будет
безраздельно принадлежать только ему.
     Но Алек знал, что этим все не кончится. Они  еще  не  сказали  своего
последнего слова. Это был только первый звонок. Избавиться от них навсегда
он сможет лишь тогда, когда полностью выполнит их требования.
     И незамедлительно.



                       50. ЦЮРИХ. ЧЕТВЕРГ, 4 ДЕКАБРЯ

     Ровно  в  полдень  на  коммутаторе  главного   управления   цюрихской
"Криминалполицай" раздался телефонный звонок, который был тотчас переведен
в кабинет старшего инспектора  Шмита.  Когда  старший  инспектор  закончил
говорить по телефону, он немедленно отправился на поиски инспектора  Макса
Хорнунга.
     - Все кончено, - сказал он Максу.  -  Дело  Роффа  завершено.  Убийца
найден. Живо летите в аэропорт. Вы еще успеете на свой самолет.
     Макс захлопал глазами.
     - И куда же я лечу?
     - В Берлин.


     Старший инспектор Шмит набрал номер Элизабет Уильямз.
     -  Звоню  вам,  чтобы  сообщить  хорошую  новость,  -  сказал  он.  -
Телохранители вам больше не понадобятся! Убийца пойман.
     Элизабет судорожно сжала трубку в  ладони.  Наконец  она  узнает  имя
своего безликого врага.
     - Кто же он? - спросила она.
     - Вальтер Гасснер.
     Они мчались по автостраде в направлении Ванзее. Макс сидел на  заднем
сиденье рядом с майором Вагеманом, а на переднем сиденье  ехали  еще  двое
инспекторов. Машина встретила Макса  в  аэропорту  "Темпельгоф",  и  майор
Вагеман кратко изложил ему суть дела.
     - Дом окружен со всех сторон, - закончил он, - но все равно надо быть
очень осторожным. В качестве заложника он держит жену.
     - А как вам удалось выйти на Вальтера Гасснера? - спросил Макс.
     -  Благодаря  вам.  Именно  поэтому  я  бы  хотел,  чтобы  вы   лично
присутствовали при его поимке.
     Макс удивленно вскинул брови.
     - Благодаря мне?
     - Помните, вы рассказали мне о его визите к психиатру?  По  какому-то
наитию я разослал описание Гасснера другим  врачам-психиатрам  и  выяснил,
что он обращался за помощью более чем к шести из них.  И  каждый  раз  под
другим именем. И больше у них не появлялся. Он знал,  что  болен.  А  пару
месяцев тому назад к нам в полицию позвонила его жена, но, когда наши люди
приехали, чтобы выяснить, в чем дело, она отослала их обратно.
     Они свернули с автострады. Теперь уже было недалеко.
     - Сегодня утром нам позвонила поденщица, фрау Мендлер. Она  сообщила,
что когда в понедельник пришла прибираться в дом Гасснеров, то с  хозяйкой
дома ей пришлось общаться через запертую  снаружи  дверь  спальни.  Миссис
Гасснер сказала ей, что ее муж убил их детей и собирается убить ее.
     Макс захлопал глазами.
     - Она там была в _п_о_н_е_д_е_л_ь_н_и_к_? А позвонила только сегодня?
     - У фрау Мендлер довольно обширное  уголовное  прошлое.  Она  боялась
звонить нам. Вчера вечером она обо всем рассказала  своему  дружку,  и  он
посоветовал ей позвонить нам.
     Они  прибыли  в  Ванзее.  Машина  остановилась  к  квартале  от  дома
Гасснеров, припарковавшись сзади к невзрачного вида  автомобилю.  Из  него
тотчас вылез мужчина в штатском и направился к машине,  где  сидели  майор
Вагеман и Макс.
     - Он все еще внутри, герр майор. Мои люди не спускают с дома глаз.
     - Как вы думаете, женщина еще жива?
     Полицейский замялся.
     - Не знаю, герр майор. Все ставни закрыты изнутри.
     - Ладно. Все надо сделать тихо и быстро. Все по местам. Начнем  через
пять минут.
     Полицейский помчался  исполнять  приказ.  Майор  Вагеман  нагнулся  к
машине и вынул небольшую переносную рацию. По ней стал  негромко  отдавать
распоряжения. Макс не слушал, что он говорит. Он думал о  том,  что  майор
Вагеман рассказал ему всего несколько минут тому назад. Что-то в  рассказе
явно не сходилось. Но времени на расспросы не было. Укрываясь за деревьями
и кустами, к дому со всех сторон двинулись люди. Майор Вагеман обернулся к
Максу.
     - Идете с нами, Хорнунг?
     Максу показалось, что парк заполонила целая  армия.  У  некоторых  из
полицейских были в руках винтовки с оптическим  прицелом,  сами  они  были
одеты  в  пуленепробиваемые  жилеты,  некоторые  из  них  были   вооружены
тупорылыми газовыми  винтовками.  Операция  проводилась  с  математической
точностью. По сигналу майора Вагемана в окна  нижнего  и  верхнего  этажей
были одновременно брошены гранаты со слезоточивым газом,  и  тотчас  двери
парадного  и  черного  ходов   были   высажены   дюжими   полицейскими   в
противогазах. За  ними  с  пистолетами  наготове  в  дом  ринулись  другие
полицейские.
     Когда Макс и майор Вагеман через открытые двери вошли в гостиную, она
была наполнена едким дымом, который быстро улетучивался, так как все  окна
и двери уже были открыты настежь. Два инспектора ввели в гостиную Вальтера
Гасснера в наручниках. Поверх пижамы на нем был  наброшен  халат,  он  был
небрит, с запавшими щеками и воспаленными глазами.
     Макс во все глаза уставился на него, так как впервые видел его лично.
Он показался ему каким-то ненастоящим. _Н_а_с_т_о_я_щ_и_м_ был тот, другой
Вальтер Гасснер, чья жизнь была разложена компьютерами по  колонкам  цифр,
графикам и схемам. Кто же из них двоих был тенью, а кто плотью?
     - Вы арестованы, герр Гасснер, - объявил майор Вагеман.  -  Где  ваша
жена?
     - Ее здесь нет, - хрипло сказал Вальтер Гасснер. - Она исчезла. Я...
     Наверху послышался шум взламываемой двери,  и  несколькими  секундами
позже до них донесся голос одного из инспекторов.
     - Я нашел ее. Она была заперта в своей спальне.
     Вскоре на лестнице в сопровождении инспектора появилась дрожащая Анна
Гасснер. Волосы ее были всклокочены, лицо в пятнах и грязных  потеках,  из
глаз неудержимо катились слезы.
     - Слава богу, - говорила она. - Слава богу, вы пришли!
     Мягко поддерживая ее  под  локоть,  инспектор  подвел  ее  к  группе,
стоявшей посреди огромной гостиной. Когда Анна  Гасснер  подняла  глаза  и
увидела своего мужа, она начала пронзительно кричать.
     - Все в  порядке,  фрау  Гасснер,  -  попытался  успокоить  ее  майор
Вагеман. - Вам нечего его опасаться.
     - Мои дети, - визжала она. - Он убил моих детей!
     Макс  следил  за  выражением  лица  Вальтера  Гасснера.  Взгляд  его,
обращенный к жене,  был  полон  боли  и  безысходности.  Сам  он  выглядел
подавленным и лишенным всяческих признаков жизни, живым трупом.
     - Анна, - прошептал он. - О, Анна.
     - Вы имеете право не отвечать на наши вопросы  и  потребовать  своего
адвоката, - сказал ему майор Вагеман. - Но в ваших же интересах  оказывать
нам всяческое содействие.
     Вальтер даже не слушал его.
     - Зачем ты их позвала, Анна? - умоляюще обратился он к жене. - Зачем?
Разве нам было плохо вместе?
     - Дети мертвы! - кричала Анна. - Они мертвы!
     Майор Вагеман посмотрел на Вальтера Гасснера и спросил:
     - Это правда?
     Вальтер утвердительно кивнул головой, и глаза  его  напоминали  глаза
глубокого старца, побежденного жизнью.
     - Да... Они мертвы.
     - Убийца! Убийца! - закричала его жена.
     - Мы бы хотели, чтобы  вы  показали  нам  их  тела,  -  сказал  майор
Вагеман. - Надеюсь, вы не откажетесь сделать это?
     И вдруг Вальтер Гасснер заплакал, размазывая слезы по щекам.  Он  был
не в силах вымолвить ни слова.
     - Где они? - спросил майор Вагеман.
     Вместо Вальтера ответил Макс.
     - Дети похоронены на кладбище Св. Павла.
     Все, кто был в гостиной, разом повернули головы к Максу.
     - Они умерли при рождении пять лет тому назад, - пояснил Макс.
     - Убийца! - снова завопила Анна Гасснер, обернувшись к своему мужу.
     И все увидели мелькнувшее в ее взгляде бешенство.



                  51. ЦЮРИХ. ЧЕТВЕРГ, 4 ДЕКАБРЯ - 20.00

     Холодная  зимняя  ночь  наступила  сразу,  погасив  едва   занявшиеся
коротенькие сумерки. Мягкой белой пудрой, тотчас подхватываемой  ветром  и
разносимой по улицам города, посыпался  снег.  В  административном  здании
"Роффа и сыновей" освещенные окна опустевших кабинетов  плыли  в  темноте,
словно многочисленные бледно-желтые луны.
     Элизабет допоздна засиделась в своем кабинете, так как  Рис  уехал  в
Женеву на совещание, и она с минуты на минуту ждала его возвращения. Ей не
терпелось увидеть его  поскорее.  Все  уже  давно  разъехались  по  домам.
Тревожное состояние, охватившее Элизабет, не позволяло ей  сосредоточиться
на работе. Вальтер  и  Анна  никак  не  выходили  у  нее  из  головы.  Она
вспомнила,  как  впервые  увидела  Вальтера,   по-мальчишески   стройного,
красивого и по уши влюбленного в Анну или игравшего роль влюбленного.  Как
бы там ни было, с трудом верилось, что Вальтер был  повинен  во  всех  тех
чудовищных бедах, которые обрушились на концерн. Ей было ужасно жаль Анну.
Несколько раз она пыталась дозвониться до нее, но никто  не  брал  трубку.
Надо будет обязательно слетать  в  Берлин  и  хоть  как-то  ее  успокоить.
Неожиданно зазвонил телефон. Она вздрогнула  и  быстро  сняла  трубку.  На
другом  конце  провода  зазвучал  голос  Алека,  и  Элизабет  страшно  ему
обрадовалась.
     - Слышала о Вальтере? - спросил Алек.
     - Да. Ужасно. Даже поверить не могу.
     - А ты и не верь, Элизабет.
     Ей показалось, что она ослышалась.
     - Но полиция утверждает...
     - Они ошибаются. Вальтера мы с Сэмом проверили первым. С  ним  все  в
порядке. Он вовсе не тот, кого мы ищем.
     Элизабет в замешательстве уставилась на телефонный  аппарат.  "Он  не
тот, кого мы ищем".
     - Я... мне... не понимаю, о чем ты, Алек? - запинаясь, сказала она.
     - Не хотелось бы мне говорить об этом  по  телефону,  -  нерешительно
начал Алек, - но никак не мог улучить минутку, чтобы  поговорить  с  тобой
наедине.
     - Поговорить со мной наедине? О чем? - спросила Элизабет.
     - В течение последнего года, -  сказал  Алек,  -  кто-то  саботировал
концерн. На одном из наших заводов в Южной Америке произошел взрыв,  затем
были выкрадены патенты, каким-то образом оказались ошибочно промаркированы
ядовитые лекарства. Всего не перечесть. Я пошел к Сэму и предложил  нанять
сыщика со стороны, чтобы провести независимое расследование и узнать,  кто
за всем этим стоит. Мы договорились ни с кем это не обсуждать.
     Время, казалось, остановилось и земля прекратила свой  бег,  все  это
она слышала раньше. До нее долетал смысл слов, произносимых Алеком,  но  в
ушах звучал голос Риса, говорившего: "...кто-то целенаправленно  и  упорно
саботировал "Роффа и сыновей". Делалось это весьма хитроумно и на  поверку
выглядело как цепь случайных инцидентов. Но мне показалось,  что  за  всем
этим  просматривается  определенная  система,   и   я   поделился   своими
соображениями с Сэмом, и мы решили нанять частного сыщика  для  проведения
независимого расследования".
     Голос Алека в трубке продолжал:
     - Они представили свой отчет, и Сэм захватил его с собой в Шамони. Мы
обсуждали его с ним по телефону.
     И снова в ушах Элизабет  зазвучал  голос  Риса,  говоривший:  "...Сэм
попросил меня приехать в Шамони, чтобы обсудить план...  Мы  решили,  что,
пока не найдем виновного, будем все держать в тайне".
     Элизабет  вдруг  стало  трудно  дышать.  Но,  когда  она  заговорила,
попыталась голосом не выдать своего волнения.
     - Алек, кто еще, кроме тебя и Сэма, знал о существовании отчета?
     - Никто. В этом-то и основная загвоздка. Сэм считал, что тот,  о  ком
шла речь в отчете, находится в высшем эшелоне власти в концерне.
     "Высший эшелон.  А  Рис  не  сказал  мне,  что  был  в  Шамони,  пока
малютка-инспектор не вынудил его сделать это".
     Медленно, растягивая слова, словно их клещами вытягивали из нее,  она
задала ему мучивший ее вопрос:
     - Мог Сэм рассказать об этом Рису?
     - Нет. А почему ты спрашиваешь?
     "У Риса был только один способ узнать содержание  отчета  -  выкрасть
его. Вот что заставило его поехать в Шамони. И там убить  Сэма".  Элизабет
уже не слушала, что говорит Алек. Шум в ушах заглушил  его  слова.  У  нее
закружилась голова, и, охваченная внезапно нахлынувшим ужасом, она бросила
трубку. В голове у нее все смешалось. В тот раз, перед аварией  с  джипом,
она оставила Рису записку, что уезжает на Сардинию. В вечер  аварии  лифта
Рис отсутствовал на заседании Совета, но объявился позже, когда они с Кейт
остались одни. _Д_у_м_а_ю_, _з_а_б_е_г_у _в_а_м  _п_о_м_о_ч_ь_.  А  вскоре
ушел. _У_ш_е_л _л_и_? Ее бил озноб. Здесь какая-то ошибка. Не может  быть,
чтобы это был Рис! _Н_е_т_! Все в ней протестовало против этого.
     Элизабет встала из-за стола и, пошатываясь, прошла в кабинет Риса.  В
комнате было темно. Она включила свет и огляделась, не зная, что надеялась
здесь найти. Она не  хотела  доказательств  его  вины,  она  хотела  найти
доказательство его невиновности.  Невыносимо  было  думать,  что  человек,
которого она любила, кто обнимал ее и спал с ней  в  постели,  может  быть
хладнокровным убийцей.
     На столе Риса лежал журнал записи деловых  встреч.  Элизабет  открыла
его и пролистала назад к сентябрю, к тем дням, когда  она  решила  поехать
отдыхать на виллу, к  дням  аварии  джипа.  В  календаре  у  него  стояло:
"Найроби". Надо будет проверить по его паспорту, действительно ли он  туда
ездил. Она лихорадочно начала искать паспорт  в  ящиках  стола,  внутренне
сгорая от стыда, но надеясь, что скоро все очень просто объяснится.
     Нижний  ящик  стола  был  закрыт  на  ключ.   Элизабет   замялась   в
нерешительности.  Она  понимала,  что  у  нее  не  было  морального  права
открывать его. Это было подобно клятвопреступлению,  оскорблению  чести  и
веры, непрошеное вторжение, из которого пути назад уже нет.  Рис,  конечно
же, узнает, что она сделала, и  ей  придется  ему  объяснить,  почему  она
сделала это. Но она должна знать  правду.  Она  взяла  со  стола  нож  для
разрезания бумаг и сломала замок, расщепив деревянную обивку.
     В ящике стопкой лежали различные деловые записи, докладные записки  и
справочники. Подняв их, обнаружила конверт,  адресованный  Рису  Уильямзу.
Почерк был женский. Судя по штемпелю, письмо прибыло несколько  дней  тому
назад из Парижа. Замявшись на секунду, Элизабет открыла его.  Письмо  было
от Элены. Оно начиналось так: "Cheri, я несколько раз пыталась дозвониться
до тебя. Нам необходимо срочно встретиться, чтобы обсудить наши планы...".
Но Элизабет не стала дочитывать письмо до конца.
     Боковым зрением она заметила в глубине ящика выкраденный отчет:

                     Г-НУ СЭМУ РОФФУ, КОНФИДЕНЦИАЛЬНО,
                     В ОДНОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ.

     Кабинет поплыл перед ее глазами, и  она  ухватилась  за  край  стола,
чтобы не упасть. Так она простояла целую вечность, закрыв глаза и  ожидая,
когда прекратится головокружение. Теперь ее убийца обрел лицо. И это  было
лицо ее мужа.
     Тишину разорвал отдаленный настойчивый  телефонный  звонок.  Элизабет
долго не могла сообразить, откуда  доносился  этот  звук.  Затем  медленно
пошла в свой кабинет. Подняла трубку.
     Голос дежурного оператора весело сказал:
     - Просто проверяю, на месте ли вы, миссис Уильямз.  Господин  Уильямз
только что вошел в лифт, чтобы ехать к вам.
     "И подстроить еще один несчастный случай!"
     Она была единственной помехой, которую  Рису  нужно  было  устранить,
чтобы прибрать "Роффа и сыновей" к своим рукам. Как она может смотреть ему
в лицо и делать вид, что все в  порядке!  Да  едва  он  увидит  ее,  сразу
поймет, в чем дело. Бежать! В панике, ничего не видя вокруг, она  схватила
свою сумочку и пальто и бросилась вон из  кабинета.  Остановилась.  Что-то
она забыла? А, паспорт. Надо, чтобы их  разделяло  огромное  пространство,
чтобы он не смог ее найти. Она вбежала в свой кабинет, схватила  со  стола
свой паспорт и с бешено бьющимся  сердцем  выскочила  в  коридор.  Вспышки
индикатора на лифте быстро бежали вверх.
     Восьмой... девятый... десятый...
     Элизабет опрометью бросилась к лестнице.



                                    52

     Из Чивитавеккия на Сардинию можно  попасть  на  пароме,  перевозившем
пассажиров вместе с их машинами.  Элизабет  въехала  на  паром  во  взятом
напрокат автомобиле, затерявшись среди дюжины других машин.  В  аэропортах
требовалось  указывать  свое  имя,  а  на  огромном  корабле  можно   было
преспокойно  ехать  анонимно.  Элизабет  была  одной   из   сотни   других
пассажиров, ехавших отдыхать на остров. Она была уверена, что за ней никто
не следит, но инстинктивно все время чего-то боялась.  Рис  зашел  слишком
далеко, чтобы его еще можно было остановить. Она  была  единственной,  кто
мог его разоблачить. И он обязательно попытается убрать ее со своего пути.
     Второпях покидая штаб-квартиру  концерна,  она  еще  не  знала,  куда
направится. Знала  только,  что  должна  немедленно  бежать  из  Цюриха  и
спрятаться в надежном месте и что, пока Рис  не  будет  пойман,  ее  жизни
грозит опасность. _С_а_р_д_и_н_и_я_. Это было первое, что потом пришло  ей
в голову. Она взяла напрокат маленький  автомобиль  и  по  пути  в  Италию
пыталась из автомата дозвониться до Алека. Но его не было  на  месте.  Она
оставила  ему  телефонограмму,  чтобы  он  позвонил  ей  на  Сардинию.  Не
дозвонившись до Макса Хорнунга, попросила оператора  также  передать  ему,
что едет на остров.
     Она уединится у себя на вилле. Но на этот раз она  не  останется  там
одна. Ее будет охранять полиция.
     Когда паром прибыл в Олбию, Элизабет обнаружила, что  не  надо  самой
идти в полицию. Полиция уже ждала ее  на  пирсе  в  лице  Бруно  Кампанья,
инспектора, с которым она  встречалась  у  шефа  полиции  Ферраро.  Именно
Кампанья повез ее осматривать джип на другое утро после аварии.  Инспектор
быстро подошел к машине Элизабет и сказал:
     - А мы уже стали о вас беспокоиться, миссис Уильямз.
     Элизабет удивленно взглянула на него.
     - Нам позвонили из швейцарской  полиции,  -  пояснил  Кампанья,  -  и
передали, чтобы мы не спускали с вас глаз. Вот мы и проверяем все самолеты
и корабли, которые прибывают сюда, ищем вас.
     Элизабет вздохнула  с  облегчением.  Макс  Хорнунг!  Ему  уже  успели
сообщить о ее  звонке.  Инспектор  Кампанья  взглянул  на  ее  уставшее  и
напряженное от пережитого страха лицо.
     - Хотите, я поведу машину?
     - Спасибо, - благодарно сказала Элизабет. Она  скользнула  с  сиденья
шофера на пассажирское, а рослый инспектор уселся на ее место за рулем.
     - Где бы вы хотели переждать - в полицейском участке или  у  себя  на
вилле?
     - На вилле, если бы кто-нибудь составил мне там компанию.  Одной  мне
страшно там оставаться.
     Кампанья ободряюще кивнул головой.
     - Не беспокойтесь. У нас приказ охранять вас днем  и  ночью.  Сегодня
ночью я буду дежурить на вилле, а на подъездной аллее  поставим  машину  с
рацией. Никто не сможет подъехать к вилле незамеченным.
     Его уверенность передалась Элизабет,  позволила  ей  наконец  немного
расслабиться. Инспектор Кампанья  ехал  быстро,  ловко  лавируя  по  узким
улочкам Олбии, затем помчался вверх  по  горной  дороге,  которая  вела  к
Коста-Смеральда. Все места, которые они проезжали, напоминали ей о Рисе.
     - Есть какие-либо сведения о моем муже? - спросила Элизабет.
     Инспектор Кампанья окинул ее быстрым, сочувственным  взглядом,  затем
стал снова смотреть на дорогу.
     - Он в бегах, но  далеко  ему  не  уйти.  К  утру  они  надеются  его
схватить.
     Элизабет знала, что от этих слов ей должно было бы  стать  легче,  но
вместо этого она почувствовала острую щемящую боль. Ведь речь шла о  Рисе,
о Рисе, за которым охотились, как за диким зверем. Сначала он навлек  весь
этот ужасный кошмар на нее, а теперь сам стал его  жертвой,  сам  вынужден
бороться за свою жизнь, как когда-то пришлось бороться за свою жизнь ей. А
как она верила ему! Как поверила в его доброту,  нежность  и  любовь!