этот  разговор. Пуффи  действительно  мог
выполнить  все  свои обещания и погибнуть. С  трудом мне  удалось  уговорить
Пуффи дать слово, что никогда, ни при каких обстоятельствах  он не подплывет
к расщелине.
     - Ладно, - сказал Пуффи, - только не понимаю, почему и ты так боишься -
у  тебя столько  оружия.  Мы могли  бы с тобой вместе спуститься... -  Пуффи
осекся, услышав грозный окрик бабушки Геры.
     Она была рассержена, особенно на меня, и настолько, что не остановилась
у гидрофона переброситься новостями. Она увела с собой внука в самый дальний
конец  плантации и, как  потом  я узнал от Пуффи,  "очень долго  воспитывала
его".
     Через два дня конец моей вахты, прилетят  мои сменщики Сережа Вавилов и
Пьер Сен-Гили, люди довольно опытные, но все же нельзя им оставлять у самого
порога гигантского кальмара, характер которого, повадки нам неизвестны. Что,
если  исчезновение всего состава экспедиции на "Мери  Грант" два года  назад
дело рук этого чудовища?
     Чаури   Сингх   вчера   прислал   мне   свой   единственный   экземпляр
робота-водолаза последней конструкции, прозванного  острословами Центральной
станции Рудольфом-Пронырой. Бионики придали ему форму гигантского краба. Вот
он  стоит  передо   мной  в  тени  лаборатории,  как  кошмарный  выходец  из
океанической  бездны.  У  него  две  передающие  телекамеры,  ультразвуковой
передатчик, четыре мощных  прожектора, в  его чрево вмонтированы гидроскопы,
индикаторы инфракрасного и биоизлучений, локаторы и еще множество  приборов,
наделяющих его качествами высокоорганизованного живого существа.
     От  любопытных  глаз   Пуффи,  конечно,  не  могло  укрыться  появление
Рудольфа, и  теперь  он  выскакивал на  два  метра из воды, стараясь получше
рассмотреть  необыкновенного  краба.  Я  сказал  Пуффи,  что  скоро  Рудольф
спустится  в воду и  там  он его  рассмотрит со всех сторон  и  даже  сможет
потрогать. Пуффи, конечно, тут же спросил:
     - А что Рудольф будет делать в воде?
     И я имел неосторожность сказать об исследовании ущелья.
     Пуффи издал радостный свист и помчался поделиться сенсационной новостью
со всей своей родней. Скоро ко мне явилась целая делегация: к пирсу подплыла
встревоженные  Гера, Нинон и Протей - сын Протея. Чувствовалось, что все они
необыкновенно взволнованы. Пуффи вертелся в отдалении.
     Гера спросила без обиняков:
     - Зачем ты хочешь  убить Большого Кальмара?  Я стал об®яснять, что и не
думал посягать на его жизнь, а только хочу попросить Большого  Кальмара уйти
в другое место и не ловить здесь рыбу.
     - Все здесь принадлежит Большому Кальмару, - сказала Гера.
     Нинон и Протей повторили:
     - Все! Все! Все!
     Гера продолжала:
     -  Большой Кальмар схватил и унес на "черное дно"  белую акулу. Кальмар
защищает нас. Его нельзя прогонять отсюда.
     - Хорошо, - пообещал я.  -  Рудольф не тронет его. Он  только проверит,
нет ли отсюда прохода в Коралловое море. Это очень важно знать. Если  ущелье
сообщается с глубокой водой, тогда из него можно прямо орошать поля, не надо
будет  после  каждой  бури  ремонтировать  толстые  трубы,  по  которым идет
глубинная вода.
     Четверть  часа мне  пришлось  внушать  дельфинам,  что Большой  Кальмар
останется невредим.
     Прилетел  на  двухместной авиетке  Костя.  Подрулил  к  пирсу,  откинул
колпак, рядом с ним улыбалась Вера.
     - Это  тебе сюрприз, -  сказал  Костя, выдвигая трап. Вера  сбежала  на
причал  и  бросилась  мне на  шею.  От нее  шел  нежный  запах,  напомнивший
"Звездную  пыль" и  Биату. К Вере у меня  навсегда осталось нежное  братское
чувство,  я   люблю   ее,  пожалуй,  сильней,  чем  свою  сестру;  наверное,
сказывается  общность  интересов  и  еще что-то  необ®яснимое, что  сближает
людей.
     Вера   придирчивым   взглядом   осмотрела   мою   лабораторию,   гараж,
холодильник, комбайны, полюбовалась видом австралийского берега и сказала:
     - Нестерпимо прекрасно! Слезы навертываются  на глаза. Сколько  времени
мы не виделись? Вот так, а не по видеофону?
     - Почти год!
     - Мне кажется, целую вечность. Тебе привет... Я знал, от кого...
     Сердце застучало.
     - У нее все в порядке? - спросил я.
     - Все, все. - Она почувствовала, что  напрасно воскресила во мне память
о  Биате,  и  подошла  к  роботу, возле  которого стоял Костя. - Это  и есть
Рудольф? Боже, какое сооружение! Нет,  у тебя  здесь дивно хорошо. Дельфины!
Нет ли здесь моих знакомых?
     - Ну конечно, есть, - сказал я. - Гера и ее семейство. Они узнали тебя,
приветствуют.
     Вера спустилась с трапа и стала ласкать подплывших к ней дельфинов.
     - А это что за прелесть? - спросила она, протягивая руки к сыну Нинон.
     -  Я  Пуффи,  -  довольно  внятно сказал Пуффи.  Мы стояли  с  Костей и
наблюдали за этой сценой.
     - Дочь Земли и Дети Моря!  - изрек Костя. Я только сейчас по-настоящему
разглядел, как изменился мой друг: бороды и усов как не бывало, вместо копны
волос   неопределенного   цвета   -   модная   прическа,   волосы  приобрели
металлический блеск,  что говорило о применении марсианского бриллиантина. В
довершение - шорты умопомрачительной расцветки и такая же рубаха-безрукавка,
на ногах японские шлепанцы.
     Костя говорил Вере, похлопывая Рудольфа по корпусу:
     - У нас  ты отдохнешь.  Дня  через два  "Корифена" поднимет  паруса. Ты
представляешь себе, что это будет за прогулка?
     - Представляю, Костя. Но  я не смогу.  Ты посмотри, как  разрослась эта
синезеленая  гадость!  - Она  протянула  руку в сторону  моего  поля,  всего
усеянного зелеными полосами и  пятнами. - Скоро  она вытеснит  всю хлореллу,
отравит придонную фауну, погибнет весь риф.
     - Ну, я не верю, что риф может погибнуть. Наверное, не раз за последние
пятьсот миллионов лет синезеленая  водоросль пыталась  заселить  весь земной
шарик.  Мы со школьной скамьи знаем,  что цель  каждого  живого  существа  -
мировая агрессия. Все стремятся вытолкнуть соседей и занять их место.
     - Но ты забываешь, что соседи сопротивляются.
     - Межвидовая борьба?
     - Ты ничего не забыл,  Костя. Все так: в борьбе  устанавливаются связи,
содружества,   обусловленные   взаимной  выгодой.   Случается,  что   связи,
поддерживающие относительный мир  и  порядок на  Земле,  нарушаются.  Прежде
вспыхивали эпидемии, насекомые-вредители опустошали поля, и  главным образом
потому,  что человек  неумело  вмешивался в  установившийся на  его  планете
порядок.
     - И ты считаешь, что сейчас мы тоже нарушили порядок?
     - Нет, мы стали  осторожней.  Последние  годы  вмешиваются  космические
силы.
     - Сверхновая?
     - И  сверхновая  и  повышенная  активность  Солнца,  а также  отголоски
деятельности наших предков. Ты же знаешь, как повысилась радиация в океане.
     - В нашем районе в норме.
     - А вот у Ива повысилась в десять раз!
     - В двенадцать, - поправил я.
     - Вот видишь!
     - Откуда же она?.. - спросил Костя, устанавливая большой экран.
     Костя работал  быстро, красиво, и мы с  Верой залюбовались им. Помолчав
немного, Вера сказала:
     - У меня есть предположения. Я читала старые записи. Древние сбрасывали
в океан радиоактивную золу.
     Костя покачал головой, присоединяя провода к ультразвуковой установке:
     - Вот сообразили!.. Ив, включай!
     Рудольф расправил свои  членистые ноги, приподнялся и осторожно  сделал
первый шаг.
     Вера отпрянула к веранде и, стоя в  дверях, сказала,  глядя на ожившего
Рудольфа:
     - Кому пришло в голову создавать такое чудовище!
     - Вера! -  с укоризной  сказал Костя.  - Не узнаю тебя.  Кто говорил не
раз, что  нечего  мудрить,  ломать  голову,  придумывая новые формы, все уже
создано природой, копируйте и совершенствуйте. Вот ребята-бионики и взяли за
образец глубоководного краба. Ив, дай запасной блок три-ноль-семь...
     Рудольф  прошелся по кругу своей тяжеловатой,  но все же преисполненной
грации походкой и остановился у трапа.
     Вера вышла из своего укрытия и даже дотронулась пальцем до одной из его
восьми ног.
     Костя сказал:
     -  Рудольф  абсолютно  безвреден.  Ведь  это  всего-навсего передвижная
телекамера.  Причем  достаточно  умная.  Видишь  у  него  на спине  ручки  с
клешнями? Так, если он найдет что-либо заслуживающее внимания,  то возьмет и
положит  в одну  из сеток  на  боку, сначала  наполнит левую, затем  правую.
Видишь круглую пластину, припаянную у Рудольфа между глаз?
     - Да, вижу. Что-нибудь важное?
     - Отверстие для пушки.
     - Это еще зачем?
     - Ребята запроектировали пушку, да Пьер велел ее не монтировать.
     - Какой он молодец, ваш Пьер!
     - В случае необходимости  пушку легко установить, она лежит  в запасных
частях. Вдруг кальмары нам об®явят войну. Или появится множество белых акул.
     -  Я  противница уничтожения  даже  акул.  Надо  находить  отпугивающие
средства, а не убивать.
     - И в этом ты права. Я говорю - на случай крайней нужды.
     -  Крайняя  нужда  и  привела людей  к  загрязнению океана,  атмосферы,
вырубке лесов, уничтожению тысяч видов животных и растений.
     - С тобой,  Вера, невозможно говорить - ты все знаешь, всех  защищаешь,
как наш Пьер.
     - Я влюблена в него.
     - Ничего нет удивительного, в него все влюблены. Инспектор - выдающаяся
личность,   под   его   руководством   наш   риф  благоденствовал  и   будет
благоденствовать  во  веки веков. Вот  сейчас ты увидишь небожителя Пьера  в
окружении его свиты.
     Костя перевел изображение с видеофона на большой экран, на  нем Рудольф
покажет, что творится в подводных  каньонах и  пещерах, а сейчас, до  спуска
Рудольфа, там, как на  семейной  фотографии,  разместился  почти  весь  штат
Центральной станции. Сбоку стоял Чаури Сингх, озабоченный больше обычного, в
центре  ослепительно  улыбалась  Наташа  Стоун.  После взаимных  приветствий
инспектор кивнул: начинайте.
     Костя помедлил, улыбаясь Наташе Стоун, затем  подал  команду, и Рудольф
двинулся вниз по трапу.
     На  большом экране у стеклянной стены веранды изображения  инспектора и
его свиты исчезли и перенеслись на маленький экран видеофона.
     Рудольф  скрылся  под водой, и поверхность большого экрана окрасилась в
цвет  полуденного  неба,  затем  вода  приобрела устойчивый  оттенок слабого
раствора берлинской лазури. Рудольф поймал в  один из  телеоб®ективов стайку
рыб-бабочек, они  пересекли экран и исчезли,  оставив поле  Чарли.  Групер с
оторопелым видом опускался на дно вместе с Рудольфом,  тараща  на  него свои
золотые глаза. .
     Оставляя  за  собой  жемчужный шлейф  из  пузырьков воздуха,  промчался
дельфин.
     - Пуффи! - воскликнула Вера.
     - Теперь ему  влетит, - сказал Костя.  -  Я уверен, что  ему  запрещено
приближаться  к трещине по крайней  мере на  пятьсот  метров.  А вот  и  его
мамаша!
     Нинон пронеслась следом за Пуффи.
     По  краям  экрана  появились  цветущие кораллы, морские лилии, тридакна
раскрыла свои  страшные  створки.  Я знал эту  тридакну; на ее мускуле росла
килограммовая жемчужина неправильной формы и грязно-коричневой окраски.
     Низко  над  Рудольфом  проплыли  Хох,  Протей  -  сын  Протея  и  Гера,
прощупывая его своими локаторами, что служило  как  бы предупреждением,  что
если он не уберется из их зоны охоты, то пусть пеняет на себя.
     Костя выключил две телекамеры по бокам робота, оставив одну - у него во
лбу  и вторую - в хвосте, выдвинув  ее  на  гибком шланге. Теперь можно было
видеть,  как  Рудольф  шагает по  рифу,  осторожно  ставя ноги  то в колонию
грибовидных  кораллов, то между ярких  анемонов;  от  него летели в стороны,
поднимая песчаные  облачка,  гребешки,  большой рак-отшельник  выбросил свою
клешню  и  уцепился  за  переднюю  ногу Рудольфа.  Сработала  ультразвуковая
защита,  и  парализованный  рак застыл с поднятой клешней. Через час-полтора
шок пройдет,  но этот  рак  уже  никогда  больше не станет  так  безрассудно
нападать на пришельцев.
     Рудольф запутался ногами в зарослях кораллов.
     - Придется убрать ноги, - сказал Костя.
     Теперь  Рудольф  стал   похож   на   небольшое  порхающее  блюдце,  два
миниатюрных винта толкали его над рифом в сторону "черного дна".
     Экран   потемнел.   Прожектор  освещал   стену,   заросшую   кораллами,
водорослями,  колониями трубчатых червей, асцидиями, губками. Все  тянется к
свету,  вверх.  Рудольф  перенес  на  экран  изображение  медленно  ползущей
огромной  улитки; на  ее желтом теле выделяются яркие бородавчатые  полосы и
угольно-черные пятна, так гармонирующие с  пестрым  фоном  выступа скалы, по
которому она ползет.
     Светили опять  все  четыре  прожектора. Рудольф медленно опускался, что
было заметно по убегавшему вверх  склону. На глубине семидесяти метров склон
ущелья  оборвался, свет  прожекторов не  достигал стен; Рудольф  находился в
подводной   пещере.   Костя  стал   поочередно  включать   локаторы:   стены
отодвинулись на расстояние примерно от шестидесяти до ста десяти метров.
     -  Глубина  сто пятьдесят метров. Темно, как в  стенном шкафу, - сказал
Костя  и повернул  рычаг  управления  так,  что  Рудольф стал  "на  голову",
направив лобовой прожектор в глубину. На экране смутно обозначилось каменное
дно или широкий выступ. Локатор показал,  что до него шестьдесят  два метра.
Дно   надвигалось,  засветились  отраженным  светом  серые  глыбы,  покрытые
студенистыми губками, медленно полз морской еж. Вера прошептала:
     - Что это? Какая-то химера. Движется к ежу. Да у нее ноги!
     По дну довольно бойко бежал небольшой  бронтозавр,  коричнево-серый,  с
зубчатой  спиной и рыбьим хвостом; у  него были огромные глаза с  фиолетовым
отливом  и  отвратительная  пасть,  усеянная  мелкими зубами. Бронтозавр  не
реагировал на свет. Он подбежал к  морскому  ежу  и стал ловко откусывать  у
него иглы. Рудольф, видимо, попал в поток  подводного течения, его отнесло в
сторону, и бронтозавр со своей жертвой исчезли с поля экрана.
     Костя обратился ко мне:
     - Помнишь свиноящеров у плавающего острова?
     Я сказал, что действительно бронтозаврик напоминал этих мутантов,  но и
только. Было ясно,  что перед нами  совершенно новый вид  животного. Со мной
согласился Чаури Сингх:
     - За  миллионы  лет в недрах рифа  должны были  возникнуть своеобразные
виды животных, и мы видим одного из их представителей. В прошлом году Овидий
Бергсон  во время  отлива  обнаружил  на  рифе часть  скелета и  голову рыбы
неизвестного вида, она  не встречается даже среди  ископаемых. Один ее  глаз
уцелел.  Анатомия  его  показала, что  у рыбы ультразвуковое  зрение, что-то
вроде локатора, встроенного в глазное яблоко.
     В свет  фар попала  стайка незнакомых рыбок,  длинных и  прозрачных,  с
красными  плавниками.   Рыбки  без  опаски,  медленно  плыли,  обтекая  бока
Рудольфа.
     Все глубже  опускался Рудольф,  хотя его движение можно было определить
только  по  шкале  эхолота,  на  экране он казался  неподвижным. На  глубине
трехсот пятидесяти  метров  с  левого края  экрана показалась пестрая  морда
глубоководной каракатицы,  и тут  же экран окрасился  в  густой черный цвет:
каракатица поставила дымовую завесу.
     Чаури Сингх сказал:
     - Каракатица оказалась недотрогой, ее обеспокоили локаторы Рудольфа.
     Прозвучал встревоженный голос Наташи Стоун:
     - Но теперь мы больше ничего не увидим!
     Костя успокоил ее:
     - Рудольф скоро выкарабкается из облака.
     Наташа сказала:
     -  Да уже посветлело,  и опять ничего  нет. Где же ваш большой Кальмар,
сын или близкий родственник легендарного Великого Кальмара?
     Инспектор сказал:
     - По всей вероятности, кальмар, схвативший большую белую акулу, того же
вида,  что и  Великий  Кальмар,  которого  видели наши друзья  Ив  и  Костя.
Возможно, нам больше не посчастливится его увидеть - такие события редкость.
Все же наше вторжение должно заставить кальмара переменить место жительства.
Конечно, если он там прочно обосновался, хотя, судя по размерам пещеры, вряд
ли.
     - Экскурсант, - вставила Наташа.  Чаури  Сингх засмеялся, а за ним и мы
все. Инспектор продолжал:
     - Судя по всему, риф пронизан гигантской сетью ходов, пещер и, конечно,
сообщается с внешним морем, в глубинах которого обосновались кальмары;  сюда
он забрел, как в свое дальнее охотничье угодье.
     Костя оповестил:
     - Дно в тридцати метрах!
     Промелькнуло безобразное рыло скапаноринхуса - акулы-носорога, или, как
ее  .еще зовут, домового.  Это редчайший  вид акулы. Впервые  скапаноринхуса
поймали еще  в конце XIX века у берегов Японии. Считалось, что скапаноринхус
вымер около ста миллионов лет  назад. В последующие  годы раз в  двадцать  -
тридцать  лет ловили этих акул.  Еще  одна акула  этого вида  показалась  на
экране  - больше, чем первая, ее длинное рыло в профиль напоминало  нож  для
разрезания бумаги.
     Костя направил Рудольфа  на самой малой скорости  горизонтально  дну, к
западной стороне пещеры.  Дно усеивали  рухнувшие  сверху коралловые  глыбы,
покрытые  мшанками.  Здесь  они  жили  в абсолютной темноте.  Фары  Рудольфа
освещали морских ежей, брюхоногих моллюсков,  глубоководных креветок. Стоило
Косте  выключить  свет фар,  как  на  экране  стали  вспыхивать  голубоватые
клубочки света - "нервничали" крохотные  кальмары, обеспокоенные  появлением
Рудольфа, посылавшего во все стороны ультразвуковые волны своих локаторов.
     Встретился еще один  бронтозаврик, доедавший  морского ежа, да туманным
облаком  прошел  по  экрану косячок  стеклянных  рыбок.  Рудольф  подошел  к
западной  стене   пещеры,  неровной,  покрытой  пестрым  ковром  известковых
водорослей,  серо-зелеными  мшанками, кое-где  виднелись  воронки коричневых
губок и венчики бесцветных анемонов. В стене зияли черные дыры ходов; в один
из них скользнула  стайка  стеклянных рыбок,  из другого выглянула кошмарная
голова с огромными глазами. Рыба пренебрежительно пожевывала тонкими губами.
     Костя увеличил скорость Рудольфа, ноздреватая стена  пещеры бесконечной
лентой потекла по экрану. Робот плыл на расстоянии тридцати метров от стены,
так  что  телеглаз  захватывал  довольно значительную  ее  площадь. Снимался
фильм, и  потом мы  сможем,  прокрутив  магнитную запись, лучше  рассмотреть
детали, мелькающие сейчас перед глазами.
     Чаури Сингх сказал:
     - Удивительное сооружение! Какая  колоссальная энергия потребовалась на
его создание! Какой памятник неиссякаемости жизни, ее вечности!
     Наш Пьер никогда еще не говорил таким патетическим тоном.
     Вера сжала руки, прошептав:
     -  Как верно,  как верно!  Ведь  мы видим только самый верхний ярус, до
основания еще более двух километров. Какая  же бездна времени потребовалась,
чтобы  создать  все  это,  если  в  год риф  поднимается  всего  на  два-три
сантиметра!
     На экране проплыл темный вход в туннель.
     Чаури Сингх сказал:
     - Костя, верни Рудольфа к туннелю.
     -  Есть вернуть  к  туннелю! -  повторил  Костя,  как матрос на древнем
корабле.
     Рудольф направил лобовой  прожектор в черный  проход. Засветились серые
стены, местами покрытые колониями  мшанок.  Туннель достигал десяти метров в
высоту и шести в ширину.
     Рудольф плыл по подводной галерее уже десять минут. Временами видимость
прекращалась или по  экрану бежали полосы помех. Костя поставил регулятор на
"автономное  плавание",  в  течение  тридцати   минут  Рудольф  мог   плыть,
самостоятельно ориентируясь с помощью всех своих локаторов, затем  он должен
повернуть назад и выбираться в Большую пещеру.
     Костя сказал:
     -  Странные помехи.  Кто-то  работает  на  нашей  волне или  отказывает
передатчик, хотя  у него не может отказать ни один узел, если  только его не
расплющит обвалом.
     - Возможно, сказывается эхо? - сказал кто-то из свиты инспектора.
     Чаури Сингх покачал головой:
     - Возникает невероятное предположение.