ать  всем  твоим советам,  распоряжениям,  приказам... -  Она умолкла,
прислушиваясь.  Спросила:  - Вы слышите музыку?  Играют что-то новое.  Какой
зажигательный мотив!
     Костя вскочил и, не спуская глаз с изображения Наташи, пустился в пляс,
гулко отбивая такт голыми пятками.
     К  нашему  общему  огорчению, рядом с  Наташей появился  Дэв Тейлор  и,
снисходительно кивнув нам, стал об®яснять причину своего появления на палубе
"Катрин":
     -  У меня сдал локатор переднего обзора, и  вообще надоело  болтаться в
Лагуне, вот мы  и зашли в тихую гавань и совершенно случайно очутились рядом
с "Катрин". Ребят как ветром сдуло на берег...
     - А тебя - на палубу "Катрин", - заметил Костя.
     -  Представьте,  да.  Долг вежливости  одного капитана  -  отдать визит
другому капитану. Да, ребята,  перед самым закатом мы догнали "Фермопилы" и,
представьте, обошли рекордсмена на четверть мили.
     Не дожидаясь наших  комментариев  по поводу этой  выдающейся гонки, Дэв
стал делиться, преимущественно с Наташей, своими планами на конец месяца:
     - Мы  обогнем мыс Горн. Вот  где  можно  по-настоящему испытать  паруса
"Нептуна"...
     Нам стало тошно смотреть на Дэва и  слушать его  болтовню. Тосио совсем
сник, наблюдая, как Дэв увивается вокруг капитана "Катрин". Чтобы прекратить
мучения  нашего сенсея, Костя хотел выключить  видеофон. Наташа едва заметно
повела головой и сказала:
     - Мыс Горн мы огибали уже три раза, мне больше нравится Большая Лагуна,
ее синева,  безобидные шквалы  и  вот  такие  вечера,  вернее, начала  ночи.
Смотрите, как низко опустились звезды и как портит картину неба спутник, эта
маленькая  луна: все созвездия возле него меркнут  в его нахальном свете.  А
вот там,  -  она  подняла  руку,  -  слабо  мерцает  одна  из  галактических
туманностей.  Кто-то  из  астрономов   предлагал  туда  направить  ракету  с
радиоактивным  мусором.  Но  поднялась  буря  протестов. Я тоже  всегда была
против  варварского загрязнения  космоса. Недалеко то время, когда наши люди
полетят за пределы  Солнечной  системы, а затем к другим галактикам. И могут
попасть в область, зараженную этим ядовитым мусором: вдруг ракета столкнется
с астероидом, а еще хуже,  если  ракета пройдет пылевое облако  и попадет  в
притяжение планеты с гуманоидной или иной жизнью и уничтожит там все.
     Дэв сказал:
     -  Опасения твои вполне обоснованны, пришла пора заботиться и о Большом
космосе! Ты, Костя, не согласен с нами?
     -  С  "нами"  -  нет, а с Наташей могу согласиться, хотя я  не особенно
часто думаю, что будет  через сотни тысяч  или миллионы лет, а раньше ракета
не  доберется  до  жилой  планеты.  К  тому  времени  может  исчезнуть  наша
цивилизация  или  возникнет  новая,  совершенно  иная.  Гуманоиды  не  могут
существовать  вечно,  и  сейчас  уже  наблюдаются  тенденции   к  сдвигам  в
генетическом коде, они могут стать необратимыми.
     Дэв, обескураженный холодным приемом на борту  "Катрин", сказал с плохо
скрываемой неприязнью:
     - Ты, Костя, известный скептик  (откуда  он  это взял?), у тебя мрачный
взгляд  на будущее  человечества.  По крайней мере,  мы будем существовать в
течение ближайших десяти миллионов лет и даже больше.
     - По  существу, вечно,  - сказала  Наташа, -  частички нашего "я" могут
сохраняться в жидком гелии  сколько угодно. Фантастично! Опыты показали, что
воспроизводятся точные копии.
     Костя сказал:
     - Так что не  будем падать духом. Все  мы можем  встретиться в таком же
составе на  планетах  Лебедя или  Весов, а  не то, когда Солнце  погаснет, в
глубинах Земли, в подземных залах и коридорах,  а может быть, в какой-нибудь
лужице, которую тогда станут называть, по старой памяти, морем или лагуной.
     Такое мрачное  пророчество почему-то вернуло  всем хорошее  настроение.
Костя предложил Наташе:
     - Давай потанцуем!
     - С удовольствием, да мы так далеко друг от друга!
     - Ерунда, при нашей-то технике! Будем танцевать поодиночке и  в  то  же
время вместе. Вот я обнимаю тебя за талию, ты кладешь мне руку на плечо и...
     - Позвольте, но я ближе... - взмолился Дэв.
     - Ты  будешь оркестром.  Исполни нам "Раздумья у костра",  -  приказала
Наташа.
     Дэв исчез с экрана видеофона.  Скоро раздалась  ритмичная дробь  по дну
кастрюли и дикие завывания: это Дэв  исполнял  "Раздумья у  костра".  Вообще
Тейлор не такой уж  плохой парень;  временами все портит его самодовольство,
уверенность, что ему все можно, что ни одна  девушка не устоит перед ним, да
еще его бахвальство  рыбака и яхтсмена, которое, впрочем, мы ему прощали как
вполне дозволенные человеческие слабости.
     Сейчас,  глядя, как он, зажав между  коленей кастрюлю, барабанит по ней
ладонями, мы многое ему простили. Мы - то есть  я и Костя, о сенсее - особый
разговор.  Тосио  сам  признавался, что  еще не окончательно  подавил в себе
инстинкты предков. Танец прервали одновременно  сигнал подводного локатора и
голос из гидрофона, оповещавшие о появлении тигровых звезд.
     Гигантские  иглокожие  устилали дно.  Они двигались  к берегу  сплошной
лавиной, ширину  которой  мы  еще не  могли определить.  Чаури Сингх  сложил
ладони и прижал руки к груди, услышав сообщение Тосио, и  попросил  показать
ему дно под "Корифеной". Наташа и Дэв также подключились к нашему подводному
экрану. Мы слышали  их тихие,  взволнованные голоса. Действительно,  картина
дна,  покрытого хищницами,  заставляла снижать голос  до шепота. Было что-то
наводящее ужас,  неотвратимое  в  хрустящем  движении  этих  нагло  красивых
извивающихся  "рук".  Найдя  пищу,  хищница  замирала,  обтекая  всем  телом
коралловый  куст,   впадину,   где  нашли  приют   моллюски,  возвышение   с
распустившими   пышные  венчики-щупальца  анемонами  или  морскими  лилиями,
запускала "руки" в трещины; парализованные ее ядом рыбы  медленно опускались
на  дно или неподвижно застывали,  словно ожидая, пока одна  из рук  с двумя
ярко-оранжевыми  глазами  на  тупом окончании  не заметит ее  и  не  схватит
ленивым движением.
     Хотя все дельфины получили прививки, их нежная кожа и особенно глаза не
были полностью защищены от яда тигровых звезд, и все же отряд Геры продолжал
свою опасную работу. Держась близ границы главного потока хищников, дельфины
подавали  все  новые  сведения  о  мелких  отрядах  и одиночных экземплярах,
движущихся в одном направлении - к австралийскому берегу.
     Новое сообщение потрясло нас: капитан разведывательного корабля "Лотос"
передавал, что  коралловые полипы на  рифах  к  западу от островов  Трегросс
полностью  уничтожены  и что  у них  погибло  четыре  дельфина,  попавших  в
подводное течение, отравленное ядом иглокожих.
     Тосио взял управление яхтой на себя: надо было очень часто менять курс,
а  Гарри  был  хорош  только  при  прямолинейном движении.  Костя  налаживал
кинокамеру,  с  которой  у нас  была  вечная  возня,  я  не  спускал глаз  с
подводного  экрана, чтобы не прозевать, когда покажется авангард  иглокожих:
там должны  находиться самые крупные экземпляры, есть предположение, что они
достигают пяти метров в диаметре! Мне хотелось увидеть такое чудовище не  на
кинопленке (Костя как раз включил кинокамеру), а своими глазами.
     Тосио  увеличил  скорость, на  меня летело  ярко освещенное  дно, густо
усеянное звездами.
     Раздался предупредительный сигнал, предшествующий  чрезвычайно  важному
сообщению.
     Директор рифа старался говорить как можно спокойней:
     -  Прошу  внимания!  Двадцать  минут назад  близ  юго-восточного берега
острова  Эшельби  тигровые звезды  атаковали  шхуну  "Даная".  Команда шхуны
очистила  палубу  от  иглокожих  с  помощью  электрогарпунов  и  пистолетов,
стреляющих анестезирующими ампулами.  Три человека серьезно пострадали,  они
направлены в береговой  санаторий, где  им оказывают  помощь.  Прошу усилить
вахты.  На  стоянках все  время  просматривать  дно  и  следить  за якорными
канатами и бортами, включить все  локаторы. Рекомендую повысить бдительность
и судам, находящимся в движении в водах Лагуны Большого Барьерного рифа. Как
одно  из  средств  борьбы  с тигровыми звездами  Институт  морской  биологии
рекомендует применять воду, нагретую до семидесяти градусов и выше...
     Чандра  Бос просил  немедленно сообщать ему обо  всех случаях появления
опасных  иглокожих,  рекомендовал вести себя  особенно  осмотрительно в  эту
ночь, пока не  приняты все меры  безопасности,  пожелал  спокойной  ночи  и,
устало улыбнувшись, растаял на экране.
     - Вот, пожалуйста, - сказал Костя, - они  стали нападать и на людей!  А
мы  не  знали!  Неужели  наши  ученые  не   могли  определить  диапазон   их
агрессивности? Мы-то думали, что они питаются одними полипами и рыбой, и вот
сюрприз - серьезно пострадали трое! Интересно, кто! Там у меня есть знакомые
ребята...
     Я тоже знал кое-кого на "Данае", и мы стали перечислять знакомые имена,
а  сами  глядели  на  экран  видеофона.  После  появления  Чандра  он  снова
автоматически подключился к волне "Катрин", только выключился  звук.  Наташа
стояла к нам спиной,  Дэв  сидел  на палубе  и  что-то  рассказывал  ей, она
смеялась.  Сцена была немой: видеофон, так же как и  с®емочная  камера,  был
слабым местом  "Корифены": не  проходило  недели, чтобы  эти аппараты или не
"слепли" или не "глохли". Сейчас полностью исчез звук.
     На вопросительный взгляд  Тосио, брошенный на Костю  - он у нас отвечал
за исправность электроники, - тот сказал:
     -  Контакты.  Большая  вибрация  корпуса.  Пора  наш видик  заменить на
космический вариант, вот как у девочек.
     - Но и они нас не слышат!
     - Естественно, у  нас  выходит  из  строя и прием и передача.  Но ты не
волнуйся, я сейчас...
     Дэв и  Наташа стали  танцевать. На  это стоило посмотреть,  и  Костя не
тронулся  с  места.  Тосио,  казалось,  погрузился  в глубокие размышления о
бренности  мира  и  смотрел куда-то  в синюю  темноту  над  фосфоресцирующей
Лагуной.
     Здорово они танцевали в тот вечер!  Дэв нисколько не уступал Косте. Они
танцевали на палубе возле  рубки при свете,  падавшем с берега и  от  других
судов.
     Внезапно Тосио вскрикнул и, показывая рукой на экран, сказал:
     - Немедленно исправь звук! Смотри!
     И  мы  увидели, как из  тени у  грот-мачты  в  световое пятно выползает
множество извивающихся "рук" тигровой звезды.
     Костя бросился вниз, мы с Тосио стали  кричать, тщетно  предупреждая об
опасности.
     Они  не слышали,  отбивая  такт  по палубе, кружились, держась за руки.
Наташа смеялась, откинув голову назад.
     А  звезда приближалась к их ногам,  на кончиках дрожащих  "рук" горели,
как  угли, красные глаза. Наташа чуть было  не наступила на  эти глаза, рука
звезды метнулась за ее ногой и затрепетала, промахнувшись.
     А  Костя медлил  в своей  каюте...  Если бы  сейчас они  услышали  наши
голоса!  Мы с Тосио  не переставая  кричали, и казалось, они  слышат,  но им
нравится играть со смертью. Вот Дэв ловко прошелся между трех "рук" тигровой
звезды, не спуская глаз с сияющего лица Наташи.
     Они остановились у  самой стенки  рубки  и  тут  увидели в каком-нибудь
метре от себя первую звезду и еще одну, ломающую поручни фальшборта.
     Что они могли сделать в несколько секунд, которые еще оставались у них?
     И они смогли!
     Дэв мгновенно схватил Наташу и забросил ее на крышу рубки.
     Это  заняло  четыре  секунды и три  секунды - чтобы  подняться туда  же
самому Дэву.
     Тигровые  звезды  пытались  влезть по гладкой стене,  но  обрывались  и
падали на палубу.
     Мы теперь слышали тяжелые удары  о палубу. Затем исчезло изображение, а
звук стал совсем чистым, слышалась тихая музыка и порывистое дыхание  Наташи
и Дэва.
     Наташа сказала:
     -  Ну  и  ну!  Как  прав был Тосик,  предсказывая,  что  нам  предстоят
"свирепые  свершения"! Как ты  меня ловко забросил! - И она залилась звонким
смехом.
     Тосио расплылся в улыбке:
     - Какое непостижимое существо!

        ВОЗВРАЩЕНИЕ
     В аэропорту Веру ждал доктор Мокимото. Прежде чем протянуть ей руку, он
внимательно оглядел ее от кончиков  сандалий до  золотистой, взбитой по моде
прически.
     - Учитель! Как я рада...
     Профессор расплылся в улыбке:
     - Все прекрасно, Вера. -  Он привлек ее к  себе  и, заглянув  в  глаза,
спросил: - Ты все-таки выходила в открытый космос?
     - И да и нет, учитель...
     - Все-таки чего больше - "да" или "нет"?
     - Больше "нет". Была только иллюзия выхода в пустоту.
     Мокимото от души рассмеялся, глядя на ее смущенное лицо:
     - Какие-нибудь фокусы с эффектом присутствия?
     - Да, учитель. Нас ловко одурачили. Хотя ощущение было полным.
     - Вот и отлично, Вера. Но ты еще не утратила желания плавать в пустоте?
     - С меня достаточно и иллюзии.
     - В наш век иллюзии подчас реальней действительности, Вера.
     - И часто дороже.
     - Иллюзии всегда ценились высоко. Ты устала? И недовольна собой?
     - Да, учитель. Полет к Земле был утомителен. Прежде чем войти в плотные
слои атмосферы, корабль два раза облетел шарик.
     - Шарик? Как непочтительно ты именуешь нашу планету!
     -  Совсем нет. Я уважаю  нашу неповторимую Землю. Но она  действительно
уменьшается до шарика, когда ракета облетает ее за полтора часа.
     - Опять иллюзия. Земля огромна и прекрасна.
     - Ну конечно, учитель! У меня такое убеждение, что  Земля  неповторима,
что она  чудо из  чудес  и равной ей нет  ни в  нашей Галактике, ни во  всех
других звездных архипелагах.
     Доктор  Мокимото  закивал головой, взяв  ее под  руку,  повел  вниз  по
знаменитой мраморной лестнице, ведущей из аэровокзала на площадь, пеструю от
множества  машин  всевозможных  марок,  окраски,  размеров  -  от  крошечных
малолитражек до гигантских туристских  аэробусов.  Людской  поток  стекал по
сверкающей лестнице  и, разбившись  на сотни ручейков,  тек в сторону машин.
Аэробусы,  вращая гигантскими  винтами,  грузно  поднимались  над  пальмами,
окаймляющими площадь, и уплывали  в слепящее небо. Жужжали авиетки, бесшумно
двигались электромобили.
     Вера с наслаждением откинулась в кресле авиетки.
     - Я совсем отвыкла от земного  притяжения, хотя ракета и сделала лишний
виток, чтобы мы освоились с земным тяготением. Мне и в голову  не приходило,
что я такая тяжелая.  Прямо ноги подгибаются. -  Она жадно вдохнула чудесный
аромат, наполнявший кабину. - Что это? Учитель? Неужели?
     -  Твоя   орхидея.  Вот  она!   -   Он  торжественно  повел   рукой   к
противоположной стенке,  где в  хрустальном вазоне с влажным  мхом находился
цветок орхидеи необыкновенной формы и окраски. - Я не взял цветок,  чтобы не
повредить в толпе и не привлекать публику его необыкновенным ароматом. Запах
твоего цветка присущ только такому созданию, как ты, Вера.
     -  Как  я  благодарна вам, учитель! Он действительно прелестен и пахнет
еще лучше, чем я предполагала.
     - И главное, он не ядовит. Как это тебе удалось?
     - Сама не знаю.
     Доктор  Мокимото умолк: надо  было  очень  осторожно взлететь  и занять
воздушный  коридор, ведущий в сторону института.  Компьютер-диспетчер назвал
высоту и указал курс, как только Мокимото набрал шифр на пульте управления.
     Авиетка с  эмблемой института  - цветком лотоса на фюзеляже - с  легким
жужжанием  помчалась  в сторону океана. Теперь можно было всецело положиться
на автоматику, и доктор Мокимото повернулся к спутнице лицом:
     - Я должен поздравить тебя, Вера...
     - Да, да, благодарю, орхидея прелесть.
     -  О Вера, орхидея стоит особняком,  ты и здесь  добилась великолепного
решения, я же имею в виду твой полет на "Сириус".
     - Учитель! Не напоминайте мне  об этом  печальном странствии. Я  ничего
толком  не установила,  ничего  не добилась, только внесла  сумятицу  в этот
запутанный вопрос.
     Лицо Мокимото  стало  серьезным,  даже  приобрело  суровое,  осуждающее
выражение:
     - Все это я отношу  за счет усталости,  Вера, а также за счет изменения
силы  гравитации.  То,  что  ты  называешь "сумятицей", и  есть, пожалуй, то
главное, что в данном случае было необходимо для подхода к решению задачи. В
твоей "сумятице" определилось несколько направлений,  по  которым надо идти,
чтобы  справиться с синезеленой водорослью. Между прочим,  она появилась и в
бассейнах нашей лаборатории,  а сегодня утром я нашел ее  в графине с водой,
который всю ночь простоял в  холодильнике. Ты не находишь, что она позволяет
себе слишком многое? Не так ли?
     И  учитель и  ученица  рассмеялись  не  столько  от шутки,  сколько  от
радости, что они снова вместе, что летят в милые их сердцу  места, что скоро
возьмутся за прерванную работу, что все опять идет по-старому.
     -  Ну,  а  вы чем  занимались, учитель? - спросила Вера. - Неужели тоже
этой противной водорослью?
     Доктор Мокимото кивнул:
     -  Да,  Вера.  Я-то действительно почти ничего  не  сделал, пока ты там
вносила "сумятицу".
     - Ну, а это "почти"?
     - Я,  как и многие, искал причины, вызвавшие бурный рост  водорослей. Я
занялся историческими сведениями о синезеленой.
     -  И  я!  -  радостно воскликнула  Вера.  -  Мне  прислали  невероятное
количество  сведений.  Пришлось  оставить  часть  вещей,  и  в  чемодан  еле
вместились все фильмы, хроники, статистика,  фотографии. Посмотрите, сколько
там всего!
     - Иначе и не могло быть, ведь ты моя ученица и всегда смотришь в корень
вещей!
     - Я  получила  сведения  об  отрицательном  экологическом фоне  за  все
прошлое столетие. Особенно много вреда причинено биосфере во второй половине
двадцатого века, когда только еще входили в жизнь электрические двигатели, а
почти  вся  энергетика  потребляла  уголь,  торф,  нефть;   тогда  неразумно
использовали минеральные  удобрения, ядохимикаты... Да  что я  вам  все  это
перечисляю, учитель, ведь я только повторяю ваши же слова...
     - Мне приятно их слышать, Вера. Очень приятно. Да, все это так. Я также
учитывал  последствия нарушений  в  биосфере. Они, эти последствия, известны
всем. Найдены причины, послужившие толчком к вспышке "синезеленого пламени",
как недавно выразился один поэт, кстати твой соотечественник. Действительно,
сказалось засорение океана в прошлом веке, хотя  до  недавнего  времени  нам
казалось,  что океан очистился от вредных  примесей. Особые виды  планктона,
созданные  в  многочисленных  научных   учреждениях,  нейтрализовали  ртуть,
кадмий, стронций...
     - И неожиданно появились вновь.
     - Всплыли из глубин океана, просочились из шахт, вырвались из свинцовых
контейнеров, куда их прятали.
     - Все это есть в моих записях.
     - И ты, вероятно, считаешь, что вредные вещества и есть главная причина
катастрофы?
     - Конечно, учитель! Неужели вы другого мнения?
     - Видишь ли,  Вера, все посторонние примеси послужили только искрой для
большого пожара.  Материал  же подготовили мы  сами. Здесь мы шли  по стопам
наших предков: старались  как можно больше получить от  природы,  нарушая ее
элементарные законы...
     Вера слушала с  загоревшимися глазами,  хотя доктор Мокимото опровергал
все  теории,  в  том числе  и  ее  выводы,  вынесенные  в  часы  раздумий на
"Сириусе". Неожиданно доктор Мокимото замолчал, разглядывая тянувшийся внизу
ослепительно  белый   пляж,   усеянный  крохотными  фигурками   купальщиков,
разноцветными  кружками  зонтов,  затем  его  внимание  привлекла  встречная
машина; в  ее прозрачной  кабине сидело несколько девушек-студенток и  седой
краснощекий мужчина. Мужчина оживленно жестикулировал, сидя в кресле пилота.
Ни он,  ни  студентки не  заметили,  как доктор Мокимото  и Вера помахали им
рукой. Это профессор зоологии Уайвилл летел куда-то с группой своих учениц.
     Доктор Мокимото  улыбнулся и, прищурясь,  несколько  секунд разглядывал
далеко в море длинное грузовое судно. Казалось, оно стоит в ярко-синей воде,
распу