прикрытия.
     Завязалось обсуждение,  и  на  минуту про  Питмана все забыли.  Бросив
последний взгляд на дисплеи, изображающие вид камер заключения, он вернулся
в свою комнату и закрыл за собой дверь.  С момента его прибытия комната для
отдыха была пуста;  перейдя ее он толкнул самую дальнюю дверь и  последовал
по холлу к лифту.
     Здание уже стало наводняться все большим и  большим количеством солдат
Службы  Безопасности,  которые возвращались с  выполнения завершающих задач
операции захвата.  Питман сел в  лифт вместе с  тремя людьми,  которые были
облачены в  полевую военную форму  и,  наверное,  ехали  наверх после сдачи
всего  тяжелого оружия в  оружейную комнату здания.  Все  трое  по-быстрому
оценили Питмана,  и,  хотя они  хранили молчание,  по  выражению их  лиц он
понял, что те догадались, кто он такой. Скрипнув зубами, он вышел на первом
этаже, позволив им продолжить свой путь в бараки охраны на четвертом этаже.
     Внизу  у  лифта  ждали  шесть  тяжело  вооруженных  человек,  курносые
лазерные  ружья  висели  у  них  за  спиной,   вероятно,   они  еще  только
направлялись в  оружейную.  Питман  уступил им  дорогу,  долго  разглядывая
ружья,  а затем начал искать главный выход здания. Оказалось, что для этого
нужно  было  сделать один  поворот и  пройти всего  лишь  дюжину метров,  и
выглядел он так надежно,  как он и  думал.  В  стену,  рядом с дверью,  был
вмонтирован небольшой дисплей,  который открывал вид на  фойе с  сидящим за
столом дежурным офицером; на нем мелькнул один-единственный работник Службы
Безопасности, который прошел мимо стола и направился к двери. Никого больше
не было видно, все казалось необычайно спокойно.
     Одно  время  Питман  задумался,  стоит  ли  ему  пойти  в  вестибюль и
поговорить с  офицером за  столом.  Но все,  как оказалось,  было адекватно
контролируемо.  А  это  значило,  что наступило время для настоящего теста:
просто определить,  насколько же  на  самом деле  был  безопасен пятый этаж
Куина. Развернувшись, он направился назад к лифту.
     Лифты и  толпящиеся перед ними  в  вестибюле люди создавали уникальный
звуковой профиль,  и  поэтому для  него  детской игрой было  заметить,  что
нужное ему место находилось прямо по вестибюлю, если идти от входной двери.
Настроив все свои чувства, Мордахей направился в нужном направлении... и он
уже  сделал  несколько шагов,  когда  внезапно понял,  что  одежда  идущего
впереди него человека чрезвычайно знакома. Как одежда, так и сама походка.
     Питман.
     Лицо  спецназовца пересекла зловещая  улыбка,  он  сбавил  шаг,  чтобы
случайно не нагнать его. Питман не оборачивался и до следующего угла прошел
без  остановок.  За  углом ждала лифт  группа людей Службы Безопасности,  и
некоторое время Мордахей обдумывал вопрос о  том,  чтобы напасть на  них  и
обеспечить  себе   несколько   более   мощное   вооружение.   Но   победило
благоразумие,  и  он занял обычную позицию на углу в  стороне от остальных,
прислонился к  стене  и  наблюдал.  Наклонив свою  голову  так,  словно  он
задумался,  он хотел избежать как пустых разговоров,  так и  немного скрыть
свои черты, и ждал.
     Практически одновременно прибыли два лифта.
     - Едете наверх?  - спросил Питман у ближайшего офицера, - мне нужно на
четвертый этаж.
     - Этот едет вниз,  тупица,  посмотри на  стрелку,  -  прорычал один из
вооруженных людей, прежде чем кто-нибудь еще успел открыть рот.
     Протиснувшись мимо  Питмана  он  и  несколько других  заняли  места  в
кабине.  Дверь закрылась.  Пробормотав что-то себе под нос, Питман шагнул в
другой лифт. Ждавший этого, Мордахей был уже тоже в пути, когда тот вошел и
нажал кнопку вверх.  Мордахей не знал,  куда направляется Питман,  но шансы
были на то, что ему тоже бы не помешало туда попасть.
     Через минуту прибыл еще один лифт,  и он шагнул вовнутрь, разделив его
с двумя другими, уже находившимися внутри, работниками Службы Безопасности.
Была нажата кнопка четвертого уровня;  отойдя к противоположной стенке,  он
откинулся  на   нее,   задумчиво  потирая  нижнюю  губу  и   психологически
приготовившись к бою.
     Дверь открылась.  Он выпустил сначала двоих своих спутников,  а  затем
вышел сам и  оглянулся...  и  осознал,  в  какую плотную ловушку только что
попал.
     Заполыхали все боевые рефлексы;  но  даже когда его рука сомкнулась на
замаскированных нунчаках, его разум уже справился с этим первым неожиданным
впечатлением,  и  он  заметил,  что  дюжина серо-зеленых мундиров вовсе  не
нападала на  него.  Не нападала,  фактически,  они даже не обращали на него
никакого  внимания.  Он  осторожно заставил опуститься свои  руки  и  более
внимательно посмотрел на  торопливых солдат  Службы  Безопасности.  Обычные
разговоры, язык телодвижений говорит о несобранности.
     Четвертый уровень был этажом бараков людей Службы Безопасности.
     Великолепно.  Просто великолепно.  Хотя  могло  быть  и  хуже.  Быстро
облизнув  губы,  он  попытался  выглядеть  неподозрительно и  огляделся  по
сторонам,  выискивая Питмана. Его не трудно было найти, он шел по коридору,
справа от  Мордахея,  так,  словно ему принадлежало это место.  Спецназовец
последовал за ним, опять же не желая подходить слишком близко.
     Коридор  был  длинным,   и  в  конце  стоял  стол,  за  которым  сидел
единственный дежурный офицер и,  что  удивительно,  был  всего  один  лифт.
Выводы напрашивались сами собой... и с ощущением облегчения Мордахей понял,
что  самое  трудное уже  позади,  и  что  должно быть  скоро  начнется бой.
Единственный путь  освободить Лейта  и  остальных лежал  через элеватор,  а
контролирующая машина,  которая стояла на  столе  у  офицера,  чертовски не
походила на обыкновенную.
     Он  замедлил шаг,  и  был уже на  расстоянии слышимости,  когда Питман
подошел к столу.
     - Мне хотелось бы подняться и увидеться с генералом Куином,  - об®явил
юноша дежурному офицеру.  - Для этого я должен пройти в лифт, или вы должны
меня сначала проверить?
     - Ни то и не это,  -  кисло ответил офицер Службы Безопасности,  -  на
уровень  заключенных  допускается  только  персонал,   имеющий  специальные
разрешения, и ты не входишь в это число.
     - Но это же смехотворно,  - сказал Питман, - Гэлвей сказал, что я могу
пойти туда, если захочу...
     - Гэлвей  здесь  не  на  службе,  Постерн,  и  на  твоем  месте  я  бы
остерегался употреблять это  имя,  чтобы проникнуть в  места,  где  тебя не
ждут.
     - Теперь послушайте, вы...
     Мордахей спокойно пропустил последнюю фразу мимо  ушей,  быстро оценив
лифт.  Определенно укреплен и  без  каких-либо  видимых кнопок  управления.
Вероятно, он управляется с дежурного стола, после того как проверены допуск
и идентификационная карточка.  Взгляд спецназовца снова вернулся к столу, и
Мордахей  заметил   что-то   небольшое,   похожее  на   панель,   а   также
чувствительную пластину, расположенную у правого колена офицера...
     - Эй!  - дежурный офицер полуразвернулся, чтобы взглянуть на Мордахея,
- какого черта ты здесь делаешь? Иди сюда и проверься...
     И внезапно в его глазах полыхнул ужас: он узнал его.
     - О Боже... - выдохнул он.
     Мордахей  немного  переместил  свой  взор  и   встретился  взглядом  с
Питманом.
     Молодой человек ринулся через стол  и  ударил напряженными пальцами по
горлу офицера Службы Безопасности.  И,  дернувшись в  припадке удушья,  тот
скорчился в кресле.
     Взглянув  через  плечо  Питмана,  Мордахей  подошел  и  стал  рядом  с
поверженным офицером.
     - Идентификатор, - спокойно сказал он Питману. - Верхний левый карман.
     - Какая  реакция?  -  спросил Питман,  когда  его  пальцы углубились в
карман и появились вместе с карточкой.
     - Пока никакой, - ответил Мордахей, все еще смотря ему через плечо. Но
он знал, что это не продлится долго. На текущий момент стоящий перед столом
Питман  скрывал за  собой  беспомощно распластавшегося дежурного офицера от
взоров  перемалывающейся  в   другой  части   холла   толпы   людей  Службы
Безопасности, но положение изменится, как только они войдут в лифт.
     - Это  единственный  путь  к   камерам?   Питман  кивнул.   Он  держал
идентификатор  прижатым   к   сканирующему  экрану,   одновременно  пытаясь
маневрировать безвольной рукой  офицера  над  панелью  опознания отпечатков
пальцев.
     - Единственная комната слежения,  о которой я знаю,  находится внизу в
дежурной комнате, и она не привлекает особого внимания.
     Мордахей хрюкнул. Офицер, казалось, стал возвращаться к жизни, он даже
пытался сопротивляться.  Но  спецназовец подгадал момент  и  ударил его  по
основанию черепа, и тот снова обмяк.
     - В любом случае,  мы прямо сейчас идем открывать камеры.  У тебя есть
боевая каска и перчатки?
     Питман скорчил гримасу.
     - Нет,  я  так  и  не  смог придумать достаточно убедительную причину,
чтобы  сохранить их.  Хотя  они  могут  быть  там,  где  находится амуниция
остальных,  в комнате прямо по коридору,  если идти от лифта. Я внизу видел
на мониторе, как все это барахло перенесли в эту комнату.
     - Там есть какое-нибудь настоящее вооружение,  или только парализующие
пистолеты?
     - Я  видел,  что охрана вооружена последним,  но  та маленькая комната
очень напоминает уменьшенную копию оружейного склада. Извини, но я не нашел
спокойного пути в большую оружейную комнату.
     - Нам  и  не  нужен лазер в  лифте,  в  любом случае у  лифтов и  стен
лестничных клеток  есть  гнусная  привычка  содержать  в  себе  резонансные
детонаторы, чтобы уничтожить захваченное вооружение. О'кей - готов?
     - Готов.
     Питман нажал красную кнопку,  все время держа руку офицера на  панели.
Одновременно с  этим  Мордахей одернул беспомощного офицера,  подставив его
лицо под лучи,  сканирующие сетчатку.  Схватив расслабленное тело за грудь,
он пальцами раздвинул веки, обнажив зрачки, и затаил дыхание.
     Послышался гудок и что-то, напоминающее звук реле.
     - Лифт,   -   буркнул  Мордахей,  бросив  офицера  назад  в  кресло  и
дотронувшись до  панельки под столом.  За  ними расползлись створки лифта и
через мгновение снова сомкнулись, спрятав за собой двоих людей.
     - Долго?  -  спросил Питман.  В его голосе слышалась легкая дрожь,  ее
Мордахей заметил впервые с тех пор, как заварилась вся эта каша.
     - Пока они  нас не  поймают.  -  Спецназовец пожал плечами,  достав из
кармана пачку запасных серикенов и  вложив его в руку молодого человека.  -
Не  очень.  Поэтому твоим  первым заданием наверху будет  вывести из  строя
лифт. Бесшумно, если это возможно. Мне бы хотелось несколько минут полежать
на земле, прежде чем ринуться в бой.
     - Я попытаюсь.
     Дверь открылась,  и Мордахей вышел наружу, его взгляд затерялся где-то
вдали. Он видел, что Длинный коридор кончался тупиком с очередным лифтом, и
перед ним на расстоянии в несколько метров стоял такой же стол,  за которым
сидел такой же  офицер,  прямо как этажом ниже.  Посадив туда офицера,  они
вычеркнули  потенциально хорошее  место  для  защиты  лифта.  Впереди  было
несколько дверей, одна из которых выглядела необычайно укрепленной. Рядом с
ней был еще один пост охраны;  и с приливом адреналина,  который пробудил в
нем  все безрассудство,  спецназовец прошел мимо стола и  развязно шагнул к
работнику Службы Безопасности, сидящего перед маленькой оружейной кладовой.
     - Это у тебя внутри есть амуниция спецназа, - грубо спросил он.
     - Да, - ответил тот, посмотрев на Мордахея.
     - Вытаскивай все это,  живо,  -  рявкнул Мордахей,  полуразвернувшись,
чтобы посмотреть вдоль коридора.  -  У  нас есть сообщение о том,  что одни
нунчаки начинены взрывчаткой.  Генерал хочет,  чтобы их вышвырнули поскорее
отсюда, прежде чем вся кладовая взорвется как пороховая бочка.
     - Твою  мать...  разве  эти  проклятые штуки не  пронюхали на  предмет
взрывчатки?  - выругался тот, потянувшись под стол. Но как только он поднял
глаза,  то в его разум пришла новая мысль, и выражение лица изменилось... и
когда он  извлек руку из-под  стола,  то  в  ней  был зажат парализатор.  -
Хорошо, ты...
     Развернувшись на  сто  восемьдесят  градусов,  Мордахей  наклонился  и
правой ногой  нанес  боковой удар  в  голову охранника.  Пистолет отлетел с
хрустом сжатого воздуха,  и  вихрь иголок омыл  спину и  ногу Мордахея.  Он
развернулся снова,  его руки были готовы схватить пистолет, если только это
будет  необходимо,  но  за  время  после  удара  до  рикошета  выстрелов от
пластичной брони Мордахея, офицер успел поднять тревогу.
     - Черт,  -  выругался Мордахей,  наклонившись над столом.  Из  другого
конца  коридора,   от  лифта,  послышались  крики,  и  он  взглянул,  чтобы
посмотреть,  как  за  столом осел  дежурный офицер.  Из  его  виска  торчал
серикен.  Не обращая внимания на разные звуки,  которые стали доноситься из
другого конца коридора,  Мордахей надел спрятанную в  тунике боевую каску и
перчатки и,  сделав это,  он  принялся изучать управление дверями оружейной
кладовой.  Она  была похожа на  такую же  систему,  как  и  этажом ниже,  и
требовала все остальное,  помимо проверки идентификационной карточки.  Если
только  кто-нибудь  не   запечатает  эту   дверь  по   сети  дистанционного
управления.
     Поток парализующих игл срикошетил от  его очков и  каски,  и  когда он
посмотрел,  то  увидел,  что  на  него,  словно камикадзе,  неслись четверо
охранников Службы Безопасности.
     - Камеры! - выкрикнул он.
     - Уже взяты, - крикнул Питман у него из-за спины.
     - Хорошо, - ответил Мордахей, - когда все будет чисто, иди сюда. - Его
омыла  новая  волна  дротиков,  и,  конвульсивно  наклонившись  вперед,  он
вцепился за  стол,  бросив его в  сторону нападающих,  вырвались на свободу
нунчаки.
     Прошло   еще   три   секунды,   и   поверженные  нападающие  оказались
разбросанными вокруг него.  Кто-то опрометчиво выскочил в  коридор и открыл
стрельбу.  Мордахей повалил его  на  пол,  послав  ему  вертящийся как  юла
серикен, в то время как Питман спрятался за него.
     - Я заблокировал лифт, - сообщил юноша, немного тяжело дыша, - я также
разбил  и  две  камеры,   которые,   как  мне  казалось,  смотрели  в  этом
направлении.
     - Хорошо,  -  Мордахей кивнул головой в сторону оружейной кладовой,  -
такой же трюк,  как и внизу. Поторапливайся. Я попытаюсь задержать колли, в
то время как ты попытаешься вытащить остальных.
     - Хорошо. Удачи.
     - Тебе тоже.
     С нунчаками и серикенами наготове, Мордахей побежал по коридору.


        ГЛАВА 27

     Ненависть,  как  постоянно предупреждали Лейт  и  остальные,  является
незаметным ядом,  который является более опасным для ненавистника,  чем для
его жертвы.  И  Кейн это знал,  соглашаясь со  стоящей за  этим философией.
Теперь,  оказавшись перед дилеммой, он обнаружил, что вся вселенская логика
не сделает для него ничего хорошего.
     Он ненавидел генерала Куина.  Страстно ненавидел этого человека. И еще
больше ему становилось хорошо, оттого что он ненавидел.
     Это не  потому,  что генерал победил их.  И  не просто потому,  что он
победил их обманным способом. Вместо этого его раздражал сам факт, что этот
ублюдок  неприкрыто  злорадствовал  их  поражению,  упиваясь  славой  своей
победы.
     Почему-то Кейн всегда думал, что будет принят с уважением, падет перед
врагами.  Куин же,  очевидно,  посчитал,  что  для  них этого будет слишком
много.
     Он фактически не был даже в  пределах досягаемости броска ножа.  Кейн,
сидя  в  конференц-зале  вместе с  тремя другими спецназовцами и  неприятно
выглядящим Гэлвеем, снова вернулся к своему монологу и предмету, который он
уже приговорил к смерти: к Питману и его предательству.
     - Вы  знаете,  что его ведь не  недавно подкупили,  -  сказал генерал,
скрестив ноги и  внимательно осмотрев лица своих пленников.  -  Он ведь был
твоим двойным агентом, уже, сколько, шесть месяцев, Гэлвей?
     Гэлвей пожал плечами.
     - Что-то около того, - сказал он. В отличие от Куина, префект от этого
не испытывал никакого особенного удовольствия.
     - Кроме того,  он был очень полезен,  -  сказал Куин.  -  И  не только
благодаря этой миссии.  Мы сможем разнести в клочья вашу гадючью школу, как
только немного подучим его и снарядим группу коммандос на Плинри.
     Кейн сильно закусил язык,  прекрасно понимая, что именно такую реакцию
Куин от него и ждал,  но он старался не показывать вида.  Камеры, в избытке
расставленные по комнате,  записывают все их жесты и все малейшие выражения
на лице для дальнейшего анализа,  и он знал,  что должен настроиться так же
пассивно,  как  Лейт,  Скайлер и  Дженсен,  спокойно перенося все  это.  Он
тренировался вместе с  Питманом,  рисковал из-за  него жизнью,  и  ощущение
того,  что  он  так сильно в  нем ошибался было более тяжелым,  чем он  мог
вынести.
     - Конечно,  -  Куин перешел на импровизацию,  -  Рекриллы могут решить
пока не трогать ваших людей,  если мы узнаем,  в  чем же именно заключалась
цель  вашей  здесь миссии.  -  Вы  знаете,  чтобы избежать лишних записей и
бумажной работы. Она должна быть связанной с горой Эгис, не так ли?
     - Почему  бы  тебе  не  пойти  ко  всем  чертям?   -   предложил  Лейт
обыкновенным разговорным тоном. - Ты попусту тратишь наше время, Куин, и ты
это знаешь. Ты знаешь, что мы так просто этого тебе не скажем, а твои шансы
добиться этого от  нас без нашей же  помощи колеблются от  бесконечно малой
величины до нуля.
     Куин фыркнул.
     - И  ты,  конечно,  акцентируешь свое  внимание на  своем смехотворном
предложении,  что мы  выпустим твоих товарищей в  обмен на  информацию.  Не
смеши меня, Лейт.
     Комвзвода пожал плечами.
     - Выпутывайся  сам.  Итак,  Гэлвей,  вы  насладились визитом  на  нашу
прародину?
     Префект не  проронил ни  слова,  и  Кейн  переместил свой взор с  трех
официальных представителей Службы Безопасности на охрану, стоящую в четырех
метрах от них около дверей. Они стояли, не выказывая особенной тревоги, без
лазеров или тяжелого оружия,  их  парализующие дротиковые пистолеты все еще
находились в кобуре -  в любую минуту можно по поводу возможного внезапного
прорыва заключенных.  И  Кейн едва ли не рыдал от разочарования и бессилия,
потому что,  как бы уязвимо не смотрелись охранники,  они могли с легкостью
находиться в  хорошо вооруженном бункере в  клике под землей.  И сидя здесь
голыми,  на привинченных креслах,  с  руками в  наручниках,  застегнутых за
спиной и с толстенной цепью на ногах, длиною не более двадцати сантиметров,
он и  остальные спецназовцы были настолько беспомощны,  насколько,  как мог
представить Кейн,  мог  быть беспомощен человек.  Что еще мог сделать Куин,
так это приковать их цепями к  креслам,  и так как он этого не сделал,  то,
очевидно,  вырисовывалась суть  его  затеи,  не  говоря уже  об  назначении
смехотворной охраны.  Этот изощренный шаг  был  предпринят для того,  чтобы
нарочно дразнить заключенных.
     Кейн не знал,  как остальные, но против него этот прием точно работал.
И это заставляло его еще больше ненавидеть ублюдка.
     Потерявшись  в  собственных мыслях,  он  очнулся  оттого,  что  Гэлвей
внезапно встал на ноги.
     - Если вы меня извините,  генерал,  -  сказал префект, - то я хотел бы
вернуться в дежурную комнату, посмотреть, есть ли что-нибудь о Мордахее.
     - Сядьте,  Гэлвей,  -  холодно сказал Куин.  -  Вы и так с пеной у рта
хвалились, какие у нас несгибаемые, прямо-таки железные, спецназовцы. Но вы
уже оказались не правы относительно первого, и я хочу, чтобы вы посмотрели,
как я докажу, что вы были не правы и во втором своем утверждении.
     Скайлер поерзал, и от этого его кандалы немного зазвенели.
     - Вы умеете заводить друзей везде, куда не пойдете, не так ли, Куин? -
сухо сказал он.  -  Знаете,  я  готов поставить на то,  что если бы я вышел
отсюда и  принялся бы  вас  бить палкой