меня и добавила: -- Да и
ты зажмурься. Мы выплываем из этого мира.

     Я невольно посмотрел вперед  по  курсу яхты. И увидел, что
там колеблется, медленно растягиваясь,  едва  заметная радужная
пленка. Словно мы протыкали изнутри огромный мыльный пузырь...

     -- Лэн, подними  щиток! -- заорал  я. -- Подними  щиток  и
закрой глаза!

     А  в  следующий  миг  радужная  пленка  под  напором  яхты
лопнула. И во тьму ворвался свет.

     Это было  словно  в  темной комнате повернули выключатель.
Рассвет не приходит так быстро, и тучи не  могут разлететься со
скоростью реактивного  самолета.  А  здесь все произошло сразу.
Тьма сменилась  светом,  темная непроглядная вода -- светящейся
лазурью, скорость  --  неподвижностью,  серые очертания яхты --
буйством красок. Больше  всего меня поразили краски. От света я
еще не  успел отвыкнуть, а  вот что такое настоящий яркий цвет,
оказывается, забыл.

     Дерево яхты  было  янтарно-желтым,  парус -- снежно-белым,
металлические   детали    такелажа   --   темно-бронзовыми    и
медно-красными. На  мачте,  почти  неразличимый  на  фоне неба,
трепетал  голубой  вымпел.  А  вокруг, до самого  горизонта  --
спокойное лазурное море.

     Яхта  дрейфовала,  словно  и  не  мчалась  только  что  со
скоростью торпедного катера. Зато волны ощутимо раскачивали ее,
и  я вцепился  в  руку Гарет, чтобы  не  упасть. Та  улыбнулась
снисходительно, но ласково.

     С кормы, пошатываясь, щуря глаза,  шел  Лэн.  Вокруг  него
сумасшедшими прыжками носился Котенок.

     -- Это... это  не  у нас?  --  с какой-то тайной  надеждой
спросил мой Младший.

     Я покачал головой.

     -- Мы вышли в другой мир.

     -- В твой?

     -- Нет, кажется... -- Я  посмотрел  на  Гарет. Но ответила
Реата:

     -- Это  мир  королевства  Тамал,  мальчики.  Очень хороший
мир... Правда, мама?

     -- Правда, -- подтвердила Гарет. -- Тебе здесь понравится.

     -- Так вы что, обратно не  собираетесь?  --  сообразил  я.
Гарет покачала головой:

     -- Нет. Там нам скоро  будет  нечего  делать. Умные уходят
первыми,  жадные  ждут  до  конца.  Хорошо   было  торговать  с
Летящими... да и с вами, Крылатые... но все кончается.

     -- Почему кончается?

     Гарет покачала головой, словно вопрос ее удивил:

     --  Тебе  виднее, мальчик с Настоящим взглядом, идущий  со
стороны  Света.  Мы,  торговцы,  всего  лишь  чувствуем,  когда
наступают перемены.

     Она победоносно улыбнулась:

     -- Женщины  торговцев  покидают мир Крылатых. Мужчины тоже
чувствуют, что пора уходить, но они не верят сами по  себе. Они
хотят собрать сливки, которых уже не будет.

     Я кивнул, словно понял ее слова. Посмотрел на  Лэна. А тот
стоял задрав голову и смотрел на висящее в зените солнце.

     -- Дурак! -- завопил  я,  закрывая Лэну глаза ладонью. Лэн
даже не шевельнулся, лишь с восторгом сказал:

     -- И сквозь руку светит... Данька, это солнце?

     -- Солнце, дубина! Ты глаза испортишь!

     --  Почему?  --  Лэн  попробовал  высвободиться,  и  я  не
раздумывая пригнул ему голову. Наставительно сказал:

     -- На солнце нельзя смотреть. Запомни!  Нельзя смотреть на
солнце!

     -- Правда? -- с сомнением спросил Лэн. Я убрал с  его лица
руку и спросил:

     -- Что видишь?

     -- Круги разноцветные...

     -- Закрой глаза и сиди, -- посоветовал я. А сам  спросил у
Котенка, который висел в воздухе, как и Лэн, неотрывно глядя на
солнце.

     -- Он глаза не испортил?

     --  Нет,  сейчас  пройдет,  -- успокоил меня  Котенок.  --
Ничего, детям  положено  обжигаться,  чтобы  узнать,  что огонь
горячий.

     -- А ты сам?..

     -- Я-то? -- хмыкнул Котенок, разглядывая солнце. -- Ха-ха!

     Ясно было, что сейчас от него ничего не  добиться. Я снова
взглянул на Лэна, который уселся  на  палубу  и послушно жмурил
глаза. И  только теперь, при  солнечном свете, я понял какой же
он бледный.

     Кожа   у    Лэна   была   белая   до   голубизны.   Волосы
светло-светло-каштановые,   про   такие   иногда   говорят   --
выгоревшие. Может, они и выгорели. От тьмы. Да еще черная ткань
Крыла оттеняла его бледность. Кошмар...

     Я сел рядом, положил ему руку на плечо и спросил:

     -- Как глаза?

     -- Уже  нормально.  Темно,  -- продолжая жмуриться, сказал
Лэн.

     -- Открывай глаза, -- велел я.

     Лэн посмотрел на меня и улыбнулся.

     -- Данька, а у нас тоже так будет?

     -- Конечно,  -- твердо пообещал я.  -- Еще лучше  будет. И
еще будут рассветы, и закаты, и  облака,  сквозь  которые  свет
мягкий, и ночь, когда звезды светят.

     Лэн кивнул, быстро  и послушно, словно от того, поверит он
или нет, зависело, сбудутся ли мои слова.

     -- Мальчики, вы купаться будете? -- окликнула нас Гарет. Я
обернулся  и  чуть  было  не   зажмурился.   Потому   что   она
раздевалась.  Выше  пояса  уже  сняла все, а  сейчас  стягивала
джинсы. А  Реата  успела  раздеться  совсем.  И преспокойненько
стояла у борта яхты, ничуть не стесняясь нас с Лэном.

     Может,  у  Крылатых так  принято?  Я  посмотрел  на  Лэна,
который  стал  пунцово-красным,  и  понял -- нет,  не  принято.
Наверное, это у торговцев в порядке вещей.

     Интересно, а я сейчас такой же красный, как Лэн?

     Гарет неторопливо  разделась  догола,  посмотрела на нас и
понимающе улыбнулась. Снисходительно так и без смущения.

     И тут я завелся. Что я голых женщин не видел? Ну, в жизни,
конечно, не видел, а на фотках во всяких газетах и журналах или
поздно вечером по телеку -- сколько угодно.

     -- Лэн, будешь купаться? -- спросил я.

     Он замотал головой. И не своим голосом произнес:

     -- Я плавать не умею.

     -- А я  искупаюсь,  -- сказал я и  вдруг  заметил, что мой
голос тоже стал чужим, незнакомым.

     Ничего.

     Я начал снимать Крыло, понимая, что заколеблюсь на секунду
-- и тоже разучусь плавать, как Лэн. Хорошо еще, что  ни Гарет,
ни  ее  дочь  в мою сторону  не  смотрели.  А  когда я выбрался
наконец  из  тугого  комбинезона,  Реата  вдруг  прыгнула  вниз
головой в воду. Нырнула она отлично,  без  брызг,  а  вынырнула
метрах  в  пяти и поплыла в  сторону  от яхты. Мне сразу  стало
легче. С каким-то упрямством я стянул и плавки.  Шагнул к борту
-- и прыгнул в воду.

     Вода оказалась  теплой, ничуть не похожей на хлорированную
жижу бассейнов, где я привык купаться.  И  еще  очень  соленой,
меня так и выкидывало на поверхность. Я поднял  голову -- Гарет
стояла надо мной.

     Все-таки я еще не видел голых женщин. Фотографии -- совсем
не то. Я  вдруг  почувствовал... в общем, хорошо,  что  я уже в
воде.

     Жена торговца  была  довольно молодой. Может, лет тридцати
или чуть больше, не знаю, я как-то плохо в таком разбираюсь. Но
фигура у нее была стройная как у молодых  девчонок, из-за того,
наверное, что Гарет все время путешествовала пешком...

     -- Теплая вода,  Даня?  -- каким-то очень мягким, странным
голосом спросила Гарет.

     Я смог только кивнуть. Попытался отвести  глаза  --  и  не
смог.  Мне  хотелось смотреть  на  ее груди,  и  ноги, и  рыжий
треугольничек волос. Никогда не думал, что там волосы такого же
цвета, как и на голове. На фотках, которые я видел,  волосы там
всегда были темные.

     Гарет  присела  на борт и скользнула в  воду.  Я  заболтал
руками,  отплывая   в   сторону.  Гарет  окунулась  с  головой,
вынырнула, засмеялась:

     -- Я тебя не утоплю, Данька. Можешь не удирать.

     --  И  не  собираюсь,  --  хрипло  сказал  я.  Когда Гарет
забралась  в  воду,  стало  не так неловко. Но  зато  появилось
ощущение, что меня обманули.

     --  Лэн,  пошли  купаться!  --  снова  крикнул  я.  Лэн не
ответил.

     -- Твой друг слишком маленький, -- мягко сказала Гарет. --
Он стесняется. К тому же он просто человек.

     Я  хотел   было   возмутиться,   что  Гарет  считает  Лэна
маленьким. Но ее последняя фраза меня совсем доконала.

     -- А мы кто? -- с вызовом спросил я.

     -- Мы? Мы -- те, кто стал рядом с богами. Мы служим Силам;
ты -- Свету, я -- Сумраку. Это ничего, Свет и Сумрак не враги.

     -- Лэн тоже служит Свету! -- возразил я.

     --  Нет,  Данька.  Лэн  служит  только  тебе.  И  если  ты
перейдешь на другую сторону, он пойдет следом.

     --  Ерунда!  --  шепотом,  боясь, как бы не  услышал  Лэн,
возмутился я. -- Мы друзья!

     --  Ты  слишком сильный для того, чтобы  быть  другом.  --
Гарет  сказала  это  мягко,  но уверенно. -- Либо  тебя  должны
растоптать, унизить... либо Лэн должен  стать  сильнее  и  выше
себя  самого. Тогда  вы  сможете стать друзьями.  Ты  же и  сам
понимаешь, Даня.

     Я не ответил. А Гарет медленно подплыла ко мне и,  глядя в
глаза, сказала:

     -- Данька, а я вовсе не такая старая, как ты думал. Верно?

     Я замялся.  Рука Гарет легла мне  на плечо, и  вдруг стало
душно, невыносимо жарко.

     -- Хочешь покажу тебе одну тайну  нашей  яхты?  --  убирая
руку, спросила Гарет.

     -- Да, -- с облегчением ответил я.

     -- Плыви со мной.

     Гарет  поплыла  к  корме  яхты,  быстро,  сильно  загребая
руками. Я кролем плаваю плохо и поплыл следом брасом, брызгаясь
во все стороны. Гарет, не оборачиваясь, тихо засмеялась.

     Корма была высокой, как на каком-нибудь старинном галеоне.
Над водой  торчали бронзовые крюки, и  я вдруг подумал,  что на
них можно подвесить мотор.  Может  торговцы так и делали, когда
попадали  в  мир, где "фотоны, протоны и  магнитные  поля".  Из
досок выступали какие-то медные болты.

     --  Гляди,   --  заговорщицким  шепотом  сказала  Гарет  и
повернула один за  другим три болта.  В корме, в  полуметре  от
уровня воды, открылся узкий люк.

     --  Иногда   мы   возим  контрабанду  или  людей,  которые
скрываются от властей  своего  мира, -- небрежно сказала Гарет.
Подтянулась  и  легко скользнула в люк. Я  опустил  глаза.  Мне
снова стало не по себе.

     -- Тебе помочь? -- спросила  Гарет,  протягивая  руку.  Из
темного отверстия высовывались лишь ее плечи.

     --  Вот  еще,  --  разозлился  я,  забираясь в люк.  Гарет
отползла  вглубь,  освобождая мне проход. Хлопнула в ладоши,  и
вспыхнул матовый световой шар.

     Я  выпрямился,  чувствуя, как  с  меня  стекает  вода.  Мы
оказались в маленькой комнатке, два на три метра, почти пустой,
лишь  на полу  лежал  толстый матрас, а  на  стене на  гвоздике
висела махровая простыня. Гарет протянула руку, сняла простыню,
быстрыми движениями  промокнула  волосы  и  обтерла  тело. Меня
стала бить дрожь.

     -- Замерз, мальчик... -- мягко сказала  Гарет, подходя. --
Сейчас.

     -- Зачем мы здесь? -- спросил я. А Гарет уже  вытирала мне
волосы,  потом  закутала  в  простыню  всего.  Лицо у нее  было
серьезным, но глаза улыбались.

     Одно дело -- когда купаешься голым с голыми. Совсем другое
-- когда стоишь рядом с обнаженной женщиной в маленькой комнате
и она вытирает тебя... всего.

     -- Хочешь  научиться  любви?  --  спокойно спросила Гарет,
отбрасывая простыню в угол.

     Лицо у  меня  пылало,  язык  провалился  куда-то глубоко в
глотку. Я замотал головой.

     --  Обманываешь,  --  невозмутимо   заключила   Гарет.  --
Понимаешь, Данька,  мужчинам...  ну,  и  мальчикам  тоже... это
трудно скрыть. Особенно когда они раздеты.

     Надо было  убегать.  Выскакивать  из  люка  забираться  на
палубу и надевать Крыло. Почему-то я был уверен, что при Лэне и
котенке Гарет приставать ко мне не станет. Вот только ноги меня
не слушались.

     А еще я не хотел убегать.

     --  Это  нужно, -- очень ласково сказала  Гарет.  --  Тебе
самому нужно. Ты еще поймешь.

     Она присела на корточки,  так,  что ее лицо оказалось даже
ниже моего, положила  левую  руку мне  на  плечи и притянула  к
себе. Помедлила секунду, потом поцеловала в губы.

     Я однажды целовался  с девчонкой. Еще в третьем классе. Мы
вместе ходили в  кино, а потом решили, что должны поцеловаться.
Только  с  Гарет это  получилось  совсем  не  так.  Рот  ее был
полуоткрыт... и я  невольно  разжал губы. Почему-то было совсем
не противно.

     А потом я  почувствовал, как ее правая рука скользнула мне
по спине, по ногам...

     И Гарет, увлекая меня за собой, опустилась на матрас.

        xxx

     Когда  я  выбрался  на  палубу, Лэн загорал.  Он  все-таки
разделся. До плавок.

     -- Ты далеко плавал? -- спросил Лэн.

     -- Очень далеко, --  сказал  я и стал торопливо одеваться.
Теперь мне было стыдно,  очень  стыдно. И перед Реатой, которая
загорала  голышом  чуть  в  стороне, и перед Гарет,  которая  с
довольным видом выбиралась из воды. Я  торопливо натянул Крыло,
потом глянул на Котенка. Он уже насмотрелся на  солнце и теперь
довольно щурился. На мгновение я поймал его взгляд...

     Он все знал. Он все знал наперед.

     -- Зачем, Котенок? -- тихо спросил я. -- Зачем?

     -- Все  было не так,  как ты думал, -- бесстрастно сказала
Котенок. -- И это хорошо.

     -- Почему?

     -- Ты  должен  приблизиться  к  своей сущности. Настолько,
насколько сможешь. Не знаю, зачем это  было  нужно  Гарет...  а
тебе поможет.

     -- Она тоже так  сказала,  -- устало произнес я, опускаясь
на теплую палубу. Лэн удивленно смотрел на нас.

     -- Перевернись,  живот  сгорит,  --  посоветовал  я, и Лэн
послушно подставил солнцу спину.

     Это было неправильно.  Все  случилось... не так. Совсем не
так.

     -- Данька, все нормально,  --  мягко сказал Котенок. И его
интонации напомнили мне Гарет.

     --  Заткнись!  --  крикнул  я.  --  Я не твой  инструмент,
запомни!

     Вскочив, я подошел к Гарет и резко спросил:

     -- Зачем?

     --  Ты  поймешь, если победишь, -- пожав плечами,  сказала
Гарет. -- А если  проиграешь  свой поединок... зачем тебе тогда
знать?

     Я не мог с ней спорить. Теперь -- не мог.

     -- Нам пора обратно, -- отводя глаза, выдавил я.

     -- Мы откроем проход, -- кивнула Гарет. -- Сейчас?

     -- Да.

     -- Реата!

     Они снова стали рядом с мачтой, глядя в  глаза друг другу.
Реата весело сказала, обращаясь скорее к Лэну, чем ко мне:

     -- Если  хотите  вернуться  обратно, взлетайте. Мы откроем
путь над яхтой.

     Лэн  потянулся  за  одеждой.  Я увидел, как  он  морщится,
натягивая Крыло, и понял, что Лэн успел обгореть.

     -- Я должна вам заплатить, -- неожиданно сказала Гарет. --
Мы договаривались, что работа будет оплачена.

     --  Работа  была  нетрудной,  --  зло  сказал я. --  Будем
считать, что мы квиты. Открывайте путь.

     -- Не злись на меня, Даня, -- неожиданно виноватым голосом
сказала Гарет. -- Ты еще поймешь... Взлетайте.

     Крыло  раскрылось,  и я  метнул  себя  в  небо.  Навстречу
радужной пленке, за которой была тьма -- привычная тьма. Следом
летели Лэн и Котенок  -- он на этот раз не лентяйничал  и летел
сам.

     -- До встречи! -- крикнула нам вслед Гарет.

     И мы влетели во тьму.

         * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЛЕТЯЩИЕ * 

        1. Возвращение

     -- В город торговцев залетать не  стоит,  --  крикнул  мне
Котенок. Я кивнул.  Мне не хотелось видеть торговцев... и город
их тоже.

     Мы летели рядом. Кончиком Крыла я  чувствовал взмахи Крыла
Лэна.  Котенок  мчался  впереди  --  оранжевый  меховой  шарик,
светящийся теплым светом. Как-то так  получилось,  что  он  вел
нас, задавал направление  полета. Ну и  пусть. Я все  равно  не
знал, куда нам лететь и что делать.

     Город торговцев проплыл внизу -- пятно сумрака, казавшееся
светом на фоне тьмы. Потом  потянулись  горы,  мы даже заметили
какой-то караван, тянущийся по тропе.

     И мы летели дальше, молча  и  бесцельно,  и Крыло выпивало
силы, превращая обиду и стыд в ровную глухую печаль.

     Все нормально.  Плевать  мне  на  Гарет...  и на остальных
торговцев. Когда мы победим, я  прикажу  им  всем убираться. Ни
один не останется в мире Крылатых.

     Котенок замедлил скорость и, поравнявшись с нами, спросил:

     -- Тебе легче, Данька?

     Я промолчал.

     -- Тогда садимся,  вам надо отдохнуть, -- заявил Котенок и
камнем упал вниз. Лэн  с  готовностью сложил Крыло и последовал
его примеру. А  мне  не хотелось менять полет  на  падение, и я
заскользил по спирали вниз, за светящимся оранжевым пятнышком.

     Солнечный  котенок  и Лэн ждали меня на маленьком  выступе
отвесной скалы. Без крыльев на нее попасть было невозможно, и я
подумал, что тут, наверное, никогда не стоял ни один человек.

     -- Здесь и будем отдыхать? --  поинтересовался я. Странно,
когда летишь, то  высоты  почти не  боишься.  А вот здесь,  над
отвесной пропастью,  под резкими порывами ветра, сразу начинала
кружиться голова.

     -- Здесь.  --  Котенок сказал это неожиданно торжественным
голосом. -- Только не отдыхать. Праздновать.

     Я посмотрел  на Лэна. Он, похоже,  понимал, о чем  речь. В
отличие от меня. Пришлось спросить:

     -- А что, есть повод?

     Котенок вспрыгнул мне на руки. И  вдруг неожиданно ткнулся
мордочкой в подбородок.

     -- Данька, я тебя поздравляю. С днем рождения!

     Лэн протянул руку и неловко похлопал меня по плечу:

     -- Данька, с днем рождения...

     -- Да вы что, -- оторопел я. -- С каким днем рождения? Мне
еще...

     Я замолчал. А сколько, собственно говоря, времени я провел
здесь?

     -- У Солнечных котят отличное  чувство  времени,  --  тихо
произнес Котенок. -- Сегодня твой  день  рождения,  Даня.  Тебе
исполняется четырнадцать. Понимаю, нам было не до этого...

     Сев на  скалу, я свесил  вниз ноги. На высоту стало как-то
наплевать. Подумаешь,  высота...  Вот  не  заметить, как прошел
целый месяц -- это куда круче!

     Впрочем,  и   встретить   "д