остерегающий крик. И прежде чем он успел опустить излучатель на нужный
угол, шестеро или семеро из них лежали в траве.  Он  срезал  четверых,  но
тех, кто лежал на земле, луч не достал - мешали мокрые плотные  кусты.  Он
ничего не мог сделать. Пришлось отступить. И теперь они сами  оказались  у
него за спиной. В искателе наверняка была кассета с образцом  его  запаха.
Они знали, кто на них напал, и  могли  следить  за  всеми  его  маневрами.
Ситуация сразу стала для него чрезвычайно опасной. Теперь это походило  на
поединок зрячих со слепым. Они могли  контролировать  каждый  его  шаг  на
расстоянии не менее ста метров, он же в быстро сгущавшихся сумерках  терял
последние  возможности   ориентироваться   и   вынужден   был   прекратить
преследование, свернуть к базе, времени уже не оставалось, вот-вот  должны
были появиться люссы...
     Он нырнул в узкую ложбинку, переходившую в глубокий овраг, и  побежал
по его дну,  стараясь  оторваться  от  преследователей.  Но  овраг  вскоре
кончился, и, прежде чем подняться на его  верх,  он  замер  прислушиваясь.
Справа от него, на краю  склона,  слышался  какой-то  шорох.  Значит,  они
догадались, опередили, и он проиграл еще одно очко в этом поединке,  может
быть, последнее... Теперь ему придется подниматься под их  выстрелами,  и,
если он промедлит еще хотя бы секунду, они его  накроют  прямо  здесь.  Он
рванулся вверх по левому склону. "Только  бы  успеть  выбраться  из  этого
проклятого оврага, прежде чем они начнут стрелять!" Но он не успел. Первый
выстрел настиг его метрах в трех от края. Снаряд реактивного ружья  ударил
чуть ниже, и волной его подбросило почти до самого верха. К счастью, он не
потерял сознание от этого удара. Одним прыжком он  выбрался  из  оврага  и
сразу упал.
     Оставляя за собой длинный шлейф дыма, над  головой  с  воем  пронесся
снаряд и ударил в деревья где-то в стороне. Теперь его не достать.  Теперь
им самим придется сначала перебраться через  овраг,  и  они,  конечно,  не
такие дураки, чтобы лезть напролом под  его  выстрелы.  Значит,  пойдут  в
обход.
     Он прикинул, что минут пять  у  него  есть  в  запасе,  и  расстегнул
куртку. Вся правая сторона предплечья превратилась в багровый синяк.  Боль
от последнего удара только сейчас навалилась на него  со  всей  силой.  Он
пошарил в своей видавшей виды  котомке,  достал  с  самого  дна  тряпичный
узелок с корнем красаны, смешал сухой порошок с горстью воды  из  фляги  и
тщательно  растер  ушибленное  место.  Боль   стала   отступать.   Красана
действовала почти мгновенно, без нее не выходил в путь ни один охотник.
     Теперь нужно было  что-то  придумать,  найти  какой-то  выход  за  те
немногие оставшиеся у него минуты. Если он этого не сделает, если и дальше
будет действовать вслепую,  с  ним  очень  скоро  покончат,  не  они,  так
люссы... Времени у него нет, в этом все дело. Поздно он ввязался в  драку,
перед самым закатом...  И  еще  этот  искатель  с  его  запахом...  Он  не
ускользнет от них, не сумеет  затаиться,  спрятаться,  придется  принимать
последний бой. Не зря он ждал какой-нибудь пакости, когда так  легко  ушел
из города. У них была кассета, и откуда-то они узнали  о  его  намерениях.
Разгромленный пост был хорошей приманкой. Похоже, он попался на этот  раз.
Не помог весь его опыт.
     Он осторожно  приподнялся,  осмотрелся,  стараясь  угадать,  с  какой
стороны они подойдут. Боли не было, но зато он чувствовал слабость. В ушах
звенело и подступала тошнота, контузия не  прошла  даром.  Наверно,  из-за
этого звона он не услышал шума за своей спиной. И когда из кустов на  него
бросился первый из них, было уже поздно. Его-то он  отшвырнул,  сбросил  с
себя, но они все были здесь, подошли раньше, чем он ждал, и теперь на него
смотрели со всех сторон ощерившиеся, короткие стволы лучеметов.
     Терять было нечего. Единственно, что ему осталось, спровоцировать  их
на стрельбу, чтобы его не взяли живым, как Гэя. Он прыгнул в сторону, упал
и покатился в  кусты,  каждую  секунду  ожидая  жгущего  последнего  удара
лучемета. Но они не стали стрелять, его  расчет  не  оправдался.  На  него
набросили веревочную сеть и затянули  концы.  "Все  у  них  предусмотрено.
Выходят  как  на  зверей".  Он  рванулся  пару  раз,  увидел  перед  лицом
терсиловое волокно сети, которое не поддавалось даже автогену, расслабился
и закрыл глаза: "Ну все. Недалеко я от тебя ушел, Гэй.  Вот  и  мой  черед
настал".


     Каждый вечер из лесу выплывали густые  облака  тумана.  Наступало  их
время  пока  только  ночью.  Позже,  когда  повысится  влажность  воздуха,
понизится температура и наступит непрерывная  шестимесячная  зимняя  ночь,
они станут безраздельными хозяевами планеты. А сейчас, пока сезон  туманов
полностью не вступил в свои права, им хватало и ночи.
     Слоистые полотнища то расползались по  земле,  то  сливались  друг  с
другом. Издали они напоминали огромную голодную амебу, протянувшую во  все
стороны щупальца своих ложноножек. Знакомый запах давно не давал ей покоя.
Он был где-то здесь, совсем близко. Из каждой  щели  одиноко  стоявшей  на
опушке леса скалы сочился запах людей. Амеба окутала своим телом всю скалу
снизу доверху. Она искала малейшую щель и в конце концов нашла ее. Входная
дверь   закрывалась   недостаточно   плотно.   Но   люди   приняли   здесь
дополнительные меры предосторожности. В коридоре нежное парообразное  тело
наткнулось  на  безжалостный  поток  нейтронов,   мгновенно   уничтоживший
миллиарды живых частиц, проникших в пещеру. Амеба дернулась от нестерпимой
боли, на несколько секунд ее тело потеряло  устойчивость,  расползлось  на
отдельные, разбегавшиеся в разные стороны клочья, но вот словно  неслышный
приказ одновременно остановил их движение. Медленно, точно нехотя,  клочья
поползли обратно, влились в основную массу тумана, окружавшего скалу. Часа
три  туман  оставался  совершенно  неподвижным,  и  теперь  уже  ничем  не
напоминал живое существо. Необычным было лишь само  расположение  плотного
сгустка, равномерным слоем покрывшего всю скалу от  подножия  до  вершины.
Внутри скалы  в  небольшой  пещере  на  двух  десятках  квадратных  метров
пространства,  отвоеванных  у  каменной  тверди,  спало  вповалку  человек
двадцать.
     Двое дежурных, сидевших за столом у входа напротив распределительного
щита генератора нейтронов,  сразу  же  заметили  скачок  мощности,  но  не
увидели в этом  ничего  необычного.  Нападение  повторялось  каждую  ночь.
Проникнуть в скалу  снаружи,  пока  работал  генератор,  было  невозможно.
Обязанность дежурных как раз и  состояла  в  том,  чтобы  следить  за  его
бесперебойной работой. Они  хорошо  знали,  что  после  неудачной  попытки
прорваться противник будет ждать до утра. Раньше, когда у них была  лишняя
энергия, люди могли позволить себе ответную атаку.  Сейчас  они  вынуждены
ждать наступления утра, когда солнце загонит люссов обратно в их норы.
     Оба дежурных обменялись  взглядом  и  поудобнее  устроились  у  своих
пультов. Ночь едва наступила, до рассвета не меньше шестнадцати  часов,  а
эта липкая мразь, что растеклась сейчас по поверхности скалы, будет  ждать
всю ночь, и все последующие, ждать бесконечно долго и  терпеливо,  раз  за
разом повторяя свои бесполезные на первый взгляд попытки, но это только на
первый взгляд, потому  что  рано  или  поздно  что-нибудь  да  случится...
Откажет какой-нибудь блок  генератора,  замешкается  дежурный,  не  хватит
энергии в накопителях...
     - Может, разбудить инженера?  Длительная  атака  сегодня,  хорошо  бы
врезать этой гадине...
     - Он все равно не позволит.
     - Зачем вообще он приехал?
     - А кто его знает... Он мне не докладывает, но только я слышал, будем
возвращаться на основную базу.
     - Что-то рано в этом году, синглиты перекроют дороги.
     - Что ему синглиты, у него свои планы... Ему ни своих,  ни  чужих  не
жалко.
     - Да... Совсем ожесточился человек. Филина бы  дождаться,  он  нас  в
обиду не даст.
     Сигнальная лампа на щите ярко вспыхнула  и  не  желала  гаснуть.  Это
означало, что генератор непрерывно забирает из накопителей  всю  мощность,
превращая  ее  в  жесткое  излучение.  Обычно  хватало  секундного   укола
излучения, но на этот раз, не  успев  погаснуть,  лампа  вспыхнула  снова.
Сомнений не оставалось: снаружи происходило что-то из ряда вон  выходящее.
Оба, не сговариваясь, вскочили со своих мест, включили сирену и  бросились
к выходу.
     Узкий проход сворачивал почти под прямым углом, за поворотом в темное
жерло  пещеры  по  направлению  к  выходу  смотрели   раструбы   резервных
излучателей. Стены пещеры еще не остыли от теплового удара и  светились  в
темноте вишневым светом. Узкое ответвление от основного хода заканчивалось
небольшой кабиной. Здесь располагалась аппаратура наружного наблюдения. Ее
специально вынесли подальше. Провода локаторных антенн и трубы  перископов
ослабляли естественную защиту скалы, здесь опасность прорыва была особенно
велика, и потому сразу же за  поворотом  располагался  третий,  резервный,
ярус излучателей, который  в  случае  прорыва  включится  автоматически  и
отрежет им обратный путь. Но сейчас они не думали об этом. Оба бросились к
приборам.
     На экранах локаторов плясали одни  помехи.  Это  означало,  что  люсс
полностью экранировал своим телом антенну. На  самой  вершине  скалы  были
установлены оптический перископ, прожектор и дополнительный излучатель. Им
пришлось воспользоваться всей этой аппаратурой,  и  только  через  минуту,
когда  пространство  вокруг  перископа  очистилось,  стали  видны  контуры
окружающих предметов. Они не успели включить прожектор, надобность  в  нем
неожиданно отпала: ослепительная вспышка у самого подножия скалы  вспорола
ночь. Пламя  поднялось  вверх  широким  голубым  протуберанцем,  и  в  его
расширяющемся свете их глазам предстала невиданная доселе картина.
     Из ночного леса выходил человек...  Он  шел  медленно,  сгибаясь  под
тяжестью второго, которого нес на руках. В первую минуту они  приняли  его
за синглита. Но синглиты не ходят ночью. Впрочем, и люди тоже...


     Атака возникла сама собой, стихийно.  Никто  не  ждал  команды.  Люди
словно вознаграждали себя за долгие ночи бездействия.
     От входа до самого подножия скалы пролегла огненная река, выжженная в
тумане тепловыми излучателями. В эту ночь не жалели энергии.
     Тропинка, ведущая к пещере по уступу скалы, так раскалилась,  что  ее
пришлось охлаждать водой. От входа до самого низа протянули энергетическую
арочную защиту.
     Минут через пятнадцать после взрыва последней гранаты Ротанов  увидел
вокруг себя смутные, в облаках пара силуэты людей. Со всех сторон  к  нему
протянулись  руки,  помогая  преодолеть  последние  метры   до   защитного
коридора.



        7

     Комната,  куда  его  ввели,  походила  на  рубку  корабля.  Небольшая
каменная ниша, вырубленная в скале, была сплошь забита аппаратами контроля
и наружного  наблюдения.  Здесь  едва  умещался  крохотный  рабочий  стол.
Человек, вставший ему навстречу, был одет  в  просторную  кожаную  куртку.
Из-под  нее  выглядывала  парусиновая   рубаха   очень   грубой   выделки,
несомненно,  местного  производства.  Усталому  лицу   придавали   угрюмое
выражение  розовые  пятна  от  недавних  ожогов.  Еще   больше   усиливали
неприятное впечатление черные очки. Словно понимая это, он сразу их снял и
протянул руку. Ротанов задержал его ладонь чуть больше, чем нужно. Приятно
было почувствовать живое человеческое тепло этой руки. Теперь, когда очков
не было, лицо инженера, казалось,  осунулось  еще  больше.  Вместо  бровей
виднелась  запекшаяся  корочка  недавних  шрамов,  но  воспаленные   глаза
смотрели зорко и холодно.
     - Келер. Инженер и руководитель боевых групп.
     Возникла пауза. Инженер, очевидно, ждал, что Ротанов представится  по
всей форме, и тот невольно  усмехнулся.  Он  терпеть  не  мог  официальных
процедур и  еще  с  Арктура  усвоил,  что  их  обилие  особенно  в  начале
знакомства с местными руководителями,  как  правило,  ничего  хорошего  не
обещает.
     - Ротанов. Пилот корабля И-2.
     - Мы получили сведения о вашей посадке. С вами был кто-нибудь еще?
     - Нет.
     Возникла новая пауза.
     - В таком случае вы, очевидно, не только пилот?
     - Если для  вас  это  так  важно,  то  я  еще  и  инспектор  Главного
управления внеземных поселений.
     - С этого нужно было  начинать.  Нельзя  ли  познакомиться  с  вашими
официальными документами?
     - Вот так сразу начнем с документов?
     - Поймите меня правильно. Хотя, конечно... Вам это кажется  странным.
Эта планета преподносит нам слишком много дорогостоящих  сюрпризов,  здесь
бывают и неприятные загадки. Короче  говоря,  я  хотел  бы  знать,  с  кем
говорю, прежде чем начать беседу.
     - А знаете, я здесь новичок  и  у  меня  больше  оснований  опасаться
неожиданных сюрпризов после всего, что я видел в городе. И  тем  не  менее
мне в голову не пришло подозревать в вашем лице подделку. По-моему,  такую
подделку, если заранее  знать,  в  чем  она  состоит,  не  так  уж  трудно
обнаружить. Так что давайте  расставим  все  знаки  препинания.  Не  нужно
делать вид, что вы  принимаете  меня  за  кого-то  другого,  за  синглита,
например.
     - Да, вы правы, но есть одно обстоятельство, которое заставляет  быть
меня осторожным.
     - Можно узнать, что именно?
     - Конечно. Дело в том, что еще ни один человек не  мог  ночью  пройти
через  лес.  Нас  попросту  загнали  в  щели.  -  Он  обвел  рукой  тесное
пространство рубки, словно приглашая Ротанова убедиться в своей правоте. -
А вы свободно разгуливаете по лесу ночью, накануне сезона туманов.  Исходя
из нашего опыта, вас уже не может быть в живых. Вы меня понимаете?
     - Кажется, понимаю... И что же, за все  эти  годы  ни  одного  случая
иммунитета? Никто не смог справиться с нападением этого... Кстати, как  вы
его называете?
     В ответ на его первый  вопрос  инженер  только  отрицательно  покачал
головой.
     - Эти существа,  хотя  мы  еще  не  вполне  уверены,  что  это  живые
существа, короче говоря, эти образования зовут у нас люссами. Но вы мне не
ответили...
     - Мне трудно ответить, потому что я сам не  знаю,  в  чем  тут  дело.
Нападение было, и оно оказалось  неэффективным.  Поскольку  ни  зубов,  ни
когтей не было...
     - Зубы! Да если  бы  у  них  были  зубы...  Ну  ладно.  Давайте  ваши
документы.
     Ротанов  протянул  ему  небольшой  пластиковый  квадрат  со   сложной
системой выдавленных на  нем  знаков.  Инженер  повертел  его  в  руках  и
нахмурился.
     - Это все?
     - Ах, да, простите... Я забыл, сколько лет у  вас  не  было  связи  с
Землей.  Это  личная  карточка,  ее  нужно  вставить  в  ваш  компьютер  с
идентификационной приставкой. Подделка абсолютно исключается.
     Инженер криво усмехнулся.
     - Действительно,  так  просто.  Только  у  нас  тут  нет  подходящего
компьютера. Или вы его захватили с собой?
     Ротанову не понравилась его ирония. Вообще весь разговор  складывался
неудачно, все время вертелся вокруг второстепенных деталей. Но  он  больше
не мог  действовать  вслепую,  пора  было  установить,  что  произошло  на
планете. Вообще ему надоели загадки, слишком их было много для одного дня.
     - Есть и  другая  документация,  -  сухо  проговорил  он,  протягивая
инженеру  листок  элана  со  светящимися  старинными  буквами  и   печатью
Всемирного совета. - Специально для таких вот случаев.
     Инженер долго  изучал  бумагу,  и  Ротанов  терпеливо  ждал.  Наконец
отложил бумагу в  сторону  и  смотрел  теперь  задумчиво,  как  бы  сквозь
Ротанова. Казалось, он вообще забыл о нем.
     - Где же вы были раньше?
     Этот вопрос он уже слышал  сегодня  от  Филина  и  отвечать  на  него
вторично не собирался. Вообще решил, что настала пора  ему  самому  задать
некоторые вопросы.
     - Что произошло на планете?
     Но инженер словно и не слышал его.
     - За все эти годы... Две сотни лет... Ни одного  корабля,  ни  одного
сообщения, и вдруг к нам присылают инспектора... Вы не находите,  что  это
странно?
     - Нет, не нахожу. Как только это  стало  возможным,  Земля  сразу  же
выслала корабль. Хотя считалось, что колония погибла, что ее  попросту  не
существует. И я попрошу вас наконец ответить  на  мои  вопросы.  Когда  вы
впервые столкнулись с люссами? Как  все  это  началось  и  почему?  Откуда
появились синглиты и что они собой представляют?
     - Слишком много вопросов и все непростые... Я попробую вам  ответить,
хотя и сомневаюсь, что вы правильно все  поймете.  Для  того  чтобы  верно
оценить или хотя бы иметь возможность об®ективно судить  обо  всем,  нужно
было здесь родиться, на этой планете. Но я все же попробую.
     Он откинулся, усталым жестом протер свои темные очки и тут же отложил
их в сторону. Было видно, что ему  нелегко  начать,  и  Ротанов  терпеливо
ждал, думая о том, что в  своей  первоначальной  неприязни  к  чужаку  все
колонисты примерно одинаковы.
     - Внешне все выглядит довольно просто. Лет  пятьдесят  назад...  Нет,
немного больше, шестьдесят или семьдесят - никто  не  устанавливал  точной
даты и никто не знает, когда это случилось впервые, стали  исчезать  люди.
Планета считалась абсолютно безопасной, абсолютно надежной.  То  есть  что
значит считалась? Мы были просто уверены в этом, потому что на  протяжении
почти ста лет ничто не мешало свободному  развитию  колонии.  Мы  довольно
подробно ознакомились за эти годы с флорой и фауной. Фауна здесь небогата,
крупных животных на суше нет, только насекомые. О том, что существует  еще
один вид, мы  тогда  не  подозревали.  И  немудрено.  Если  ночью  в  лесу
появляется туман, вряд ли кому-нибудь придет в  голову  принимать  его  за
живое опасное существо. - Он устало потянулся, достал очки,  снова  протер
их и надел. Ротанов был ему за  это  признателен,  потому  что  все  время
непроизвольно отводил взгляд, чтобы не видеть его изуродованного  лица.  -
Так вот, примерно в это время, около шестидесяти лет назад, стали исчезать
люди... Вначале все об®ясняли несчастными случаями, искали и не  находили.
Не так уж это часто случалось вначале...
     - Подождите! Получается, вы  тогда  еще  ни  разу  не  встречались  с
синглитами?
     - А вы не спешите. Дойдем и до синглитов. В то время  их  на  планете
просто не было. А те, кому пришлось встретиться с этой дрянью, уже  ничего
не могли рассказать. - Он неприятно усмехнулся и снова  надолго  замолчал.
Темные стекла очков холодно мерцали, отражая свет неоновых трубок, кое-как
закрепленных на потолке. Ротанов был уверен, что  глаза,  притаившиеся  за
этими очками, все еще продолжают недоверчиво ощупывать  и  оценивать  его.
"Кажется, он меня просто боится, - подумал Ротанов, - вот только не пойму,
почему? Нападение люсса и мое спасение здесь  наверняка  ни  при  чем.  Он
сразу же поверил, что в этом смысле со мной все в порядке, иначе вообще не
стал бы разговаривать..."
     - Ну так вот. В  конце  концов,  рано  или  поздно  это  должно  было
обнаружиться. Однажды люсс напал на группу людей, двое или трое видели все
и уцелели. Так нам  стало  известно,  что  происходит.  Люсс  обволакивает
человека, несколько минут  тот  дергается,  словно  задыхается,  старается
вырваться, потом падает. Кстати, вы не почувствовали удушья?
     - Нет.
     - Странно... Нападение длится недолго, пять минут, может быть, шесть.
Потом люсс уходит, и остается недвижно лежащий человек. Кстати, мы  далеко
не сразу установили причину смерти. На теле после  нападения  нет  никаких
следов, вскрытие тоже ничего не дает.  Никаких  патологических  изменений.
Ну,  об  этом  вас  подробней  проинформируют  в  научном  отделе.   Общее
впечатление  такое,   словно   полностью   подавлена   активность   мозга.
Отсутствует альфа-ритм. Сначала мы  думали,